Пустыня

22 января. Здесь нет больше моря - осталось лишь место, где оно когда-то было. Мы выехали на поиски кочевников еще до зари. Едем по земле, свободной от дорог, по дну моря, поглощенного солнцем. Кругом кустарники, более сухие и ломкие, более черные, чем пучки выброшенных морем водорослей, и камни, отбеленные светом ярче, чем отбелила бы их соль. Вокруг нас мир, словно созданный для того, чтобы быть скрытым в сумраке вод. Спрашивается, к чему оказалась под небесами эта земля, с ее камнями и кустарниками, где в редкой тени, между двумя засохшими листьями не угасимо горят, как светящиеся рыбки, солнечные блики? Случается, что из глубины мерцающего света с шумом и топотом выбегает стадо; его сопровождают чернокожие люди. Так происходит наша встреча с "морем" пустыни. Его создают движущиеся тени, отбрасываемые людьми и животными. Тени превращают землю в морские волны, наделяют руками кусты, омывают песок, оживляют перламутровые глаза утра. Но у человека на губах соль, его глаза потускнели, ладони жестки... Люди проходят быстро, они не останавливаются Их животные, изнывая от жажды и полуденного зноя, иногда оборачиваются в сторону безбрежной пустыни, прикрывая свои бархатистые глаза.

В этих местах тоска по родине - это тоска по собственной тени. Пустое море, безводное море, море камней и колючек.

Долго рыщем мы по пустыне, разыскивая кочевников Нас терзает тот же зной, от которого изнывает земля. Куда ни глянь - всюду скелетоподобные кустарники, тонкая белесая трава. Жизнь сохраняется здесь только но берегам рек, на пропитанной минеральными солями почве. И тем не менее в этом мире всепоглощающей суши то там, то здесь мелькают блеклые Цветы. Кажется, что жизнь тут поддерживается только жаждой жизни, а не соками земли.

Жара нестерпима. Мы продолжаем двигаться вперед в немеркнущем, слепящем свете. Ни одна тень, если не считать едва заметную тень от сухих кустов, не умеряет его яркости. Воздух становится жгучим. Мы едем не останавливаясь, но, кажется... в поисках миража вдали виднеется высокий куст. Может быть, он растет на влажной почве, может быть, там зеленеет трава и пасется скот. Подъезжаем ближе - ничего подобного в другой раз вдали показались шалаши. Только рука человека могла бы так аккуратно сложить сухие ветки! Но снова в пятнистой тени кустарника мы обнаружили всего лишь три более прохладных камня в темней и гладкой оправе из свернувшихся вокруг них змей.

Наши поиски длятся уже больше шести часов. Случается, что на краю пустыни мы наталкиваемся на деревушку. Круглые лачуги, слепленные из смеси коровьего навоза и глины, под крышами, сплетенными из веток. Такие деревушки обычно располагаются возле больших канав, которые в течение двух месяцев в году бывают наполнены дождевой водой. Вода в этом открытом водоеме быстро загнивает, но тем не менее ее пьют и люди и животные. Здесь же развиваются личинки комара - переносчика малярии. Санитарные бригады систематически обрабатывают жилища деревушки раствором ДДТ. Но порошок необходимо растворять в воде. Приходится использовать запасы из той же канавы, воды не хватает, поэтому канавы расширяют. В этом обязаны участвовать все взрослые. Каждая выброшенная лопата земли - литр воды. Здесь ведется борьба с жаждой, и никто не должен оставаться в стороне.

Мы заходим в дома. Даже в темноте видно как красивы женщины. Врач прощупывает селезенку у детей, раздает лекарства. Как обстоят дела? Люди отвечают. Они рассказывают, что после каждого опрыскивания раствором ДДТ дома начинают кишеть насекомыми, в особенности клопами. Погибают одни комары. Другие паразиты выживают. Их даже становится еще больше. Итальянский врач озадачен. Возможно, что ДДТ уничтожает ящериц и тараканов которые заводятся в жилище и поедают насекомых. Быть может, мы играем с огнем. Нас извиняет то, что мы не видим дыма.

И вот мы снова колесим по пустыне. На нашем пути ни одного кочевника. Иногда пара страусов, до этого не замеченная нами, пускается бежать впереди машины. Наконец, мы видим, как от колес нашего "джипа" стремглав убегает совершенно голый чернокожий малыш. Замечаем шалаши и стадо верблюдов. Сомалийский скот - главным образом верблюды и козы, животные, которые умудряются не умереть от голода и жажды, даже если перед ними лежит одна голая земля. Тем не менее при больших засухах и они гибнут. Пусть бы голая земля, но она еще и обожжена зноем...

Козье молоко и мясо, верблюжье молоко и зерно, которое покупают в долинах, вот пища кочевников. Дети ходят голышом. Мужчины и их жены (этот народ придерживается полигамии) драпируются в куски хлопчатобумажной ткани. Хижин, можно сказать, нет. Воткнутые в землю и связанные наверху ветки служат укрытием для женщин и маленьких детей. Мужчины и мальчики постарше спят под открытым небом. За исключением сезона дождей, очень краткого в пустыне, ночи стоят ясные.

У кочевников почти нет одежды и предметов домашнего обихода. Их посуда - кувшины из смеси глины и коровьего навоза, обожженные и закопченные на костре. Кроме того, каждый мужчина - обладатель двух вещей: сагайн - маленькой деревянной коробочки со смазкой для волос, привязанной к запястью, и изголовья - вогнутого куска дерева на низенькой подставке, на который кладут голову во время сна. Кочевники ничего не строят, никак не обосновываются. Они живут в постоянном ожидании отъезда. Впрочем, тут уже не приходится говорить об отъездах или приездах. Каждая остановка - это всего лишь короткая задержка в вечном скитании. Здесь не уезжают, а продолжают путь. Встав среди ночи, уходят дальше. На следующий вечер улягутся спать на земле. А с неба им будет сиять Южный Крест.

Кочевники живут племенами - другой формы общественной организации они не знают. Несколько десятков общин распределили территорию страны между собой, и каждой досталась обширная площадь для кочевья. Племя - это иногда несколько тысяч человек рассеянных по пустыне. Каждый кочевник имеет свою семью, но тем не менее он знает, что является также членом большого коллектива людей, объединенных общими обычаями, правами и вождем.

Племена постоянно враждуют между собой. Конфликты обостряются из-за краж, которые становятся чуть ли не ритуальными. Молодой бедняк-кочевник, которому настало время жениться, не дождавшись, пока соберет двадцать или тридцать верблюдов - плату за невесту, уводит скот у соседнего племени, что служит поводом к кровавым стычкам. Случается, что при этом увивают человека. Тогда виновный уступает родственникам убитого пятьдесят верблюдов, или те в свою очередь убивают кого-нибудь из племени жениха. Некоторые племена кочевников не знают еще национальных законов. Они образуют внутри страны инородную почти автономную группу. Ряд племен не признает авторитета сомалийского правительства, и властям с трудом удается получать с них налог - несколько голов скота.

Только вода может привязать кочевника к земле. Надежные колодцы - а подпочвенные воды встречаются здесь почти всюду - станут для кочевников своеобразным магнитом. Продолжая заниматься скотоводством, кочевники смогут понемногу начать обработку земли возле колодцев. Кроме того, им следует оседать и в прибрежном районе. Там, где человек бывает лишь мимоходом, там, где ветер пустыни сразу же стирает следы его шагов, возникнут селенья. Наладится оседлая жизнь, а с нею и организация санитарного дела.

После некоторого колебания (а вдруг мы - сборщики налогов?) кочевники, которых мы наконец-то встретили, подходят к нам ближе. Они принадлежат к одному из самых обаятельных племен страны к племени garre. Стройные тела под серой накидкой - шаммой, чистые лица. Врач прощупывает у людей селезенку Почти все больны малярией. Санитар раздает лекарства. Бесполезное занятие: пройдут месяцы и даже годы, Прежде чем эти больные снова увидят врача.

Кочевники страдают не только от малярии. Обследования показали, что Сомали, по-видимому, одна из стран мира с наиболее высоким процентом больных туберкулезом. Еще совсем недавно кочевники лечили туберкулез, впрыскивая в плевру больных растопленное масло или же заставляя проглотить большое количество этого масла. Затем больного сажали на верблюда и пускали животное вскачь. От тряски у бедняги начиналась рвота, и сомалийцы считали, что он очищается от хвори. В наши дни распространен метод лечения раскаленным железом. Мы обнаруживаем рубцы - следы ожогов на теле мужчины, с которым говорим. Наш собеседник истощен, его явно лихорадит. Мы рекомендуем ему поехать в больницу Могадишо. Не слишком ли запоздалый совет?

Позади этого мужчины стоит женщина, прикрывая краем шаммы гноящиеся глаза. Трахома, глаукома. Нам показывают, как ее лечат. Берут лист кактуса, ломают его и клейким соком растения смазывают больные глаза.

Вокруг нас голые ребятишки. У них вздутые животы. Наверное, аскариды. Желудочные болезни, вызываемые паразитами, встречаются здесь у девяти человек из десяти.

И это еще не все. Сколько несчастных случаев возникает в результате ритуальных хирургических операций. Обрезанию подвергают как мальчиков, так и девочек: у последних сшивают губы половых органов. Эти операции, точнее, это калечение производят грязными инструментами. Чтобы ускорить заживление, на порезы накладывают пластырь из коровьего помета и земли; отсюда частые случаи .столбняка и септисемии, как правило, со смертельным исходом.

Как бороться со всеми этими болезнями, как предупреждать их? При содействии международных организаций органы здравоохранения Сомали направили в пустыню санитарные бригады. Люди возвратились на базу обессиленные, не сумев выполнить и четвертой части своей задачи. Они блуждали по пустыне в поисках кочевников, как мы сегодня. Но главная трудность была не в этом. Среди кочевников врачи не обнаружили ни одного здорового человека! За несколько дней бригада израсходовала весь тот огромный запас лекарства, который сумела захватить с собой. Да, такие вылазки - не решение проблемы. Необходимо добиться хотя бы относительной оседлости кочевников, а для этого надо выкопать колодцы и снабдить их насосами, работающими при помощи ветряных двигателей. Устроенные возле таких источников воды стационарные или передвижные диспансеры позволят вести систематическое медицинское наблюдение за населением.

Однако Сомали не состоит в числе стран, наиболее остро нуждающихся в медицинском обслуживании. Здесь насчитывается более семидесяти врачей и медицинских сестер; есть несколько больниц с современным оборудованием. Расширяя зону борьбы с малярией, сомалииские и итальянские санитарные бригады практически избавили от этой болезни уже миллион человек.

Но пока работа проводится лишь в приморских городах и хозяйственных районах, расположенных в долинах рек. Рядом с этим миром существует другой подвижный, неуловимый мир, в котором проживает три четверти населения страны. Именно за него и нужно взяться. Молодое правительство Сомали сознает эту задачу. Сооружая в пустыне колодцы, оно стремится постепенно объединить народ страны.