01.12.2011

Бельгия пережила 'полураспад'

В Бельгии произошло без преувеличения историческое событие. Спустя 535 дней после выборов представители партий, представляющих фламандскую и валлонскую общину, наконец-то договорились о создании нового правительства. Страна должна перестать бить рекорды безвластия, чем она "успешно" занималась весь уходящий год. Однако угрозы нового кризиса и распада страны, на территории которой расположены штаб-квартиры ЕС и НАТО, никуда не делись.

Эпопея под названием "Чехарда в Бельгийском королевстве" началась еще в июне 2007 года. Тогда на выборах в северной и наиболее зажиточной части страны Фландрии порядка 30 процентов голосов набрали националистические и сепаратистские партии. Победителем же стала Христианско-демократическая партия Фландрии во главе с Ивом Летермом. Тот прямо о распаде страны не говорил, но как-то признался что фламандцев и франкоязычных валлонов "объединяют только король, пиво и футбол".

Фламандцы составляют больше половины населения страны, поэтому премьер практически всегда представляет эту этническую группу. Но загвоздка заключается в том, что в правящую коалицию Бельгии должны входить представители и фламандской, и валлонской общин. А с этим возникли проблемы. Представители более бедной Валлонии категорически отвергали требования Летерма о сокращении отчислений из Фландрии в общебельгийский бюджет.

Первый раз правительственный кризис продлился до марта 2008 года. Валлонские политики все-таки приняли Летерма в качестве премьера. Но в последующие два годы правительство несколько раз переформировывалось. На некоторое время его возглавил нынешний президент ЕС Херман ван Ромпей, затем бразды правления вновь перешли в руки Летерма. Все это время не прекращались фламандско-валлонские споры. Так, теперь премьер требовал раздела одного из округов Брюсселя на фламандскую и валлонскую части. Франкофоны были против.

Устав от бесконечных склок, король Альберт II назначил на 13 июня 2010 года досрочные выборы. Но лучше бы он этого не делал… Первое место во Фландрии заняла партия "Новый фламандский альянс" во главе с Бартом де Вевером. Этот политик не раз открыто говорил о возможности распада Бельгии. А в целом националистические и сепаратистские партии получили в сумме 45 процентов голосов. Королю было некуда деваться: мандат на формирование нового кабинета был отдан де Веверу. И началось…

Де Вевер еще более бескомпромиссно, нежели Летерм, отстаивал идею сохранения "на местах" большего количества денег, что совершенно не устраивало валлонов. "Бельгия больше не функционирует. Бельгия является неудавшейся страной, больным Европы", — констатировал кандидат на пост главы правительства. Упаднические настроение царили и в стране валлонов. "Больше нельзя игнорировать, что этого (независимости) желает большая часть фламандского населения. Поэтому надо готовиться к концу Бельгии", — сказала валлонская социалистка Лоретт Онкелинкс.

Видя, что де Вевер категорически не устраивает франкофонов, король перепоручил миссию по формированию кабинета лидеру победивших в Валлонии социалистов Элио ди Рупо. Но фламандцы такой поворот событий не устраивал: с 1974 года премьерами становились только их представители. Кроме того, ди Рупо только отчасти можно было считать франокофоном. Он — выходец из семьи итальянских иммигрантов, а по уровню неприязни к выходцам из других стран Фландрия — один из лидеров в Европе. Дополняло картину то, что ди Рупо — гомосексуалист. Даже для "продвинутой" Бельгии "голубой" премьер — это слишком.

В итоге король возвращался то к кандидатуре де Вевера, то ди Рупо, но каждый раз от безысходности формирование правительства не удавалось. А тем временем бельгийский правительственный кризис вошел в Книгу рекордов Гиннеса. Страна с лихвой перекрыла рекорд многострадального Ирака, который в прошлом году жил без кабинета министров 289 дней. Сначала стукнуло 300 дней, потом год. Наконец, в конце октября Бельгия отметила "славный" юбилей: 500 дней без правительства.

Все это время исполняющим обязанности премьера оставался Ив Летерм. В условиях фактического безвластия он делал все, чтобы экономика Бельгии не рухнула. Она и не просела, как в Греции или Португалии, однако политический кризис все-таки ее подкосил. В ноябре рейтинговое агентство S&P понизило на одну ступень суверенный кредитный рейтинг Бельгии — с АА+ до АА. Государственный долг достиг 96 процентов ВВП. Из-за разногласий между фламандскими и валлонскими партиями Бельгия никак не могла принять бюджет. Над страной нависла угроза санкций Евросоюза, который требует от всех своих членов вовремя принимать основные финансовые документы.

Только оказавшись "у черты", фламандские и валлонские политики, наконец, сумели хоть о чём-то договориться. 25 ноября был принят бюджет страны на ближайшие три года, предполагающий сокращение государственных расходов и снижение дефицита с 4 до 2,8 процента. А 30 ноября вслед за экономическим компромиссом настало время политического: шесть партий, представляющих обе общины, все-таки создадут кабинет из 14 министров — поровну от фламандцев и валлонов. Возглавит его ранее "отвергнутый" Элио ди Рупо. Победителя фламандских выборов де Вевера в кабинете не будет.

Спустя 535 дней Бельгия все-таки обрела правительство. Его персональный состав предстоит утвердить в ближайшие дни. Проблема распада страны, кажется, миновала. Но надолго ли? Пока что фламандцы и валлоны договорились только о параметрах бюджета на ближайшие годы — и то во многом из-за нежелания попасть под штрафные санкции ЕС. Вопрос же о том, как должна быть устроена Бельгия в будущем, до сих пор не решен.

Хотя фламандцы составляют чуть более половины населения страны, фактически первым языком Бельгии остается французский. Его знает почти все представители фламандской общины, но вот многие валлоны на нем не говорят. Составляющие более десятой части населения иммигранты по-французски говорят, а вот по-нидерландски — практически нет. Естественно, такое положение вещей раздражает фламандцев и подогревает среди них сепаратистские настроения.

Подобное хоть как-то было оправданно, когда благодаря развитию угольной промышленности основным регионом-донором страны была Валлония. Однако после 1945 года экономический центр переместился во Фландрию, где появились новые высокотехнологичные отрасли. И сегодня она дает подавляющую часть доходов общебельгийского бюджета. Нынешний кризис только усилил нежелание фламандцев делиться с валлонами. А старые обиды (языкового и прочего характера) только подогревают их.

Бельгия существует с 1830 года и долгие годы представляла собой унитарное государство. Однако с ростом влияния фламандцев им к концу ХХ века удалось добиться превращения ее в федерацию Фландрии, Валлонии и Брюсселя. И многие политики открыто говорят о том, что на достигнутом останавливаться не собираются. Им хочется и больше денег во Фландрии оставить, и округа с франкофонами максимально разделить.

Нынешний беспрецедентно долгий правительственный кризис в Бельгии подходит к концу. Но в отсутствии решения самых принципиальных для страны вопросов отношений между двумя общинами кабинет может пасть в любой момент, как это в последние годы случалось не раз. И вся чехарда может начаться по новой. А за происходящим будут наблюдать в штаб-квартирах ЕС и НАТО, расположенных как раз в Брюсселе.

Ирония судьбы: на грани распада находится страна, чья столица одновременно является столицей Единой Европы. Впрочем, на грани распада — это ещё не развал. Пока что категорически выступает за отделение около трети фламандцев и почти никто — в Валлонии. Так что ситуация поправима. Но если компромисс между политиками от двух общин найден не будет — прямо по Брюсселю может пройти новая государственная граница.

Вадим Трухачев

Источники:

1. ПРАВДА.Ру