11. НА ПУТЯХ ИСТОРИИ

Первые польско-турецкие контакты. На протяжении многих веков сотни тысяч поляков побывали во многих городах и районах Османской империи. Не говоря уже о тысячах военнопленных и угнанных в рабство в годы, когда (начиная с XVI века) поляки и турки вели между собой ожесточенные войны. Одни вернулись на родину — были выкуплены или репатриированы. Другие осели в Турции, отуречились.

Многим известна удивительная судьба польской пленницы Роксоланы, проделавшей головокружительный путь от невольничьего рынка до султанского дворца и ставшей женой султана Сулеймана Великолепного. Легенда о ней и ее сыне-султане жива и поныне. Роксолана, кроме того, вошла в историю турецкого здравоохранения: по ее инициативе в Стамбуле была построена первая в Турции больница. На уцелевших стенах здания можно увидеть табличку, напоминающую об этом деянии Роксоланы. О сыне же ее говорят, что у него было прозвище Пьяница.

В истории Турции немало случаев, когда принявшие ислам пленники делали блестящую карьеру при султанском дворе. Некоторые эпизоды словно взяты из сказок «Тысячи и одной ночи». В старинной книжечке, написанной на итальянском языке и переведенной на польский, под длинным названием «Краткое описание тoго как была захвачена передовая александрийская талера в порту у Митилини благодаря удали и необыкновенной храбрости капитана Марека Якимовского» рассказывается такой случай.

Марек Якимовский был взят в турецкий плен во время битвы под Цецорой в 1620 году и вместе с другими пленниками продан в рабство губернатору Дамьетты и Розетты Касым-беку. Этот важный турецкий сановник определил Якимовского на свою адмиральскую галеру, Якимовский, по-видимому, чем-то выделялся среди прочих галерников, потому что в отличие от других не был прикован к веслу. Молодой человек непрестанно думая; о побеге. И случай представился. 12 ноября 1627 года: по пути из Стамбула в Александрию галера остановилась в порту Митилини, на острове Лесбос. Большинство турок, желая отдохнуть, высадились на берег. На лодке осталась лишь часть турецкого экипажа низшего ранга. Прочие сопровождали Касым-бека в его прогулке по острову. На судне находилось 220 галерников, в основном поляков. Было там несколько турок, два англичанина, один итальянец и три грека.

Марек Якимовский с двумя поляками, которые, также как и он, не были прикованы к веслам, обезоружили оставшихся на галере турок (одни бежали, других они связали) и освободили своих товарищей. Получив свободу, галерники решительно встали на сторону смельчаков. Якимовского избрали капитаном, и под его командованием галера, невзирая на бурю, поплыла на запад. Гребли изо всех сил: спешили уйти от погони.

Две недели длились странствования польского Одиссея. Наконец лодка пришла в Мессину, откуда ей предстояло проделать далекий путь до Палермо. Во время стоянки Якимовский отпустил на свободу нескольких турок и одну турчанку, не потребовав никакого выкупа, а сам женился на пленной девушке Катажине. Находившиеся на галере четыре служанки-польки вышли замуж за товарищей Якимовского.

Путешествие мужественных поляков по Италии привлекло внимание итальянцев: папа Урбан VIII дал им аудиенцию. В мае 1628 года Якимовский с женой вернулись на родину и поселились в Кракове.

Во второй половине XVIII века в Стамбуле появилась довольно большая группа польских политических эмигрантов, участников Барской конфедерации. Прожив несколько лет в бедности и лишениях на берегах Босфора, некоторые из них в поисках хлеба насущного и приключений уехали в другие страны, а иные вернулись на родину.

Дипломатические отношения между Польшей и Турцией начались еще в 1414 году, но постоянные представительства Польши в Стамбуле и Турции в Кракове тогда еще открыты не были. Лишь король Станислав Август Понятовский учредил посольство Польши. За короткий срок оно расширилось, особенно существенно в 1791—1792 годах, когда его возглавил Петр Потоцкий, способствовавший созданию весьма активного польского центра в Стамбуле. Важную роль в этом деле сыграла Польская восточная школа при польском посольстве. Возникшие в то время дружеские узы, осознание общности польско-турецких интересов открыли путь для широкого политического сотрудничества обеих стран, сделав возможным приток польских эмигрантов в Турцию после разделов Польши.

В Стамбуле побывали Юзеф Сулковский, Михал Огинский, посланник Костюшки Петр Грутта, Вацлав Живуский и другие. Итогом путешествия по Турции Эдварда Рачинского явился его «Дневник путешествия», изданный в 1821 году во Вроцлаве. После поражения ноябрьского восстания поток эмигрантов из Польши усилился.

Деятельность Михала Чайковского. С течением времени, особенно после того, как число поляков — жителей Стамбула существенно возросло, возникла необходимость обеспечить их поддержкой и опекой. Для этого Адам Чарторыский создал польское агентство в Стамбуле, руководителем которого стал Михал Чайковский.

В османские времена в Турции решающую роль играла не национальная принадлежность, а вероисповедание. Поэтому у эмигрантов были две возможности: принять ислам и таким образом получить доступ к высшим должностям и званиям или сохранить свою веру, лишив себя возможности активно участвовать в жизни Турции. Немало поляков пошло по первому пути. Они стали правоверными, но вместе с тем уже не могли рассчитывать на покровительство христианских монархов т тем более русских царей, постоянно требовавших выдачи «бунтовщиков».

Прибыв в Стамбул, Михал Чайковский в короткое время создал посольство с большим штатом служащих. Войдя в контакт с влиятельными людьми из окружения султана и приняв новую веру, Садык-паша-Чайковский завоевал полное доверие турок. Он держал дом открытым как настоящий посол. Вскоре этот дом украсила своим присутствием молодая жена Чайковского Людвига Снядецкая, которую он привез с Балкан. Чайковские создали в своем доме на Босфоре истинно польскую атмосферу. Они принимали у себя выдающихся поляков — писателей, художников, политических деятелей, а также военных, разделявших намерение Садык-паши организовать в Турции польское войско. Правда, польские аристократы из окружения Чайковского порой поглядывали на него с недоверием. Причинами тому были принятие им мусульманства и слишком теплое отношение к нему султана. Политическая программа Чайковского в основном соответствовала консервативной позиции Чарторыского.

В декабре 1853 года султанским фирманом Садык-паша был объявлен командиром султанских казаков. «Этот торжественный мой фирман, когда он дойдет до тебя, возвестит, что казачьим полкам, кои будут сформированы по моему приказу, нужен командир: ты, паша, их командир. Ты разумен, справедлив и полон благородства, и ты достоин стать предводителем этого войска».

В короткий срок Садык-паша организовал первый полк «оттоманских казаков», состоявший из командиров» поляков, пяти сотен запорожцев, одной сотни Некрасовцев и двух сотен липованцев. Команда подавалась на языке, представлявшем собой смесь славянских языков. Своеобразно выглядело и полковое знамя, соединявшее ислам с христианством: на нем были изображены полу-месяц и серебряная звезда на красном фоне рядом с золотым крестом на серебряном поле.

Через год с согласия султана был сформирован второй полк, состоявший из польских эмигрантов, прибывших из Франции, и дезертиров, бежавших из царской армии. Его возглавил по приказу султана В. Замойский, рекомендованный султану французским императором. Общее командование полком осталось за Садык-пашой.

Казачьи полки стояли лагерем вблизи Бургаса (Болгария). Здесь их посетил Адам Мицкевич и был принят с величайшим восторгом. Польского поэта окружили любовью, ему были возданы воинские почести. В течение пятнадцати дней, проведенных в лагере, великий поэт беседовал с казаками, поддерживал их, вселял веру в сомневающихся, мирил поссорившихся. Он всячески старался поднять авторитет Чайковского и Чарторыского, сгладить противоречия и политические разногласия во имя общей цели — борьбы за независимость.

Вскоре В. Замойского произвели в генералы, и с согласия султана на базе второго полка он организовал дивизию султанских казаков. Состоявшая из одних поляков, эта дивизия была подчинена английскому командованию. В нее входили два полка кавалерии, четыре артиллерийские батареи и отряд стрелков численностью около двухсот человек. После заключения мирного договора с Россией 3 августа 1856 года она была расформирована. Несколько человек из этой дивизии осело в Адамполе.

Кризис концепций Садык-паши. После заключения мира с Россией Садык-паша сохранил свое войско — первый казачий полк, — к которому со временем прибавилась еще одна войсковая единица — полк султанских драгун. Этим полкам была поручена охрана турецких границ со стороны Греции. Садык-паша задумал создать из числа эмигрантов, бежавших из Польши после восстания 1863—1864 годов, третий кавалерийский полк. Этот замысел остался неосуществленным. Среди офицеров не было единого мнения о целесообразности этой идеи. Все чаще казаки оставляли службу, утратившую для них патриотический смысл. Польский полк начал все больше смахивать на наемное войско Высокой Порты. Последним ударом для Садык-паши был приказ о назначении в полк турецких командиров. После этого он подал в отставку и уехал в Киев со своей новой женой, гречанкой. Он отказался от султанской пенсии и принял пенсию от русского царя.

После этого он купил небольшое имение, но хозяйничал там недолго. Гречанка нашла себе нового возлюбленного и прогнала старого солдата из дому. Чайковский познал крайнюю нужду и лишения. После мытарств и скитаний 4 января: 1886 года он покончил е собой. За шесть лет до его смерти был расформировав полк султанских драгун, несший службу по охране порядка в Ливане.

После венгерского восстания. Не менее бурной была история польских беженцев — участников венгерского восстания 1848—1849 годов. Более тысячи солдат и офицеров лерешло тогда турецкую границу. Первоначально они были интернированы на болгарской территории в лагерях в Видине и Шумене. Австрия и Россия требовали от турецкого правительства выдачи польских бунтовщиков. Турция же была заинтересована в том, чтобы удержать поляков: они могли бы пригодиться для таков отсталой страны, как Турция. Однако Турция не хотела обострять отношения с Австрией и Россией. Польским эмигрантам было предложено перейти в ислам. Таким образом Турция получила бы ценные для нее кадры, а Австрия и Россия отказались бы от беженцев, перешедших в другую веру.

Большинство поляков с негодованием отклонился предложение турок. Они разбрелись по свету, некоторые даже отправились в Америку. Лишь небольшая группа офицеров приняла ислам и заняла высокие посты в Турции.

Так поступил, в частности, генерал Юзеф Бем — герой польского и венгерского восстаний. Под именем Мурад-паши он был командирован в Алеппо в качестве вали (губернатора) этой провинции и командира крепости. Там он и скончался в 1850 году. Остались в Турции и другие польские офицеры: Люборадский (Мехмед бей), Зажицкий (Осман-бей). По примеру участнике сентябрьского восстания Александра Илинского (Искиндер-паши) многие офицеры вступили в корпус Омер-паши, по происхождению хорвата. Так поступили Фрейя (Махмуд Хамди-паша), Якубовский (Якуб-ага), доктор Вольский (Рюстем-бей), Константы Борженьцкий (Джелялэддин-паша). О расположении Омер-паши к полякам говорило то, что он выдал свою дочь замуж за польского эмигранта Константы Борженьцкого.

Некоторые офицеры из группы венгерских повстанцев, генералы и полковники, такие, как Генрик Дембинский, Ежи Булгарин, Владислав Замойский, Людвиг Тадеуш Быстшоновский, Юзеф Высоцкий, покинув Турцию, уехали во Францию или Англию, где также находились центры польской эмиграции.

Часть солдат и младших офицеров рассеялись по Турции. Им удалось найти более или менее постоянные должности в административных учреждениях и обеспечить себе средства к существованию. Небольшая группа поляков, менее активных и предприимчивых, осталась в лагере в Шумене. К 1850 году они, уже как гражданские лица, создали Комиссию польской эмиграции, позднее преобразованную в Польский демократический комитет.

На место Михала Чайковского, отстраненного от руководства польским представительством в Турции за принятие ислама, Адам Чарторыский назначил Владислава Кошчельского, которого сменил Францишек Духинский. Но фактическим руководителем оставался Михал Чайковский.

Деятельность демократического лагеря. В 50-е годы XIX века в Стамбуле происходила консолидация демократически настроенных поляков под руководством Францишека Сокульского и отца Бонавентура Микуловского. Главной задачей польского демократического товарищества было объединение всех демократических сил, независимо от национальной принадлежности, вероисповедания и происхождения. Поляки хотели «в случае войны создать войско под собственным знаменем».

Крымская война возродила надежды на то, что борьба за независимость Польши снова разгорится. Польская колония в Стамбуле воспрянула духом. В первых числах октября 1853 года в Стамбул из Парижа прибыл известный поэт, инженер по лесу Кароль Кораб Бжозовский. Он был представителем Польского общества в Париже. Из Добруджи приехал Зигмунд Милковский, писатель-мемуарист, выступавший под псевдонимом Теодор Томаш Еж. Кароль Бжозовский убедил центральное руководство в необходимости создания польского легиона на Востоке. С рекомендательными письмами он наносил визиты сановникам Высокой Порты и европейским дипломатам, добиваясь у них поддержки в деле создания легиона. В итоге Бжозовский представил Высокой Порте «Проект организации польского легиона».

Турки медлили с ответом. Бжозовскому не удалось. в этом вопросе склонить на свою сторону Садык-пащу. Но демократы не сдались. 5 сентября 1853 года общее-собрание эмигрантов по инициативе Бжозовского избрало генерала Юзефа Высоцкого полномочным представителем эмиграции. В январе следующего года генерал прибыл в Стамбул, где был восторженно встречен поляками, видевшими в нем живое олицетворение национальной польской армии.

Бжозовский не нашел общего языка с Высоцким и вскоре был уволен с дипломатической службы. Закинув на плечо ружье, он и его ближайшие друзья Антоний Гембка и Юзеф Аккорд ушли в леса Анатолии. Там, в окрестностях Адамполя, они в течение нескольких лет вели жизнь бродячих охотников, время от времени заглядывая в Стамбул за хлебом, порохом и свежими новостями.

Польская речь на улицах Стамбула. В годы Крымской войны в Стамбуле оказалось множество поляков. В некоторых районах Стамбула, особенно в районе Пера, польская речь звучала на улицах, в кафе и ресторанах наравне с турецкой.

В турецкой столице было несколько домов, где обычно собирались поляки. Уже упоминался дом Чайковского. Туда любил заглядывать и Адам Мицкевич. Хозяйка дома хотела взять поэта под свое покровительство, пот мочь ему материально, но великий поэт отказался. Только когда он был смертельно болен, родные воспользовались поддержкой пани Снядецкой.

Другим домом, где охотно принимали поляков, был дом часовщика и ювелира Гропплера. Там бывали Адам Мицкевич, Кароль Бжозовский. Позднее у Гропплеро гостил кузен хозяина, известный польский живописец Ян Матейко. Здесь он написал картину «Утонувшая в Босфоре». Позднее он повторил этот сюжет в картине «Хасан топит свою неверную жену». В 1886 году у Гропплеров две недели гостил Генрик Сенкевич. Он мнoго ходил по Стамбулу и с интересом приглядывался к туркам.

Третьим местом, где собирались поляки, был дом ювелира Квятковского на Галате. Здесь можно было побеседовать, почитать, отдохнуть. Если у Чайковских собирались консервативно настроенные поляки, то у Квятковских и Гропплеров встречались преимущественно демократы. Прибывшие в Стамбул поляки могли получить там не только всевозможную информацию, но и материальную помощь. Кроме того, товарищество содержало ночлежный дом, а также клуб, где эмигранты могли встречаться, обмениваться впечатлениями и свежими новостями.

Позднее З. Милковский и другие эмигранты организовали столовую, где проводились собрания и беседы. Здесь в 50-х годах читал лекции по польской литературе К. Бжозовский; В. Козловский преподавал тактику кавалерийского боя, а Т. Т. Еж — фортификацию. В 1854 году демократы под руководством полковника Чарномского создали Комиссию фондов польской эмиграции на Востоке, собравшую несколько тысяч пиастров. Комиссия помогала больным, безработным.

С годами идея создания польских легионов угасла. В 1855 году генерал Юзеф Высоцкий вернулся в Париж. Вести о разногласиях между Чайковским и Замойским, поддержанным сыном Чарторыского, дошли до Парижа. В Стамбул приехал Адам Мицкевич. Цель его миссии неизвестна. Известно лишь, что он был послан в Стамбул Чарторыским и должен был на месте разобраться в ситуации и, если нужно, вмешаться в конфликт. Считали, что сам Чарторыский поддерживал Замойского. Но Мицкевича очаровали казаки Чайковского, стоявшие лагерем под Бургасом.

Приезд Мицкевича не дал никаких конкретных результатов, а вскоре, 26 ноября 1855 года, он умер. Траурная церемония превратилась в широкую патриотическую манифестацию.

Так закончился для Польши еще один период надежд на завоевание независимости при поддержке Османской империи и под покровительством Англии и Франции. Этот период был связан с деятельностью польских эмигрантов, число которых составляло несколько тысяч (по некоторым источникам — 7 тысяч). Надежды рухнули, эмигранты разбрелись по свету. Немногие оставшиеся в Турции поляки поступили на службу. Военные с опытом и специалисты получили титулы беев и пашей. Район Пера опустел. От того времени, когда? здесь на каждом шагу звучала польская речь, остались одни воспоминания.

Новая полоса оптимизма и новые разочарования. Январское восстание 1863 года зажгло в сердцах отчаявшихся стамбульских поляков искру новой надежды.

Географическое положение Турции, от границ которой было рукой подать до польской границы, благоприятствовало созданию в Стамбуле центра помощи восставшим. Немаловажное значение имела и благосклонность Порты.

Новая волна польской эмиграции после начала восстания 1863 года пришла в Турцию из стран Западной Европы и из районов, подвластных Османской империи. В Стамбул хлынули влиятельные политические деятели, высшие офицеры и простые люди — все, кто желал участвовать в борьбе за освобождение родины. В Стамбуле начало работать польское агентство, руководимое полковником М. Иорданом. Назначили своего агента и демократы из группы Юзефа Высоцкого. Было образовано повстанческое национальное правительство, которое повело переговоры с Высокой Портой. Эту миссию взял на себя полковник Иордан. Его вскоре сменил Тадеуш Окша-Ожеховский (Окша-бей). Стоит упомянуть, что благодаря посредничеству Окша-бея султанское правительство вскоре установило отношения с Ватиканом.

Демократы превзошли все прочие политические группировки как по числу своих сторонников, так и по степени готовности к вооруженной борьбе. Они были наиболее активными в деле организации вооруженных отрядов для переброски в Польшу, широко развернули вербовку добровольцев и контрабандную пересылку оружия из Стамбула в Польшу.

Первый отряд, сформированный демократами, был организован майором Юзефом Ягмином и Францишежом Сокульским. Его командиром стал подполковник Александр Лаский (Мухаммед-бей), бывший начальник штаба Омер-паши, участник ноябрьских боев. Польское войско формировалось в Тулче (Румыния). Командующим был назначен Зигмунд Милковский.

Поход поляков окончился неудачей. Часть бойцов погибла, многие были интернированы в Румынии и через какое-то время бежали в Стамбул, где уже действовала организация, помогавшая раненым и беженцам.

После поражения январского восстания 1863 года на территории Османской империи оказалось несколько тысяч поляков. Однако своего крупного центра, кроме Адамполя, им создать не удалось. Поляки рассеялись по Балканскому полуострову, особенно много их осело в Стамбуле, откуда для них был открыт путь на Запад. В Турции остались лишь люди, способные себя обеспечить. Там осел, например, Тадеуш Окша-Ожеховский, страстно преданный своему делу врач, помогавший туркам во время эпидемии холеры. Своей самоотверженностью он завоевал любовь простых турок и уважение властей.

Попытки организовать польскую эмиграцию долгое время были безуспешными. Состав эмигрантов непрерывно менялся. Дольше всего просуществовали ячейки Объединения польской эмиграции, организованные бывшим повстанцем инженером Володьзко, человеком радикальных взглядов.

На берегах Босфора в эти годы оказался один из; предводителей январского восстания — Мариан Лянгевич. Его приезд ненадолго внес оживление в польские эмигрантские круги. Но Лянгевич не захотел сотрудничать с Объединением. В 1877 году он поступил на службу в стамбульский арсенал, где ведал обеспечением турецкой армии крупповским оружием. Лянгевич умер в Стамбуле и похоронен по желанию жены-англичанки на английском кладбище.

С годами польских эмигрантов в Турции становилось» все меньше. Многие вернулись на родину. В Ливане оставался последний полк польских драгун. В 1889 году он был переименован в 28-й полк турецкой кавалерии.

Последняя волна оживления среди поляков, выброшенных судьбой за пределы родины, поднялась в годы русско-турецкой войны. В этот раз добровольцев было значительно меньше, чем в предыдущий, да и движимы они были не столько преданностью родине, сколько жаждой приключений, а может быть, и военной добычи,. Во всяком случае, того патриотического пыла, каким было охвачено предшествующее поколение, уже не было. Влияние романтической литературы ушло в прошлое.

Политика и культура. Положение польских эмигрантов, искавших в своей борьбе за независимость родины помощи и поддержки со стороны Турции, было двусмысленно. Султанская Турция, захватившая Балканский полуостров и угнетавшая его население, воспринималась в те годы как враг христианского мира. Этим обстоятельством пользовалась Россия, которая под предлогом защиты славянства и православия вмешивалась во внутренние дела Турции.

При создавшейся расстановке политических сил лозунг польских революционеров «За нашу и вашу свободу» повис в воздухе. Внутренний разлад переживал и провозвестник Весны народов Адам Мицкевич. В конце жизни он попал на некоторое время под влияние мистицизма А. Товянского, но при всех противоречиях остался верен национально-освободительным и народно-демократическим идеям.

Ориентация поляков на союз с Турцией в борьбе за независимость Польши носила временный характер, была обусловлена политической ситуацией, сложившейся во второй половине XIX века. Вопрос об освобождении от ига Турции балканских народов оставался вне поля их зрения. Рассеянные по всему свету поляки прекрасно уживались с местным населением, в особенности со славянским. Со славянами поляков связывали братская дружба и взаимопонимание. В качестве примера можно привести жизнь и творчество Зигмунда Милковскогр (Т. Т. Еж), писателя и публициста, искреннего друга болгарского народа. Польский художник Антони Пиотровский создал ряд полотен, посвященных борьбе болгар против турецкого ига. Но было и другое: Станислав Хлебовский, например, состоявший живописцем при дворе султана Абдул Азиза, изображал победы предков своего покровителя.

Перемена настроения. Победа реалистических взглядов. 1877 год воскресил у поляков надежду на завоевание независимости. Объявление Турцией войны России было встречено с восторгом. Но радость была недолговечной. Мало объявить войну, надо ее еще выиграть. А положение на фронте становилось все более неблагоприятным для Турции. Россия одерживала одну победу за другой.

Созданная в это время Конфедерация польского народа строила планы подготовки восстания в Польше и организации легионов из эмигрантов. Англия поддерживала эти настроения, обещая помощь. Однако трезвые политики не верили в бескорыстие англичан.

Несмотря на широкую агитацию, вербовка добровольцев не дала желаемых результатов. Два отряда новобранцев в первых же боях были разгромлены.

Окончилась русско-турецкая война, и поляки, жившие в Стамбуле, разбрелись по свету, опять рухнули надежды. Оставшиеся в Турции польские эмигранты поступили на службу в османскую армию или администрацию, стали работать в сельском хозяйстве, в промышленности, в области здравоохранения, науки и культуры. Они приобретали специальности, открывали ремесленные мастерские, магазины, лавочки. Те, кто располагал средствами, строили промышленные предприятия. Так, упоминавшийся уже Гропплер стал владельцем каменоломни. У него были даже собственные пароходы.

Политические эмигрантские организации распались. Вместо них в 1885 году было создано благотворительное общество — Польское товарищество взаимопомощи и филантропии, которое должно было объединить всех поляков, живущих в Стамбуле, организовать взаимопомощь, поддерживать национальные традиции и противостоять ассимиляции. Этой цели служила и созданная Товариществом библиотека.

В конце XIX — начале XX столетия в Стамбуле проживало около двухсот поляков. Среди них было немало выдающихся личностей. Так, Леон Остроруг в 1909 году был назначен министром юстиции. Несмотря на высокий пост, он не сторонился своих сородичей, напротив, охотно давал советы и даже некоторое время руководил Адамполем.

Трудно перечислить всех выдающихся людей Турции, предки которых были поляками. Возможно, не все знают, что великий турецкий поэт Назым Хикмет Ран — внук Константы Борженьцкого (Мустафы Джелялэдди-на-паши) и дочери Омер-паши, сын Хикмет-бея и Джелиле-ханым. После тринадцати лет заключения в турецкой тюрьме, где он находился вместе с выдающимся писателем Кемалем Тахиром, Назым Хикмет эмигрировал за границу. Творчество Назыма Хикмета, несмотря на цензурные запреты, известно в Турции. Прогрессивная и либеральная турецкая интеллигенция ценит и любит своего поэта. Если дед Назыма Хикмета в свое время воспользовался гостеприимством турок, то его великий внук был радушно принят в Польше и СССР.

Высокого положения добились в Турции сыновья А. Бонковского. Кароль Бонковский, например, стал пашой, начальником турецкой санитарной службы. Блестящую карьеру сделали сыновья Чайковского. Один из них, Владислав (Музаффер-паша), занимал ряд высоких должностей, в том числе должность губернатора Ливана. Ветеран армии Фрейд (Махмуд Хамди-паша) достиг звания маршала. Многие польские инженеры внесли свой вклад в дело развития современной Турции. Были среди них и главные инженеры вилайетов, и руководители крупных строек. Б. Бонча-Томашевский был придворным архитектором султана; железнодорожную ветку от Стамбула до Измира и от Стамбула до Эдирне строили польские инженеры; когда в Стамбуле велась перепланировка улиц и им давались новые названия, этим делом руководили два польских инженера — Махницкий и Пшежджецкий. Много было в Османской империи и врачей-поляков. Карлинский, автор проекта системы канализации Стамбула, был придворным лейб-медиком султана.

Сейчас поляков в Стамбуле становится все меньше. Остался один островок — Полонезкёй, — где сохраняются еще польские обычаи и традиции.

Дом Мицкевича. В Стамбуле находится еще один памятник польской культуры — это дом-музей Адама Мицкевича. Там хранятся скромные реликвии, рассказывающие о некоторых этапах жизни великого польского поэта, о его пребывании в Стамбуле и Бургасе. У музея трудная судьба. Дом, в котором умер Адам Мицкевич, вскоре после его смерти сгорел. Участок в 1871 году купил поляк Юзеф Ратыньский и построил там трехэтажный каменный дом. Патриот и поклонник Мицкевича, Ратыньский в память о пребывании поэта в Стамбуле собственноручно изготовил (он был резчиком) мраморную мемориальную доску и прикрепил ее к дому.

После смерти Ратыньского дом перешел во владение его вдовы, затем — ее дочери, а с 1945 года — внука. В конце прошлого столетия Польское товарищество взаимопомощи выразило намерение установить в доме Ратыньского бюст Мицкевича. К сожалению, это благородное решение не было осуществлено. Позднее с аналогичным предложением выступил Тадеуш Гаштовтт, человек, с которым считались в среде младотурок. При содействии комитета «Единение и прогресс» на доме была помещена новая мемориальная доска.

После второй мировой войны дом Адама Мицкевича перешел в ведение генерального консульства ПНР в Стамбуле. Экспозиция музея нуждается в пополнении и обновлении. Нынешний владелец дома не в состоянии обеспечить его сохранность. Переговоры о праве владения пока не закончены.

В некоторых туристических путеводителях по Стамбулу содержится упоминание о том, что на улице Татлы Бадем имеется дом-музей величайшего польского поэта XIX столетия Адама Мицкевича. Было время, когда на углу улицы висела табличка с надписью Адам Сокак. С именем поэта эту надпись связывать не следует. «Адам» по-турецки значит «человек». Дом Мицкевича находится в бедном и грязном районе. Улица выложена булыжником.

Тут и там стоят лотки, преимущественно с овощами и фруктами. Канализации нет. Чистоту поддерживать очень трудно. Чумазые, оборванные ребятишки мало отличаются от тех, которых встречали здесь Мицкевич и его друзья. В подвальном помещении, где когда-то покоились останки поэта, лежит черная мраморная плита — нечто вроде надгробия. Здесь часто можно увидеть цветы. Их приносят сюда польские туристы и иностранцы — ценители творчества поэта.

Тихо и пусто в доме. На каждом этаже — по небольшой комнате. На стенах — репродукции, в витринах — книги. Издания на польском языке или переводы с польского на турецкий и французский. Чистота везде образцовая. Это заслуга старушки польки, предки которой эмигрировали в Турцию. Она и ее муж живут в доме Мицкевича.

В конце прошлого столетия Польское товарищество в Стамбуле занималось вопросом о покупке этого дома и передаче его в общее пользование. Но прошло более восьмидесяти лет, а дело не продвинулось вперед.

Польско-турецкие отношения. В годы правления Кемаля Ататюрка польско-турецкие отношения складывались благоприятным образом, хотя и не влияли существенно на расстановку политических сил в мире. Многое способствовало развитию добрых отношений между Польшей и Турцией. Обе страны переживали разруху, вызванную первой мировой войной, в обеих установился республиканский режим, живы были традиции дружбы, турки помнили о вкладе, который внесли в развитие их страны польские эмигранты, оба народа вели борьбу за независимость, и оба в одинаковой степени были обязаны помощи и поддержке со стороны СССР. Знаменательно, что после провозглашения Турции - республикой посол Польши одним из первых прибыл в Анкару и вручил Кемалю верительные грамоты. В турецких дипломатических кругах и сейчас вспоминают об этом акте дружбы, считая поступок польского посла самоотверженным: в Анкаре в то время негде было жить, большинство дипломатов предпочитали оставаться в Стамбуле и жить в своих роскошных дворцах и резиденциях.

Венцом добрых традиций и взаимной симпатии стал Договор о дружбе, заключенный в 1923 году в Лозанне. В соответствии с этим договором в Турцию приехало много польских экспертов и различных специалистов. Они участвовали в хозяйственной жизни страны, работали инженерами на промышленных предприятиях, помогали модернизировать сельское хозяйство.

Развивалась в эти годы и торговля между странами. Торговые обороты достигли 5 миллионов долларов. Такие сельскохозяйственные продукты, как апельсины, лив моны, изюм, орехи, вывозившиеся из Турции, занимали большое место на польском рынке. Ярким проявлением 9 дружелюбия Кемаля в отношении Польши был тот факт, что он лично заложил первый камень в фундамент здания польского посольства в Анкаре. Великолепным участком, который был выделен под эту стройку, поляки тоже обязаны первому президенту Турецкой Республики.