01.12.2011

Лиссабонский приговор Евросоюзу

1 декабря исполнилось два года с момента вступления в силу основополагающего документа ЕС — Лиссабонского договора. Он подразумевал углубление европейской интеграции, но на практике отдельные страны Европы спорят между собой буквально по каждой мелочи.

Документ изначально рождался в муках. В 2005 году на референдумах во Франции и Голландии была отвергнута Евроконституция, практически превращавшая ЕС в монстра с общим для всех флагом и гимном. Пришлось срочно вырабатывать замену. В итоге 13 декабря 2007 года в столице Португалии был подписан новый документ, который по месту подписания получил название Лиссабонского договора.

Упоминания о флаге и гербе убрали, но никуда не делись прописанные еще в Евроконституции должности президента и министра иностранных дел ЕС. Отдельное государство лишилось права налагать вето на решения Евросоюза — теперь такое право предоставлено только группе, состоящей не менее чем из четырех стран. Принцип "одна страна — один еврокомиссар" ушел в прошлое. Число членов Еврокомиссии отныне меньше, чем стран, входящих в ЕС.

Ратификация документа шла с большим скрипом. Свои претензии к документу были у Великобритании и Польши. Единственной страной, решившейся провести референдум по поводу принятия Лиссабонского договора, стала Ирландия. Летом 2008 года случился конфуз: "кельты" проголосовали против. Свой выбор они изменили более чем через год, когда их страна попала в долговую яму. Без помощи ЕС из нее было бы не выбраться. Пришлось ирландцам поступиться принципами.

Последней преградой стал президент Чехии Вацлав Клаус. Он опасался, что с вступлением документа в силу его страна утратит суверенитет и столкнется с желанием отдельных кругов Германии и Австрии пересмотреть итоги Второй мировой войны и предъявить Чехии материальные претензии. Лишь получив соответствующие гарантии от Евросоюза, Клаус поставил под документом свою подпись. Но попутно провозгласил, что Чехия теперь утратит независимость.

Наконец, последнее препятствие было убрано, и 1 декабря 2009 года документ вступил в силу. Первым президентом ЕС стал бельгиец Херман ван Ромпей, а первым "главой МИДа" (официально — верховным комиссаром по внешней политике и политике безопасности) — англичанка Кэтрин Эштон. Плюс сохранил свой пост глава Еврокомиссии португалец Жозе Мануэл Баррозу. Теперь Евросоюз должен был стать более единым и сплоченным. Однако…

Наверно, нет такой темы, где бы все государства Евросоюза были бы едины. Хрестоматийный пример — спасение попавшей в долговую яму Греции. Сначала от помощи ей уклонялась Германия, затем — Словакия. Упреки в адрес "неработающего" Евросоюза бросали власти Великобритании, Чехии. Кроме того, помогать надо не входящим в еврозону, но тоже сильно просевшим в кризис Венгрии и Латвии. А что будет, если на грани краха окажется 40-миллионная Испания и тем более 60-миллионная Италия?

Можно вспомнить высылку из Франции болгарских и румынских цыган, вызвавшую общеевропейских скандал. Голландия и Финляндия воспротивились вхождению Болгарии и Румынии в ЕС. Франция не стала принимать мигрантов из Туниса, хотевших попасть в нее из Италии. Дания и вовсе восстановила пограничный контроль. Перечислять все разногласия, идущие явно вразрез и с духом, и с буквой Лиссабонского договора, можно еще долго.

Прошло всего два года, а Германия и Франция хотят внести в документ изменения с целью создать "финансовое правительство" и усилить бюджетную дисциплину в еврозоне. Глава МИД Польши Радослав Сикорский открыто предлагает Германии официально возглавить Евросоюз. А министр обороны Латвии Артис Пабрикс и вовсе согласен на европейскую федерацию с Германией во главе. Ничего подобного в Лиссабонском договоре не было.

Почему не работает Лиссабонский договор? Об этом рассуждает немецкий политолог, директор Центра им. Бертольда Бейца при Германском Совете по внешней политике Александр Рар.

— Что происходит сегодня с Лиссабонским договором?

— Да о нем попросту забыли. За два года Евросоюз слишком сильно изменился. Разве можно сравнивать Россию 1989-го и начала 1992 -го года? Так и с Европой.

— Не поторопились ли европейцы, принимая этот документ?

— Увы, он не стоит той бумаги, которую на него извели, и тех мучений, которым сопровождалась его ратификация. Все, кроме Ирландии, отказалась выносить документ на общенародный референдум — голосовали в парламенте. Тем же ирландцам, а затем президенту Чехии Клаусу выкручивали руки. Европейская идея — очень хорошая идея, но в нынешней форме она людей отпугивает. Им не нравится большая бюрократическая Европа. Они не хотят укрепления никем не избираемых наднациональных структур, не хотят Соединенных Штатов Европы.

— Сегодня открыто говорят о реформе европейского устройства, призывают Германию официально взять на себя бремя лидерства. Стоит ли ей принимать такое предложение?

— Изначально в Европе немцев не любят, им боятся давать видные роли. Когда решался вопрос об объединении Германии, от нас требовали, чтобы мы фактически кормили других в рамках объединенной Европы. И немцы согласились, поскольку для нас очень важно построить сильную единую Европу. Неприятно жить, когда с востока на тебя косо смотрит Польша, с запада — Франция, с которой мы тысячу лет воевали. Да и Великобритания то и дело с нами конфликтовала.

И если раньше Италия, Испания, Португалия постоянно критиковали "трудоголиков" немцев, то теперь смотрят на нас как на спасителей. Надо этот шанс использовать. Тогда Германия (но не одна, а вместе с Францией) сможет в наибольшей степени обеспечить свои интересы.

— А готова ли на такое немецкая элита?

— Если бы нынешняя немецкая элита мыслила стратегически, то была бы готова. А так — вряд ли. Сегодня руководство страны не способно мыслить стратегически. По всей вероятности, Германия свой шанс упустит и передаст полномочия безответственной европейской бюрократии в Брюсселе. Которая кстати, получает вдвое большую зарплату по сравнению с министрами национальных правительств.

— Каким может оказаться будущее Лиссабонского договора?

— В 2012 году он едва ли будет действовать. Вообще, будущий год может стать для Евросоюза критическим, самым тяжелым за все годы его существования. Германия и Франция постараются заключить новый договор, предполагающий большую централизацию в финансовых вопросах. Но получится ли у них — загадывать трудно. Тут очень велика неясность из-за ситуации в Греции.

В следующем году предстоит ответить на такой вопрос: хотим ли мы эту Европу? Или придется возвращаться к национальным государствам? Полностью вернуться к практике сугубо национальных государств не удастся, хотя те же англичане стараются держаться от политической интеграции подальше, ограничиваясь экономической. Что будет на самом деле — увидим. Ситуация крайне непредсказуема, и прогнозировать ее сегодня очень тяжело.

Вадим Трухачев

Источники:

1. ПРАВДА.Ру