КНИГА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ УВЕРТЮРА К КАЛАХАРИ

Сегодня мы прощаемся с пустыней и едем домой. После полудня начинается прикычный самум. Правда, он не так уж страшен, но сильный горячий ветер поднимает красновато-желтые облака пыли и песка, дороги почти не видно, и приходится ехать медленно. Поэтому мы решаем укрыть свой лендровер (Английская модель автомобиля высокой проходимости) от ветра за песчаной дюной и подождать, пока не спадет ветер. После жаркого дня Калахари всегда как бы дышит и волнуется. Она успокаивается только с наступлением прохладной ночи.

После захода солнца мы проедем около часа, разобьем на ночь лагерь, а завтра покинем пустыню.

Непрерывно завывает ветер, раскачивающиеся колонны песка пляшут вокруг, а я сижу в каком-то оцепенении и перебираю в памяти события последних семи месяцев, когда я проклинал песок и жару, одиночество и пустыню. Но теперь мне грустно, потому что завтра ничего этого уже не будет. Мы вернемся в города, в цивилизованный мир заборов и частной собственности, где ограничены и свобода, и передвижение. Наши приключения подходят к концу.

Когда все началось? Пожалуй, начало было положено десять лет назад, когда я впервые путешествовал по Юго-Западной Африке и Калахари. Африка многолика, ее трудно описать. Африка - это и антилопы, резвящиеся на беспредельных желтых равнинах в предутреннем свете, и одинокие красноватые горы, сложившиеся задолго до начала истории, и главное для меня - бушмены Калахари, самый древний народ на Земле, последние первобытные люди. Тогда я был молод и впечатлителен, и с тех пор меня постоянно тянуло в Юго-Западную Африку. У местных жителей есть поговорка: «Кто раз побывал в наших краях и не хочет возвратиться туда, тот не человек».

Встреча со старой любовью через десять лет всегда опасна, но я не был разочарован. Юго-Западная Африка была все так же привлекательна. Она осталась страной золотых равнин и розовых гор, страной оазисов и пустынь, таинственных пещер и подземных озер и рек, страной окаменелых лесов, пещерной росписи и каменных орудий доисторического человека. Калахари осталась землей исследований и открытий.

Ветер утих. Тени от дюн удлиняются, а безжалостное солнце, которое наконец решило смилостивиться над выжженной, изнемогающей пустыней, кажется нежным, даже задумчивым, в зареве заката. Мы разбиваем свой последний лагерь у русла высохшей реки. Пройдет неделя, и мы снова будем в Кейптауне, откуда начали свое путешествие семь месяцев назад.

Перед датской экспедицией в Калахари стояло несколько задач. Во-первых, мы должны были снять два документальных кинофильма: один о жизни (и в особенности об обрядах) бушменов и другой - о географических достопримечательностях Юго-Западной Африки. Вторая задача - собрать этнографический материал для пополнения коллекций датского Национального и нескольких американских музеев. Наконец, мы отправились в пустыню Калахари и просто из желания посмотреть ее. Экспедиция была организована Королевским географическим обществом в Лондоне, Южноафриканским музеем Кейптауна и Иоганнесбургским университетом. Университет интересовали главным образом фотографии бушменов некоторых племен для анатомических исследований.

Из Дании был доставлен специальный прицепной вагончик-комната с баками для воды и плитой с газовыми баллонами. В Кейптауне мы приобрели остальное снаряжение: английский лендровер с кузовом фургонного типа, четырьмя ведущими колесами и двойной коробкой передач, которая давала пятнадцать скоростей: двенадцать передних и три задних. Лендровер был приспособлен для жаркого климата: на нем двойная крыша, вентиляторы, дополнительные баки для бензина и воды.

Ни один моряк никогда не относился с большей любовью к своей старой посудине, чем мы к нашей машине, которая, не доставляя нам никакого беспокойства и не капризничая, проделала путь в одиннадцать тысяч километров (около семи тысяч миль) по самой труднопроходимой местности Африки - через дюны, смерчи, лесные пожары и каменистую пустыню, причем у нас всего один-единственный раз оказалась проколотой камера. Правда, иногда нас так трясло, что по возвращении в Данию мне пришлось сходить к массажисту, чтобы он водворил на место мои позвонки!

Кстати, кто это «мы»? Мы - это Франсуа Криге, южноафриканский художник из Кейптауна, и я. Обязанностью Криге было делать портреты бушменов, перерисо--» вывать скальную роспись и быть переводчиком с языка африкаанс.

Закончив подготовку в Кейптауне, мы отправили несколько ящиков с продовольствием поездом в столицу Юго-Западной Африки Виндхук, куда они и прибыли четыре недели спустя.

Одной из наших главных задач было фотографирование и копирование пещерной росписи в горах, граничащих с пустыней Намиб, поэтому мы договорились о встрече в Виндхуке с Ялмаром Руднером из Южноафриканского музея Кейптауна и его экспедицией, которая могла нам помочь. К нам также должен был присоединиться археолог Альберт Вирек, местный специалист по Юго-Западной Африке.

Итак, в Иоганнесбурге и Претории мы уточняем последние детали плана экспедиции и направляемся на север. Путь лежит по каменистому нагорью Карру, где экспедиции Южноафриканского музея обнаружили много окаменелых скелетов динозавров и других доисторических животных. Мы начинаем думать о том, что нас ожидает. Самое слово «Калахари» звучит чудесно: в нем какой-то чарующий, раскатистый ритм, оно вызывает в воображении картины широких просторов, ослепительного солнца и свистящего ветра.

Пустыня Калахари по площади втрое больше Англии. Она занимает почти весь Бечуаналенд и восточную часть Юго-Западной Африки. Эта пустыня не похожа на Сахару. Калахари - не сплошное море голых песчаных дюн. Правда, такие участки тоже встречаются, но большая часть пустыни покрыта сухой травой, кустарником и даже деревьями. И все же благодаря пескам и ничтожному количеству осадков Калахари отнесена к географической категории пустынь и полупустынь. Из-за обжигающей дневной жары и недостатка воды продолжительное пребывание здесь европейцев, во всяком случае летом, вообще невозможно. Температура может изменяться от нескольких градусов мороза ночью до тридцати пяти градусов днем, а в летнее время она несколько раз достигала пятидесяти градусов.

В Калахари живут первобытные обитатели Африки, бушмены, которые когда-то заселяли огромные пространства на этом континенте. Как и на аборигенов Австралии, где я побывал несколько лет назад, на бушменов практически не воздействовало ни одно из культурных, расовых или религиозных течений, которые в древние времена увлекали иногда целые народы. Бушмены всегда сопротивлялись такому влиянию и уходили все дальше и дальше в суровые пустыни, где неприспособленный человек не смог бы существовать. Они живут, как жили их отдаленные предки, - охотятся с помощью лука и отравленных стрел, землю не обрабатывают и постоянно передвигаются с места на место в поисках пищи: кореньев, ящериц, змей, гусениц, ягод, насекомых. Бушмены едят все, что не содержит яда, все мало-мальски питательное. Они так же близки природе, как и животные, они - часть самой природы. В то же время это люди, у которых есть система верований и правил поведения, не совсем понятных нам.

Путешествуя по Калахари, озаренной прозрачным светом пустыни, мы покроем большие расстояния. Мы увидим, как нити от настоящего уходят в далекое прошлое, и встретимся с таинственными обрядами, колдовством и заклинаниями...