Фалу и митмит

Я основательно осмотрел Колонию, так как весь поселок легко обойти во время небольшой прогулки. Бросил взгляд на развалины старого испанского форта, на месте которого расположилась больница, немного постоял над развалинами немецкого центра связи, соединявшего некогда остров с Гуамом, Целебесом (Сулавеси) и Шанхаем, сровненного с землей артиллерийским огнем английского корабля "Минотавр" в августе 1914 г.

Война белых людей охватила и этот островной мир, как будто ему недостаточно обычных тайфунов, периодически уничтожавших имущество островитян. Так, например, одним из них в 1925 г. были снесены практически все жилища на Япе. В то время под покровительством международного права японцы перестраивали Яп и другие острова Микронезии на свой лад. Для жителей Япа это означало, между прочим, принудительные работы. И они рыли в своих зеленых холмах туннели для крупнокалиберных пушек, охраняющих порт, строили взлетные полосы для японской авиации и добывали из скудных залежей никель, предназначенный для военной машины Японии.

Это были скверные времена для островитян. Число жителей уменьшилось наполовину при самом низком показателе рождаемости и самом высоком уровне смертности во всей Микронезии.

В этой связи не без удивления отмечается второе нашествие подданных Страны цветущей вишни на острова уже в наши дни. На сей раз его осуществляют люди, нанятые на работы по расширению порта и углублению гавани. Трудолюбивые, прекрасно оснащенные техникой, японцы выполняют поставленные перед ними задачи. Что ж, им это обходится наверняка дешевле, чем американским фирмам, их предложения более выгодны, и вот они строят здесь почти то же, что теперешние заказчики-американцы разбомбили в 1944 г. Так живет микронезийский мирок.

В один прекрасный день я поднялся на небольшую возвышенность Мирмар, господствующую над главной лагуной Колонии. В старом общинном доме разместился городской музей. Старый фалу, расположенный, как водится, на каменном возвышении, представлял собой изумительную постройку. Разумеется, в ней не было ни единого гвоздя и ни единого деревянного колышка. Все балки, поддерживающие огромную крышу, искусно связаны лыком и веревками, плетенными из кокосового волокна. Постройка, безусловно, отвечала самым высоким требованиям музеев шедевров деревянного зодчества. Экспонаты, пожалуй, не столь интересны и представлены не лучшим образом: немного выцветших фотографий, несколько фэи внутри и снаружи, циновки, корзины, домашняя утварь, гребни, немного раковин каури. Однако все это косвенным образом свидетельствовало о том, как, в сущности, немного было надо человеку для вполне сносной жизни на острове Яп. Старый фалу имел еще одно огромное достоинство: в нем прохладно, несмотря на полуденный зной. Да здравствуют древние зодчие!

Рассматривая музейные "сокровища", я вдруг услышал молодые голоса, доносившиеся с тропинки. Я выглянул наружу и сразу забыл о пыльных экспонатах. По тропинке двигалась большая группа молодежи в прелестных одеждах: девушки в коротеньких или длинных юбочках из крашеной травы или волокна, с венка-ми из ярких, свежих цветов на шее и голове, великолепно контрастирующими с шоколадным цветом лица и груди. На некоторых были надеты европейские платья, блузки и юбки. Я, естественно, с любопытством пошел следом за островитянами. Путь был недалек, все направлялись в католическую церковь на какое-то праздничное богослужение.

Я подробно заснял все торжества, не экономя пленки. Особенно меня занимали островитянки в праздничных одеждах. Мои манипуляции возбудили любопытство священника. Как только он установил, что имеет дело с соотечественником новоизбранного папы, отношение ко мне сразу изменилось в лучшую сторону.

Кроме главной церкви священник отправлял службу в часовнях, разбросанных по всему острову. Я часто сопровождал его и, пока он занимался своим душеспасительным делом, бродил по округе, разглядывая все, что попадалось на пути. Иногда любезный священник отдавал свой вездеход в мое полное распоряжение, и тогда я носился в одиночку по самым отдаленным уголкам общин Гилиман, Томил или Гагил. Я осмотрел американскую станцию Лорану, руины японского маяка и новые "банки" фэи. Они весьма интересны, особенно в районе Гилиман, где каменные монеты лежали в пальмовых рощах, поблизости от влажных полей таро, и были покрыты зеленой плесенью. Ведь это же остров Яп - деньги валяются здесь прямо под ногами!

Святой отец подарил мне красивую традиционную одежду микронезийцев - лаву-лаву, сплетенную из волокон бананового дерева и гибискуса, происходящую с атолла Улити, места, где в 1731 г. начала деятельность первая католическая миссия испанцев. К сожалению, менее чем через год выяснилось, что все члены миссии - 13 человек - убиты островитянами.

Священник показал мне также свои интереснейшие коллекции яр и гау, а также другие местные достопримечательности. И, что самое главное, рассказал много интересного об обычаях островитян. Их тут великое множество, поскольку почти каждая община, каждая деревня отмечает одни и те же праздники по-своему.

Важнейшим событием в жизни общества на Япе всегда был митмит - нечто вроде торжественной встречи двух деревень. Время празднования митмита обычно назначается заранее, года за два до торжества.

Остров Корор. Городской пейзаж

Хозяева митмита обычно одаривают гостей раковинами, каменными деньгами, лава-лава, а в последнее время также консервами и спиртными напитками. Встреча, конечно, сопровождается обильным угощением и танцами, которые готовятся деревенскими хореографами и танцорами в течение многих месяцев. Существует неукоснительное правило: гости, побывавшие на митмите и получившие подарки, обязаны ответить тем же, пригласив хозяев на аналогичные торжества в свою деревню. В старые времена на острове было не принято спешить, и случалось, что ответный митмит отмечался... лет двадцать спустя. Митмитом обычно сопровождалась постройка в деревне нового фалу.

Кроме митмита на Япе существует еще три вида светских "приемов": мрурвол, митигуйвол, причем мрурвол и мит - это более интимные приемы, которые дает одна семья, тогда как в митмите и гуйволе участвует вся деревня. Мрурвол совершается при рождении ребенка или обручении. В этих случаях приглашают родственников, которые не приносят, как это принято в Европе, а получают подарки в виде фэи на торжествах, объявленных в их честь. Мрурвол собирают и в случае смерти бедняка. Если же умерший принадлежал к богатой семье, объявляется гуйвол - поминки, на которые приходят все жители деревни. В этом случае родственники умершего обычно одаривают каждого приглашенного раковинами каури. В результате семье приходится идти на огромные расходы, и хозяева гуйвола не подают угощения. Во время этих торжеств необходимо строго соблюдать многочисленные ритуалы. Известно, что и когда танцуют на митмите, а также какие блюда приносят с собой гости, участники гуйвола. Это сложнейшие правила, недоступные европейскому разуму.

То же самое касается магии, существующей на острове веками. В служители "тайных знаний" посвящаются лишь немногие. Магию, распространенную на острове, можно разделить в основном на "белую" и "черную", и у каждой есть свои специалисты. Одни колдуны вызывают дождь, заклинают тайфуны и отгоняют эпидемии. Только они знают, какой камень и каким образом надо перевернуть, чтобы пошел дождь, или какой веткой помахать, чтобы отогнать эпидемию. "Основные материалы" магов острова Яп - это ящерицы, листья кокосовой пальмы, крабы, камни, шипы скатов и др.

Жителям Япа известны любовная магия, приговорные зелья и другие приемы, помогающие привлечь Женщину. Были у них также "специалисты" по бесплодию, называемые дафн-гоц. Из "специалистов" магии можно отметить магов-трур, несущих удачу в рыбной ловле (неплохо бы и нам заиметь таких), и маговплув, обеспечивающих счастливое плавание. Таким образом, островитяне с Япа при некоторых расходах в деньгах-раковинах "гарантировали" себе успех почти во всех областях жизни. Мы, европейцы, находимся в значительно худшем положении.

В Европе, к огорчению мужчин зрелого возраста, появляются все новые и новые (иногда несколько в год!) и, главное, все более живые танцы. Положение на Япе в этом смысле абсолютно стабильно. Правда, здесь тоже существуют системы, стили, но всегда сохраняются четыре основных танца: танец с бамбуком, танец подвижный (на ходу), танец сидя и танец стоя. Следует добавить, что первые два танца исполняют мужчины и женщины вместе, а последние два - отдельно мужчины и отдельно женщины. Так что на Япе с этим все просто, и пожилым мужчинам не грозят мучительные вихляния всем телом на вощеном паркете. Они могут спокойно сидеть под пальмами, вспоминая прежние времена, когда настоящие мужчины еще татуировали тело.

Кстати, эта традиция, как и многие другие, была тоже строго регламентирована. Татуировать верхнюю половину тела разрешалось лишь мужчинам благородного происхождения. Татуировка - это своего рода униформа, которая с первого взгляда определяла высокий социальный статус носителя. Hofh, татуированные до самого паха, всегда одним рисунком, - знак принадлежности к воинам-специалистам междеревенских битв. Остальные виды татуировки могли украшать любого жителя острова.

Как видим, в япском микрокосме во всем был определенный порядок и жизнь островитян текла без не-ожиданностей, в соответствии с древними правилами, установленными на основании опыта предков. И вот этих-то людей называли "дикарями" белые негодяи, некогда рыскавшие в поисках наживы по Тихому океану.

Наступил день, и мне пришлось покинуть остров. Я явился в аэропорт, как и все другие пассажиры, с корзинкой бу для микронезийских друзей и с тенью грусти на челе. Перед самым вылетом мне сказали, что на Япе безвозвратно исчез пользующийся всеобщим уважением институт меспил, или девушек, которых Кубари назвал "фаворитками".

С незапамятных времен их похищали с согласия родителей, делали это очень романтично, например во время купания, и забирали в фалу, часто в соседнюю деревню. Фалу служил своеобразным мужским клубом, в котором пребывало до 20 девушек, являвшихся собственностью завсегдатаев клуба. Пребывание похищенной девушки в таком "клубе" было вполне приятным, поскольку ей запрещалось выполнять тяжелые сельскохозяйственные работы, которые были уделом ее ровесниц, не попавших в фалу. Меспил пользовалась уважением посетителей фалу, являлась свидетельницей их танцев и бесед, рассказов о морских путешествиях, знакомилась с приезжими с других островов. Пребывание меспил в клубе было абсолютно добровольным и могло продолжаться от нескольких месяцев до трех лет. Стаж девушки в фалу поднимал ее престиж в глазах жителей родной деревни. Меспил часто выходила замуж за одного из завсегдатаев клуба, а если возвращалась в родной дом, ее щедро одаривали ценными подарками.

Немецкая администрация максимально приблизила обычай меспил к европейским вкусам, а японцы совсем запретили деятельность меспил и татуировку тела. В последующие годы никому в голову не пришло заняться возрождением былого. Я выслушал с сочувствием историю обычая меспил от одного островитянина, который сохранил в памяти, как он выразился, "старые, добрые времена".