12.08.2017

Картографы древности: исчезнувший континент старых карт мира

Наука не отрицает, но объяснить не может ряд артефактов Средних веков.

Закончилась «юность человечества» – античность, занялось и увяло Средневековье, а потребности в хороших географических картах всё не возникало. И лишь в эпоху Возрождения старушка Европа стала тесновата для своих обитателей, и волны сначала португальских, затем испанских, потом голландских и английских пассионариев стали выплёскиваться за её пределы. Началась эпоха Великих географических открытий. И только тогда перед мореманами встал вопрос: а куда плыть-то?

Обострившийся спрос моментально родил предложение. Энтузиасты кинулись в монастырские библиотеки собирать по крохам бездумно растранжиренное наследство античных географов. На свет божий извлекались полуистлевшие, мышами объеденные греко-римские пергаменты с изображением лица нашего мира. Они сверялись с еврейскими и арабскими источниками и дополнялись новыми сведениями, в изобилии поставляемыми пиратообразными открывателями заморских земель. И XVI век стал временем рассвета картографического искусства.

И в это же самое время картография подкинула грядущим поколениям исследователей некоторые загадки, от которых до сих пор адептов официальных версий кидает в холодный пот. Например, в 1513 году турецкий адмирал Пири Рейс начертил карту Антарктиды (будет открыта только в 1820 году) без ледяного покрова! После исследований береговой линии Пятого континента сквозь толщу льда современными средствами командир 8-й эскадрильи технической разведки Стратегического командования ВВС США подполковник Гарольд З. Ольмейер резюмировал: «Географические подробности, изображаемые в нижней части карты (берега Антарктиды), прекрасно согласуются с данными сейсморазведки... Мы не представляем, каким образом согласовать данные этой карты с предполагаемым уровнем географической науки в 1513 году».

Появились и карты материка или крупного архипелага, якобы расположенного в высоких широтах, в районе Северного полюса. И ни у кого в ту пору сомнений не вызвало, что действительно «по указанному адресу» должна быть расположена суша: ведь это же хорошо всем знакомая по античным описаниям Гиперборея, она же Арктида!

Одна из этих карт – карта Герарда Меркатора:

В конце «века картографии» Арктиду/Гиперборею изобразил анонимный испанский картограф на карте Мира, хранящейся ныне в Мадридской национальной библиотеке. В 1590 году карту Арктиды опубликует Бушмехерс. В 1595 году она войдёт в «Атлас» Меркатора, опубликованный уже после смерти гениального отца его сыном Рудольфом и будет переиздана в 1606 году.

В 1531 году Арктиду и Антарктиду изобразил на своей карте Оронций Финей:

Раньше Меркатора опубликовал свою карту путешественник Фробишер. Он не был профессиональным картографом, поэтому его карта получилась достаточно грубой и примитивной:

Ко временам допотопным должны были относиться и источники, с которыми работал турецкий картограф Хаджи Ахмед: в 1559 году он изобразил на своей карте сухопутный мост между Азией и Северной Америкой на месте нынешнего Берингова пролива. Такой мост, так называемая Берингия, действительно существовал, но был затоплен во время подъёма уровня моря при окончании ледникового периода.

Мир захлёстывает эпидемия картографирования, а плоды её представляют собой не робкие неуверенные пробы пера, а точные навигационные документы, по степени надёжности не уступающие современным картам, сделанным на основе снимков из космоса. А уж карты регионов, о которых картографы не могли получить сведения от своих современников – Антарктида, Гренландия, Берингов пролив, Фолклендские острова и прочее, – вообще законами логики объяснены быть не могут!

Причину этого парадокса картографы не скрывают: все они поголовно являются компиляторами. От себя они не вносят ни штриха, их работы представляют собой копии неких более ранних карт. Профессиональной славы добиваются только те из них, кто получает доступ к древним знаниям, бывшим в забвении многие тысячи лет.

Турецкий адмирал Пири Рейс на полях карты Антарктиды, лишённой ледяного покрова, приписал, что он ответственности за первичную съёмку и картографию не несёт, а его карта создана с использованием большого количества древних источников. Датировать их он затруднился. Навскидку отнеся их ко временам Александра Македонского, он поспешил добавить, что уверен, что они сами являются копиями какого-то ещё более раннего первоисточника. Возраст первоисточника мы можем оценить достаточно точно: оледенение Антарктиды завершилось около 4000 года до нашей эры, соответственно, картографировать Антарктиду без ледяного покрова позже этой даты было уже невозможно.

Благодаря мемуарам Пири Рейса стало известно, что подобными источниками пользовался и Колумб:

Неверный по имени Коломбо, генуэзец, открыл эти земли [Америку]. В руки названного Коломбо попала одна книга, в которой он прочитал, что на краю Западного моря [Атлантический океан], далеко на западе, есть берега и острова. Там находили всевозможные металлы и драгоценные камни. Вышеназванный Коломбо долго изучал эту книгу...

А Колумб и не скрывал, что знает, куда плывёт, и на каком расстоянии он рассчитывает встретить землю. Доказательства его были столь убедительны, что испанский король счёл разумным выделить средства на экспедицию.

Ещё более древними должны были быть первоисточники, на основе которых в 1487 году Иегуди ибн-Бен Зара составил свою карту-портулак. На портулаке на широте Англии изображён ледник! А Средиземное, Адриатическое и Эгейское моря имеют такой вид, какой они должны были бы иметь до таяния европейской ледниковой шапки:

Чем больше я знакомился с творчеством картографов XVI века, тем сильнее жёг меня изнутри когнитивный диссонанс. Посудите сами: на дворе эпоха Великих географических открытий; монархи и олигархи всех мастей снаряжают экспедиции для того, чтобы те открывали неизведанные земли. Казалось бы, последовательность событий должна быть следующей: лихие первопроходцы сплавали за море, привезли отчёты о неведомых доселе островах и континентах, а уже на основе этих отчётов картографы вычерчивают карты вновь открытых территорий.

В реальности же всё происходило с точность до наоборот. Сначала появлялась карта, а уже под неё снаряжалась экспедиция – ведь поход на Северный полюс потребует несколько иной экипировки, чем плавание в Бразилию. А привезёнными из-за моря сведениями исходные карты лишь дополнялись. Причём зачастую на качестве исходной карты это сказывалось негативно.

Разумеется, умники всё вышеперечисленное списывают на «художественное чувство симметрии», напрочь отрицая саму возможность существования картографических раритетов возрастом 6-10 тысяч лет. Хотя тот же Меркатор и не скрывал своего близкого знакомства с ними:

...За островом Вайгачом и Новой Землёй сейчас же простирается огромный залив, замыкаемый с востока мощным Табинским мысом... Что существует громадный выдающийся к северу мыс Табин, я твёрдо знаю не только из Плиния, но и из других писателей и некоторых карт, правда грубовато начертанных...

В этой цитате Меркатор говорит об огромном участке суши, обозначенном на всех его картах приполярного региона и отсутствующем на всех современных:

На любой нынешней карте Арктики вместо этого полуострова, по площади превышающего Скандинавию, обнаруживаются лишь небольшие осколки суши – Новосибирские острова, условно разделяющие море Лаптевых и Восточно-Сибирское море:

Мыс Табин без труда обнаруживается на батиметрической карте (карте глубин) Северного Ледовитого океана:

"Позвольте, если Восточная Сибирь у Меркатора начерчена такой, какой она была 12 000 лет назад, то почему Скандинавия изображена в виде, близком к современному, и почему мы видим Берингов пролив, которого в те времена ещё не было?" – спросит внимательный читатель и будет тысячу раз прав.

Ответить могу следующее: карта Меркатора создавалась не для того, чтобы украсить стену чьего-то офиса, а для практического применения. Меркатор старался как можно полнее и точнее отобразить лик нашего Мира. Сложность его работы заключалась в том, что европейцы планету только начинали осваивать. Для того, чтобы свести количество «белых пятен» на своей карте до минимума, Меркатору пришлось воспользоваться несколькими источниками, относящимися к разным временам. Европа, например, была уже довольно хорошо изучена, а потому для её изображения можно было взять самые «свежие» материалы. Потому-то очертания Гренландии, Исландии, Скандинавии и поморского Севера России оказались такими узнаваемыми.

Сведений о Восточной Сибири у европейцев в это время не было – этот фрагмент Меркатор дополнил компиляцией из неизвестного древнего источника, изображающего береговую черту времён оледенения. Меньше всего информации у него было об Америке, поэтому североамериканский континент получился самым расплывчатым, невыразительным и наиболее далёким от истины. На самой ранней карте Арктиды эти три фрагмента были даже оттонированы разными цветами – возможно, так, цветом, великий картограф и указал на количество использованных им источников.

Ну а что касается Берингова пролива – у Меркатора он носит название пролив Аниан. На момент создания карты Меркатора в Европе о наличии пролива между Азией и Америкой было неизвестно. Доминировало мнение, что его не существует – отчасти поэтому Оронций Финей не обозначил Берингов пролив на своей «сердцевидной» карте 1531 года. Остаётся только напомнить, что пролив, ныне незаслуженно носящий имя Беринга, будет открыт русскими казаками-землепроходцами Дежневым и Поповым только в 1648 году, а в Европе о нём узнают после второй экспедиции Беринга в 1741 году.

Ну а нам остаётся только предположить, что, прежде чем начертать пролив Аниан, Меркатор изучил несколько самостоятельных древних источников. Большинство из них указывало на наличие пролива, не известного европейцам. И хотя это противоречило тогдашним «общепринятым точкам зрения», Меркатор нанёс его на карту, гениально предвосхитив его фактическое открытие на 100 лет, а формальное – на 200.

Владимир Орлов

Источники:

1. km.ru