Комары Семаранга

23 ноября. Мы оставили Джакарту купаться под теплым ливнем. За каких-нибудь несколько часов самолет доставил нас в Семаранг, расположенный в центре Явы. Блеск моря слепит глаза. Неподалеку от Бандунга высится большой вулкан, напоминающий башню или храм. Он уже не заволакивает дымом голубого неба, его склоны густо заросли ярко-зелеными лесами, которые кишат змеями...

Город Семаранг стоит на равнине, несколько отступившей от моря. Это столица малярии, вернее, одна из ее столиц, - ведь малярией болеет около одной пятой человечества, то есть пятьсот миллионов человек. Всемирная организация здравоохранения с помощью властей Индонезии проводит здесь опыт борьбы с малярией. И вот я становлюсь очевидцем этой борьбы. Кончится тем, что я полюблю свою миссию, даже ее трудности. Меня терзает изнурительная жара, ослепительный свет, масса огорчений, но зато я вижу жизнь своими глазами. Вернувшись в Париж, я снова стану жить в ненужной спешке, оглушенный разговорами и встречами, буду волноваться, кокетничать со своей совестью, испытывать суетные радости тщеславия... Несмотря на приступы хандры, я счастлив, что нахожусь здесь. Я вижу все своими глазами и убеждаюсь в том, что объективное сознание существует. Для того мы и родились на свет, чтобы мыслить. Но жгучая и жалкая истина существует независимо от нашего сознания.

Нас принимает немецкий врач и работающий с ним индиец-энтомолог. По существующим правилам каждое правительство обязано прикомандировать к врачам Всемирной организации здравоохранения своего специалиста. Но у индонезийского правительства недостает врачей.

Гостиница, где мы остановились, называется "Бельвю". Такое название можно встретить в любом городе земного шара. Гостиница расположена в двух километрах от Семаранга, на поросшей лесом возвышенности, рядом с несколькими виллами. С тех пор как мы в ней поселились, нам приходится возвращаться сюда сразу после полудня, в час, когда из-за жары работать становится невыносимо трудно. В Семаранге, как почти на всей Яве, рабочий день заканчивается в два часа. Сезон дождей здесь еще не наступил. Вечера стоят безоблачные и очень длинные. С заходом солнца мы усаживаемся на террасе. Внизу перед нами глухо шумит город. Еще немного - и он засветится огнями. За городом - море, - отсюда его не видно. Как хорошо было бы ощутить легкое дуновение ветерка, пахнущего морем! Но оно скрылось куда-то, оставив нас изнывать в темном пекле.

- Их час настал, - говорит немецкий врач. - Но не беспокойтесь, сюда они не добираются.

"Они" - это слово составляет почти единственную тему наших бесед. Мы только и говорим о комарах, и если врач вспоминает Волынь, где мы с ним, несомненно, встречались несколько лет назад (тогда он был врачом вермахта, а я находился в исправительном лагере для военнопленных), то это опять же в связи с комарами, которых так много на болотах Припяти.

Индиец-энтомолог, работающий теперь с немцем, тоже не думает ни о чем другом, кроме комаров. Что касается его молодой жены, такой строгой и таинственной в своем длинном сари, то она сохраняет скромную, почти покорную позу индийских женщин и никогда не принимает участия в разговорах. По правде говоря, комар, называемый "anopheles sundaicus", вполне заслуживает того внимания, какое мы ему уделяем. В прибрежной равнине, по другую сторону города, как раз в том месте, где в дневное время поднимающийся с моря туман слегка застилает раскаленное небо, малярией болеет половина населения. Детская смертность огромна. Сельское хозяйство приходит в упадок. Дома полны больных, которых треплет малярия. Остальное время эти несчастные люди живут в состоянии апатии.

Едва наступает темнота, как в воздух проникает неуловимая опасность. Малярия населяет ночь невидимыми шипами, легким гудением. Человек почти не ощущает укуса - как будто ему на кожу упал крошечный лепесток. Позднее образуется небольшой ожог. Укус малярийного комара может быть смертельным. Малярия убивает главным образом детей, а также тех, кто, попав в малярийный район, не успевает приобрести естественного иммунитета. Именно так малярия уничтожила целые народы. Появившись неведомо откуда, болезнь настигала здоровых людей. Выживало лишь несколько человек. Они продолжали жить в очаге заболевания и уже никогда не болели.

В районе Семаранга имеется три вида комаров. Самый опасный из них - "sundaicus". Комары этого вида гнездятся в основном в солоноватой воде вдоль побережья. С наступлением вечера насекомые начинают летать вблизи жилищ. Некоторые комары способны пролетать по-многу километров, "sundaicus" же - не более четырех. Потребность в крови, предпочтительнее человеческой, испытывают только самки: она необходима им, чтобы оплодотворенные яички созрели. Самцы довольствуются цветами. Впрочем, у самок не такой уж большой аппетит - полагают, что они питаются лишь раз в два дня.

Индиец-энтомолог говорит не умолкая. Я слушаю его с интересом. Меня всегда занимали тайны животного мира. На сей раз причина моего интереса совсем иная. Ведь воздух, которым мы сейчас дышим, несет в себе смерть, он исполнен зла...

Так состоялась моя первая встреча с этой болезнью, о которой известно слишком много и в то же время слишком мало. Мы усиленно применяем меры предосторожности: противомоскитные сетки, профилактические лекарства. Самая распространенная мера борьбы с малярией - дезинсекция жилища путем опрыскивания. Применение других мер, например уничтожение личинок в водоемах, менее действенно и обходится дороже. Поэтому, ведя показательную борьбу с малярией, Всемирная организация здравоохранения использует для опрыскивания такие средства, как ДДТ, НСН или диэлдрин (dieldrine).

Раствор жидкости, которым обрабатывают помещение, высыхает, оставляя на стенах тонкую пленку. Она не теряет своего действия в течение нескольких месяцев. Для применения этой меры необходимо предварительно изучить поведение комара в жилище, а затем создать бригады для опрыскивания; нужна также некоторая техническая подготовительная работа. В странах со слабой экономикой такая работа связана с рядом трудностей: плохие дороги, нехватка обученных рабочих. Но эти препятствия преодолимы. Следовательно, реальная возможность избавления от малярии существует. Но одно странное обстоятельство недавно поставило все наши планы под сомнение. Жидкость, истребляющая всех насекомых, перестала убивать комаров. Оказалось, что не только греческие "sacharovi" и "Superpietus", не только панамский "albimanus", но и "sundaicus" Явы не поддался действию всесильного ДДТ. Когда об этом стало известно, в двадцати странах земного шара угасла великая надежда. Непригодность химикатов, истребляющих насекомых, для борьбы с комарами обрекает на страдания миллионы человеческих существ.

Что же произошло? Сначала думали, что комар перестал реагировать на ДДТ. Но дело обстоит иначе. У каждого вида насекомых несколько представителей являются носителями наследственных свойств, ген, которые делают их устойчивыми против препаратов, истребляющих этих насекомых. Они выживают, в то время как им подобные погибают, спариваются и продолжают свой род, который улучшается и становится еще более жизнестойким. Через пять-семь лет создается некий подвид малярийного комара, абсолютно защищенный от действия препарата.

Таким образом, врачи и комары оказываются участниками своеобразных гонок. Если по прошествии пяти-семи лет комары окажутся у финиша первыми, на земле снова будет свирепствовать малярия, которая опустошит целые районы, разорит и ослабит крупные страны. Возможно, однако, что через пять-семь лет врачам удастся излечить тех, кто вновь подвергнется укусу комара.

Комар становится заразным только в том случае, если он укусит больного, находящегося в пароксизме малярии. Через двенадцать дней после этого в организме насекомого развиваются кровепаразиты малярии; теперь комар оказывается носителем инфекции и передает болезнь другим людям. А затем эти вновь заболевшие люди заражают уже других комаров, которые сосут их кровь, и те тоже в свою очередь становятся переносчиками зла. Так образуется непрерывная цепь, замкнутый круг.

К счастью для человеческого рода, не все комары могут быть носителями инфекции малярии, а лишь некоторые их виды. Один из таких видов встречается Даже в Париже, в Булонском лесу. Если в Багателе поселить несколько сотен больных малярией, страшная эпидемия могла бы истребить население Нейи.

При благоприятном (несмертельном) исходе заболевание приобретает хроническую форму, и больной перестает быть носителем инфекции. У людей, страдающих хронической малярией, болезнь может быть обнаружена только при исследовании. Признаком заболевания является увеличенная селезенка. Врачи называют это селезеночным симптомом.

Я пытаюсь кратко изложить то, о чем мне рассказывали в течение целого дня в лаборатории и пока мы прогуливались по деревням. Запоздалое обучение, заставившее меня осознать собственное невежество! Что поделать, - чтобы приблизиться к людям, надо прежде всего смириться.