Вторжение

I

Впервые европейские мореплаватели появились на Тихом океане в начале XVI в. То было время, когда европейская буржуазия переживала, по словам Ф. Энгельса, пору "странствующего рыцарства; она также переживала свою романтику и свои любовные мечтания, но на буржуазный манер и, в конечном счете, с буржуазными целями" (Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства, - Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 83). А целью этих романтических плаваний был захват открываемых земель, превращение их в колонии. К величайшему удивлению европейцев, гигантская островная система Тихого океана оказалась обитаемой, хотя архипелаги находились друг от друга на расстоянии многих десятков и даже тысяч километров. Это свидетельствовало о том, что древние мореходы Азии и Америки за сотни лет до появления здесь европейцев плавали по просторам Тихого океана и заселяли острова.

Европейцы, нисколько не сомневаясь в своих "правах" на увиденные земли, устанавливали власть собственных государей над неведомыми народами.

Папуа Новая Гвинея

Вначале этим занимались португальцы и испанцы, колониальные захваты которых были освящены решением папы Иоанна II о разделе мира между двумя "христолюбивыми пародами" (Тордесильясский договор 1494 г.).

Земли к западу от меридиана, проходившего в 370 милях западнее островов Зеленого Мыса, отдавались испанцам, к востоку - португальцам.

В 1511 г., возвращаясь из португальской Ост-Индии, португалец капитан Антонио д'Абоу обратил внимание па какой-то остров продолговатой формы - возможно, это и была Новая Гвинея. Первым из европейцев высадился на ней португалец Менезиш. Это произошло в 1526 г. Он назвал увиденную им землю Папуа (от малайского "оранг папуа", что означает "курчавый черноголовый человек" - именно такими были жители острова).

Начиная с 20-х годов XVI в. несколько испанских капитанов приближались к острову. Один из них, де Ретес, найдя сходство конфигурации берегов острова и очертаний побережья Гвинеи в Африке, дал ему название Новая Гвинея. В 1606 г. находившийся на испанской службе капитан Луис де Торрес обошел остров с востока и достиг его западных берегов, первым пройдя по проливу, отделяющему Новую Гвинею от Австралии. Де Торрес объявил остров собственностью испанской короны. Но эта его акция не была поддержана испанским правительством.

В XVII в. господство в Тихом океане перешло к голландцам. К концу XVI - началу XVII в. голландцы и англичане покончили с морским и колониальным превосходством Португалии и Испании. К началу 70-х годов XVI в. в руках Португалии из всех азиатских колоний остались Гоа, Даман и Диу в Индии и Макао в Китае. Власть Испании в Юго-Восточной Азии и Океании распространялась лишь на Филиппины и острова Микронезии.

Быстрый взлет и падение, сила и слабость Португалии и Испании как крупнейших колониальных держав в значительной мере объясняются их социально-экономическим строем. Абсолютизм позволил королям, упрямо стремившимся к созданию мировых империй, быстро сконцентрировать силы и средства государства.

Поначалу захват новых земель приносит ощутимые плоды - в метрополию ввозятся драгоценные металлы, дорогие пряности и ткани. Конечно, все эти богатства сосредоточиваются в руках дворянства и церкви. Но они создают видимость государственного могущества, позволяют делать "мировую политику". Так, Испания втягивается в продолжительные войны с Голландией, Италией, Грецией и Францией, крайне ее изматывающие. Опьяненная легкой добычей деспотическая власть стремится к новым и новым территориальным захватам в самых различных местах земного шара. Это заставляет ее постоянно содержать огромную армию и флот, вести непрерывные войны, отвлекать людей и средства на сохранение покоренных земель. Собственная промышленность и сельское хозяйство приходят в упадок. Создается своего рода circulus vitiosus - порочный круг: чем больше феодальные государства приобретают колоний, тем слабее, в конечном счете, они становятся.

Следует также иметь в виду, что размеры и экономическое положение Португалии и Испании сразу оказались в противоречии с размерами и экономическим положением созданных ими колониальных империй. Действительно, маленькая Португалия, население которой составляло в то время не более 1 млн. человек, владела гигантскими колониями в Америке и Азии.

Голландия также принадлежала к небольшим государствам Европы, но победа буржуазной революции в 1566-1609 гг. обусловила быстроту и глубину процесса капиталистического развития, что позволило Голландии на том этапе проводить колониальную политику достаточно основательно. Больше всего ее привлекали бывшие португальские азиатские колонии, ибо они были населены народами с высоким уровнем культурного и экономического развития. Поработив их, Голландия приобрела обширнейшие рынки для сбыта своих товаров. Одновременно она за счет жесточайшей колониальной эксплуатации получала в огромных количествах и за бесценок дорогостоящие восточные товары. Это не значит, что голландцев не интересовало золото и серебро американских рудников. Нет. Но они предпочитали грабить груженные уже добытыми драгоценными металлами испанские суда, а не втягиваться в сложный процесс захвата, "удержания" и эксплуатации испано-португальских владений в Америке. Голландцы ненадолго вторглись в португальскую Бразилию, но вскоре покинули ее и с тех пор оставались лишь в маленьком Суринаме и на крошечном острове Кюрасао. Сбросив в 1581 г. испанское иго на родине, голландцы начали вытеснять своих бывших господ из их южноазиатских владений.

Первая голландская экспедиция в Индию организуется в 1595 г. Она заканчивается не совсем удачно. Голландцы теряют половину кораблей (два из четырех) и третью часть экипажа, правда, убеждаются в том, что могут плавать к берегам Индии.

В 1598 г. в Индию посылается вторая экспедиция (семь судов). Она проходит с большим успехом. Ни один корабль не потерян. Все возвращаются с богатым грузом пряностей. В этом же году голландцы закрепляются на острове Ява, они создают там торговые фактории, опираясь на которые постепенно монополизируют торговлю со странами Южной и Юго-Восточной Азии, а также Дальним Востоком. В 1601 г. уже 40 голландских кораблей направляются в Индию.

Увидев доходность подобных предприятий, голландские купцы в марте 1602 г. объединились в общество по торговле с Индией - "Нидерландскую Ост-Индскую торговую компанию". Компания получила такие права и привилегии, что стала своего рода status in statu - государством в государстве. Она имела не только монополию па торговлю, но и право назначать чиновников в Индию, вести войну и заключать мир, чеканить монету, строить города и крепости, образовывать колонии. Капитал компании был огромным по масштабам того времени - 6,6 млн. гульденов (капитал "Британской Ост-Индской компании" в 1600 г. составлял 72 тыс. ф. ст., что равнялось 864 тыс. гульденов). С первых же шагов своей деятельности "Нидерландская Ост-Индская компания" энергично взялась за поиски новых земель.

Теперь уже голландские корабли стали показываться в водах Новой Гвинеи. В 1606 г. Вильям Янц посетил южный берег острова. В 1616 г. Якоб Ле-Мер и Биллем Схаутен прошли вдоль северного берега. Капитаны Ян Карстенс и Абель Тасман нанесли на карту часть новогвинейской береговой линии.

Голландцы, обосновавшись на Молуккских островах, сделали попытку присоединить к своим владениям в Юго-Восточной Азии западную часть Новой Гвинеи, заключив с одним из местных владетелей договор, в котором признавались права последнего на эту территорию. Прямой же захват ее голландцы осуществили лишь в 1828 г. Но и голландцы не сохранили своего господствующего положения в бассейне Тихого океана. В XVIII в. их место заняли англичане, которых, в свою очередь, начали теснить американцы, весьма активизировавшиеся на тихоокеанской сцене с конца XVIII столетия.

Первым из английских мореплавателей, достигших новогвинейских берегов, был У. Дампир. В 1700 г. он, обойдя с запада Новую Британию, открыл пролив, отделяющий этот остров от Новой Гвинеи. Спустя 70 лет капитан Дж. Кук зашел на Новую Гвинею, а до конца XVIII столетия там побывали Шортленд, Хантер, Маклар, Бемптон и Элт.

В XIX в. европейцы стали исследовать Новую Гвинею еще более усиленно. В течение века остров и омывающие его воды посетило около 800 экспедиций. Была изучена береговая линия Новой Гвинеи на всем ее протяжении. Некоторые ученые предприняли попытку исследовать особенности геологического строения острова, его флору и фауну. Но оставались они на Новой Гвинее, как правило, недолго. Лишь англичанин А. Уоллес, высадившийся па острове в 1858 г., провел там четыре месяца, изучая флору и фауну северо-западной части острова.

Деревянная фигурка предка

Огромный вклад в исследование Новой Гвинеи внес замечательный русский ученый Н. Н. Миклухо-Маклай. Никто из ученых до него не находился на острове столь продолжительное время. Никто из ученых до него не проводил столь высоконаучных изысканий в области антропологии, этнографии, лингвистики, социального строя, религиозных верований папуасов.

Вместе с тем Н. Н. Миклухо-Маклай не относился к числу тех, кто бесстрастно созерцает объект своего исследования. Вся его научная деятельность высокогуманна. Н. Н. Миклухо-Маклай выступал как гневный обличитель позорных преступлений западных колонизаторов в Океании, как друг коренных жителей Новой Гвинеи и других тихоокеанских островов, защитник их человеческих прав.

Деятельность Н. Н. Миклухо-Маклая проходила в чрезвычайно трудных условиях и требовала подлинного героизма, отдачи всех сил. Совершенно справедливо отмечали Я. Я. Рогинский и С. А. Токарев в статье "Н. Н. Миклухо-Маклай как этнограф и антрополог", что "если бы собрать лучших географов и этнографов и попросить их указать ту точку на земном шаре, где человека почти наверняка ожидает неудача, если не верная гибель, то скорее всего в качестве такой точки было бы указано побережье Новой Гвинеи" (Миклухо-Маклай Н. Н. Собр. соч. в 5-ти томах, т. II. М., 1950, с. 690).

Климат здесь поистине губительный, поэтому через несколько дней после прибытия в залив Астролябии заболели почти все члены экипажа "Витязя", доставившего ученого на Новую Гвинею. Из двух сопровождавших И. Н. Миклухо-Маклая слуг один вскоре заболел и умер, а другой болел чуть ли не все время. Сам ученый жестоко страдал от лихорадки, и именно последствия этого заболевания привели его к ранней смерти. Вот что пишет о своем первом посещении острова Миклухо-Маклай: "В 1872 г., во время моего первого пребывания на берегу Маклая (северо-восточный берег Новой Гвинеи. - К. М.), мой ежедневный стол зависел главным образом от охоты, и мне нередко приходилось голодать, если охота была неудачной. Потом еще препятствие - болезни. Не говоря уже о частых приступах лихорадки, которым я подвергался на Новой Гвинее и которые оставляли по себе большую слабость, очень мешавшую занятиям, мне пришлось пролежать около месяца в госпитале в Амбанне, когда к перемежающейся лихорадке присоединилась еще рожа лица и головы - болезнь, почти эпидемически господствующая на берегу Ковиай на Новой Гвинее. Целые семь месяцев проболел я в Сингапуре, вернувшись с Новой Гвинеи в. 1878 г. Наконец, сюда же надо причислить крайнее недоверие туземцев, которое приходится встречать во многих малоизвестных и потому наиболее интересных местностях и которое может быть преодолено только долгим терпением и большой настойчивостью, незнание местного языка и большую трудность изучения его без вспомогательных средств, как, например, переводчики или лексиконы" (Миклухо-Маклай Н. Н. Собр. соч. в 5-ти томах, т. II, с. 632).