У ночного костра

На поляне, куда нас привела еле заметная тропинка, слабо дымили костры. Их оставили непотушенными для сохранения огня. Людей не было видно. Наш провожатый по-вороньи гаркнул, и, как будто в сказочной театральной пьесе, поляна вдруг ожила - откуда-то появилось сразу много низкорослых нагих людей. Я пригляделся и увидел шалаши. Они стояли на краю опушки, у самых стволов. Проводник произнес речь. Он сказал, что я журналист, интересуюсь жизнью африканских племен и что мы привезли подарки. Посовещавшись, пигмеи через нашего гида-переводчика объявили, что согласны принять и гостя и дары. За солью к нашей машине тут же отправились несколько человек.

Стемнело. Рыжее пламя костра рассекало наступившую темноту. Вокруг огня собралось все племя, человек пятьдесят. Независимо от возрасти и пола пигмей носят одинаковые узкие набедренные повязки. Никакая другая одежда не признается. Одинаково наголо стригутся и мужчины и женщины. Средний рост пигмея-мужчины - примерно сто сорок пять сантиметров, женщины - еще меньше. Пигмеи представляют собой особую расу. Они отличаются от негроидных народов более развитой растительностью на теле, широким носом с очень узким переносьем, тонкими губами, светло-коричневой, золотистой кожей. Специфичен и сам уклад жизни этого народа. В пигмейских племенах не существует вождей -важные вопросы решают сходкой, всем миром. Нет и социально привилегированных членов, нет ни шаманов, ни судей. Пигмеи живут в лесу особняком от других племен; живут замкнутой общиной равных и свободных людей, сторонясь соприкосновения с цивилизацией, с внешним миром. В тот вечер у костра я был свидетелем события, которое дает некоторое понятие об укладе жизни этого загадочного народа...

Женщины принесли корыта, выдолбленные из коротких толстых бревен. В корытах истолченные в кашу орехи кола, приправленные специями. Каждый положил себе горсть на заранее припасенный круглый лист какого-то растения. Ореховая каша мне понравилась, я быстро расправился со своей порцией и стал наблюдать за остальными. Ели не спеша, молча. Пигмеи держатся с достоинством, степенно.

Пигмейская 'мадонна'

Когда с едой было покончено, по кругу пошел бурдюк с водой, сделанный из желудка антилопы. Пили тоже неторопливо и понемногу: отсасывали два-три глотка и передавали булькающий мешок следующему. У воды был болотный привкус. Очевидно, ее брали из того озера, через которое мы шли днем по лиановому мосту. Закурили. Курили одинаково и женщины и мужчины и даже некоторые дети. Одни курили подаренные сигареты, другие - большущие, с кулак, трубки, в которые вделана длинная тростинка мундштука. Сидевший рядом неопределенного возраста пигмей тщательно раскурил свой чубук и протянул его мне. Это лестный знак уважения к гостю. Дым оказался не табачным, а горьким, едким дымом лесных трав и листьев. Но я докурил трубку до конца, стараясь не кашлять и не выдать слезящихся глаз.

Костер стрелял в темь кометами искр. Где-то рядом негромко ворчала неведомая птица. А может быть, какое-то животное. Но на это никто не обращал внимания. Пигмеи курили с серьезным, сосредоточенным видом. Мне даже показалось, что они чем-то озабочены. Кто-то коротко бросил одно слово: "Бали!" Двое поднялись и скрылись в темноте. Вскоре они вернулись, ведя пожилого, очень утомленного на вид человека. Он не участвовал в трапезе, вероятно отсиживался в своем шалаше. Он сел на отшибе от других, немного в тени. Ты хорошо сегодня поохотился? - спросил, глядя в сторону, мой сосед, угощавший меня трубкой. Вокруг сдержанно засмеялись.

- Я ничего не поймал, - ответил человек из тени.

Снова раздался смех, уже погромче.

- Может быть, у тебя хорошо получится в следующий раз. Когда мы уйдем отсюда, ты можешь остаться один... У тебя тогда будет больше удачи.

Смех рос. Сыпались реплики, которые мне не успевали переводить, но по бурной реакции племени можно было понять, что человека высмеивают больно, язвительно. Тогда он вскочил, подбежал близко к огню и стал запальчиво, быстро-быстро что-то говорить, бурно жестикулируя, даже притоптывая. Пока он ораторствовал, мне объяснили, в чем дело.

Бали, как звали пигмея, почему-то не пошел в тот день вместе со всеми на охоту, под каким-то предлогом уклонился. Однако заприметили, как он расставлял в одиночку сеть на газель... Теперь для Бали устроили нечто вроде товарищеского суда, на котором высмеивался его индивидуализм, обособленность. Ему намекали, что он может жить сам по себе, вне племени. У пигмеев нет ни телесных, ни иных жестоких кар. Самая высшая мера наказания - изгнание из племени. Дело в том, что главное занятие пигмеев и средство существования - охота. Одному человеку, причем физически не очень сильному, в джунглях охотиться невозможно. Дух коллективизма у этого народа в крови, он стал врожденным инстинктом. Поэтому изгнанный за проступок или преступление человек фактически обречен на гибель: другое племя его никогда не примет, а заниматься охотой в одиночку не под силу. Однако я слышал, что в последнее время подвергнутые остракизму пигмеи уходят в города, где быстро приобретают специальность, слывут людьми незаурядных способностей.

Между тем Бали страстно доказывал соотечественникам, что он не пошел на охоту только потому, что был болен, что он хотел поймать газель поблизости, не забираясь в джунгли, и что если бы он ее поймал, то разделил бы на всех... Бали укорял также соплеменников, говоря, что с иим нельзя насмешливо обращаться, ибо он хороший охотник и все об этом знают.

Первому доводу почему-то не поверили. Вероятно, потому, что никто не знал, что было на уме у Бали, когда он в одиночку, потихоньку расставлял свою сеть. Вняли второму аргументу - что он хороший охотник. Это действительно знали все, тут уж без обмана. Кто же станет гнать из племени хорошего ловца? Смех и шутки смолкли. На Бали больше никто не обращал внимания. Это означало, что инцидент исчерпан. Ни завтра, ни позже ему никто этого не напомнит. Всему свое время и место.

Разговор у костра пошел о том, когда сниматься с этих мест. Насколько я понял, дела у племени шли неважно. Неделю подряд охотники возвращались ни с чем, и на ужин приходится есть орехи кола и корни, как было сегодня. И племя решило послезавтра уходить в новые края, искать удачи в глубине джунглей. И так всю жизнь...

Пигмеи живут исключительно тем, что им дает окружающая природа, джунгли. Женщины собирают съедобные дикие плоды, полезные транш, улиток, термитов. Мужчины промышляют охотой. На газелей ставят сети, сделанные из волокнистых растений. На более крупных животных охотятся с самодельными луками и арбалетами. Всадив тонкую, как спица, отравленную стрелу в спину дикого буйвола или антилопы, пигмеи терпеливо идут за животным, идут порой сто километров, ожидая, когда яд сделает свое дело. Яд используется особый, не отравляющий мясо, он останавливает лишь сердце. Применяются и охотничьи хитрости. Я видел у пигмеев маскировочный костюм из страусовых перьев. Облачившись в него, охотник подходит близко к стаду животных и поражает одного, а то и двух отравленным копьем. Пигмеи охотятся даже на слонов. Копченое мясо слона долго сохраняется, считается деликатесом. Мне оно показалось несъедобным из-за его твердости. Не имея огнестрельного оружия, эти маленькие люди одолевают гигантов джунглей хитрым маневром. Слоны обладают хорошим обонянием, издали чувствуют приближение человека. Пигмеи изготовляют специальную мазь, отбивающую человеческий запах. Таким составом обмазывают самого ловкого охотника. Неслышно подкравшись к пасущемуся стаду слонов, смельчак подлезает под брюхо одного из них и втыкает поближе к сердцу отравленную стрелу. Слон может даже и не почувствовать укола. Теперь остается следить за стадом, от которого постепенно начнет отставать раненый слон, и ждать, когда он свалится. Из туши тут же выпускают кровь, разделывают, а мясо едят месяцами.