6. ТУРЕЦКАЯ ДЕРЕВНЯ

На турецко-болгарской границе. Когда пересекаешь болгаро-турецкую границу, оставляя позади цветущие сады и плодородные поля Болгарии, происходит странная вещь. Мир меняется. Пограничные столбы, словно некая магическая преграда, разделяют два совершенно разных мира. Каких-нибудь два километра, и земля, люди, их привычки и обычаи, общая атмосфера жизни и быта — все становится иным.

Вдоль дороги, ведущей из Пловдива к границе, кипит жизнь и работа: ремонтируется дорога, воздвигаются новые промышленные объекты, строятся жилые дома, на полях, в огородах и в садах копошатся люди, на улицах и дорогах интенсивное автомобильное движение, особенно много грузовиков и тракторов. Движение большое, но без суматохи и толчеи. В больших и маленьких городах и населенных пунктах людно. Все куда-то спешат. Здесь вы не увидите человека, сидящего в бессмысленном ожидании неизвестно чего. Все заняты делом. Повсюду чистота и порядок.

Хозяйство анатолийского крестьянина

На пограничной заставе с болгарской стороны — новые легкие строения, чистенький ресторан, расторопные официанты, улыбающиеся девушки. Таможенный досмотр проходит быстро, деловито. Таможенники любезны и корректны. Никакого шума, громких окриков здесь не услышишь.

Но вот вы пересекли границу. Вас любезно встречает пограничник, отдает честь. Тут же — здание, старое, неопрятное, неприбранное. Чиновник вручает туристско-статистические карточки, которые просит заполнить. Проверяют паспорта. Потом начинаются осложнения. В таможне вас принимаются гонять с места на место. Но это пустяки по сравнению с теми трудностями, которые возникают перед турецкими гражданами, желающими переправить через границу автомобиль. Большая огороженная площадь забита сотнями машин, которые бог знает сколько времени дожидаются, пока будут улажены формальности. Да, не всякий турок решится съездить в отпуск на собственной машине! Непросто и вернуться на родину после нескольких лет, прожитых в чужой стране. Туристам полегче, но в условиях чрезвычайного положения и им приходится несладко. Кум только не заглянут придирчивые таможенники! Случается, что по ошибке сунут нос и в багаж дипломата.

Суетня, толкотня, все куда-то бегут, кричат, кто-то плачет. На ступенях, ведущих в административное здание, группками сидят люди, чаще всего женщины и дети. Мужья носятся, улаживают формальности. Слышатся властные, отрывистые фразы чиновников и робкие, тихие голоса просителей.

Что ищут таможенники?

- Объясните, мне, пожалуйста, что они так старательно ищут? — спросил один из стоящих в очереди иностранцев у находившегося поблизости турка.

- Что ищут? — усмехнулся турок. — Героин. Мы обещали Никсону, что больше не будем выращивать мак и производить опиум. Вот власти и проверяют, не нарушают ли граждане это постановление. Кроме того, они ищут товары, которые запрещено вывозить за границу: оливковое масло, маслины. А главное — нелегальную политическую литературу.

- Какую, например?

- Издания социалистических стран. Для Турции это! порох.

- Вы шутите? — удивился иностранец.

- Ничуть. Так думают наши власти.

В Стамбул через Эдирне. От пограничного пункта по направлению к Эдирне ведет прекрасная, широкая, асфальтированная дорога. Одни автомобили мчатся как на крыльях, другие еле ползут. Все зависит от настроения и психологического состояния водителей.

На полях пусто. Работающих людей не видно. По боковым дорогам время от времени мелькают военные грузовики. Справа, среди подсолнухов, стоят три замаскированных тяжелых орудия. Их дула нацелены в сторону границы. Откроют огонь по первому знаку. Может быть, здесь проходят военные учения? Но и слева от дороги, на заброшенной, необработанной пашне, виднеются черные пятна. Это тоже артиллерийские орудия. Людей в штатском не видно. Лишь изредка в автомобиле, проезжающем по международному шоссе, промелькнет гражданское лицо. А там, на луговой тропинке, стоит танк. Вокруг суетятся военные. Видимо, что-то сломалось. Да, турецкий приграничный пейзаж существенно отличается от болгарского!

Эдирне (бывший Адрианополь) жужжит словно улей. Все куда-то спешат. Повсюду лотки, лоточки, лавочки, заваленные овощами, арбузами, детскими игрушками, безделушками, женскими украшениями. Масса киосков, рассчитанных на туристов. Фотографии, видовые открытки. Продавцы — только мужчины. Женщины заняты более тяжелой работой — дома, по хозяйству. Много старинных зданий, мечетей. С 1362 года и до завоевания турецким султаном Мехмедом II Константинополя (Стамбула) Адрианополь был резиденцией султанов, столицей Османской империи. Сейчас здесь шумно и многолюдно. Город в значительной степени живет за счет туризма. Промышленности или каких-либо других постоянных источников дохода здесь почти нет.

Дуновение свежего ветра — Измит. По обеим сторонам автострады, ведущей из Стамбула в Измит, на протяжении нескольких километров тянутся заброшенные земли. Их не возделывают, да они и неплодородны. Здесь строят дома, мелкие предприятия. Мы проезжаем дачный поселок Пендик на берегу Измитского залива. Место отдыха стамбульцев. Здесь строится небольшая верфь. Ближе к Измиту появляются возделанные поля, сады, огороды. Рядом с финиковыми и оливковыми деревьями возвышаются устремленные в небо кипарисы.

Перед Гебзе автострада кончается и начинается обычное асфальтированное шоссе. Справа от него, на берегу залива, на холме, пышные, стройные кипарисы образуют круг, в центре которого руины из камня. Под ними покоится прах Ганнибала. Здесь, настигнутый римлянами, великий карфагенянин, не желая попасть живым в руки врагов, отравился ядовитым соком цикуты.

В 1968 году это место посетил президент Туниса Хабиб Бургиба. Он возложил цветы и воздал почести величайшему, как он его назвал, африканцу. Президент сказал, что правительство Туниса намерено построить на том месте, где находился Карфаген, мавзолей, куда будет перенесена горсть земли с могилы Ганнибала.

Измит, живописный город, раскинувшийся на довольно крутом склоне холма, любуется своим прелестным отражением в водах залива. Старые деревянные домишки с трудом выдерживают натиск современных каменных строений. Город переживает период бурного роста и модернизации. Здесь много промышленных предприятий: цементный завод, шинный завод «Пирелли», фармацевтическая фабрика. В порту, расположенном в центре города, разгружаются и грузятся большие партии товаров. Из трубы нефтеперегонного завода бьет пламя. Ночью повсюду мерцают разноцветные неоновые огни. Все это производит сильное впечатление.

Очаровательные холмы Болу. На шоссе, ведущем от Измита через Хендек, Дюздже, Болу, Кызылджахамам к Анкаре, большое движение. То и дело образуются пробки. Обгонять длинные колонны грузовиков, черепашьим шагом ползущих в гору, трудно и опасно. Сверху, словно бешеные, не обращая внимания на другой транспорт, мчатся легковые автомобили. Вся надежда на Аллаха. Чтобы он не забывал о своих подопечных, спереди на кабинах светятся надписи «иншаллах». Все в руках Аллаха. Так и курсирует транспорт с товарами из Стамбула в Анкару и обратно. (Кстати сказать, бензозаправочные станции на дорогах имеют свои небольшие электрогенераторы.)

Селения, расположенные между Измитом и Болу, напоминают балканские деревни. Среди пышной зелени стоят такие же, как там, дома, виднеются колодцы, корыта с водой для скота. Коровы здесь не ходят большими стадами. Некоторые хозяева даже держат их на привязи, и они пасутся в траве в придорожных рвах. Стада коз можно увидеть только в горной лесной глуши. Земледельцы пользуются традиционными старинными орудиями — железными плугами, боронами. В упряжках — лошади, иногда коровы или волы. Здесь живут турки и отуречившиеся болгары, югославы и греки, которые приехали по обмену. Женщины не носят чадру, одеваются так, как принято в Южной Европе. Здесь, между прочим, часто можно встретить блондинов, что никак не соответствует нашим представлениям о черных, как смоль турках.

Болу, расположенный на середине пути между Стамбулом и Анкарой, зеленым пятном выделяется среди однообразного желто-серого пейзажа. В нескольких километрах к западу от города тянется самая высокая в этом районе горная цепь. Шоссе вьется по склонам. Вдоль дороги — мотели, небольшие гостиницы, кафе. Много станций обслуживания, где можно не только заправиться бензином, но и получить техническую помощь. Проезжающих радушно встречают в кафе, ресторанчиках и барах. По установившемуся обычаю, путешественники делают остановки, отдыхают, закусывают, набираются сил для дальнейшего путешествия. Из мотелей, террасы которых нависают над горными обрывами, открываются необычайной красоты виды на горные склоны, покрытые лиственными деревьями. Свежий, живительный ветерок, который веет здесь даже в самые знойные дни, приносит прохладу и возвращает силы, утраченные за время мучительной и долгой дороги. Летом здесь прекрасно. Зато зимой автомобилист может встретиться с самыми страшными опасностями вроде внезапных снежных буранов и гололеда.

Меланхолический пейзаж. Дальше дорога идет над скалистыми обрывами и ущельями. В летние дни, когда нещадно палит солнце, все вокруг затягивается желтой пеленой, в легких не хватает воздуха. Стогообразные холмы с плодородной почвой на склонах оголяются, золотятся выжженными солнцем травами и посевами. На ветру колышутся буйные степные растения. Медленно, неспешно бредут стада овец. Животные что-то ищут на земле. Но там ничего нет, кроме засохших стеблей травы.

После Кызылджахамама серпантин вьется по краю ущелий, пожирающих человеческие жизни и машины. Наш автомобиль едет вдоль расселины, а затем, словно в ворота крепости, ныряет в пролом, образовавшийся в скальной стене. Видно водохранилище, огражденное с одной стороны горой, с другой — бетонной плотиной. Запасы воды, необходимой для города, расположенного в 50 километрах отсюда, пополняются из горного потока, который в дождливые дни несет массу воды. Летом этот поток пересыхает, но водохранилище справляется со своей задачей даже в самые жаркие дни.

Деревенские постройки в этих местах отличаются от тех, что мы видели прежде. Дома здесь строятся из брусков высушенной на солнце глины. Хлевов нет. Лишь кое-где к жилью лепится крохотный коровник или сарайчик. Крыши чаще всего сложены из черепицы. Нища та видна во всем. Зелени нет. Серая, выжженная земля, серый налет на всем. Лишь кое-где, словно одинокий часовой, стоит тополь, скромное, непритязательное дерево. Селение в целом производит впечатление скопления беспорядочно разбросанных лачуг. Над глиняными мазаиками высится минарет рядом с мечетью, построенной, как и дома, из глины и такой же серой. Людей не видно. Они притаились в тени своих лачуг. Пепельно-серые, как пыль на дороге, между домами стоят осоловевшие ослики — единственное здесь транспортное средство. Около дороги сооружены навесы из ветвей лиственных; деревьев. Они дают хоть немного тени. Там прячутся; люди, лежат горками арбузы, дыни, тыквы. Тут же неподвижно сидит крестьянин в шерстяных брюках. Ждет, пока какой-нибудь проезжий купит его товар, привезенный им из далекой деревни. Там на берегу ручья или на орошаемом участке он вырастил свои плоды.

Анкару окружают печальные, однообразные пейзажи. Такова Центральная Анатолия. Ее поля молят о воде, ведь с мая по октябрь здесь почти не бывает дождей.

Немного о других районах. Еще труднее и беднее живут на юго-востоке Турции, в районе со смешанным турецко-курдским населением. Главный источник дохода здесь — скотоводство. Летом, когда колодцы и горные реки пересыхают, людям приходится покидать свои жилища и подниматься со стадами на горные пастбища. Нелегко живется и жителям юго-западных районов Восточной Анатолии.

Вдоль дороги Анкара — Измир преобладают дома, построенные из высушенной глины с добавлением соломы. Климат на большей части территории континентальный, с резкими перепадами температуры. Дневной зной сменяется пронизывающим ночным холодом. Зимой невозможно обогреть жилища. В те времена, когда в Турции выращивали мак, топливом служили стебли этого растения. В годы, когда мак был под запретом, правительство пыталось обеспечить население лигнитом, Но у жителей не было средств его покупать, да и не было соответствующих печей. В 1974 году правительство Б. Эджевита расторгло соглашение, запрещавшее туркам выращивать мак, и никакие угрозы со стороны США (речь даже шла о прекращении экономической и военной помощи — 145 миллионов долларов ежегодно) не возымели действия. Свое решение правительство мотивировало тем, что министерство сельского хозяйства Турции оказалось вынужденным импортировать мак (около 240 тонн) для нужд фармацевтической промышленности, а также и тем, что около 100 тысяч турецких крестьян лишилось основного источника дохода, в результате чего турецкая экономика понесла значительный ущерб. В ответ на это США обязались выплатить турецким крестьянам, выращивающим мак, компенсацию в размере 35 миллионов долларов. Американцы рекомендовали им засеять поля пшеницей. Однако этих денег не хватило ни на то, чтобы обеспечить крестьянам прожиточный минимум, ни на то, чтобы обучить их возделывать пшеницу и по-новому вести хозяйство. Недовольство среди крестьян росло, и Б. Эджевит во время предвыборной кампании обещал отменить соглашение, заключенное Демирелем и Никсоном. Что он и сделал.

Какие аргументы выдвигали американцы? Они утверждали, что 80% наркотиков на черный рынок США поступает из Турции. В точности этой цифры можно сомневаться, так как, по заявлениям турецкой печати, большая часть наркотиков ввозится в США из Ирана и других стран, какое-то их количество поступает также путем нелегального реэкспорта. Как бы то ни было, турецкие поля, в особенности Юго-Западной Анатолии, вновь запестрели цветами опиумного мака.

Природа щедро одарила своими богатствами страну Ататюрка. Примеров тому нет числа.

Около Денизли имеется знаменитый еще со времен римлян горячий источник Памуккале (древний Гиераполис), где римские сенаторы, византийская знать лечили ревматизм. Развалины стены — это все, что осталось от древних обширных бань и купален. Сейчас здесь построены мотели, бассейны, но медицинское обслуживание пока отсутствует. Прибывающие сюда из самых различных, порой весьма отдаленных стран туристы пользуются дарами природы по своему усмотрению. Когда-нибудь здесь будет курорт, которому врачи предсказывают большое будущее.

К югу от Анкары, в центральной части Анатолийского плато, расположено настоящее чудо природы — огромное соленое озеро Туз (1500 квадратных километров). Кристаллическая соль ровным слоем покрывает всю поверхность озера, лишь в центре серебрится вода. Содержание соли в ней настолько велико, что волну на оловянной поверхности озера может поднять только очень сильный ветер. Озеро окружено зеленым венком из низкорослых кустарниковых растений с крупными листьями. Ни одно животное, даже коза, не отщипнет ни одного листочка от этого горького растения. Возделываемые поля начинаются только на изрядном расстоянии от озера, да и там его соседство, очевидно, не благоприятствует нормальному произрастанию посевов. Солончаки встречаются в Турции часто, и проблема их освоения и рассоления принадлежит к числу весьма серьезных проблем.

Невшехир — Гёреме. В 100 километрах к востоку от озера Туз расположен город Невшехир, главный город вилайета того же названия. Это один из живописнейших уголков Турции. В окрестностях Невшехира раскинулись прекрасные виноградники и плодовые сады. Образованная вулканическими породами, здешняя почва очень плодородна. Цепь скал из мягкого, похожего на песчаник камня также вулканического происхождения. Природа придала этим скалам фантастически причудливые формы, а человек в глубоких пещерах находил для себя убежища, где спасался от врагов, диких зверей и капризов природы. В районе Гёреме, в скалах, выдолблен целый комплекс пещер. Здесь несколько веков назад члены христианских общин селились группами или жили в одиночку, как отшельники. В пещерах много церквей и часовен, их стены украшены фресками, многие из которых прекрасно сохранились, если не считать того, что лики святых чем-то исцарапаны. Постройки в скалах и живопись относятся к византийской эпохе.

Неподалеку от Невшехира сравнительно недавно был обнаружен уникальный археологический объект — подземный город. В большой скале вулканического происхождения около пятнадцати столетий назад было построено семиэтажное сооружение на 30 тысяч жителей. Там имелись колодцы, резервуары для вина и воды, амбары для хранения продовольствия, большого диаметра вентиляционные трубы, кладбище. Помещения в этом подземном лабиринте соединяются лестницами, коридорами, ходами и переходами. Снаружи вход замаскирован камнями, а изнутри закрыт одним огромным камнем, напоминающим колоссальной величины мельничный жернов. У входа в подземный город находится строение, в котором, как полагают ученые, содержались вьючные и тягловые животные, главным образом ослы. К сожалению, ни рисунков, ни каких-либо надписей в городе не обнаружено. Существует мнение, что с исчезновением внешней опасности община, построившая город, распалась и жители разбрелись по окрестностям. Какая-то их часть построила пещерные жилища в Гёреме. Впрочем, этот вопрос еще ждет своего исследователя.

Путешествуя по Анатолии, не перестаешь изумляться богатству ее исторического прошлого, обилию памятников старины, документов и произведений искусства, созданных в различные эпохи. Чуть ли не каждый тесаный камень может здесь о чем-то рассказать.

Материальная база турецкого сельского хозяйства. Сельскохозяйственную турецкую статистику не назовешь точной. Публикуются, да и то часто с большим опозданием, кое-какие отрывочные сведения. Большинство данных носит приблизительный, ориентировочный характер. И это понятно: нет традиций, нет соответствующего аппарата, землемерные работы ведутся нерегулярно. А страна большая, земельные площади огромны, владения раздроблены. Статистика промышленности поставлена несколько лучше, хотя и там специалисты находят массу недочетов. Например, заведомо искажены сведения, поступающие от небольших частных предприятий: это помогает уклоняться от уплаты налогов. Цифры, характеризующие сельское хозяйство, основаны на поверхностных, приблизительных оценках, исходящих от государственных чиновников. Данные анкетных опросов также отрывочны и неполны. Вот некоторые из них. В 1971 году общая земельная площадь страны составляла в Турции 78,1 миллиона гектаров, но в сельском хозяйстве использовалось 49,5 миллиона гектаров, или 63,4% всей земли, в том числе пахотные земли, сады и виноградники занимали 27,4 миллиона гектаров, луга и пастбища — 21,8 миллиона, леса и кустарники — 18,3 миллиона гектаров. Из приведенных цифр ясно, что турецкое сельское хозяйство обладает большими резервами, в том числе связанными с освоением новых земель.

Сушка и отбор семян

В 1972 году в Турции было засеяно пшеницей 9 миллионов гектаров, средний урожай с 1 гектара составил 1 13,9 центнера⁸. Всего в 1972 году было собрано 12085 тысяч тонн пшеницы. Эти цифры интересны еще и потому, что в Турции пшеница — это главный продукт питания. Рацион основной части жителей Анкары состоит из большого количества пшеничного хлеба, фруктов и воды. Урожай 1972 года был рекордным. В предыдущие годы сборы были значительно ниже. Не удовлетворялся даже спрос на внутреннем рынке. Два миллиона тонн пшеницы ввозилось ежегодно. Высокий урожай 1972 года объяснялся благоприятными атмосферными условиями: в тот год не было засухи. Кроме того, для посева было использовано лучшее, наиболее подходящее для турецкого климата и почв зерно, в том числе некоторое количество зерна пшеницы «безостая-1». Этот сорт был привезен в Турцию из южных республик Советского Союза. Стоит напомнить, что в 1967 году Турция получила партию пшеницы из Мексики. Опыты с этой пшеницей в районе Измира дали неплохие результаты. Было решено расширить посевные площади под ней, и с побережья Средиземного моря ее переселили на Анатолийское плоскогорье. В новых условиях мексиканская пшеница оказалась менее урожайной, чем традиционные турецкие сорта. В результате от нее пришлось отказаться, тогда как советский сорт успешно выдержал испытание.

Картофель, сахарная свекла, табак и хлопок. Картофель в Турции не слишком распространен: его сажают и едят немного. Турки предпочитают мучные изделия и хлеб и недооценивают питательные свойства картофеля. Он требует удобрений, а это удорожает его стоимость. На рынке картофель стоит вдвое дороже, чем апельсины. Если он продается мисками по одному килограмму, то апельсины — ящиками. Под картофель в 1972 году было отведено 160 тысяч гектаров, средний урожай составил 125 центнеров с 1 гектара.

Лучше обстоит дело с сахарной свеклой. Урожаи ее очень высоки. В 1972 году сахарной свеклой было засеяно 155 тысяч гектаров. Урожайность составила 394 центнера с 1 гектара.

Следует сказать несколько слов о культуре, снискавшей большую популярность за границей, — о «турецком табаке». Качества этого табака столь высоки, что «турецким» стали называть не только табак, вывезенный из Турции, но и лучшие сорта табака вообще. В 1972 году под него было отведено 353 тысячи гектаров, урожайность равнялась 5,1 центнера с 1 гектара.

Истинное богатство Турции — хлопковые плантации. Они протянулись вдоль побережья Эгейского моря, в долинах — огромных ущельях, перерезанных цепями бесплодных скалистых холмов. Длинноволокнистый ту. редкий хлопок высоко ценится на мировом рынке. Плантации хлопчатника в 1972 году занимали 760 тысяч гектаров. В том же году его урожайность составила в сред, нем 7,1 центнера, валовой сбор хлопка колебался в пределах 0,5 миллиона тонн. Продажа хлопка за границу приносит Турции немалый доход в валюте. Экспортируется также жмых из хлопкосемян.

Проблемы животноводства. Поскольку пророк запретил правоверным употреблять в пищу свинину, в Турции не разводят свиней. На рынке можно найти говядину, баранину и козлятину.

Поголовье крупного рогатого скота составляет 13,7 миллиона голов, на 100 гектаров земельных угодий в среднем приходится 24 животных, включая буйволов — сильных, выносливых, легко переносящих зной и недостаток воды. Буйволиное мясо по качеству уступает говяжьему, и молока эти животные дают меньше, зато оно более жирное. Масло из него обладает специфическим запахом. Большую часть поголовья составляет непородистый скот. Кормов, как правило, не хватает, пастбища запущены. Средний удой на одну корову — 600 литров молока в год. Цифра весьма показательная!

Среди домашних животных первое место по численности и экономическому значению принадлежит овцам, они составляют половину поголовья скота — 36,8 миллиона из 74 миллионов голов; овцеводство дает 45% всего дохода, поступающего от животноводства. Из всех сортов мяса наиболее популярна баранина, особым деликатесом считается мясо ягнят. Козы приносят больше убытка, чем дохода, хотя ангорские козы дают шерсть высокого качества — «ангору» (тифтик). Но в Турции численно преобладает не ангорская, а менее ценная, обычная коза, наносящая большой ущерб лесоводству. Аппетит этих животных, способных пожрать все, что растет на земле, — истинное бедствие. Гибнут посевы и молодые леса, небольшая козочка в состоянии съесть столько, сколько съедает корова. В итоге, как считают экономисты, овчинка выделки не стоит.

Птицеводству (в Турции разводят кур, гусей, уток и индюшек) уделяется мало внимания. Делаются лишь первые попытки создания птицеводческих ферм.

Соха и трактор. Механизация сельского хозяйства Турции только начинается. По официальным данным, в 1970 году в турецком сельском хозяйстве работало 105,9 тысячи тракторов — в среднем один трактор на 261,2 гектара пахотных земель, или на 466,3 гектара земельных угодий. При этом большинство тракторов используется как транспортное средство. Весь тракторный парк фактически находится в крупных государственных и частных хозяйствах, а также в торгово-земледельческих кооперативах. Крестьяне же, как в былые времена, пользуются самыми примитивными орудиями. Очень часто можно увидеть в поле вола, тянущего за собой соху. Волы заменяют молотилки и соломорезки. В наиболее глухих турецких деревнях хлеб жнут серпами, вяжут в снопы, сушат в суслонах, а затем разбрасывают по земле. После этого пускают волов, которые тянут за собой бревна. Погонщик, чаще всего женщина, понукает их, сидя верхом. Когда солома под копытами животных и бревнами превратится в сечку, ее провеивают на ветру.

Чтобы поднять уровень сельского хозяйства Турции, необходимы радикальные реформы и крупные капиталовложения. Полумеры ничего не могут изменить.

Анкета университета Хаджеттепе. В 1968 году кафедра социальных отношений университета Хаджеттепе в Анкаре провела обследование турецкой деревни, результаты которого представляют интерес и сегодня, поскольку ситуация меняется медленно.

Из общего числа (40 тысяч) деревень было обследовано 35638 с населением 20,6 миллиона человек (65,6% всего населения Турции). Мелкие хозяйства (меньше 5 гектаров) составляли 62,1% всех хозяйств, занимая 78,6% возделываемых земель. При этом 0,8% хозяйств владело 19,6% земель. Около 200 тысяч крестьянских семей не имело земли. Лишь очень небольшой процент безземельных крестьян занят на строительстве дорог или в государственных хозяйствах. Остальные нанимаются на сезонную работу в лесу или ждут случайного заработка.

Государственные хозяйства. Основатель Турецкой Республики Ататюрк пытался создать турецкую экономику, опираясь на два сектора — государственный и частный. Несмотря на помехи со стороны реакционных кругов, государственный сектор, посредством которого осуществляется плановое вмешательство государства и социально-экономическую жизнь, продолжает существовать. В банковском деле и в капитальном строительстве этатизм все еще играет решающую роль. Благодаря ему возможно планирование, можно, например, помещать средства в малодоходные, невыгодные, с точки зрения частных капиталовладельцев, предприятия.

Два сектора существуют и в сельском хозяйстве. Государственным земледельческим хозяйствам (чифтликам) по замыслу Ататюрка предстояло сыграть решающую роль в модернизации сельского хозяйства. Они должны были стать школой хозяйствования, базой дли внедрения новой техники и разработки новой агротехники, центрами, где бы выращивались новые сорта сельскохозяйственных культур, выводились лучшие породы скота. Одним словом, государственные хозяйства были» задуманы как передовые бастионы в борьбе за современное сельское хозяйство. Все эти проблемы стоят и сейчас, но решаются они медленно. Поглощенные своими собственными трудностями, государственные хозяйства не в силах справиться с просветительскими задачами, не могут воздействовать собственным примером на нищих турецких крестьян, у которых нет средств на» передовую агротехнику. Опытом государственных хозяйств могут воспользоваться только помещики. Число чифтликов, несмотря на то что их опыт дает положительные результаты, не растет. На всю Турцию имеется всего 23 таких хозяйства. Пресса о них не пишет ни одно правительство (а сколько их сменилось за последние годы!) не способствовало их развитию и расширению. В результате они занимают менее 1% земельных угодий страны. На одно хозяйство в среднем приходится 200 тысяч гектаров. Площадь огромная, но большую ее часть я составляют бесплодные холмы, иссушенные залежные земли, жалкие пастбища и леса. Чифтлики держатся за счет собственной перерабатывающей промышленности, основанной на своем сырье.

Наиболее успешно работает расположенный в окрестностях Анкары чифтлик имени Ататюрка, который снабжает город прекрасными продуктами (молоко, сметала, сыр, масло, птица, фрукты и овощи), саженцами плодовых, декоративных и лесных деревьев и кустарников. В хозяйстве имени Ататюрка ведется исследовательская и пропагандистская работа. Оно является базой находящегося неподалеку сельскохозяйственного института. Здесь проходят практику студенты сельскохозяйственных вузов Турции и других стран.

Государственные хозяйства имеют свой машинно-тракторный парк, необходимый для обработки земли. Механизация турецкого сельского хозяйства тормозится избытком рабочих рук. В животноводстве механизация вообще отсутствует. В целом хозяйство в государственных имениях ведется экстенсивно.

Государственные хозяйства приносят немалый доход, благодаря чему в них возможно внедрение новой техники и создание хороших социально-бытовых условий как для инженерно-технических кадров, так и для рабочих. Все работники чифтликов имеют благоустроенное жилье с современными удобствами, могут питаться в столовой. К их услугам медицинская помощь, школы. В Турции говорят, что получить работу в чифтлике — самая большая мечта крестьянина.

В целом положение турецкой деревни весьма плачевно. Турецкое правительство, защищая интересы крупных землевладельцев, не делало и не делает серьезных попыток для того, чтобы решить аграрный вопрос в стране. О реформах только говорят.

Еженедельник «Деврим». Данные о турецком сельском хозяйстве. Сравнительно недавно в Анкаре выходил популярный в кругу интеллигенции еженедельник «Деврим» («Революция»). Каждый его номер вызывал бурную дискуссию. У журнала были противники, но сочувствующих значительно больше. В настоящее время этого журнала больше не существует. В 1971 году правительство Н. Зрима закрыло его. В номере от 11 ноября 1969 года журнал опубликовал результаты анкеты, проведенной в турецкой деревне группой американских социологов, руководимой профессором М. Фреем. Вопросы анкеты были обращены к рядовым крестьянам, деревенским старостам и имамам. Имамы и старосты, носители власти, оказывают решающее влияние на общественное мнение деревни. Ответы распределились следующим образом: 54% старост, 36% крестьян и только 29% имамов назвали Кемаля Ататюрка наиболее уважаемым ими историческим лицом. Деревенскими старостами обычно становятся отставные унтер-офицеры, хорошо зарекомендовавшие себя во время службы в армии, где им много говорили о Кемале и его реформах. Анкета показала, что влияние имамов на крестьянские умы сильнее, чем влияние кемалистски настроенных старост, и что религиозные критерии при оценке политических событий преобладают. Коран по-прежнему является высочайшим авторитетом, а реформы Ататюрка - упразднение халифата, отказ от шариата, запрещение, многоженства, признание равноправия женщин и другие — не вызывают сочувствия большинства.

На вопрос, какого человека они считают наиболее» осведомленным во всем, что происходит в мире, 29% грамотных мужчин назвали старосту, и лишь 19% — учителя. По мнению 43% грамотных женщин, «старостам разбирается во всем лучше всех». Это значит, что авторитет власти высок. Вполне вероятно, что это результате давления со стороны реакционных кругов, стремящихся» умалить роль учителя в деревне.

Большинство опрошенных считают, что переводит» Коран на турецкий язык (о чем распорядился Кемаль), давать деньги под проценты, пить вино и водку, вешать в домах картины, ограничивать рождаемость противно их вере.

Анкета о роли просвещения. Опрос граждан, принявших участие во всеобщих выборах, показал, что 35% мужчин не могут назвать ни одной политической партии. Женщины и жители юго-восточных районов дали еще меньший процент.

Из анкеты видно, что почти все население деревень ведет оседлый образ жизни. 88% крестьян всю жизнь прожили на одном месте. Большинство женщин не бывало даже в соседней деревне. 56% крестьян ни разу не видели кино, 52% не читают газет, 56% не слушают радио. У врача хотя бы однажды побывало 75% старост, 74% имамов, 69% крестьян. Советами агронома воспользовалось 77% старост, 29% имамов и 23% крестьян. 96% крестьян считают полезным обучать детей в школе. Некоторые выразили желание, чтобы их дети учились в высшей школе. 60% молодых мужчин хотят научиться читать и писать, 75% мечтают приобрести какую-нибудь профессию, 89% признают полезность газет, 85% то же говорят относительно радио.

Какого же мнения крестьяне о наиболее авторитетных людях деревни — старосте и имаме? Большинство опрошенных предпочли представителя светской власти. Староста больше знает, он повидал мир, умеет читать и писать. Среди имамов же есть и неграмотные. 64% старост читают газеты, среди имамов газеты читает только 45%. Радио слушает половина старост, а имамов — 28%. Среди старост 84% хотя бы раз побывали в кино, среди имамов — всего 56%.

Каково же реальное положение деревни? 71% ее жителей не умеют читать и писать. Несмотря на то что с первых лет республики в Турции существует закон о всеобщем начальном образовании, ничто не обязывает крестьян посылать детей в школу, а правительство — строить школьные здания и готовить кадры учителей. В городах достаточно школ, чтобы могли обучаться все дети школьного возраста, а в деревнях для всех хватает мечетей. Турецкие деревни невелики и разбросанны. Одна школа может быть построена для нескольких населенных пунктов. Следовательно, возникает проблема транспорта, которая, так же как другие проблемы, не решена или решается недостаточно.

Хлеб и техника. Как показала анкета, с продовольствием в турецкой деревне дела обстоят неважно. Те, кто производит продукты, часто голодают. 42 голодных дня в году — такова средняя цифра для Турции. 66% голодающих или питающихся недостаточно приходится на юго-восточные вилайеты, 22% — на районы Эгейского моря.

Анкетные данные говорят, что 72% крестьян работают без каких-либо современных орудий, в лучшем случае обрабатывая свой участок сохой (карасапан), и используют иногда вола как тягловую силу. Тракторами пользуется всего 3% крестьян. Вполне естественно, что 80% крестьян предпочли бы жить в городе. Почти все опрощенные считают, что главное в жизни — иметь работу.

Существует мнение, будто крестьяне-турки пассивны. Действительно, есть все основания так считать. Ислам призывает верующих полагаться на Аллаха. А кроме того, как показала анкета, крестьяне надеются на правительство. Как оно решит, так и будет. От государства они ждут помощи, например, при строительстве дорог, жилищ, колодцев.

Лишь 10% крестьян ответили, что их главная беда — отсутствие земли, которая поделена несправедливей. Эти крестьяне не надеются на земельную реформу, не верят, что их положение может улучшиться. 55% крестьян безразличны ко всему и не ждут никаких перемен; 27% не только не рассчитывают на улучшение, но уверены даже, что будет еще хуже; 18% считают существующее положение благополучным.

Да, печальна судьба турецкой деревни!

К вопросу о земельной реформе. По поводу земельной реформы в Турции велось много разговоров и споров. Но до дела так и не дошло.

Турецкие крестьяне не имеют своей политической партии или какой-либо другой организации, которая бы защищала их интересы и боролась за их права.

После окончания второй мировой войны, в 1945 году, турецкий парламент принял закон «О наделении крестьян землей». В нем говорилось о необходимости «ликвидации средневековья в турецкой деревне», о наделении малоземельных и безземельных крестьян землей в количестве, требуемом для пропитания семьи. Помещичье землевладение было ограничено 500 гектарами. Излишки предполагалось выкупить и национализировать.

И что же? Даже эта скромная программа не была реализована. Огромные помещичьи владения фактически остались нетронутыми. С 1945 по 1972 год среди 447 тысяч безземельных крестьян было распределено 2,2 миллиона гектаров (по цене 200 лир за 1 гектар). В результате раздела этих, в основном государственных, земель число карликовых хозяйств удвоилось, а в скором времени в связи с быстрым приростом населения эти хозяйства подверглись еще большему дроблению. Кроме того, крестьянам, в особенности безземельным, не имевшим средств на выкуп земли, пришлось брать деньги взаймы у более состоятельных крестьян или в банках. В результате немало земли снова оказалось в руках зажиточных хозяев, а нищета малоземельных и безземельных крестьян усугубилась.

Вопрос об аграрной реформе после переворота 1960 года. В 1960 году вопрос о земельной реформе встал с особой остротой. Группа офицеров, выступившая против правительства Мендереса и Демократической партии, выдвинула эту проблему на первый план. Созданный правительством проект конституции гарантировал осуществление земельной реформы. В самой конституции, которая была принята в 1961 году, правительство обязывалось провести эту реформу. Военные подготовили, хотя и не внесли на обсуждение парламента, проект аграрного закона, достаточно смелого для тех условий.

По этому проекту земельные владения не должны были превышать 200 гектаров для одной семьи, а излишки должны были перейти в распоряжение Комиссии по реализации земельной реформы и розданы крестьянам с учетом количества членов семьи и качества почвы. Проект запрещал дробление хозяйств и поддерживал слияние земельных участков. Одновременно государство брало на себя заботу о снабжении крестьян машинами и орудиями, а также обеспечивало им социальные права.

Коалиционное правительство из представителей двух наиболее крупных партий (Народно-республиканской и Партии справедливости) приняло наказ военных. Однако за четыре года существования состав этого правительства изменялся четырежды, и всякий раз разрабатывался новый проект аграрной реформы. В результате ни один из них не был внесен на рассмотрение парламента. Ни разу не удалось прийти к единому мнению и прекратить бесконечные дискуссии и «изучение» вопроса.

Аграрный вопрос в программе Партии справедливости. С 1965 по 1971 год, когда у власти впервые находилось правительство, возглавляемое лидером Партии справедливости С. Демирелем, конституция не претерпела каких-либо изменений и ее положение о необходимости земельной реформы осталось в силе.

Партия справедливости, утверждавшая, что своим успехом на выборах она обязана поддержке крестьянских масс, действительно в какой-то мере старается защищать интересы деревни, хотя программа ее охватывает большой комплекс общегосударственных проблем.

С. Демирель, часто подчеркивавший свое крестьянское происхождение, настаивал на необходимости глобальной реформы сельского хозяйства, в ходе которой решился бы и земельный вопрос. На одном из предвыборных собраний Демирель с большим пафосом заявил, что его партия мечтает каждого крестьянина сделать миллионером. Главное в позиции Демиреля — убедить крестьянина в том, что между интересами помещика и нуждами безземельного крестьянина нет никаких противоречий. Благодаря ага, по его утверждению, сотни тысяч людей кормят свои семьи. Он умалчивал об арендной плате, иногда составлявшей половину урожая.

Программу Демиреля «оздоровления деревни» можно сформулировать следующим образом: модернизация, механизация, химизация, строительство водохранилищ, создание оросительных систем, обеспечение земледелия качественным семенным материалом, селекция в области животноводства. Установки правильные, против них не возразишь. Но где же забота о людях, о массах крестьян, составляющих 70% населения страны? Как будет? вести свое хозяйство и где выращивать скот крестьянин, у которого ничтожный клочок земли или вообще ее нет? На какие средства он купит машины? Где он научится передовым методам ведения хозяйства? Где он возьмет средства на содержание семьи? В программе Партии справедливости было сказано: «Произвести немедленный и справедливый раздел земли, наделить землей без» земельных и малоземельных крестьян в тех районах, где имеются земельные угодья, принадлежащие государственной казне». Иными словами, не будем трогать помещиков, ликвидируем государственные хозяйства и в то же время бросим пропагандистский лозунг «Немедленно произвести раздел земли». Но эту землю сможет получить лишь ничтожно малое число нуждающихся.

Аналогичные программы выдвинули и другие консервативные правые партии: Демократическая партия, Республиканская партия доверия, Новая партия Турции.

Народно-республиканская партия и аграрный вопрос. Более продуманную программу преобразований в сельском хозяйстве выдвинула Народно-республиканская партия. Она предлагала, чтобы государство ограничило размеры частного землевладения и, выкупив излишки земли, передало их малоземельным и безземельным крестьянам в кредит, который был бы для них не слишком обременительным в первые годы хозяйствования. Лозунги этой партии таковы: запретить дробление хозяйств, сделав их нераздельной собственностью семьи, каждую деревню превратить в единый хозяйственно-культурный организм, ввести районирование земледелия и животноводства, а также специализацию, дающую возможность использовать современные машины, технологию и научные достижения. Специализация производства, подъем производительности труда создадут изобилие продуктов. Одновременно необходимо развернуть широкую культурную и просветительскую работу, а также предоставить социальные права работникам, занятым в сельском хозяйстве.

В 1968 году Б. Эджевит, в то время генеральный секретарь Народно-республиканской партии, полемизируя в меджлисе с министром сельского хозяйства от Партии справедливости, взывал: «Тех, кто говорит "нет" земельной реформе, можно подозревать в продажности. Их есть кому подкупать. Но кто заинтересован в подкупе борцов за реформу? Безземельные крестьяне? Но им не на что купить лекарства для своих детей». В поисках выхода из тупика, в который зашло сельское хозяйство Турции, Б. Эджевит тоже предлагал реформы и преобразования. К сожалению, его концепция носит половинчатый характер, не решает всех проблем и, что самое главное, в нынешних условиях почти неосуществима: слишком сильны в Турции консервативные силы, использующие в политических целях религиозные чувства людей.

Б. Эджевит предложил развивать хозяйства средних размеров. Став основной опорой турецкой деревни, такие хозяйства должны, по мысли Эджевита, давать основную массу продукции для рынка. Вести каждое подобное хозяйство должна одна семья. Группы таких хозяйств должны объединяться по районам с учетом специализации. Снабжение и сбыт возьмет на себя развернутая сеть сельской кооперации. Частная собственность на землю сохраняется, но в рамках семьи, а не для ее отдельных членов. Дробление хозяйств при этом становится невозможным. Со временем доходы крестьян должны возрасти, у них будут образовываться накопления, которые они употребят на приобретение изделий промышленного производства, и промышленность, таким образом, получит дополнительный стимул для своего развития.

Несколько лет защитницей интересов трудящихся масс, крестьян и рабочих, была Рабочая партия Турции, которая также разработала программу земельной реформы, исходившую из интересов обездоленных крестьян. Национализировать помещичьи земли, безвозмездно раздать их крестьянам, дать им возможность приобрести машины, создать благоприятные социальные и культурные условия жизни в деревне, помочь моледежи и всему сельскому населению преодолеть экономическую и культурную отсталость — таковы лозунги этой партии. Вопрос о выплате компенсации помещикам Рабочая партия Турции предложила отложить и обсудить в ходе парламентской дискуссии.

Аграрная проблема после меморандума 1971 года. Правительство Демиреля, по утверждению генералом должно было пасть, так как оно не осуществило провозглашенных конституцией реформ. Было сформировано новое, «надпартийное» правительство Нихата Эрима. Его задачи, сформулированные в меморандуме, заключались в восстановлении порядка и проведении реформ, обещанных еще в 1961 году.

На заседании Великого национального собрания 2 апреля 1971 года Н. Эрим достаточно подробно изложил программу своего правительства, которая сводилась к указанным в меморандуме двум пунктам. Прежде всего он обещал осуществить земельную реформу и предложил с этой целью создать специальный орган. Началось изучение всех реформ, какие только были проведены во всех странах после второй мировой войны. В бесконечных дискуссиях решался вопрос о максимальном наделе для одной семьи. Крестьянам были обещаны помощь в деле модернизации сельского хозяйства и проведение землемерных работ (кадастр). Чего только не обещал М. Эрим: Изменить налоговую систему, улучшать социально-экономические условия и поднять уровень жизни деревни, заняться охраной лесов, повысить производительность труда в сельском хозяйстве, поднять животноводство, улучшить использование водных ресурсов и многое другое. Программа правительства Н. Зрима фактически не обсуждалась. Запуганные генералами члены парламента почти единогласно выразили вотум доверия новому правительству. Против голосовало несколько человек из левого крыла, прекрасно понимавших, что программа не содержит ничего, кроме обещаний, и что никаких радикальных реформ не будет. По этой причине за новое правительство голосовали правые. Не ошиблись ни те, ни другие. Уже через два месяца Н. Эрим в своем выступлении по радио и телевидению успокоил тех, кого это тревожило. «Земельная реформа, — сказал он, — является одной из важнейших задач. Но, говоря о реформе, мы не предполагаем лишить кого-либо его собственности без компенсации». Н. Эриму ответил на страницах либеральной газеты «Миллиет» известный публицист, позднее арестованный военными властями, доктор Музаффер Сенджер. Правительство, по словам доктора Сенджера, «не ставит, своей целью проведение глубоких социальных и экономических преобразований в деревне. Не затронув крупных землевладельцев, не разрушив рабских отношений между ага и крестьянами, не перестроив полностью социальной структуры деревни, нельзя говорить о настоящей земельной реформе и преобразовании сельского хозяйства».

Выступления премьер-министра на протяжении следующих месяцев после прихода его к власти становились все более осторожными, тема реформы звучала все глуше, зато все громче говорилось об угрозе внутренней безопасности Турции.

Прошел год. За это время не был даже разработан проект закона о земельной реформе. Между тем правительство Н. Зрима пало. Следующий премьер-министр, Ферит Мелен, не внес никаких изменений в программу предыдущего правительства. Он тоже обещал осуществить реформы, восстановить порядок, провести подготовку к очередным выборам, которые должны были состояться в октябре 1973 года.

Экономическое положение деревни. Бывший заместитель премьер-министра в правительстве Н. Зрима Атилла Караосманоглу в докладе, опубликованном 4 июля 1971 года, сказал: «96% занятого в сельском хозяйстве населения обрабатывает 66% земель. Остальные 4% крестьян обрабатывают 34% земли... С 1950 года до настоящего времени число жителей, занятых в сельском хозяйстве, существенно возросло. Если бы не было возможности обеспечить турецких граждан работой за границей (в настоящее время число работающих за границей турок составляет 750 тысяч), в последнее двадцатилетие нам пришлось бы искать работу для 13 миллионов человек».

Более 70% населения Турции живет в деревне. Считается, что оно все занято в сельском хозяйстве. На самом же деле большая его часть — это безработные, которые ждут хоть какой-то возможности заработать немного денег. Беда Турции — перенаселенность деревни, избыток рабочих рук. Весной на дорогах страны часто можно видеть, как целые семьи, с детьми и пожитками, бредут в поисках работы на строительство дороги или же в поле. Дорожное начальство выдает безработным небольшие палатки, где в течение всего сезона ютятся рабочие с семьями.

Б. Эджевит был совершенно прав, считая проблему деревни наиболее острой, требующей немедленного решения и вместе с тем тесно связанной с социально-экокомическим положением страны в целом. Действительна отсталость и бедность турецкой деревни тормозят развитие всего общества. И это тем более досадно, что природные возможности Турции огромны. В Турции есть районы, где в год снимают по два-три урожая фруктов и овощей, например на побережье Эгейского и Средиземного морей. Но большинство крестьян в состоянии снимать лишь один урожай в год.

Важное значение имеет строительство водохранилищ; и ирригационных систем. Потребность в них в настоящее время удовлетворяется лишь на 10%. Не решена проблема питьевой воды. Колодцев не хватает.

В Турции построено немало дорог стратегического значения, в то время как местных дорог, необходимых для нужд хозяйства, почти нет. Зачастую осел — единственное транспортное средство, при помощи которого товары доставляются в высокогорные районы. А как часто узкие тропы нависают над обрывами или осыпи преграждают путь! Слабая сеть железных дорог не удовлетворяет хозяйственных потребностей. Большинство грузов приходится перевозить на автомобилях. Высокая стоимость перевозок в такой обширной стране тормозит развитие промышленности и торговли.

Плохо обстоят в Турции дела и с электроэнергией. Из 40 тысяч деревень электричеством обеспечено не более 2 тысяч.

Нужны огромные средства и радикальные реформы, чтобы турецкое сельское хозяйство могло в полной мере использовать свои возможности. Соха должна исчезнуть с полей, волы — уступить место молотилкам, веялкам, тракторам и комбайнам, а жизнь деревенских тружеников — стать культурной и зажиточной.