Затерянные "острова" в горах

Путь к землям майя начался из тихоокеанского порта Салина-Крус. По шоссе, идущему через города Теуантепек, Хучитан, Санатепек, попадаем на юго-западный склон Сьерра-Мадре-де-Чьяпас. Далее дорога лежит на северо-восток, в центральную зону штата Чьяпас, где в районе города Сан-Кристобаль-де-лас-Касас живут индейцы цоцили - одна из групп, родственных майя, сохранившая во многом традиционный образ жизни.

В Сан-Кристобале-де-лас-Касас нас должен встретить Маурисио Суньига, служащий местного муниципалитета, собиратель индейских сведений о растениях, птицах, диких животных. Он согласился показать нам птиц кецаль, живущих на воле.

От Санатепека дорога пошла по плоскогорью. Въезжаем в городок Тапанатепек, небольшой железнодорожный узел. У вокзала толчея, гомон, музыка. С лотков продают какие-то травы, таблетки от головной боли "мехораль", кофе в зернах, разнообразную снедь, а также алкогольный напиток пульке стаканами. Предлагаются живые игуаны и их чучела, мех носух.

Вскоре шоссе вступило в пределы штата Чьяпас, входящего в Южный экономический район. Это, так же как и Оахака, один из наиболее экономически отсталых штатов страны. Долгое время он был исключительно сельскохозяйственным, но с середины 70-х годов в связи с открытием в его северо-восточном районе запасов нефти здесь стала быстро развиваться нефтеперерабатывающая промышленность. Правда, как раз нефтеносная территория штата относится к Восточному экономическому району. В аграрной сфере, в которой занято 70% рабочей силы штата, очень сильны докапиталистические отношения. Параллельно с развитием плантационного хозяйства (разведение кофе, какао) на обширных пространствах центральной части Чьяпаса сохраняется подсечно-огневое земледелие. Несмотря на то что в штате есть крупная гидроэлектростанция Мальпасо на реке Грихальва мощностью свыше 700 МВт, 800 тысяч жителей из более чем двухмиллионного населения штата не пользуются электроэнергией, поскольку ее значительная часть передается в соседние штаты, а также из-за сложности прокладки линии электропередачи в труднопроходимых горных массивах. Правда, недавний пуск крупнейшей в стране электростанции, также на реке Грихальве, - ГЭС Чикоасен мощностью 2400 МВт будет содействовать экономическому развитию штата и всего Южного района.

Широко распространены в Чьяпасе народные индейские промыслы. Центр народных художественных промыслов - Тустла-Гутьеррес, столица штата. Этот город - центр большого сельскохозяйственного района, расположенного в основном в долине Валье-де-Чьяпас. Его специализация - кормовые травы, лимоны, рис, ананасы, сахарный тростник, табак, бананы и в последние десятилетия - хенекен.

Название Тустла-Гутьеррес происходит от соединения индейского наименования поселения Тустла и фамилии генерала Гутьерреса, одного из борцов за независимость Мексики. Архитектура города - испанская колониальная и современная, население же в значительной мере индейское.

Вид Грихальвы в районе Тустлы-Гутьеррес привлекает художников и поэтов. Бледно-фиолетовая лента реки, на берегах которой можно увидеть пестрых "солнечных цапель" (птиц из отряда журавлеобразных), извивается по дну каньона Эль-Сумидеро. Его продолговатая зеленая чаша диаметром 15 километров и глубиной 1000 метров украшена фантастическими известняковыми обрывами и вписана в панораму фиолетовой горной цепи Сан-Кристобаль. Это часть горного массива Серрания-Норте-де-Чьяпас. Именно к этим горам вела автострада.

До 1950 года весь этот горный район, называемый Альтос-де-Чьяпас, практически был отрезан от остальной страны. Пробитое в горах панамериканское шоссе, протянувшееся на 85 километров от Тустлы-Гутьеррес до города Сан-Кристобаль-де-лас-Касас, связало Альтос-де-Чьяпас с мексикано-гватемальской границей.

Горы встретили нас прохладой и дождем. Видимость ухудшилась, но все же можно было любоваться пейзажами, не уступающими по красоте швейцарским.

В воздухе чувствовался аромат бальзама, выделяемого при повреждении коры ликвидамбра, смолоносного американского амбрового дерева. Его смола применяется в парфюмерии, медицине, лакокрасочном и табачном производстве.

В небольшой долине у подножия самой высокой горы во всем массиве - пика Сан-Кристобаль (2865 метров) -уютно раскинулся город Сан-Кристобаль-де-лас-Касас.

На Сокало, у муниципалитета, около автомобиля с двумя ведущими осями стоял высокий седовласый мужчина в фетровой шляпе. Вид у него был в целом европейский, хотя в лице проглядывало что-то индейское. Это и был господин Суньига. После обмена приветствиями он предложил нам пересесть в его "вездеход", ссылаясь на то, что в горах нет дороги.

Уже через пять минут "вездеход" стал карабкаться по крутому склону горы, а сеньор Суньига начал свой рассказ.

- В древности у майя птица кецаль была символом неба и олицетворением молодой зелени. Кецалей имели право ловить только представители особой группы жрецов. Около гнезда ставили хитроумные силки, в которые птица попадалась, но не могла погибнуть. Если же такое случалось, виновного приговаривали к смертной казни. У пойманной птицы аккуратно срезали лишь два хвостовых пера и, выпуская на свободу, просили за это прощения. (Через несколько месяцев у птицы вырастали новые перья.) Только самые высокопоставленные жрецы и знатные люди могли украсить себя такими перьями.

- А мы слышали, что из-за сломанного или пораненного пера кецаль погибает.

- Так ведь это если перо сломано или поранено.

Проехав еще с полчаса, останавливаемся и выходим из машины. В нос ударяет резкий запах прели. Мы находимся в глубоком и узком ущелье, поросшем лесом. Над головой полоска неба, под ногами еле различимая узкая тропа, по которой навстречу нам, вытянувшись цепочкой, медленно двигаются лесные крабы. Их туловища, похожие на голубовато-зеленые эмалированные блюдца, почти сливаются с тропой. Хотя эти животные, питающиеся падалью, и выступают в роли санитаров леса, их вид не вызывает симпатии.

Пропустив это странное шествие, выходим на тропу, петляющую по склону ущелья. По мокрой, сколоченной из досок лестнице поднимаемся в маленький сарайчик. Сеньор Суньига, идущий впереди, приставляет палец к губам и показывает на маленькое окошечко в стене сарая, обращенное в сторону леса. Подходим к нему, смотрим, но ничего не видим. Вдруг наш провожатый, смотревший в окошко в бинокль, протягивает его нам. И каждый получил возможность увидеть птицу-легенду!

Их было две, одна, менее броская, - самочка. Длина каждой вместе с хвостом немногим больше метра. Зеленое радужное оперение сверху. Длинный фазаний хвост и округленный большой гребень на голове. И все зеленое. Лишь брюшко цвета спелой земляники и блестящее. Вот она какая, живая кецаль. Но сеньор Суньига, словно уловив наши мысли, сказал:

- Есть разные кецали. Например, у кецали "курук" красная грудка. Индейцы верят, что красные перья кецали окрашены кровью, пролитой ими в борьбе с испанскими конкистадорами. - В одной легенде рассказывается, что когда в битве с испанцами упал раненый вождь майя, его рану закрыла собой кецаль. Оба они погибли. С того времени грудка птицы красная.

Суньига сообщил, что в соседнем ущелье недавно поселилась группа широконосых обезьян мирикинов. Длина тела этого животного 24-37 сантиметров, а хвоста сантиметров 40. Окраска серовато-коричневая, на лице - светлая "маска". Активны эти обезьяны ночью, днем же спят в дуплах. Питаются они растительной и животной пищей, а это означает, что у кецалей появился потенциальный враг, если они не переселятся на более высокие деревья.

На обратном пути, выражая благодарность Суньиге за экскурсию, мы спросили у него, кто построил сарайчик и лестницу.

- Я, - ответил он, - лет тридцать назад, когда обнаружил, что несколько кецалей живут и в этих местах. Обычно же они встречаются дальше на восток. Я даже снял несколько любительских фильмов о кецалях. Сюда приезжал Франсиско Рохас Гонсалес, наш известный писатель. Может, читали его роман "Нищий"? - продолжал Суньига.

- "Моих" кецалей смотрела и Росарио Кастельянос. Она много писала о тяжелой жизни индейцев нашего штата, о их замкнутом мирке, о встречающемся еще пренебрежительном отношении к индейцам.

- А не знали ли Вы знаменитого автора "Сокровищ Сьерра-Мадре", "Мексиканской арбы" и "Корабля смерти", выступавшего под псевдонимом Б. Травен? Ведь он долго жил в этих местах, среди индейцев, работал и погонщиком скота, и золотоискателем.

- О, легендарный Травен умер сравнительно недавно. Он знал душу Мексики, изучал древнюю историю майя. Нет, с ним я не был знаком, но горжусь, что над Чьяпасом развеян, согласно завещанию, его прах.

Уже в конце беседы, узнав о нашем желании познакомиться с жизнью индейцев цоцили, сеньор Суньига посоветовал посетить городок Ларраинсар, находящийся приблизительно в 30 километрах от Сан-Кристобаля-де-лас-Касаса.

Цоцили, что значит "люди-летучие мыши", считают себя одной из ветвей древних майя. Предки цоцилей жили в районе, расположенном восточнее нынешнего городка Ларраинсар и оказывали упорное сопротивление ацтекам, а затем испанцам. В 1528 году конкистадор Д. де Масарьегос сумел основать постоянное испанское поселение, а затем и город Сан-Кристобаль. (Добавление "лас-Касас" появилось в названии города почти четыре века спустя в память о защитнике индейцев Бартоломе де Лас Касасе, епископе Чьяпаса в 1544-1550 годах.) В колониальные времена цоцили не раз поднимались на борьбу против испанцев. Восставали они и в последующие века. Особенно широко цоцили участвовали в "войне каст", охватившей южную часть Мексики в 1847-1901 годах.

Город сохранил черты староиспанской архитектуры: узкие улочки, глухие, без окон, стены домов. Вначале Сан-Кристобаль создавался как испанский опорный пункт во враждебном индейском районе, но постепенно, еще в колониальный период, он превратился по существу в индейский город. Таковым он остается и сейчас.

Национальный институт по делам индейцев в своей деятельности в штате исходит из того, что главный вопрос "индейской проблемы" - экономический. За последние 20- 30 лет попытка поднять уровень жизни жителей района осуществлялась по двум направлениям: индустриализация экономики Сан-Кристобаля-де-лас-Касаса и некоторое техническое оснащение индейского примитивного хозяйства. Так, теперь город после подведения к нему добавочной линии электропередачи снабжается электроэнергией по более низким ценам, чем другие города штата. Это способствует модернизации производства. Институт по делам индейцев содействует прокладке дорог, улучшению медицинской помощи, организации начального трехгодичного обучения детей, развитию земледелия, животноводства и птицеводства. Институтом решаются вопросы снабжения водой, строительства жилья, общественных бань, парикмахерских.

Однако принимаемые официальными властями штата и страны отдельные меры по улучшению положения индейцев, в том числе наделение безземельных крестьян землей, не могут решить основных проблем. Об этом свидетельствуют марши индейцев в Тустлу-Гутьеррес и в Мехико под лозунгами "Хлеба, работы, земли!".

Именно хлеба, работы, земли требовали участники марша в столицу страны в апреле 1984 года: 600 представителей индейских народностей, групп, проживающих в Чьяпасе, - чамулей, тохолабапей, целтапей, цоцилей, мужчин и женщин, стариков и детей прошли более 1300 километров через леса и горы под испепеляющими лучами солнца, под дождем и ветром.

Многие в пути заболели, но никто не отстал. На протяжении всего марша крестьяне встречали поддержку со стороны простых людей, которые делились с ними чем могли, предоставляли транспорт для заболевших, передавали денежные пожертвования.

Один из участников перехода, шестидесятидвухлетний безземельный крестьянин Сантьяго Гомес Лопес, рассказал журналистам на площади Сокало в Мехико:

- Наша деревня очень бедная. Мы работаем на помещика от зари до зари, а получаем самое большее 100 песо в день^*. Этого не хватает даже на пропитание.

^* (По официальному курсу-меньше 50 копеек.)

А вот что сказал один из руководителей марша, Маргарите Руис Эрнандес:

- Латифундисты дерут с пеонов три шкуры. За двенадцать часов работы в поле они платят мизерную сумму, да и то не всегда деньгами. Одежду, обувь, кукурузу, другие продукты крестьяне обязаны покупать в лавке у хозяина, где все вдвое дороже, чем на рынке. Аграрная реформа - сложное дело. Ее проведение в жизнь сталкивается со всевозможными уловками крупных землевладельцев, пытающихся скрыть "лишние" земли. Неолатифундисты используют все средства-подлоги, подкуп, грубую силу. Они создали так называемую белую гвардию - отряды наемных убийц, которые расправляются с непокорными и убирают с пути неугодных крестьянских лидеров. Даже местные власти и те находятся у них в услужении. Мы, например, тщетно пытались наладить диалог с администрацией штата по этому вопросу. Более того, нас постоянно запугивали, чтобы мы отказались от проведения марша.

Эти слова вскрывают существо всех главных проблем индейцев не только штата Чьяпас, но и всего юга страны.

Сан-Кристобаль-де-лас-Касас - основной центр распределения и потребления сельскохозяйственных продуктов в районе расселения цоцилей, а также центр сбыта индейской кустарной продукции. Вся экономическая жизнь города по существу находится в руках ладино-испаноязычных метисов, отношение которых к цоцили с колониальных времен отличается пренебрежительностью. Ладино с давних пор стремятся показать, что они находятся на более высокой социальной ступени, чем цоцили, и всячески притесняют индейцев.

Насаждавшееся эксплуататорскими классами в колониальные времена отношение к индейцам как к людям, стоящим на более низкой ступени развития, заразило вирусом пренебрежения к коренным жителям страны не одно поколение мексиканцев. Вспоминается строка из рассказа Росарио Кастельянос: "Мальчик ехидно улыбался: "Индеец я, что ли? Разве я ровня им?"" Именно поэтому лишь с наступлением темноты на улицах появляются индейские супружеские пары, а центральный сад "оккупируют" индейские дети.

Дорога в муниципию Ларраинсар идет по плато. Иногда среди банановых зарослей виднеются маленькие деревушки. Центр муниципии городок Ларраинсар с населением около девяти тысяч жителей расположен на высоте 2200 метров в окружении сосновых лесов, полей кукурузы, фасоли, картофеля.

Центр города - это церковь, здание муниципалитета и сотни четыре маленьких домиков из кирпича-сырца, выстроившихся в улицы. Здесь живут в основном ладино, занимаясь торговлей с индейцами всей муниципии. Ладино владеют несколькими портняжными мастерскими, парикмахерскими, лавочками. В них продают сигареты, дешевые сладости, консервы, свечи, газированные напитки в бутылках. Так как ни одно религиозное или общественное мероприятие не обходится без алкогольных напитков, то в большом количестве продается спиртное, в основном чича, производимая из сахарного тростника. Здесь следует сказать об одном нюансе в сегодняшней жизни индейцев цоцилей. Поскольку в их языке нет слов, связанных с такими понятиями, как "прибыль", "скидки", "конкуренция", "оборот", индейцы, втягивающиеся в коммерцию, вынуждены все чаще и чаще прибегать к употреблению испанских слов. А это значит, что все большее число цоцилей становится двуязычными.

На холмах разбросаны небольшие соломенные хижины. Это мир цоцилей. Площадь хижины всего 15-16 квадратных метров. Соломенные стены крепятся на каркасе, который несут врытые в землю столбы. Крыша, также соломенная, имеет отверстие для дыма.

Навстречу идет группа индейцев, с ними собачонка с прилаженной на спине ношей - сосудами из тыквы.

Около небольшого здания школы знакомимся с учительницей Амалией Риас. Она кончила специальные курсы в Сан-Кристобале, но по-испански говорит не очень хорошо.

- К сожалению, на занятия ходит человек десять - пятнадцать, хотя записано в четыре раза больше, - рассказывает учительница.

- А почему?

- Пожилые цоцили считают, что работа в поле, уход за овцами - более полезное дело для семьи. Вот и сегодня некоторые дети поехали на грузовике с родителями на рынок в Сан-Кристобаль. Родители опасаются также, как бы у детей не зародились надежды, которые оторвут их от отчего дома. Некоторые дети не могут ходить в школу по состоянию здоровья, другие из-за недоедания на уроках падают в обморок.

Школа для детей цоцили лишь небольшая страница в их жизни. С детства они привязаны к кукурузному полю и домашнему хозяйству. Проучившись два-три года, мальчик должен помогать отцу в поле. Сначала с маленькой мотыгой в руках, а позднее - с мачете. Девочки сначала учатся ухаживать за клумбой с цветами, подрастая, помогают матери по дому: стирают одежду братьев, пекут лепешки, кормят кур и свиней, а по вечерам обязательно вышивают. Дети носят обед отцу и старшим братьям, когда те работают в поле, плетут из лиан корзины, ходят в лавку, где кукурузу обменивают на кусок мыла, спички или другие хозяйственные товары. Иногда дети играют, только девочкам кукол заменяют высушенные тыквы.

Семья индейцев - это "кооперация" со взаимной зависимостью. Вне семьи жизнь для цоцили почти немыслима.

- А вот неделю назад, - продолжает беседу учительница, - от нас ушла одна семья. Решила поднимать целину километрах в десяти отсюда. До этого она нанималась на работу к одной богатой семье ладино, владеющей большим участком. Но вот ушли. Значит, две девочки не будут посещать школу.

- А что же, у этой семьи, что ушла, здесь не было своей земли?

- Главе семьи от отца при разделе досталась совсем маленькая парцелла.

- И много ли можно заработать при найме к другой семье цоцили? - не унимались мы с вопросами.

- За девять часов работы в поле четыре песо и обед. А при работе у ладино - шесть песо в день. Цоцили могут уходить на заработки на кофейные плантации в район Тапачулы, на границе с Гватемалой.

При знакомстве с жизнью цоцилей особенно поражает то, что в сельскохозяйственной деятельности они пользуются древним календарем майя, согласно которому год разбит на 18 месяцев по 20 дней в каждом плюс пять дней в конце года. Поражает также, что реальная власть в муниципиях принадлежит не официальным властям штата, а неким традиционно создаваемым органам управления вроде "принсипалес". Членами "принсипалес" могут быть лишь лица определенного возраста, обладающие чем-то вроде колдовской силы, знающие ритуалы, не находящиеся в состоянии какой-либо экономической зависимости от других людей и т. д. Существует целая иерархия колдунов, на низшей ступени которой находятся местные знахари.

После революции 1910-1917 года на протяжении ряда лет правительство Мексики проводило антиклерикальную политику. Подрыв авторитета католической церкви, а также географическая изоляция цоцилей содействовали оживлению древнеиндейских культов. Дело дошло до того, что в некоторых церквах католических священников сменили индейские шаманы.

Но географическая изоляция с каждым днем становится все меньше. Цоцили недовольны увеличивающимся потоком туристов в их края. Они видят в туристах представителей враждебных сил, пытающихся разрушить мир горных индейцев. Местных жителей раздражают приезжающие североамериканские хиппи, стремящиеся перенять облик и образ жизни индейцев, раздражают и те, кто хочет проникнуть в запретные для индейцев святыни. Особенно цоцилям не нравится, когда их фотографируют. Им кажется, что это - проникновение в их души и даже отделение души от тела. Поскольку основная масса туристов направляется по благоустроенному панамериканскому шоссе, идущему через Сан-Кристобаль-де-лас-Касас на юго-восток, в сторону гватемальской границы, жители деревень и городков, лежащих на этой трассе, приняли довольно жесткие меры против попыток нарушить их традиционный образ жизни. В таких городках, как Чамула, Аматенанго, появились вывески - предупреждения, снабженные английским переводом: "Всем посетителям. Категорически запрещается делать какие-либо снимки в этой муниципии. Нарушители будут строго наказаны". В Чамуле на этот случай есть карцер, который, говорят, редко пустует.

В Чамуле действует культурно-координационный центр, входящий в систему учреждений Национального института по делам индейцев. В центре есть помещения для занятий и общежитие. Он готовит просветителей, работающих среди индейцев цоцили и цельталь. Кандидатуры обычно отбираются из числа способных индейцев, выучившихся в школе испанскому языку, пользующихся в родных деревнях авторитетом и проявляющих склонность к культурнопросветительской деятельности. Одна из самых распространенных форм работы этих пропагандистов культуры - постановки спектаклей кукол, в которых индейцу рекомендуется меньше употреблять алкогольных напитков, в случае болезни обращаться к врачу, а не к знахарю, чаще посылать детей в школу.

Нигде нам не приходилось видеть на индейцах более странной одежды, чем на мужчинах Чамулы, - почти все в одинаковых коротких платьях-рубашках, перехваченных в талии жгутом. А вот в Аматенанго нас поразили костюмы женщин, особенно их блузки - ярко-красные и желтые, расцветкой напоминающие тропических птиц. В этом селении изготовляются популярные традиционные керамические игрушки- миниатюрные изображения броненосцев, муравьедов, крокодилов, ягуаров.

И все же новая жизнь постепенно разрушает традиционные устои цоцилей. Местные гончары теперь делают керамических кенгуру в стиле рисунков знаменитого американского мультипликатора У. Диснея. В Аматенанго, издавна славившемся керамическими изделиями собственных мастеров, теперь все полки посудного магазина забиты пластмассовой посудой. Разоряющиеся семьи гончаров вынуждены поступаться некоторыми своими принципами. Так, по договоренности с туристскими гидами многие женщины-мастерицы, лепящие глиняную посуду (традиционно это женское занятие), теперь позволяют фотографировать себя за работой, получая за это по три доллара.

Представители прогрессивной мексиканской интеллигенции внесли и продолжают вносить большой вклад в дело улучшения жизни мексиканских индейцев. Десятки, сотни медиков и учителей посвятили свою жизнь борьбе за улучшение здравоохранения, борьбе с неграмотностью в самых "темных углах" индейского мира, часто жертвуя собственной карьерой, личным счастьем. Образы таких подвижников создала Р. Кастельянос. Среди них образ медицинской сестры Алисии в рассказе "Колесо голодного".