Парадоксы мафии

 Мафии нет, ее выдумали враги Сицилии. 
 Сицилийский кардинал Руффини. 
 Мафия - это классовое явление.

Секретарь федерации ИКП на Сицилии Пио Па Торре

Что такое мафия? Несколько лет назад итальянский журналист Энцо Магри задал этот вопрос пяти матерым "мафиози", сосланным по приговору суда на отдаленный остров Линоза. Вот что они ответили.

Первый:

- Пока журналисты не стали трубить про мафию, про нее никто и не слыхал.

Второй:

- Мафия - это нечто приятное, что делаешь для людей, заслуживающих уважения.

Третий:

- Мафия - образ жизни сицилийцев. Его никогда не поймут те, кто живет на континенте.

Четвертый:

- Это пещера в скале. В таких пещерах на Сицилии прятались от иностранных завоевателей борцы за свободу и справедливость. А теперь политики изображают из этих людей преступников.

Пятый:

- Клянусь честью, я не знаю ни что такое мафия, ни что такое "мафиози"!

Такие довольно странные для нашего читателя ответы отчасти объясняются нежеланием ссыльных раскрыть, что они на самом теле знают о мафии. Но только отчасти. Лупара (обрез), шляпа набекрень, тонкие усики, стрельба из-за угла - это еще не мафия. "Если бы мафия была просто бандой уголовников, то уничтожить ее, арестовать ее боссов - ведь всем известно, кто они, - судить их, посадить за решетку не составляло бы особого труда, - пишет в своей книге "Наша дорогая мафия" Дж. Лонго. - Но почему это не сделано до сих пор? Почему даже если многих посадили, то это не дало желаемых результатов? Да потому, что мафия - это совсем не то, что мы себе представляем".

Так мафия расправляется со своими врагами

А что же? Отчасти ответ на этот вопрос дают многочисленные фильмы итальянского производства, которые мы видели, в частности последний - "Сто дней в Палермо" режиссера Маурицио Феррары о жестокой расправе над префектом Палермо генералом Карло Альберто Далла Кьеза. Однако фильмы рассказывают о преступлениях мафии и почти ничего - о ее истории, о том, в чем же причина ее поразительной живучести и фантастической неуязвимости.

А ведь именно это вызывает сейчас большой интерес. Дело в том, что за последние годы на Сицилии произошла целая серия громких убийств. Одного за другим мафия перебила чуть ли не всех крупных политических и общественных деятелей, которые пытались хоть что-то изменить на острове. Кроме того, сейчас все отчетливее проявляются связи мафии с политическим терроризмом, неофашистами и спецслужбами империалистических государств. Становится очевидным, что современная мафия - не просто уголовщина с сицилийским колоритом и не только любопытный социальный феномен, а явление политическое. А это заставляет смотреть на синьоров с лупарой и в шляпах набекрень совсем другими глазами.

Еще до поездки в Италию я интересовался мафией как филолог-романист - чисто с лингвистической точки зрения. И сразу столкнулся с парадоксом. Выяснилось, что этимология слова "мафия" до сих пор точно не известна. Впервые оно появляется в Сицилийско-итальянском словаре^* А. Траина, вышедшем в Палермо в 1868 году. Но в нем его значение прямо противоположно нынешнему. "Мафия, - объясняет словарь, - это неологизм, служащий для обозначения смелых действий: отважного поступка, проявления доблести, удали".

^* (Сицилийский диалект резко отличается от литературного итальянского языка (Примеч. автора).)

Позитивное толкование этого слова приводит Дж. Питре, автор книги "Обычаи и традиции сицилийского народа". Он утверждает, что в прошлом веке в Палермо слово "мафия" являлось синонимом слов "красота", "совершенство", "изящество". О красивой девушке говорили: "Рагацца мафиуза", о чисто прибранном и ухоженном домике простолюдина - "Каза мафьюзедда".

А если судить по словарям итальянских диалектов Севера, то там слово "мафия" первоначально имело тоже совершенно иное значение, чем на Сицилии. В Тоскане, например, "маффия" (с двумя "ф") - это синоним "бедности", "нищеты", а в Пьемонте - "спеси", "важности", "надменности".

Любопытно, что во всех случаях слово "мафия" первоначально обозначало вовсе не какую-то тайную организацию, а манеру поведения человека или образ его жизни. Причем оно носило амбивалентный характер: означало либо "красота" и "доблесть", либо "бедность" и "спесь". Некоторые исследователи считают, что поскольку это слово пришло с севера Италии, где оно означало "спесь" или "бедность", то на юге страны, в Сицилии, якобы из духа противоречия в него стали вкладывать противоположный смысл: "красота", "доблесть", "богатство". Отсталый Юг издавна "в обиде" на индустриальный Север, который эксплуатирует его и превратил в аграрный придаток.

Есть, правда, еще одна версия, согласно которой слово "мафия" арабского происхождения и несет в себе отрицание "нет", "не существует". Теоретически это возможно: Сицилия долгое время находилась под игом арабов, но итальянские лингвисты сомневаются в возможности подобного заимствования.

Одновременно со словом "мафия" в книге Дж. Питре упоминается и производное от него - мафиузу (мафиозо). Автор объясняет, что оно означает человека, "заслуживающего уважения и всяческого почитания".

Однако в современном своем значении слова "мафия" и "мафиозо" впервые появились... на театральных подмостках. В конце прошлого века драматург Гаспаре Моска задумал пьесу об обитателях палермской тюрьмы "Викария". Возвращаясь как-то домой и обдумывая по дороге сюжет, автор оказался случайным свидетелем драки двух оборванцев, один из которых крикнул другому: "Да чего ты корчишь из себя мафиозо?!"

Моска подумал, что так называют друг друга уголовники, и решил назвать свою пьесу "Мафиози из "Викарии"". Пьеса, в которой впервые на сицилийской сцене была показана жизнь самого дна общества, имела шумный успех. Считают, что именно благодаря театру слово "мафия" и приобрело свой нынешний смысл.

Вслед за театральной афишей "мафия" появляется и в полицейском протоколе. Полицейский чиновник местечка Карини в донесении квестору Палермо сообщал, что им арестован некий злоумышленник, обвиняемый в причастности к преступлению, "совершенному мафией", причем мафия характеризовалась как некая "тайная организация преступников".

Словечко, видимо, понравилось начальству. Власти в то время безуспешно пытались навести "порядок" на острове, где бурлили народные волнения, громко раздавались требования земельной реформы. Квестору показалось выгодным объяснить в своих отчетах беспорядки на острове, а заодно и все нераскрытые там преступления действиями некой "тайной, но могущественной организации", или же мафии.

Вот и второй парадокс: сначала театральные подмостки, а потом полицейский протокол. Обычно бывает наоборот. Впоследствии это дало кое-кому повод утверждать, будто мафия вообще "не существует". "Мафии нет, - заявил кардинал Руффини, - ее выдумали враги Сицилии". "Да, - писал еженедельник "Эуропео", - мафию выдумали. Выдумали журналисты, бюрократы и судебные чиновники, чтобы разговорами о могущественном, вездесущем и секретном обществе объяснить сложное явление, которое они никак не могли понять..."

Но как это "выдумали"? С точки зрения сегодняшнего дня этот вопрос звучит и вовсе парадоксально. Кто же тогда убивает на Сицилии? О ком сняты фильмы и написаны книги? Тем не менее итальянские историки единодушны: мафии как некой единой, централизованной, секретной организации преступников никогда не было. Такой ее действительно "выдумали" писатели и журналисты. "Мафиозо, - пишет Дж. Питре, - это нечто совершенно иное, нежели вор, бандит, разбойник или убийца. Хотя он нередко и ведет себя как обычный преступник, его характеристика не укладывается в обычную схему, согласно которой по одну сторону находятся "порядочные люди", а по другую - все остальные". Мафиозо - продукт определенной социально-исторической среды. Да, он нарушает законы государства, но в рамках той среды, где он действует, эти нарушения вовсе не считаются незаконными. Мало того, в этой среде его искренне считают "уважаемым человеком, человеком чести", а саму мафию именуют "онората сочета" - почтенное общество.

"То явление на Сицилии, которое стали обозначать словом "мафия", - рассказал мне во время встречи в Риме товарищ Пио Ла Торре, секретарь федерации компартии на Сицилии, - возникло задолго до того, как Гаспаре Моска написал пьесу "Мафиози из "Викарии"".

Мафия - это весьма сложный социальный феномен. До образования в Италии единого государства, а это произошло только в 1871 году, на Сицилии безраздельно господствовали земельные бароны. При отсутствии сильной центральной власти латифундисты сами обеспечивали охрану своих владений и свои привилегии. Они создавали своего рода частные "армии" из вооруженных надсмотрщиков. Вербовали в них всякий сброд: воришек, беглых каторжников, сорвиголов, готовых на все ради хозяина, предоставившего им кров, пищу и покровительство.

Сами владельцы латифундий жили далеко - в Палермо, Риме или в Париже. В их отсутствие вся власть на местах принадлежала бандам надсмотрщиков. Они заставляли крестьян работать, сурово наказывая тех, кто осмеливался не подчиняться. Они всем диктовали свои законы и осуществляли "правосудие", ведь на Сицилии тогда практически не было ни государственных учреждений, ни судов, ни полиции. Хозяева впадений обеспечивали надсмотрщикам безнаказанность за любой проступок или даже преступление. Эти частные "армии" латифундистов, считает Пио Ла Торре, и явились прообразом той организации, которую потом стали называть мафией.

После объединения Италии и создания единого государства из Рима на Сицилию стали прибывать префекты, чиновники рангом поменьше, офицеры полиции, карабинеры. Надежды крестьян на аграрную реформу, а местных демократических слоев населения на либерализацию общественной жизни не оправдались. "Пришельцев с Севера" встретили в штыки не только местные феодалы, но и простолюдины. Одни не хотели делить с ними власть и привилегии, другие видели в них, и вполне справедливо, новых угнетателей. Забитые сицилийские крестьяне и нищие обитатели трущобных кварталов городов не доверяли высокомерным и чванливым "чужакам из Рима", которые даже говорили на непонятном им языке.

В этих условиях всеобщего недоверия к государственной власти функции реальной власти осуществляли те, кого сицилийцы считали "своими", те, кто издавна обеспечивал на острове "закон и порядок", распределял блага и урегулировал конфликты, то есть те, кого впоследствии стали называть мафией. В небольших населенных пунктах эти люди были связаны с остальным населением семейными узами, общими интересами и традициями. Постепенно сложилась и окрепла система власти, параллельная государственной и враждебная ей. Она-то на самом деле и решала все. Мафия нуждалась в поддержке народа, и этого ей удалось достигнуть, используя ненависть населения к враждебному ему государству-полицейскому, которое не дало сицилийцам ничего, кроме репрессий и нищеты.

"Разве можно сделать что-либо на Сицилии без участия мафии? - писал журналист Ф. Шанна. - К ней обращаются, когда хотят лечиться от рака, получить работу, достать разрешение на строительный подряд, сменить школьного преподавателя или сдать экзамен на аттестат зрелости. Мафиозо является посредником, он свободно проникает в любое учреждение, в муниципалитеты, имеет своих людей и в любом министерстве в Риме... А государство? На Сицилии никому и в голову не придет обратиться к полиции или к карабинерам, чтобы искать защиты от шантажиста".

В начале века мафиозо на Сицилии - это вовсе не главарь вооруженной шайки уголовников, живущих на нелегальном положении. Нет, это уважаемый всеми член общества, "человек чести". Все знают, где он живет; он регулярно ходит в церковь, имеет множество "друзей", которым он оказывает всякого рода услуги и которые в свою очередь готовы выполнить любую его просьбу.

В книге сицилийского писателя Данило Дольчи "Спреко" приводится характерная исповедь одного из главарей мафии:

"Таким уж я родился... Кто бы ни попросил меня о помощи, я сразу стараюсь ее оказать - так уж меня устроила природа... Завтра, например, я должен бросить все дела и ехать в Агридженто. Меня попросили устроить так, чтобы сын одного из моих знакомых не провалился на экзамене..."

Система отношений внутри мафии, и это отмечают все исследователи, базируется прежде всего на взаимных услугах и содействии, а уже потом на страхе и терроре. Сицилиец привык к тому, что ему нечего ждать помощи от погрязших в коррупции государственных чиновников и что для быстрого и эффективного решения любого вопроса надо обращаться к "почтенному обществу". "Там, - пишет английский журналист П. Никольс, - где государство слабое, а законы не исполняются, в народе укореняется убеждение, что надеяться можно только на влиятельного и сильного "друга". Так складывается определенная мораль, определенный образ жизни".

"Мафия, - далее делает вывод писатель Л. Бардзини, - это философия жизни, моральный кодекс сицилийцев... В этом смысле каждый сицилиец - мафиозо".

В некоторых фильмах и книгах "про мафию" во всех подробностях показан пышный ритуал приема в это "тайное общество". Все это неправда. У сицилийской мафии нет и никогда не было ни ритуала приема, ни списка членов, ни сложных обрядов, как, например, в масонских ложах. В этом заключается одна из основных трудностей борьбы с мафией. Как можно разгромить организацию, у которой нет ни программы, ни устава, ни списков членов, ни протоколов собраний? Вот еще один из парадоксов мафии: она диктует законы, но в то же самое время она же и "не существует".

...Когда этот человек умер, ему устроили похороны, каких еще никогда не видела Сицилия. Усыпанный цветами катафалк везли двенадцать черных, как ночь, вороных жеребцов. Следом шли тысячи заплаканных людей. Рыдали бесчисленные оркестры. Толпы монахов со всех монастырей Сицилии несли кресты и зажженные свечи. Власти прислали своих представителей даже из Рима. А над церковью, где происходило отпевание, колыхался на ветру огромный плакат: "Он был человек чести!"

Все сицилийские газеты поместили пространные некрологи и, словно соревнуясь между собой, расхваливали достоинства и заслуги покойного. По их словам, он являлся "олицетворением Силы, Доброты, Справедливости и Неподкупности". Так хоронили в 1954 году последнего главаря традиционной мафии, "капо дей капи" Калоджеро Виццини, известного под кличкой дон Кало. Всю жизнь он прожил в небольшом городке Виллальба, откуда управлял делами обширной, но не видимой простым глазом "империи", империи мафии.

Основной ячейкой мафии на Сицилии является "семья", или "коска". Но вступить в нее нельзя. Нужно родиться на острове. Отец, мать, братья, сестры, кумовья, зятья, их соседи и знакомые - все они входят в сложный конгломерат родственных отношений и деловых связей, который и составляет первичное "организационное" ядро мафии. И именно в этом ее сила. Мать не выдаст сына, а брат не предаст брата.

На родстве и общности интересов основывается и главный закон мафии - закон омерты, или обет молчания. Его соблюдают не только из страха перед расплатой за нарушение неписаных законов мафии, это некая круговая порука, система пассивного сопротивления властям "из Рима", которые во всех случаях рассматриваются, как враждебная и угнетающая сила.

"Семьи" мафии в борьбе за свои интересы вступали в контакты с другими "семьями". Из числа семейных боссов выделялись люди, которые благодаря ловкости, уму, связям, а потом и богатству превращались в общепризнанные авторитеты. Самого авторитетного человека в этой среде называли "капо дей капи". Первым таким верховным главарем мафии стал в начале века Вито Кашаферро, которого с почтением именовали дон Вито.

Он вышел из бедной семьи и едва умел читать, но именно к нему обращались для решения всех важных вопросов. Дон Вито был похож на английского пастора - высокий, с окладистой белой бородой, всегда в элегантном темном костюме. Когда он совершал поездку по острову, мэры городов и поселков встречали его в парадных мундирах и целовали ему руку.

Как-то Кашаферро лично застрелил американского следователя Джо Петрозино, прибывшего на Сицилию для борьбы с мафией. В результате дон Вито оказался за решеткой, но из-за этого его влияние и могущество нисколько не уменьшились. "Впервые, - писали газеты о его пребывании в палермской тюрьме "Уччардоне", - в этом мрачном застенке, переполненном свирепыми разбойниками и убийцами, воцарился порядок. Заключенные беспрекословно подчинялись дону Вито, а не начальнику исправительного заведения. Дон Вито отдавал приказы, награждал послушных и наказывал виновных. Заключенные считали за самую большую честь разрешение заправить за доном Вито постель или подмести пол в его камере".

"Даже в наши дни, - повествует хроника, - узники "Уччардоне" с "почтением и трепетом" рассматривают вырезанную лично доном Вито на стене своей камеры сентиментальную надпись: "Только тюрьма, нужда и болезни обнаруживают истинное сердце человека".

Вито Кашаферро придумал и внедрил ставшую классической систему "у пиццу" - выплату дани в обмен за покровительство. "У пиццу" переводится с сицилийского диалекта как "клюв птицы". Предложение "смочить клюв" означает скромное угощение, чаще всего традиционный стаканчик сицилийской марсалы в благодарность за проделанную работу. "У пиццу" платит торговец фруктами, чтобы его товар не облили кислотой, бакалейщик - чтобы ему не разбили витрину, любой торговец или предприниматель, желающий избежать "осложнений".

"У пиццу" платили даже нищие за разрешение клянчить милостыню в квартале или поселке, контролируемом тем или иным кланом мафии, даже влюбленные юноши - чтобы беспрепятственно прогуливаться под окнами своей избранницы.

Во времена фашизма мафия утратила былое могущество на Сицилии. Фашизм, как и любая диктатура, не терпел разделения власти. Кроме того, после прихода к власти чернорубашечников сицилийской буржуазии стал не нужен союз с "почтенным обществом". Фашисты железной рукой подавили народные выступления, запретили рабочим бастовать, а крестьянам - требовать реформ. В фашистах буржуазия видела куда более надежную опору, чем в мафии.

Основные "кадры" "почтенного общества" были уничтожены, рассеяны по тюрьмам и ссылкам, кроме того, многие воевали в армиях Муссолини в Африке, Албании и далекой России. Уцелела мафия только в сельских районах, до которых у фашистов не дошли руки.

Возрождение "почтенного общества" связано с оккупацией Сицилии англо-американскими войсками.

Что же, значит, мафия участвовала в антифашистской борьбе? Это ли не парадокс? Нет, за все время правления дуче мафиози ни разу не выступили против его режима. Но в конце войны "почтенное общество" поняло, что крах режима Муссолини неизбежен, и быстро переориентировалось на американцев, убедившись, что именно они будут скоро хозяевами Италии.

Со спецслужбами США мафия поддерживала контакты задолго до высадки на Сицилии. Будущий командующий союзными войсками полковник Чарльз Полетти побывал на острове примерно за год до высадки и долгое время жил на вилле одного из мафиозо. А когда он появился на Сицилии в составе американских войск, то его личным переводчиком был некий Вито Дженовезе, впоследствии могущественный главарь "Коза ностры". Полетти сразу же попал под влияние "почтенного общества".

"Патриотом" Сицилии и "благодетелем" своих сограждан считал себя наследник дона Вито - новый "капо дей капи" Калоджеро Виццини, уже упомянутый выше дон Кало. В 1943 году преданные ему мафиози помогали союзным армиям, высадившимся в Сицилии. По приказу дона Калб пастухи проводили бронетанковые колонны англо-американских войск к городам, мафия разоружала фашистские гарнизоны и снабжала дезертиров гражданской одеждой. Операция по высадке в Сицилии координировалась спецслужбами США, которые воспользовались для этого услугами главаря американской "Коза ностры" Сальваторе Лючано по прозвищу Лаки (счастливчик).

Накануне высадки американские истребители сбросили над сицилийским поселком Виллальба, где жил дон Калб, желтый платок с вышитой на нем большой буквой "Л". Это было сигналом к выступлению мафии. Когда англоамериканские моторизованные части занимали сицилийские города, их мэрами назначались верные мафии люди. Сам дон Кало был назначен мэром Виллальбы. Оккупационные власти выдали главарям мафии разрешение на ношение оружия. На церемонию его "вступления в должность" прибыли высокопоставленные американские офицеры. Охваченные восторгом "пичотто" во всю глотку вопили: "Да здравствует мафия! Да здравствует дон Калб!"

С приходом американцев мафия расширяет власть и влияние. В оккупированной союзными войсками Сицилии бурно расцветают спекуляция, "черный рынок", контрабанда, торговля наркотиками, на которых мафиози наживают огромные капиталы. "Между секретными службами США, американскими гангстерами и итальянской мафией, - пишет М. Панталеоне, автор книги "Мафия и политика", - установились особые, тесные связи, которые позволили после войны обеспечить перестройку "почтенного общества" и укрепить его влияние на Сицилии".

Мир после войны изменился, изменилась с ним и мафия. Если на заре своего зарождения мафия и в самом деле отражала особенности образа жизни сицилийцев, а преступные элементы составляли только ее часть, причем вовсе не основную, то по мере процесса накопления капитала и роста финансового могущества "капифамилья" положение изменилось. Из аморфных объединений по родственному принципу "семьи" мафии все больше и больше превращались в замкнутые банды, интересы которых не совпадали и вступали во все более резкий контраст с другими "косками" и с сицилийским обществом в целом. Усилился процесс жестокого сведения счетов, беспощадной борьбы за сферы влияния. Мафия стала заниматься торговлей наркотиками, "живым товаром", похищениями людей с целью выкупа, то есть теми видами преступлений, которыми ранее брезговало "почтенное общество", считая их недостойными "людей чести".

Каналы - 'улицы' Венеции. По ним доставляют товары в магазины, продукты питания, строительные материалы

Появилась своеобразная специализация: "фруктовая мафия" - контроль за рынками сбыта и производством фруктов, "мясная мафия" - торговля скотом и продажа мяса, "водная мафия" - водные источники, каналы и плотины, "строительная мафия" - сооружение жилых домов и т. п. Возникла даже "мафия мусорщиков" - без ее согласия нельзя было получить место уборщика мусора. И даже "кладбищенская мафия" - чтобы похоронить убитого преступниками человека, надо было платить все той же мафии...

Мафия захватила контроль над строительными подрядами, спекуляцией земельными участками, над банками и местными органами власти, глубоко проникла в политическую жизнь. "За послевоенные годы, - рассказывал мне товарищ Пио Ла Торре, - мафия превратилась в типичное порождение неокапиталистического общества. Закончено первоначальное накопление капитала, добытого незаконным путем. Теперь это уже международная финансовая организация, своего рода холдинговая компания. Интересы главарей мафии тесно переплетаются с деятельностью и интересами "законных" компаний и промышленных групп. Руководители безупречных банков отлично знают, что их клиенты - мафиози, но закрывают на это глаза".

В 1971 году на Сицилии было 86 банков и 951 их отделение - больше, чем в любой другой области Италии. В то время как по всей стране банки терпели крах и один за другим закрывались, на острове их число увеличилось: за последние 10 лет открыто еще около 20 новых банков и 200 их отделений. Мафиози просто некуда девать деньги. По данным судебных властей, только от торговли наркотиками мафия получает от 800 до 1 000 миллиардов лир в год!

Но, несмотря на это, Сицилия продолжает оставаться одним из самых бедных районов Италии. На Юге в четыре раза меньше промышленных предприятий, чем на Севере. Доход на душу населения здесь почти вдвое меньше по сравнению с северными районами. Поистине драматическое положение с занятостью - 13 процентов населения не имеет работы. Сотни тысяч безработных, отчаявшихся, голодных, обездоленных - неиссякаемый источник для мафии. Среди них она без труда вербует исполнителей для своих черных дел.

Итальянские историки единодушно указывают, что одна из основных трудностей в борьбе с мафией - ее тесные связи с правящей Христианско-демократической партией. С первых послевоенных лет "почтенное общество" активно участвует в избирательных компаниях ХДП, угрозами и подкупом заставляя избирателей голосовать за ее кандидатов. Имена связанных с мафией парламентариев и даже членов правительства хорошо известны. Парламентской комиссии по борьбе с мафией удалось собрать убедительные свидетельства их причастности к крупным финансовым аферам, махинациям со строительством автострад и промышленных предприятий на Юге. Люди мафии разворовали огромные государственные средства, направлявшиеся на экономический подъем отсталых южных районов или на помощь жертвам частых и разрушительных землетрясений в Валь-ди-Беличе и в других провинциях.

Многие судебные чиновники фактически тоже находятся на содержании "почтенного общества". С мафией был связан даже сам генеральный прокурор Рима Кармело Спаньюоло. Неудивительно, что почти все процессы против руководителей преступного синдиката оканчивались оправданием подсудимых, а виновники отделывались в крайнем случае смехотворно легкими наказаниями. Надолго за решетку попадают лишь "страччи" (отбросы), мелкая сошка - те, кто исполнял приказы, а не те, кто их отдавал.

Известный сицилийский писатель, лауреат международной Ленинской премии "За укрепление мира между народами" Данило Дольчи возбудил однажды уголовное дело против мафии. Долго тянулось следствие, а в результате суд приговорил... самого писателя к тюремному заключению и денежному штрафу! Дольчи признали виновным в "клевете" на тех политиков ХДП, которых он обвинил в связях с мафией, представив весьма убедительные доказательства.

Мне довелось быть в Римском трибунале, когда Дольчи объявили несправедливый приговор. Я подошел к писателю, чтобы взять у него интервью.

- Вас не возмущает решение суда? - спросил я.

- Конечно, возмущает, - ответил Дольчи, - но ничего удивительного в этом нет. Во-первых, меня осуждают уже не в первый раз и я надеюсь, что кассационный суд отменит несправедливое решение. А во-вторых, это еще одно подтверждение моих обвинений, доказательство связей мафии с судьями и политиканами - и не только на Сицилии, но и здесь, в Риме...

В 1982 году еженедельник "Панорама" опубликовал большой репортаж, посвященный связям мафии с политическими кругами, поместив фотографии влиятельных мафиози и их покровителей. На этих фото можно было увидеть самоуверенно улыбающиеся физиономии бывших министров Дж. Джойя и С. Лима, который ныне подвизается в качестве депутата Европейского парламента. Подозревают, что с мафией был связан даже сам бывший президент Италии Дж. Леоне.

Многие в Италии убеждены: именно ХДП как правящая партия постоянно тормозит и мешает принятию эффективных мер по борьбе с преступным синдикатом. "Вчера, - пишет "Панорама", - мафии подчинялись депутаты и министры, а сегодня сама мафия превратилась уже в могущественного хозяина, в такую влиятельную силу, которая на равных ведет переговоры с политическими кругами.

Известно о связях мафии с правыми кругами, которым она поставляет добытое при помощи контрабанды оружие, со спецслужбами и с ЦРУ. Наемники из мафии берут "подряды" на политические убийства и совершение террористических актов. "Почтенное общество" причастно к одному из самых страшных преступлений - взрыву в 1984 году скорого поезда Неаполь - Милан, в результате которого 15 человек погибли и более 200 получили ранения.

...Ночь с 28 на 29 сентября 1984 года в Палермо была безлунной. Дул сирокко - жаркий ветер из Сахары. Он зловеще посвистывал в узких переулках старого города. Почти никто не слышал, как в Палермо въехали броневики, как по улицам ездили полицейские "джипы". Под покровом темноты блюстители порядка окружали дома, вытаскивали из постели полуодетых людей, фамилии которых перечислялись в небывало длинном ордере на арест, и увозили их в тюрьму.

Только когда рассвело, стало известно, что произошло в городе 29 сентября - в день святого Михаила, покровителя полиции, - итальянские власти провели одну из крупнейших акций против мафии. Был выписан ордер на арест 366 человек. Арестованных было так много, что всем не хватило места и в без того переполненных тюрьмах Палермо. Их посадили в самолеты и отвезли в другие города.

Эффект от операции был огромный. Мафия, казалось, впервые растерялась, а люди с надеждой задавали вопрос: "Неужели с "почтенным обществом" можно покончить? В феврале 1985 года в Палермо начался крупнейший за всю историю страны процесс над мафиози. Чем он закончится, пока неизвестно, но сам факт массового привлечения членов мафии к суду имеет большое значение в деле борьбы с преступным синдикатом.

Любопытно, но произвести эту беспрецедентную акцию помог... сам мафиозо. Впервые за всю историю этой преступной организации один из верховных боссов решил порвать с ней и согласился сотрудничать с властями. Речь идет о Томмазо Бускетте, известном под именем "босс двух миров" благодаря своим операциям не только в Италии, но и в Бразилии. Бандиты из соперничающего клана Лючано Лиджо убили его брата, зарезали двух сыновей, похитили племянника, застрелили дядю и трех ближайших помощников. Потрясенный Бускетта хотел бежать в Бразилию, но был арестован и посажен в тюрьму. За решеткой он попытался отравиться стрихнином, но, когда и это не удалось, решил выдать следователям тайны мафии и так отомстить своим беспощадным врагам.

По словам Бускетты, структура современной мафии, как и традиционной, напоминает пирамиду: основу ее составляют "семьи", или "коске", территориальные границы которых и действия строго определены. Однако их главари теперь мало чем напоминают прежних, почти феодальных мафиози наподобие Вито Кашаферро или главного героя нашумевшего романа "Крёстный отец". "Капифамилья", или семейные боссы, выбираются и иногда даже отстраняются голосованием, в котором принимают участие все члены "семьи".

На вершине пирамиды находится так называемая "купола", или комиссия десяти. Она утрясает конфликты и санкционирует убийства важных деятелей или же членов мафии, вышедших из повиновения. Однако вспыхнувшая было надежда на то, что благодаря сенсационным разоблачениям Бускетты мафия будет уничтожена, не сбылась. Вместо арестованных главарей тут же, словно из-под земли, появились новые. Вновь загремели выстрелы, и газеты опять запестрели сообщениями о кровавых преступлениях мафии...

"Мафия,-отмечает писатель Фердинандо Камон, - слилась с буржуазным государством, как две жидкости в одном стакане воды. Никто теперь не знает, где кончается мафия и где начинается государство... Мафия функционирует не как враг, а как само государство в том смысле, что она использует. те же банки, торговлю, подряды на строительство, акции, посреднические операции. Произошел симбиоз мафии и государства. Теперь, чтобы отсечь мафию, государство должно будет отсечь часть самого себя..."

Таков парадокс капиталистического общества - оно само породило чудовище, с которым теперь не в силах справиться. В фильме "Сто дней в Палермо" есть эпизод, как утверждают подлинный, разговора префекта Палермо Далла Кьезы с рабочими на стройке. "Чего же вы хотите? - спросил один рабочий генерала. - Сделать революцию?" Генерал Далла Кьеза ответил: "Нет, просто поставить вещи на свое место..." "А разве сделать это в Палермо не означает революцию?" - возразил рабочий.

- Можно ли победить мафию? - спросил я Пио Ла Торре во время своего интервью в Риме.

- Конечно, можно, - уверенно ответил он. - Мы, коммунисты, давно ведем за это упорную борьбу. Но борьба эта будет еще очень долгой и трудной. Прежде всего необходимо оздоровление всего итальянского общества, ликвидация нищеты, безработицы, единство всех демократических сил. Мафия - классовое явление, и, пока в обществе главное мерило всех ценностей - деньги, с ней справиться невозможно.

Когда я уже вернулся в Москву, из Италии пришла печальная весть: товарищ Пио Ла Торре убит наемными убийцами мафии в Палермо...