На африканском базаре

Африка просыпается рано. Утреннюю тишину - будь то в городе или в деревне - робко проверяет сонная пичуга, ей отзывается перекличка петухов, в которой выделяются хриплые голоса ветеранов. Птичья перекличка будит людей. На минарет, ежась от холодного ветерка, взбирается старик муэдзин и обращает лицо к восходящему солнцу. "Велик аллах!" - раздается его далекий призыв.

Там есть озера, похожие на моря, большие реки, огромные водопады. А это рыбаки на угандийском озере Набугабо

Звякают колокольчики горбатых длиннорогих коров, которых сквозь туман пастух-мальчишка ведет в поле. Выходят из островерхих хижин женщины, прибавляя красок природе своими замысловатыми платьями. Они легко ставят на головы приготовленные с вечера корзины с овощами и фруктами, и их фигуры цепочкой растягиваются по мокрой от росы тропинке, что ведет на ближний рынок.

Краски деревенского рынка (Мали)

Придя на место, женщины усаживаются на соломенные циновки и раскладывают свой разноцветный и ароматный товар: желтые и зеленые гроздья бананов, которые издали напоминают сваленную в беспорядке слоновую кость, темно-красные помидоры, белые шары капусты, золотистые ананасы, розовые клубни сладкого картофеля. Кто-то разводит огонь, и вот уже на жаровне подпрыгивают и стреляют зернами спелые початки кукурузы. Рядом, под навесом, открывается "столовая" - здесь за несколько медяков голодный путник получит лепешку и горячую похлебку. Приходит местный парикмахер. Он прислоняет к дереву трехногий столик, ставит на него осколок зеркала, щетку и ножницы и садится на землю в ожидании клиентов, недостатка в которых не бывает. Подошли рабочие с соседней фермы. Поеживаясь от утренней прохлады, они присаживаются к костру и с удовольствием грызут горячую кукурузу.

В масайской парикмахерской

Маленький деревенский рынок - нижняя ступенька в пирамиде африканских базаров. Их увидишь повсюду: в тени мангового дерева, под баобабом, на дороге, у реки и даже просто в буше. Они вбирают плоды тяжелого крестьянского труда, кормят города, кормят и самих земледельцев. Картину жизни африканцев нельзя написать без базара - она получится блеклой. И сегодня он продолжает играть заметную роль в африканском обществе.

Африканский рынок. Здесь заключаются сделки, знакомятся, учатся, влюбляются, завидуют, ссорятся... Это целый мир (Эфиопия)

У каждого базара свое лицо, свой особый ритм, который скрыт для чужого за внешней похожестью.

В отличие от столичных супербазаров, серьезно занятых бизнесом, мелкие традиционные рынки являются еще и местом общения людей. Африканец приходит сюда не только что-то купить или продать. На рынке он сможет встретить знакомого, похвастать обновкой, узнать новости. Рынок - это своего рода театр, в котором африканец выступает и как зритель, и как актер. Само расположение рынка - в центре деревни или города - придает ему большую социальную значимость. Рынок всегда в курсе всех местных событий. Для него нет секретов - он все видит и знает. Он в определенной степени формирует общественное мнение. И именно здесь можно прикоснуться к старым и новым традициям Африки и немного понять психологию ее жителей.

Молчаливых рынков не бывает. Сквозь многоголосый зазывальный гул слышится песня, музыка, под которую прямо в пыли танцуют босоногие ребятишки. И везде улыбки, улыбки, улыбки. Хорошее настроение считается признаком правильного воспитания. Да и какая торговля, если лицо продавца мрачно и неприветливо!

- Подходи ко мне!

- Нет, сюда!

- Лучшие в мире ананасы!

- Несравненные помидоры!

Меж торговых рядов шныряют полуголые мальчишки и то там, то тут тянут ручонки за фруктами. Продавцы относятся к этому довольно равнодушно, только бросят сердитый взгляд на воришку.

Вдруг раздается дробь тамтама, да не одного, а нескольких - идет большая свадебная процессия. Вернее, не идет, а танцует. Мгновенно рынок преображается. Забыта торговля, все, даже мальчишки, собираются в одном месте.

Впереди молодых прыгает, извивается, падает на землю и снова вскакивает, совершая немыслимые телодвижения, танцор в костюме колдуна: он отгоняет злых духов, которые могут омрачить счастье новобрачных. Борьба вошла в решающую стадию - и вот злые духи побеждены. Юноши и девушки плавно покачивают телами в ритм барабанам, процессия проходит, ее звуки постепенно затихают. Расходятся и зрители, оживленно обсуждая достоинства и недостатки танца. Не исключено, что молодые познакомились именно на рынке. Во всяком случае, в прежние времена, о которых вспоминает вот эта песня, так чаще всего и происходило:

 Среди красных помидоров 
 И зеленых перцев, 
 Что еще ярче в полуденном солнце, 
 Шоколадно лоснятся сильные 
 И статные тела молодых воинов. 
 На их мускулистых плечах 
 Луки и колчаны с ядовитыми стрелами. 
 Они пробуют пито* и заигрывают 
 С местными девушками, обнаженными по пояс. 
 Но сегодня пусто и тихо 
 На рыночной площади. 
 Парни давно ушли и не приходят 
 Сюда больше. 
 Только девушки собираются на рынке, 
 Тщетно надеясь, что они вернутся, 
 Они приходят сюда с ожиданием в сердце 
 И слезами в глубоких коричневых глазах... 

*(Пито - самодельное пиво)

Арабские и португальские хроники упоминают о традиционных базарах, которые существовали в африканском обществе задолго до прихода европейцев. Земледельческие племена торговали зерном, овощами и фруктами, а за мясом и молоком обращались к скотоводам. И те и другие приходили на рынки в те места, где показывали свое искусство гончары и кузнецы. Условия жизни и традиции закрепили этот "профессионализм", который уже, конечно, в размытом виде - дошел и до наших дней.

Семья гончаров эве (Гана)

В Уганде, например, жители Буганды до сих пор считаются непревзойденными мастерами по выделыванию луба, служившего когда-то единственным материалом для изготовления одежды. А в области Буньоро живут потомки кузнецов и соледобытчиков, охотников на слонов.

Торговля между земледельческими и скотоводческими племенами создавала основу для большего сближения, помогала пережить голод и засуху, сохранить потомство. Чтобы вражда и война не порвали связующую нить, земледельцы и скотоводы стремились укрепить доверие друг к другу, женились на девушках из чужого племени, совершали обряды кровного братства. Вот как он происходил в королевстве Буньоро: будущие побратимы делали на своих животах надрезы, мазали кровью кофейные зерна, менялись ими и затем торжественно их съедали. Считалось, что такое братство нерасторжимо.

Торговец должен быть опытным дипломатом и психологом. От его поведения раньше зависел не только доход, но порой и сама жизнь. Торговаться он должен был осторожно, стараясь не переходить установленных обычаем границ торга. Если стороны не могли договориться о цене, иногда дело кончалось кровопролитием, и торговец порой вынужден был спасаться бегством, бросая свой товар. А торговаться было трудно, потому что тогда не существовало стандартных мер веса или длины, в разных районах ходили разные "деньги". До прихода в Восточную Африку арабских купцов покупатели расплачивались дисками из слоновой кости, изготовлением которых занимались специальные мастера при королевских дворах. Арабы принесли голубые бусы, которые заменили слоновую кость как средство платежа. Потом появились раковины каури, получившие большое распространение во всей Восточной Африке.

Традиционные рынки имели огромное значение в жизни Африки. За них велись войны, ибо тот, кому удавалось захватить контроль над рынком, становился властелином всей области. Он облагал налогом наиболее ценные и дефицитные товары, собирал дань с приезжих торговцев.

Рынки превращались в важные торговые центры. Вокруг них возникали поселения, к ним вели дороги. Из таких торговых центров нередко возникали города.

Появление в Африке железных и шоссейных дорог способствовало развитию торговли. Но колониальные власти стремились ограничить в ней участие коренного населения. В Восточной Африке политика Великобритании привела к тому, что практически вся торговля - вплоть до мелких лавчонок - оказалась в руках иностранцев. Провозглашение независимости не изменило положения. И только в 70-80-х годах движение за экономическую независимость приобрело значительный размах и заставило правительства африканских государств проводить более жесткую политику в отношении иностранного бизнеса.

Рынок одного человека (Уганда)

В городах обычно несколько базаров. Но всегда есть один - самый главный, куда приходит за покупками большинство жителей и туристов. В некоторых столицах есть гигантские рынки, похожие на города-лабиринты со своими улицами, переулками, центром и окраинами. Здесь легко заблудиться без провожатого. Но купить можно практически все. Сотни, тысячи прилепленных друг к другу магазинчиков и лавок торгуют овощами, фруктами, текстилем, сувенирами, скотом, здесь же шьют, едят, заключают сделки. Жизнь не замирает и ночью: до утра открыты крошечные бары, горят костры, играет музыка.

Я вспоминаю знаменитый "Меркато" Аддис-Абебы, занимающий почти 50 гектаров. В тесных и темных лавчонках сидели торговцы. В одном из переулков "Меркато" я вышел к мастерской художника. На тщательно выделанных кусках воловьей кожи он рисовал большеглазых эфиопов в ярких одеждах. Они били в барабаны, играли на флейтах, лирах и арфах, звенели маленькими золотыми колокольчиками и весело плясали в такт своей же музыке. Другой художник старательно выписывал икону, и святые у него тоже выходили большеглазыми курчавыми эфиопами. У стены соседней лавки на земле стояли десятки ваз, кувшинов и запыленных лампад, как будто попавших сюда из сказок Шехерезады...

Хозяин сувенирного царства (Свазиленд)

В каждой африканской стране есть свой особый сувенир, на котором специализируются местные рынки. В Танзании это скульптуры маконде, удивительные по форме и манере исполнения. На Сейшельских островах - коко-де-мер (морской кокос), плод сейшельской веерной пальмы, которая не растет больше нигде в мире. В Замбии и Заире - поделки из малахита. Но почти в любом уголке Африки можно найти деревянную маску или скульптуру - символ африканской традиции и культуры.

Плетение изделий из соломки (Мадагаскар)

Ритуал торговли прост и стар как мир. Соглашаться сразу на предложенную цену - дурной тон. Если вы возьмете вещь, не торгуясь, то рискуете потерять уважение рынка, который немедленно обратит на вас внимание и засыплет шутками. Африканец любит торговаться и благосклонен к тем, кто соблюдает правила этой нехитрой игры.

Самые заядлые торговцы - продавцы масок. Они настигнут вас везде, даже в гостиничном номере от них не укрыться. Вы можете спокойно сидеть в кафе на открытом воздухе и неторопливо потягивать прохладительный напиток. И вот, откуда ни возьмись, налетает толпа мальчишек и начинает наперебой предлагать экзотические товары: маски, деревянные фигурки, незамысловатые украшения. Самые смелые суют вам под нос пахнущих гуталином слонов и носорогов и доверительно шепчут, что для такого важного господина они отдадут эту вещь почти даром. Если вы выдержите первую атаку, то через некоторое время толпа поредеет и останутся наиболее стойкие. Теперь обычай разрешает вступать в переговоры, и вам называют цену. В ответ вы выражаете сомнение в серьезности продавца и предлагаете раз в десять меньше. Это вызывает взрыв негодования: "Бвана (господин) думает, что я сумасшедший?!"

Но тут-то и начинается самый торг, похожий на ритуальный танец охотника, со вздыманием рук, прыжками, гримасами, уходами и незлобивой перебранкой. Роль охотника исполняют оба участника. Жертв здесь не бывает - все остаются довольны. Сделка состоялась, и следуют взаимные благодарности и предложение приобрести что-нибудь еще. Если вы соглашаетесь, то все повторяется с самого начала.

Базары, где торгуют деревянными изделиями - масками, фигурками, изображениями животных и птиц, - это особое зрелище. Здесь царство туристов. За бесценок можно купить настоящее произведение искусства или выложить большую сумму за дешевую поделку.

Торговцы масками превратились в особую касту, которая живет по собственным законам и подчиняется внутреннему клановому уставу. В основном это народные умельцы, ремесленники, набившие руку на изготовлении ходовых туристских товаров. Здесь же и ловкие перекупщики, добывающие ценные резные изделия в глухих деревнях, просто добровольные "маклеры", за небольшую плату готовые "помочь" неопытному туристу выбрать "настоящий товар".

Такое страшилище способно отпугнуть любого злого духа (Либерия)

Каких только масок здесь нет! Базар просто не в силах вместить всех торговцев, даже на улице можно увидеть аккуратно расставленные деревянные фигурки моранов - масайских воинов, фантастические переплетения скульптур маконде. Маски рядами лежат прямо на тротуаре - маленькие и гиганты, черные, коричневые, почти белые. Даже серийные поделки обладают свойственными всей африканской скульптуре одухотворенностью и пластикой. Лучшие образцы, конечно, редко встретишь на улице, но и здесь попадаются оригинальные произведения, в которых самобытный африканский мастер стремится отразить сложную гамму своих представлений об окружающем мире, выражая ее в необычайной, аллегорической форме.

Произведения умельцев давно уже стали известны далеко за пределами Африки. Их работы демонстрируются на крупнейших международных выставках, закупаются музеями, о них пишут книги и исследования. Именно им африканские страны во многом обязаны ростом туризма - важного источника иностранной валюты.

Происхождение этой маскарадной маски до сих пор вызывает дискуссии: некоторые утверждают, что древние скопировали ее со... скафандра

В наши дни число резчиков растет с каждым годом. В 70-х годах при обследовании небольшой танзанийской деревни Мванаруменго обнаружился любопытный факт: из семисот жителей более двухсот - резчики по дереву. А таких деревень в стране - сотни...

Африканцы жалуются, что современный рынок становится более коммерческим, что продавцы и покупатели часто пренебрегают традицией и не торгуются так, как положено. Своего не обманешь: он цену знает, да и времени торговаться у него стало меньше, а богатый западный турист купит за любые деньги.

Рынок иронически посматривает на вечно спешащих туристов, обвешанных фотоаппаратами и кинокамерами. Толпы приезжих с утра мечутся от прилавка к прилавку, лихорадочно хватают бусы, маски, браслеты, копья, камни, примеряют яркие рубашки, платья, загружают в объемистые сумки ананасы, папайи, манго. Иностранцы - частые гости рыночных анекдотов. Вам поведают о недоверчивом туристе, который запуган рассказами о том, как обманывают на рынках. С независимым видом он долго ходит вдоль торговых рядов и страдальчески морщится, когда ему называют цену. За ним устремляются любопытные и поминутно заключают пари - купит или не купит. Обычно те, кто утверждает, что не купит, проигрывают. Испытав до конца терпение торговцев и зевак, турист с достоинством берет за бешеные деньги кормовой банан и гордо удаляется.

А вот к прилавку с масками рысцой подбегает турист-энтузиаст и дрожащим от волнения голосом кричит: "Сколько, сколько стоит это произведение искусства?" Ему заламывают цену, как руки за спину. Турист сгибается от неожиданности и, попеременно краснея и бледнея, мямлит, что, мол, неплохо бы уступить, что он мог бы заплатить не сто, а, скажем, девяносто семь шиллингов. "Согласен", - быстро отвечает торговец и, все еще не веря своему счастью, с невероятной скоростью упаковывает маску, настоящая цена которой не больше десяти шиллингов. Турист счастлив и предвкушает момент, когда вечером за ужином он сможет рассказать друзьям, как ловко и красиво сделал покупку.

Африканцы утверждают - и они правы, - что для "правильной" купли-продажи не обязательно знать местный язык. Мой знакомый, Жиль, владел только французским. Однажды мы оказались на бойком базарчике у водопада Виктория в Замбии.

- Так ты говоришь, что этот кусок дерева стоит пять квачей? - задумчиво спросил Жиль по-французски юного продавца, внимательно рассматривая большую красивую маску.

Мальчишка закивал головой и согласился на английском:

- Да, пять, только пять.

- Я дам тебе одну, - громко сказал Жиль и великодушным жестом протянул монету.

Продавец отчаянно замотал головой. После нескольких неудачных попыток убедить его Жиль закурил. В его глазах появился охотничий блеск.

- Послушай, - твердо произнес он, - эта маска вся в трещинах и вмятинах. У нее даже глаза разные. Нет, голубчик, не уговаривай, дороже, чем за две квачи, я ее не возьму.

- Нет, вы только посмотрите, - обратился он ко мне, - и за это с меня хотят содрать три квачи!

- Четыре, - мягко поправил продавец.

Спор продолжался еще некоторое время и закончился к удовлетворению обеих сторон. Маска была продана за компромиссную цену в три с половиной квачи...

Особое зрелище представляют собой рынки в пограничных районах. Продают и покупают все, что только можно вообще вообразить. Самые фантастические сделки заключаются ежеминутно. Именно к таким рынкам можно в буквальном смысле применить определение "черный": контрабанда тут пышно процветает.

Однажды я оказался на таком рынке в деревне Бусиа, на границе между Угандой и Кенией. Если быть точным, то вся деревня представляла собой огромную толкучку. Толпа гудела, как рой растревоженных пчел.

В полицейском участке дежурил толстый, флегматичный капрал. Он лениво перебирал документы, ставил печать, безразличным жестом сгребал в стол мелкие взятки, презрительно при этом улыбаясь. Второй полицейский - тощий старик, с трудом придерживающий ружье, - только что привел бродягу, который стянул на рынке пластмассовую канистру. Молодой парень в рубашке, состоящей из дыр, соединенных узкими полосками ветхой материи, и в таких же брюках шел спокойно. Весь вид его говорил, что ему не впервой соприкасаться с законом.

"Эй, что там еще?" - окликнул старика капрал. "Опять вот этого взял, - ответил тот. - А то снова избили бы". Парня втолкнули в камеру, а вещественное доказательство - дырявую канистру - приобщили к другим таким же убогим, собранным в углу комнаты.

Рядом с полицейским участком разбиты армейские палатки. Около одной стоит потрепанный, забрызганный грязью, когда-то зеленый грузовик. В тени на стульях развалились капитан и двое его подчиненных. Девушка, стоя на коленях, подает капитану чай. Сержант спит, сдвинув на лоб малиновый берет.

Видна еще одна деревушка, пополам разделенная между Угандой и Кенией. Несколько соломенных хаток, колодец-журавль, полуголые детишки весело играют водой. Белый бородатый козел, мерно передвигающий челюстями, петух, догоняющий отчаянно кудахчущую курицу. Слышны удары молота из деревенской кузницы.

Те, кто передвигается пешком, обходят пограничный шлагбаум. Деньги есть не у всех, и поэтому многие тащат с собой всякую живность и товар на продажу в Кению. Настоящую контрабанду переносят многочисленными тайными тропами.

Таможенники сидят в тени навеса около пограничного шлагбаума. Время от времени кто-нибудь из них лениво поднимает руку и подзывает очередного "туриста". Тот покорно подходит и привычным жестом вынимает из кармана наличность.

- И это все? - с деланным удивлением спрашивает таможенник. - Ты знаешь, что тебе будет, если еще найдем?

- Да, начальник, - отвечает тот.

- Ну, смотри, за обман, - и тут полицейский делает характерный жест, - голову отрежем.

- Да нет у меня больше денег.

- Сейчас посмотрим. - С бедняги снимают рубашку, брюки, тщательно осматривают ремень - видимо, излюбленное место для переноса валюты, потом носки, ботинки. Он стоит раздетый, мимо проходят соплеменники, бросая на него нелюбопытный взгляд: все проходили подобную процедуру.

- Ну, ладно, обманщик, иди. Но смотри, чтобы в последний раз, - туманно грозит полицейский, несколько раздосадованный неудачей...

В Танзании, недалеко от Аруши, я видел базар, где масаи торговали скотом в самом центре широкого поля, поросшего низкой, начавшей желтеть травой. Молодые масаи выглядели экзотично: кусок красной материи, перекинутой через плечо наподобие римской тоги, множество браслетов на руках и ногах, кольца в ушах, острое копье и грозный взгляд. Маленькие козы казались совершенно неуместными рядом с этими воинственными жителями африканской степи.

Покупатели были тут же, они подъезжали на машинах и громко переговаривались со сборщиком налогов, который сидел за столом, неожиданным в такой обстановке. Поблизости расположились пожилые масаи со скобяным товаром: колокольчиками для коров, большими ножами-пангами, наконечниками для копий и стрел.

Сначала нас разглядывали настороженно, а потом, увидев, что мы пришли с мирными намерениями, стали предлагать купить овцу, козу или хотя бы несколько коровьих колокольцев.

Наш вежливый отказ вызвал общее недоумение: "А зачем же тогда вы пришли на рынок?"

Что-то есть в масаях от цыган. Такие же блестящие хитрые глаза, вольный нрав, врожденная независимость и любовь к кочевой жизни. Говорят, что раньше масаи презирали деньги. "У нас нет карманов, - говорили они. - Когда появляются карманы, то нужны деньги, чтобы их туда класть. А деньги - это зло, ненависть, конец свободе..."

Но все меняется. Изменились и масаи. Многие забывают наказы предков. Все чаще выбегают они на дорогу, потрясая копьями, останавливают проезжающих туристов и за несколько долларов позируют фотографам. Как-то я подъехал к бензоколонке километрах в ста от Найроби. Не прошло и минуты, как меня тесным кричащим кольцом обступили одетые в красочные тоги масаи разного возраста и стали предлагать копья, ножи, разноцветные бусы. (Я невольно подумал, как меняется ситуация: лет сто назад европейские торговцы удивляли африканцев точно таким же товаром.)

'А он пришлет нам снимки на память?'

Торгуются масаи самозабвенно. Длинный парень с банкой из-под пива в одном ухе и серьгой в другом отвел меня в сторону и, пожаловавшись на обилие нечестных конкурентов, предложил купить копье. "Это очень удачная сделка, бвана, - горячо шептал он. - Два копья за сорок шиллингов или одно за двадцать!"

Грустно качают головами старики масаи, вспоминая прошлое. "Не та нынче молодежь", - сердито ворчат они...

Кое-где старые рынки умирают, уступая место современным - многоэтажным, чистым, аккуратным, но... менее африканским. Здесь уже не потолкуешь с соседом о жизни и не отдохнешь на бетонном полу. Здесь только торгуют.

Но традиционный рынок не сдается. Оттесненный каменным городом, он отступает к деревне, прячется под деревьями и продолжает жить своей веселой, независимой жизнью, даря людям радость и напоминая им о вековых традициях.