"Город солнца"

...За окном кричали петухи. В комнате было так холодно, что зуб на зуб не попадал. В слабом свете, проникавшем сквозь неплотно задернутые шторы, можно было разглядеть большой платяной шкаф, трюмо, пару стульев и, конечно же, печку, круглую, похожую на нашу "буржуйку", от которой шла длинная и толстая, свернутая из железного листа труба (совсем, как у наших "буржуек"!). Сначала она поднималась вертикально к потолку, потом, уже под потолком, тянулась через всю комнату и уходила сквозь стену наружу.

Печка остыла. И теперь в это холодное утро, такое непривычное после мягкой бейрутской погоды, в комнате было так студено, что выдыхаемый воздух превращался в парок. Даже не верилось, что я был в южной стране, правда, не у теплого Средиземного моря, а в долине Бекаа, отрезанной от него Ливанским хребтом, на вершинах которого ярко сверкал на солнце ослепительно чистый, недавно выпавший снег.

Долина Бекаа, эта житница Ливана, именовавшаяся в древние времена "хлебной корзиной Римской империи", расположена все-таки выше уровня Мирового океана на целую тысячу метров, и в зимний месяц это дает себя знать. Во всяком случае, в ту ночь я впервые за годы жизни в Ливане боялся, как бы не замерзла вода в радиаторе моей машины.

Вылезать из-под теплого верблюжьего одеяла не хотелось, но надо было вставать. За окнами слышался голос Хуссейна Хейдара, фермера, гостем которого я был. Издалека доносилось глухое мычание коров. Побрехивали собаки - крупные, с густой пушистой шерстью, похожие на наших кавказских овчарок. Вчера ночью, когда в кромешной тьме, еле пробиваемой светом запыленных фар, я остановил машину у дома Хейдара, они беззвучной стаей окружили меня и застыли, приготовясь к нападению и ожидая лишь броска вожака - крупного лобастого пса. Им явно хотелось испытать остроту своих клыков.

Но в этот момент на пороге дома появился хозяин и что-то им крикнул. Крикнул - и они сейчас же растворились в темноте, бесшумно, словно духи.

- Как зовут вожака? - спросил я Хуссейна вместо того, чтобы поздороваться.

Он пожал плечами:

- Просто... собака! Впрочем, он отзывается на любую кличку... Хуссейн все еще стоял на пороге, жмурясь от света, в шапке-ушанке со спущенными, болтающимися "ушами". Я знал, что один из его родственников учится в Краснодаре, шапка была из нашей страны.

Но вот Хуссейн шагнул мне навстречу и протянул руку.

- Добро пожаловать!

Моего приезда ждали, за мною даже посылали в Баальбек, знаменитый с древних времен "Город солнца", где я остановился в уютной старомодной гостинице - со скрипучими деревянными лестницами, натертыми мастикой на скипидаре, и библиотекой, где в шкафах красного дерева хранились заботливо переплетенные подшивки "Таймс" и "Монд" сороковых-пятидесятых годов. Меня принимал хозяин гостиницы по-домашнему. Было уютно и тепло. Но Хуссейн Хейдар послал за мною своего брата Фараздыка и заявил, что будет обижен, если я не приеду к нему хотя бы на сутки, и нам пришлось проделать километров шестьдесят по пустынной ночной дороге, чтобы все-таки провести ночь у него на ферме. Мы неслись во тьме мимо огоньков дальних деревень. И Фараздык рассказывал мне о кровавых столкновениях, до сих пор время от времени происходивших между кланами, когда одна деревня сводит кровавые счеты с другой до тех пор, пока количество убитых и раненых с обеих сторон не сравняется: смерть за смерть, рана за рану!

Фараздык то и дело указывал мне на огоньки, виднеющиеся далеко-далеко, почти у самого подножия невидимых в ночной тьме гор:

- Жители вот той деревни до сих пор боятся проходить вблизи вот той! А вот те деревни помирились, но так до конца и не доверяют друг другу - все-таки "кровная месть"! А вот наша семья впервые в этих краях отказалась от кровной мести... И у Фараздыка есть свои "кровники". Чтобы уберечь его от них, родители купили для него, как только он появился на свет, документы с другой фамилией. Теперь он не Хейдар, да и я не называю его именем, которое он сегодня носит. "Кровники" ищут его...

...И вот теперь в доме накрывали стол - по традиции за ним должны были сидеть лишь мужчины. Руководили всем Хуссейн и его брат Фараздык, тот, который ездил за мною в Баальбек. Женщины трудились на кухне, и лишь юная красавица, девятнадцатилетняя жена Хуссейна, появлялась время от времени с очередным горячим блюдом.

Сидели долго, пили, ели, беседовали. И опять о политике - о положении в Ливане, на Ближнем Востоке, во всем мире. А потом, отяжелевшего от съеденного и выпитого, хозяин отвел меня в собственную спальню, уступив мне ее на ночь. Пожелав спокойной ночи, он пообещал, что после душного и грязного Бейрута я просплю в здешнем чистом и свежем воздухе до завтрашнего полудня.

Он ушел, забрав из-под подушки американскую автоматическую винтовку М-16 и внушительного вида кольт. Он взял оружие с такой естественной и привычной простотой, с какой забирают с собою пижаму или ночные туфли.

Я уже знал от Фараздыка, с которым много раз встречался в Бейруте, что в этой семье двое из четырех братьев - коммунисты. Сам Хуссейн говорил о себе, что он - "фермер без политических убеждений".

- Встаю до рассвета, работаю до темноты, - рассказывал он о своей жизни. - Есть три работника. Плачу им месячную заработную плату по договоренности плюс питание, жилье, одежда и социальное страхование. Да еще из тех 10 гектаров, что есть у нашей семьи, выделяю им по гектару на их собственные нужды.

Конечно же, я эксплуатирую работников, присваиваю часть их труда, - говорит он и озорно подмигивает Фараздыку, своему брату-коммунисту, словно продолжая с ним давний разговор и показывая, что и он знаком с кое-какими положениями марксистской политэкономии. - Но пока у нас не социалистическое общество, а полуфеодальное-полукапиталистическое, многое держится на кланах, на феодально-родовых устоях. И нам, крестьянам, надо еще немало пережить и выстрадать, чтобы понять, что без социализма нам все равно рано или поздно не обойтись.

И вдруг, перехватив мой взгляд, брошенный на автомат, добавил со спокойной улыбкой:

- В доме много оружия? Но ведь в нынешние времена в Ливане каждый обеспечивает сам свою безопасность как может! У нас ведь практически нет ни властей, ни полиции, ни правосудия. Вот вы были в Гелиополисе (так называли греки Баальбек, жемчужину, как пишут все без исключения путеводители, долины Бекаа, Ливана и всего Ближнего Востока. - Е. К.). А туристов не видели. Думаете, зима, холодно? Но не так уж у нас и холодно, куда теплее, чем зимой в Европе! А туристы не едут, боятся... Кто им обеспечит хотя бы элементарную безопасность?

...Да, еще несколько лет назад сюда - любоваться руинами самого большого из известных древнеримских храмов Юпитера (от него остались сегодня шесть величественных и грациозных колонн, ставших своеобразной эмблемой "Города солнца") приезжало до начала гражданской войны до полутора миллионов туристов в год! Здесь проводились красочные праздники, на которых выступали местные фольклорные группы и знаменитые зарубежные ансамбли, в том числе советские "Березка", ансамбль Моисеева, группа балета Большого театра.

Это рассказывал мне дядюшка Хуссейна и Фараздыка, профессиональный гид, всю жизнь свою работавший с туристами. Теперь он стар и сидит целыми днями, протянув сухие ладони к печке, топящейся соляркой, но по-прежнему на нем аккуратный костюм, элегантно повязанный галстук, словно он вот-вот пойдет к величественным руинам - навстречу туристам, которых давно уже здесь не бывает.

Он был приятно удивлен, узнав, что я повидал многие чудесные памятники человеческой цивилизации, и искренне жалел, что я осмотрел уже (без него!) сокровища Баальбека. И колонны Юпитера, поражающие своей величавостью, и храм Бахуса, веселого бога, к обиталищу которого время, стихийные бедствия и люди отнеслись на удивление бережно. Стены храма Бахуса до сих пор целы, выщербленные высокие ступени ведут к жертвеннику-алтарю, над которым возвышалась некогда статуя хозяина виноградной лозы - долина Бекаа до сих пор славится своими виноградниками и вином! Но статуи веселого бога уже нет. Лишь высоко над входом в храм - на внутренней стороне величественной каменной арки, на многотонной глыбище сохранилось его изображение: веселый парень с виноградной лозой в руках словно смеется с многометровой высоты над двумя тысячелетиями, пролетевшими с тех пор, как его выбила в камне рука жизнелюба-художника, имя которого мы не знаем, но который остался жить в своем прекрасном произведении.

А вот храму Венеры повезло куда меньше. Он сохранился хуже храма Бахуса.

- Весь современный Баальбек, - рассказывал мне дядюшка Хейдаров, - построен из камней, добытых из разобранных древних строений. Могучие стены и колонны, окружающие капище Бахуса, оказались не под силу тем, кто пытался их разбирать - они сложены из огромных многотонных глыб базальта. Тяжесть глыб такова, что некоторые западные писатели приписывали даже создание комплекса храмов Баальбека... инопланетянам! Но сегодня нам уже известна техника сооружения таких гигантских строений и, если бы я был с вами, когда вы осматривали храмы, я бы объяснил ее вам. Правда, далеко не каждый турист бывает доволен, когда мои прозаические объяснения разрушают легенды, в которые ему очень хочется верить!

И сегодня под современным Баальбеком, под землей, под нашими ногами, под зданиями и улицами продолжают таиться несметные культурные сокровища, целый город, тот самый Гелиополис, "Город солнца", лишь самую незначительную часть которого знаем мы сегодня,- продолжает старый гид, и в его словах - почти благоговейное восхищение Баальбеком, восстановлению былой славы, былого величия которого он отдал всю свою жизнь. - Здесь уже побывало немало археологических экспедиций. Одна из них пробила пробные шурфы в самых разных районах города - и везде обнаружила древние улицы, дома, храмы. Составлялся даже проект - снести современные строения, переселить жителей в новый город, построенный неподалеку, начать раскопки и открыть миру то, что принадлежит по праву всему человечеству, но...

Старый гид разводит руками:

- ...Кто даст на это деньги? Большие деньги! Кому нужны сегодня древние руины, когда сегодня в руинах весь Ливан и тысячам беженцев не найти крова!

И опять он повествует о Баальбеке, древнем городе, построенном, по преданиям, еще библейским Каином, бежавшим в эти края от гнева бога после того, как он убил своего брата Авеля. Примерно в сотне километров от Баальбека - в долине реки Барада - вам покажут и место, где "произошло это убийство". Там теперь стоит поставленная в "честь" этого события часовня. Покажут также могилы библейских Ноя и Хама - тоже неподалеку от Баальбека. Арабы и сегодня уверены, что Баальбек - самый древний город мира и что в нем жил сам праотец Авраам!

Но легенды легендами, а история историей. Здесь некогда процветала древнегреческая колония, стояли легионеры Юлия Цезаря. Здесь крестоносцы бились с воинами Саладина, христиане с мусульманами. Храмы одних богов перестраивались в храмы других, одна религия захватывала алтари другой. Но прекрасный Баальбек даже в руинах хранил свою гордую и неповторимую красоту.

А современный Баальбек, город, живший туризмом, чахнет. В старомодно-солидном отеле "Пальмира", о котором я уже рассказывал, я был единственным постояльцем, а главной проблемой хозяина было узнать - буду ли я ужинать в отеле или нет? Но пустой и темный зал ресторана не располагал к этому... И хозяин был откровенно разочарован, когда за мною явился Фараздык.

Разочаровал я и одинокого гида, мужчину средних лет, расположившегося напротив отеля на огромных каменных блоках, явно извлеченных из развалин древних храмов. Он сидел и с тоской поджидал, а вдруг шальной турист, остановившийся в "Пальмире", захочет воспользоваться его услугами. Я отказался от них, как отказался и от услуг тощего парня с серо-зеленым лицом. Парень открыто предлагал мне купить у него наркотики; анаша также открыто выращивается сегодня по всей долине Бекаа и является важной статьей дохода местных крестьян. Отсюда наркотики мощным потоком растекаются по всему Ближнему Востоку и даже по другим континентам.

Профессионально-безразличную скороговорку гида я решил заменить прекрасным путеводителем, купленным у входа в храмовый комплекс, и погрузился в тишину и одиночество царства величественных руин, в котором время остановилось много веков назад...

...Сегодня, когда я вспоминаю мои встречи с Баальбеком, а встречался я с ним многократно, мне вспоминаются и слова эмира Мориса Шехаба, что в ходе "событий", как эмир Шехаб называет трагедию Ливана, кое-какие ценности "Города солнца" пропали, однако есть надежда их вернуть. Интеллигенция Баальбека очень гордится историей и древним наследием своего города, поэтому можно предположить, что подобно тому, как сам эмир Шехаб и его супруга спрятали, чтобы спасти от гибели, сокровища Национального музея, так и спрятаны до лучших времен сокровища Баальбека. Вот почему эмир Шехаб говорит с оптимизмом о возможности их возвращения.

И в заключение первой части этой книги, части, которую я озаглавил "Сокровища эмира Шехаба", я хочу рассказать еще одну коротенькую историю - о находке шедевра не столь давних времен, не имеющей отношения к Департаменту древностей Ливана, но тем не менее замечательной.