Ларец без секрета

Мне казалось, что за годы, проведенные в Японии, я привык к самым неожиданным лозунгам и нравоучительным надписям, которыми неизменно испещрены стены в заводских цехах и служебных помещениях частных фирм и государственных учреждений. Однако начертанный крупными иероглифами плакат в цехе телевизорного завода концерна "Мацусита дэнки" заставил меня остолбенеть. Да и как было не изумиться, если на плакате значилось: "Кадры решают все!"

Приданный мне и кинооператору для помощи в съемках сотрудник концерна обеспокоенно оглянулся вокруг: что ошеломило иностранца? Не обнаружив, надо полагать, ничего странного в цехе, сопровождающий недоуменно уставился на меня.

- Что-нибудь случилось? - осведомился он.

Я показал на плакат.

- Что это?

- Это? - переспросил сопровождающий теперь уже не встревоженным, а растерянным тоном, словно на плакате было написано, что дважды два - четыре или что лошади кушают овес. - Ну-у, так это же главный принцип "Мацусита дэнки"! - сказал сотрудник концерна. Теперь он недоумевал уже по поводу моей непонятливости.

Сотрудник концерна так и не догадался, почему поразил меня плакат. Не догадался потому, что до выраженной на плакате мысли японские менеджеры додумались сами и не совершили плагиата. Я вспомнил лозунг, увиденный на заводе автомобильной фирмы "Ниссан". Он звучал не столь знакомо, но содержал одинаковый смысл: "Предприятие - это кадры!"

В одной из судостроительных компаний на торжествах по поводу спуска на воду только что построенного судна я воспользовался присутствием сразу нескольких членов совета директоров - высшего коллегиального органа компании - и задал вопрос:

- Кто в совете помимо председателя и президента самый главный?

- Все члены совета директоров равны между собой, - последовал ответ.

- С формальной точки зрения так это, наверное, и есть, - не сдавался я. - Но все же, кто из вас самый влиятельный?

Руководители компании, не сговариваясь, сказали:

- Тот, кто ведает кадрами.

В голубых отутюженных курточках, украшенных эмблемой электронного концерна "Мацусита дэнки", кадры у конвейера, на котором собирались телевизоры, выглядели близнецами. Если б не фамилии, вышитые оранжевыми нитками над левым кармашком курточек, близнецов не распознал бы, наверное, и мастер, который время от времени подходил к рабочим. Каждые десять секунд голубые курточки снимали с конвейерной ленты ощетинившиеся мельчайшими проводками панели и клали перед собой. Восемнадцать аккуратно подстриженных черных голов склонялись над панелями, что-то припаивали или привинчивали к ним, и руки опять взлетали над конвейером, чтобы положить панели обратно на ленту и взять новые. Синхронностью и точностью движений рабочие напоминали хорошо вышколенный кордебалет на сцене первоклассного театра, гребцов в лодке, финиширующих в решающем заезде.

- Производительность труда в концерне "Мацусита дэнки" выше, чем на любом аналогичном предприятии Соединенных Штатов или Западной Европы, - сказал сопровождающий и не без гордости добавил: - Наши телевизоры выходят из строя в 16 раз реже, нежели любые другие в мире.

Почти полтора часа продолжалась в цехе наша съемка. В глаза рабочим светили юпитеры. Кинооператор приближал объектив камеры чуть ли не к самым лицам. Но нас будто и не видели. Никто не сделал лишнего жеста. Никто ни разу не отвернулся от конвейера, не произнес ни единого слова, не улыбнулся. И здесь я понял, насколько правы японские менеджеры, уподобившие средневековым алхимикам тех западных журналистов, экономистов, социологов, которые пытались выискать только в передовой технологии и новейшем оборудовании разгадку более быстрых, чем в других развитых капиталистических странах, японских темпов роста экономики и производительности труда, причины более высокого качества продукции.

Я наблюдал за голубыми курточками у сборочного конвейера и думал: ларец-то, хранящий японскую тайну, открывается, вероятно, очень просто. Достаточно соотнести увиденные в цехах "Мацусита дэнки" и "Ниссан" конвейеры и плакаты над ними с тем, что написано в японских учебниках менеджмента, чтобы суметь легко откинуть крышку ларца. "Увеличение продуктивности производства, - читаем в одном из таких учебников, - достигается в первую очередь не внедрением передовых технологических методов, хотя они, без сомнения, чрезвычайно важны, а организацией менеджмента. Этим термином именуется координация и объединение в процессе производства индивидуальных усилий и предоставление работающим побудительных мотивов, которые, во-первых, стимулировали бы координацию и объединение и, во-вторых, способствовали бы совмещению взглядов и целей всех или по крайней мере большинства участников производства. Выражаясь проще, - резюмировалось в учебнике, - увеличение продуктивности производства находится в прямой зависимости от эффективности использования трудовых ресурсов".

Японские менеджеры раньше, чем их американские и западноевропейские конкуренты, приняли во внимание, что первая производительная сила всего человечества есть рабочий, трудящийся. И чем ожесточеннее борьба на мировых рынках, тем резче и чаще американские и западноевропейские предприниматели клянут себя, что не обратили вовремя внимание на "человеческий, как теперь повсюду говорят, фактор" и не последовали примеру японских конкурентов.

Теперь, когда в течение жизни человека техника, с которой он имеет дело, сменяется на новую трижды, а то и четырежды и значимость человеческого фактора становится поистине исполинской, японцам приходится лишь совершенствовать свои навыки и приемы работы с персоналом. Предпринимателям же США и Западной Европы еще только предстоит учиться такой работе. Отставание велико, и догнать японцев им будет неимоверно трудно.

- Нет, нет, мы не стали исповедовать марксизм! - Рюити Хасимото, известный в Японии теоретик менеджмента, всплеснул руками и громко рассмеялся. - Мы попросту увидели, что, несмотря на тяжелейшие испытания - одна лишь вторая мировая война чего стоила! - социализм, Советский Союз все же выжили. Более того, ваша страна кое в чем превзошла Америку! - По тону, с каким говорил менеджер, казалось, что, изумившись однажды, менеджер так и остался ошарашенным навсегда. - В отличие от России в Америке население утратило доверие к правительству, - принялся перечислять мой собеседник те "кое-что", где социализм оказался сильнее, - нет надежды на решение вопроса о преступности, углубляется кризис больших городов, увеличивается безработица, растут инфляция и дефицит государственного бюджета... - Хасимото вдруг смолк и совершенно неожиданно рассмеялся снова, на сей раз несколько неуверенно - "кое-что" превращалось во внушительный список. - Короче говоря, - заторопился менеджер подвести итог, - главный для социализма постулат о рабочем как о первой производительной силе действен, сделали вывод мы, - Хасимото ткнул себя пальцем в грудь, - и решили взять этот вывод на вооружение.

Разговор с менеджером начался с моего вопроса, почему американский бизнесмен вкладывает деньги сначала в капитальное строительство, в технологию, в оборудование и только потом в персонал, тогда как японский бизнесмен - прежде в персонал, а уж затем в капитальное строительство, технологию и оборудование. Рюити Хасимото долго работал на телевидении до того, как занялся проблемами организации производства. Вероятно, незабытые им еще традиции журналистской солидарности побудили к обстоятельному и откровенному разговору со мной.

- Нынешняя научно-техническая революция требует, - сказал Хасимото,- максимального использования человеческих способностей, знаний, энтузиазма. Орудовать кувалдой можно было принудить силой. Но думать силой не принудишь, причем думать так, чтобы это было полезно производству и выгодно фирме. - Собеседник развел руками, что должно было, судя по всему, означать: такова реальность и тут уж ничего не поделать, и продолжил: - Следовательно, не принудишь персонал приводить в движение роботы, так называемые "безлюдные заводы", разрабатывать программы для компьютеров. Вы правильно считаете: главная производительная сила, действительно, рабочий. - Менеджер одобрительно кивнул мне. - Значит, надо создать условия, которые побуждали бы главную производительную силу быть высокопроизводительной. Необходимо, чтобы именно условия, а не управляющие заставляли рабочих эффективно трудиться, - пояснил Хасимото. - Если появляются такие условия, сколь дорого они ни обходились бы, тогда и вложения в капитальное строительство, в передовую технологию оказываются ненапрасными и прибыль многократно увеличивается, - подчеркнул менеджер.

В "Мацусита дэнки" увековечен в бронзе японский писатель и общественный деятель XIX века Сёдзан Сакума. Его бюст на территории штаб-квартиры электронного концерна кажется случайным. Но так представляется человеку непосвященному. Основатель и в течение долгих лет единоличный глава концерна Коносукэ Мацусита считал Сакуму своим духовным отцом и всегда следовал его идеям. Вот одна из заповедей Сакумы: "Лишь после того как мы искусно овладеем всем тем, что блестяще использует враг, мы сможем говорить о победе над ним".

В нынешней Японии слова Сакумы истолковывают следующим образом: "Чтобы победить в конкурентной борьбе, нужно найти лучшее в мире, перенять его и сделать совершеннее, чем это было раньше". Подобной стратегии японские предприниматели придерживаются в отношении не только научно-технических новинок, но и организационно-идеологических методов эксплуатации трудящихся, которые изобретаются за рубежом.

Именно в Японии наиболее полное воплощение обрели американские теории: Д. Макгрегора "О внутренней мотивации участников производства" и Р. Ликерта "Об участии работников в производстве". Первая теория проповедует необходимость и возможность, используя вместо кнута пряник, заставить рабочего усердно трудиться на капиталиста по собственному убеждению. Другая доктрина утверждает, что там, где осуществлен принцип "коллективного участия" управляющих и рабочих в решении всех вопросов производства, достигается преданность персонала предприятию и, следовательно, повышается продуктивность производства.

Следуя назиданиям Сакумы, японские предприниматели не прочь использовать в своих целях и некоторые положения марксистской науки. Из разговора с Рюити Хасимото ясно, что наиболее практичные бизнесмены не могли не понять: научно-техническая революция - плод человеческого знания и продолжение ее целиком зависит от усилий человека, а не машин, пусть и фантастически хитроумных. И эти бизнесмены, на собственной практике убедившиеся в выгодности следования объективной истине, но не схоластическим умозаключениям, отринули мысль о первенствующей роли в производстве основного капитала и признали трудящегося главной производительной силой всего человечества. Признание это конечно же ограничено рамками классового сознания капиталистов: интеллектуальным способностям и инициативе главной производительной силы - или персонала, как предпочитал изъясняться менеджер Рюити Хасимото, - придается решающее значение в качестве источника роста прибылей компаний и фирм. На большее предприниматели были, естественно, не способны. Потому что следующий шаг подвел бы к выводу о необходимости избавиться от капиталистических порядков.