Восточная Африка - прародина человечества?

Трудно себе представить, что на этой каменистой неприветливой земле некогда существовала цивилизация, а еще труднее - что именно эта земля является прародиной человечества. Так же трудно, как поверить ученым, утверждающим, что в те далекие времена, когда обезьяна прочно стала на ноги и сделала палку своим орудием, здесь были не пышущие жаром пески и камни, а зеленые долины.

Но это так. Сначала геологи и палеонтологи доказали, что климат внутренних районов Африки был куда влажнее, чем сейчас. Теперь антропологи и палеонтологи доказывают, что сменно в этом влажном крае теплых озер началась история человеческого общества.

Впервые прародиной человечества Африку назвал Чарлз Дарвин. Великий основоположник эволюционного учения считал, что богатые флора и фауна Тропической Африки должны были облегчить нашим примитивным предкам поиски пищи, а теплый климат не только избавлял их от необходимости сооружать жилища и заботиться об одежде, но и ускорял процесс исчезновения у них волосяного покрова. Но все это были плоды теоретических рассуждений, а не сделанные на основе раскопок и фактов аргументированные выводы. Антропология делала тогда первые шаги и не могла дать Дарвину никаких доказательств.

Когда же палеоантропология вышла из младенческого возраста, то начала опровергать Дарвина. В 1892 году на Яве французский врач Е. Дюбуа впервые обнаружил остатки «обезьяночеловека» - питекантропа. Все новые и новые сенсации приносили раскопки в пещерах под Пекином. Там нашли еще одну ископаемую форму доисторического человека - синантропа, а рядом с ним - множество каменных орудий. Обитатели пещер жили в начале четвертичного периода, то есть несколько сот тысяч лет назад.

Этому черепу человекообразного существа 2,5 миллиона лет

Африка молчала, а в Южной Азии, где так же тепло и влажно, одно антропологическое открытие следовало за другим. В науке укрепилось твердое мнение о том, что родиной человека была Азия, где огромные области с тропическим климатом с мезозоя не знали ни морских трансгрессий, ни вулканических катаклизмов. Это хорошо вязалось с соседством древнейших цивилизаций и устраивало расистов от науки, которые не могли примириться с мыслью о появлении человека на «Черном континенте».

И вдруг в 1924 году - гром среди ясного неба: сообщение южноафриканского анатома профессора Раймонда Дарта, тогда еще дилетанта в антропологии. С помощью своей студентки Дарту удалось обнаружить возле Иоганнесбурга целую коллекцию ископаемых черепов. Среди находок обращал на себя внимание череп, слишком примитивный для человека, но слишком прогрессивный для обезьяны. Обладатель другого черепа (трех - четырехлетний ребенок) имел большой мозг, каким не могла похвастаться ни одна из человекообразных обезьян, и зубы, похожие на человеческие. К тому же, судя по найденным костям, он ходил гораздо прямее, чем шимпанзе. Дарт назвал обладателя черепа австралопитеком африканским и заявил, что считает его «промежуточным звеном» между обезьяной и человеком. Это был переворот в антропологии.

Двадцать лет спустя соотечественник Р. Дарта профессор Роберт Брум в пещерах под Иоганнесбургом находит другой череп, а затем кости скелета, доказывающие, что австралопитеки передвигались в выпрямленном состоянии. Теперь уже и печи быть не могло о том, что открытые Р. Дартом и Р. Брумом древние виды - всего лишь доселе не известные науке вымершие человекообразные обезьяны. Это были существа, близкие к предкам человека, которые появились в плиоцене и жили вплоть до самого начала четвертичного периода. А это означало, что австралопитек старше и питекантропа, и синантропа и что лавры Азии вновь должны перекочевать в Африку. Кажется, Дарвин был прав!

Но Дарвин уже давно умер; а двум профессорам из заштатного южноафриканского университета и кучке их сторонников из молодых ученых было не так - то легко переспорить маститых приверженцев азиатской теории. Этот спор, быть может, продолжался бы до сих пор, не появись в Кении новый патриот «африканской прародины» - Льюис Лики.

И вот я сижу в его палаточном лагере, разбитом на длинной, глубоко вдающейся в озеро Рудольф песчаной косе Кооби Фора. Смотрю в его загорелое моложавое лицо и не могу поверить, что человеку этому шестьдесят шесть лет, что эпитеты «великий ученый», «революционер в антропологии», равно как и высокие звания - профессор, доктор Кэмбриджа, директор Института палеонтологии Кении, президент Географического общества Кении, относятся к нему. Простому, по - юношески увлеченному Лики.

Коса Фора - археологический рай

- Не принимайте, конечно, это на свой счет, но я очень не люблю иметь дело с журналистами, - лукаво улыбаясь краешками глаз, говорит Лики. - Они обязательно прибавляют к возрасту моих находок три лишних нуля, перевирают все названия и ставят меня в дурацкое положение. Когда потом приезжаешь из экспедиции в Найроби, находишь ворох критических статей коллег по поводу «моих» заявлений, которые я никогда не произносил. Вместо того, чтобы сделать важное научное сообщение о новом открытии, приходится оправдываться. Публика в таких случаях всегда недовольна: «Лики опять пошел на попятный. Писали, что он открыл человека, который жил 2 400 000 000 лет назад. А оказывается, его находке «лишь» 2 400 000 лет».

- Тогда, профессор, разговаривайте со мной не как с журналистом, а как с географом. Тем более что ночную беседу посади пустыни никак не назовешь интервью... Что натолкнуло ас на мысль искать древнего человека именно в Африке?

- Наверное, любовь к этому континенту. Я родился в Кении, рос и воспитывался среди кикуйю. Я говорю на их языке так же свободно, как по-английски, даже мечтаю и думаю на кикуйю. Мне всегда казалось, что именно на этой земле, древней и немного загадочной, должно было свершиться великое таинство - появление человека. Я верил в это, и эта вера помогла мне найти «наткрекера».

«Наткрекер» - это герой английских сказок, тезка Щелкунчика. Так ученый в шутку назвал древнего обладателя черепа и огромных зубов, найденных им и его женой Мэри Лики в Северной Танзании в ущелье Олдувэй. Судя по их строению, «олдувэйский человек» любил щелкать орехи и косточки. В науку же он вошел под названием Australopithecus boisei, или «зинджантроп». Это было человекоподобное существо, возраст которого определяется в 1 700 000 лет.

- В чем была суть научного спора вокруг «щелкунчика», который разгорелся после его открытия? - спросил я.

- Солидный возраст, из-за которого многие не хотели признавать в зичджантропе предка человека. К тому же череп «наткрекера» напоминал горилий, и поэтому никто не мог согласиться с моей идеей о том, что каменные орудия, найденные рядом с черепом, принадлежали моему «щелкунчику». Всех пугали 1 700 000 лет!

Но мы верили в Олдувэй, копали все глубже и наконец нашли то, о чем даже не могли мечтать. Помимо новых зубов и черепа, которые были необычайно ценны для сравнения с останками «щелкунчика», мы обнаружили стопу и ключицу. Исследования стопы дали ошеломляющие результаты: она разительно отличалась от обезьяньей и очень мало - от человеческой. А это значило, что найденное нами существо - я назвал его «презинджантроп» - тоже ходило на задних ногах. И умело кое-что делать руками: об этом говорили особенности строения его пальцев и грубые орудия из камня, найденные рядом. Поэтому я решил перекрестить презинджантропа в Homo habilis- «человека умелого». У него был больший, чем у зинждантропа, мозг - 685 кубических сантиметров.

- Таким образом, найденный в более древних отложениях «человек умелый» имел куда больше прогрессивных черт, чем его логический «потомок» - «щелкунчик»? - удивился я.

- Именно так. И это говорит о том, что эволюция человека протекала не так просто, как до сих пор думали: от низшей ступени к высшей. У природы были «ошибки», были тупиковые формы, нежизнеспособные виды. Это доказывает и возраст моих находок. Когда был известен лишь питекантроп, процесс антропогенеза определяли в 800 000 лет. Появились, африканские австралопитеки, и стало ясно, что антропогенез - дело не такое уж простое. На рождение человека «отвели» 1700000 лет.

Но я сторонник еще более древнего возраста человека, - продолжает Лики. - Коллеги мне не верят, и поэтому я копаю и советую копать молодежи. На кенийском острове Русинга посреди озера Виктория в 1968 году были сделаны очень интересные находки. Мои юные помощники, Джуд Коверинг и Эрастус Ндере, отправились на остров провести кое-какие геологические исследования. Собирая остатки ископаемых раковин, они вдруг заметили на скальном обнажении часть окаменевшей челюсти и прекрасно сохранившиеся зубы какого - то примата, названного нами Kerryapithecus africanus. Мне даже страшно назвать его возраст, когда представляю, какой шум поднимут при этом некоторые мои оппоненты. Но находка эта сделана в миоценовых отложениях, и ей, следовательно, не меньше двадцати миллионов лет. Kenyapithecus, конечно, еще не человек. Однако Кения может гордиться тем, что на ее территории найдены самые древние из известных ныне останков существ, из которых развился Homo sapiens.

Новыми открытиями порадовал Олдувэй, - продолжает Лики. - Отрадно то, что теперь раскопками интересуются африканцы, что их руками переворачиваются самые древние страницы истории. Один из моих африканских помощников, Петер Нзубе, нашел в Олдувэе раздробленный череп, более древний, чем найденный мной.

- Доктор, а каковы итоги ваших работ в этих всеми забытых пустынях?

- Об этих пустынях скоро вспомнят, о них заговорят и будут упоминать в школьных учебниках, - говорит Лики, исчезая в своей палатке.

Обратно он выходит, бережно неся большой ископаемый череп. Наверное, это самая большая драгоценность из всех, которыми обладают сегодня антропологи.

- Вот главный результат наших раскопок у восточного побережья озера Рудольф. Самый древний и прекрасно сохранившийся череп человеческого предка, который жил здесь 500 000 лет тому назад, а быть может, и раньше. Мы нашли еще один череп, но о нем я воздерживаюсь говорить, пока не закончу полного изучения. Кроме того, мы разыскали остатки еще пяти древних людей, кости саблезубой кошки и самые древние на земле каменные орудия. Для одного сезона работ Го больше чем достаточно. Эти окаменелости дают новые данные о сложном пути развития человека. И питекантроп, и синантроп были вполне развитыми существами. Между обезьяной и ими был огромный пробел, тысячелетия развития. Теперь этот пробел заполняется, многое становится на свои места. Я верчу в руках огромный череп с внушающими уважение зубами и спрашиваю профессора, какими он представляет себе своих древних «питомцев».

- Они не имели атомной бомбы, - отшучивается Лики, - но во всем остальном австралопитеки были страшнее нас, не говоря уже о кротких гориллах. Они, правда, были менее громоздки, более деятельны, чем современные человекообразные обезьяны. Но эту подвижность они использовали, как хищники: для преследования жертвы. Они были плотоядны, эти наши волосатые предки, о чем говорят их зубы. Палка, камень и кость со временем делались все более грозным орудием в их руках. Конечно, австралопитеки бывали добычей более крупных хищников. Но то, что они выжили, расселились по континенту, эволюционировали в питекантропа и неандертальцев, говорит о том, что случалось это не так уж часто.

Когда через день, осмотрев места раскопок экспедиции, я уезжал из лагеря, Лики подошел к моей машине.

- Если будете что-нибудь писать, считайте нули и не увлекайтесь сенсациями. А вот что Восточная Африка - от Дар - эс - Салама до эфиопских плато - место происхождения человека, наша общая прародина,- отметьте. Можете даже взять эти мои слова в кавычки...

Когда в конце 1972 года я вновь попал на восточное побережье озера Рудольф, доктора Л. Лики уже не стало: в октябре он скончался от сердечного приступа в одном из лондонских госпиталей. Руководство экспедицией, работавшей на берегу залива Аллиа, перешло в руки его младшего сына двадцативосьмилетнего Ричарда.

- Конечно, боль утраты еще не прошла, но перенести ее помогает то, что догадки отца о возрасте его находок оказались верными и что отныне его имя навсегда связано с переворотом в науке о происхождении человека, - ответил на мои соболезнования молодой ученый. - Совсем недавно из Кэмбриджа прислали окончательные результаты лабораторных исследований находок. Они еще старше, чем предполагал отец: 2,6 миллиона лет. Допускаются поправки +260 тысяч лет, но даже если принять во внимание минимальный возраст - это переворот в антропологии. В свое время коллеги отца, пугаясь солидного возраста в 1 700 000 лет, не хотели соглашаться даже с тем, что олдувэйский австралопитек - предок человека. А вы представляете, как расширила наши знания о периоде антропогенеза эта находка! Уже два с половиной миллиона лет назад в этих местах обитали наши праотцы, которые умели делать каменные орудия и обтесывать края базальтовых пластин. Мы уже набрали здесь около ста экспонатов, которые отодвигают время изготовления первых орудий производства на земле в глубь истории примерно на 800 - 900 тысяч лет.

- Не вызывает ли и сейчас сомнение возраст этих находок? - поинтересовался я.

- Конечно, скептики есть. Но они идут против фактов. Нам очень повезло, поскольку орудия были найдены в вулканическом туфе. Вкрапленные в него минералы дают возможность вполне достоверно определить возраст нашпигованного антропологическими ценностями пласта с помощью радиоактивных методов исследования. Плюс - минус 260 тысяч лет, о которых я уже говорил, принципиально не меняют картины. Находки относятся к эпохе позднего плиоцена.

И еще помогают олдувэйские находки моих родителей. Их открытия позволяют проследить, как совершенствовалась техника обработки инструментов, мастерство и умение наших предков, - раскладывая передо мной резцы и пластины, говорил Ричард.- Каменные орудия из Олдувэя были сделаны на достаточно высоком уровне. Это наталкивало на мысль, что они не первые образцы человеческого труда. И вот доказательства тому перед вами. Если олдувэйским ножам 1 700 000 лет, то этим примитивным скребкам, найденным на побережье озера, куда больше.

Весь день я рассматривал сотни костей ископаемых антилоп, гигантских слоновьих зубов, кабаньих клыков, найденных Ричардом и его коллегами-африканцами - Нзубе Мутвива и Камая Кимеу. Я провел мучительно душную ночь в тростниковой хижине, гостеприимно предоставленной мне Ричардом, рано утром отправился вместе с учеными на раскопки. Антрологи собирались обследовать обнажение осадочных пород километрах в восьми от залива Аллиа.

До обнажения мы доехали на верблюдах, а затем, разбившись на группы, пошли пешком вдоль красноватой гряды, вытянувшейся параллельно берегу озера Рудольф. Часа через три Ричард, нагнувшись, извлек из-под колючего куста огромный окаменелый слоновий зуб, а после полудня - череп саблезубой кошки.

- Я думаю, что значение наших исследований в этом районе даже не в том, что мы уже нашли здесь, хотя остатки древнейшего человека и его орудия очень важны для антропологов и археологов, - бережно разгребая камешки, скрывавшие череп, говорит Ричард.- Главное заключается в том, что наши работы на восточном побережье Рудольфа позволили наметить контуры грандиозного, незатронутого деятельностью современного человека района, скрывающего в своих недрах поистине бесценные для науки свидетельства о плиоценовой и плейстоценовой фауне. Сама природа создала этот клад, спрятанный на площади примерно в три тысячи квадратных километров. На протяжении долгой геологической истории уровень озера Рудольф неоднократно менялся; водоем то разливался, подобно внутриматериковому морю, то сокращался до современных размеров. Многочисленные вулканы вокруг озера извергали на его дно массу лавы и пепла, которые вместе с песком сносились реками и ветром и оседали толстым слоем на дно и превращались в ил. Когда с наступлением засушливых эпох озеро мелело и начинало отступать, в этот ил, как в естественную ловушку, попадало множество животных и человекообразных существ. Геологические пласты этого района - своеобразная книга древней истории земли и человека, и мы с отцом перевернули здесь лишь ее первую страницу. Еще более интересные открытия в этом уникальном районе, которые, возможно, произведут подлинную революцию в антропологии и палеонтологии, начнутся тогда, когда ученые, много ученых, примутся скрупулезно листать одну страницу этой книги за другой...