ЗАГАДОЧНАЯ ГЕОМЕТРИЯ ПУСТЫНИ

Из перегруженных транспортом улиц Лимы вырываюсь наконец на асфальт дороги, проходящей через всю Америку с севера на юг. Во всех странах эту дорогу так и называют - Пан-американа. Асфальтовая лента упруго втягивается под машину. Утренний ветерок с океана холодит лицо, сердце радуется: «Свершилось, еду к фигурам Наски». Интересующийся читатель, может быть, помнит показанный у нас в Советском Союзе фильм ловкого швейцарца Дэникена «Воспоминания о будущем». В этом фильме и в книге с таким же названием рисунки Наски используются как доказательство пребывания на Земле инопланетян. Тот, кто видел фильм, помнит «посадочные полосы», странные линии и фигуры, исполненные в примитивистской манере. А тот, кто этого фильма не видел, по крайней мере слышал споры о том, являются ли приведённые в различных работах, в том числе и в книге Дэникена, примеры доказательством пребывания на Земле мыслящих существ из других миров. Наска - это один из подобных примеров. Дэникен демонстрирует фигуры и спрашивает, зачем людям рисовать гигантскую птицу, которую с земли не видно? И все задумываются. Действительно, зачем?

Загадчная геометрия пустыни

Пологий поворот - из-за высоких дюн открывается берег океана, в жучок-«фольксваген» вместе со свежим ветром врывается запах моря. Кажется, он поднимет и меня и машину над дорогой и понесет в сторону. Над головой синее, без единого облачка небо, справа изумрудный океан, слева желтые дюны, подо мной серый асфальт дороги. Как жаль, что еду один, не с кем поделиться радостью. Начинаю припоминать все, что связано с поездкой и темой Наски вообще...

Есть такие темы, которые вынашиваешь долгое время и никак не можешь окончательно взяться за них. Такой темой почти три года были для меня загадочные линии пустыни Наска в Перу.

Я знал, что рисунками в пустыне интересуются в Министерстве аэронавтики Перу. Прочел многочисленные описания и статьи в местной прессе. Мог съездить в Наску и посмотреть на линии и рисунки, но не ехал. Нужна была последняя встреча. Встреча с человеком, который посвятил изучению этих линий почти тридцать лет жизни, - ученым Марией Райхе.

Как часто бывает, мы познакомились, когда я меньше всего ожидал встречи. Утром позвонили из Национального института культуры Перу и сказали, что вечером в помещении библиотеки выступает Мария Райхе с новым сообщением о линиях Наски. Нечего и говорить, в библиотеке я был, конечно, первым. Мария Райхе пришла минут за сорок до начала выступления. Высокая, худая, с седыми прядями прямых волос, в сатиновом платье и тапочках на босу ногу, она быстро поднялась по центральной лестнице. Обратившись ко мне, сказала: «Молодой человек, вы не могли бы мне помочь?» Я согласился с великой радостью. Так было даже интереснее.

Мария Райхе посвятила более 30 лет исследованию этих линий

Приготовления заняли минут двадцать. Мы вытащили на сцену несколько стендов, прикрепили к ним рисунки и чертежи, большие фотографии фигур Наски. В зале поставили аппарат для показа диапозитивов. Вскоре зал был забит людьми до отказа.

Интерес к Наске у перуанцев большой: ведь линии и фигуры считаются одним из важнейших элементов культурного наследия страны.

Уже после лекции я представился Марии Райхе и рассказал о намерении написать о Наске. «Тогда приходите ко мне домой», - сказала она и дала свой адрес.

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О МАРИИ РАЙХЕ

Я приехал к ней утром следующего дня. В первую очередь меня интересовала жизнь самой Марии. Она уехала из Германии в 30-х годах. Причин тому было много: фашисты вызывали возмущение, перспектив найти подходящую работу не было, зато было огромное желание повидать неизведанный мир. Последним толчком к отъезду стало случайное объявление в газете. Семья немцев, проживающая в Куско, искала учительницу-немку для детей. Без раздумий Мария отправилась по адресу. Ей дали билет и деньги на дорогу. Позже эта первая работа в Перу в качестве домашней учительницы долго мешала признанию ее открытий. «Что может сделать домашняя учительница?» - высокомерно говорили власть имущие. А ведь Мария давно уже сменила профессию: окончила математический факультет университета; владея немецким, испанским и английским языками, работала переводчицей. И как-то раз именно в этом качестве поехала на север Перу с Полем Косоком, известным исследователем древних цивилизаций Америки. Его интересовала проблема плотности населения в различных районах Перу и система ирригации во времена инканата (Инканат - государство инков).

Уже когда экспедиция свертывала работы, кто-то сказал Косоку, что на юге, в Наске, тоже есть каналы. Ученый в сопровождении Марии отправился туда. «Каналы» они увидели сразу и тут же поняли, что во всяком случае для ирригационных целей они служить не могли. Каналы рассекали поверхность пустыни в разных направлениях, поднимались вверх, в горы... Никакой привязки к водоемам и рекам установить не удалось, а попытка реконструировать один из полузасыпанных «каналов» (такое создавалось впечатление) показала, что они были неоправданно мелкими. «Нет, это не каналы», - решил Косок. Но тогда что? Открытие пришло случайно. Впрочем, открытием его назвать нельзя. Это была лишь догадка.

Оказалось, что прямые линии 'связаны' фигурами-рисунками, такими, как эта 'обезьяна'

21 июня 1939 года Поль Косок стоял на одном из «каналов», прямом как стрела. Желто-бордовое солнце пустыни медленно опускалось за горбатую гору. Косок бросил последний взгляд на светило, любуясь красками заката, и вдруг отметил: солнце садилось точно на линии «канала», уходящего за горизонт. «Мария, какое сегодня число?» «Двадцать первое», - ответила она, еще не догадываясь, о чем идет речь. «А месяц?» - «Июнь». Теперь она тоже смотрела на линию, бежавшую от них по пустыне к светящемуся кругу. Косок по своему опыту ученого знал, какое большое значение придавали древние наблюдению за светилами, припомнилось ему и то, что одним из первых их достижений было открытие феномена «стояния солнца», когда оно в течение нескольких дней восходит и заходит почти в одних и тех же точках горизонта. На языке кечуа есть даже слово, означающее «привязанное солнце». Поэтому ученый догадался легко. «Это линия зимнего солнцестояния», - сказал Косок.

Теперь они только и делали, что бродили по пустыне да рассматривали линии, пытаясь найти тайный смысл «послания» древних. Во время одной из таких прогулок Косок и нашел первый рисунок. Его можно было разглядеть, лишь поднявшись на лестницу-стремянку. «Самая большая книга по астрономии», - сказал он о пустыне то ли в шутку, то ли всерьез. За ним это название рисунков Наски повторяли потом многие. Перед отъездом из Перу Косок посоветовал Марии Райхе заняться изучением линий.

Оказалось, что прямые линии 'связаны' фигурами-рисунками, такими, как эта 'птица'

Семь лет ушло на розыск фигур и составление планов, нанесение линий на карты. Сделать это было непросто, поскольку фигуры, достигающие 200 метров в длину, и прямые линии, протягивающиеся от них в разных направлениях на десятки километров, полностью с земли не видны. Райхе кропотливо собирала данные, еще и еще раз проверяла измерения, но очень хотелось зримо убедиться, что рисунки и линии выглядят с воздуха именно так, как на составленных ею планах.

Подняться в воздух в первый раз она смогла только в 1947 году. Помог опять-таки случай. В городе Икс, расположенном неподалеку от Наски, два уважаемых человека выиграли крупную сумму на скачках. Стараясь с пользой поместить свалившийся с неба капитал, они решили приобрести небольшой вертолет и организовать службу опыления плантаций хлопка. Как только двухместный маленький «Белл» появился в Икс - а это был первый вертолет в Перу, - Мария пришла к хозяевам. «Испытайте его в полетах над Наской», - попросила она. Те милостиво согласились, но не бесплатно. Жадность оказалась сильнее любопытства. И владельцы запросили огромную для Марии сумму - шесть тясяч солей. «Хорошо, что в это время одна из фирм прислала мне фотоаппарат в качестве премии за публикации фотографий рисунков Наски, - рассказывает Мария и, будто вспоминая что-то забавное, неожиданно смеется: -Пришлось отдать им камеру в обмен на полет».

Теперь возникла новая проблема: как произвести аэрофотосъемку? Аппарат Марии владельцы вертолета не пожелали дать даже на короткое время. Она пошла к военным летчикам. Доказывала, просила, часами сидела в приемных министерства авиации. Наконец и там согласились помочь. Демонтировали с самолета стационарный аппарат для аэрофотосъемок и выдали его Марии. С этим драгоценным трофеем приехала она снова в Ику.

Первый раз полетела, свесившись за борт. Ее привязали веревками, а тяжелый аппарат она держала в руках. Потом инженер сконструировал для нее специальную подвеску, рабочие изготовили раму из досок, и последующие полеты стали относительно безопасными как для фотографа, так и для фотоаппарата.

Первые снимки рисунков поразили всех, и с тех пор у Марии сложились хорошие отношения с летчиками. Ей помогали на добровольных началах, даже отпускники, презрев трату драгоценного времени, вызывались полетать с ней над пустыней.

- Мария, - спросил я, воспользовавшись паузой в рассказе, - а на что вы жили все эти годы?

- Подобные вопросы мне задают постоянно, - сказала она. - Вначале жила переводами, но постепенно исследование пустыни стало занимать все больше времени. Помогали многие - кто чем мог. Долгое время жила в комнате, которую мне предоставил один из знакомых в Наске. Потом стала получать небольшие гонорары: их присылали мне европейские журналы за фотографии. Каждую сумму старалась растянуть насколько возможно. На пару лет хватило гонорара за небольшую книжку, опубликованную в ФРГ. Да и много ли мне нужно?

Она говорила задумчиво, как бы погружаясь в прошлое. Лицо ее сделалось суровым, глубокие морщины придавали ему аскетическое выражение.

- Только вот что, - она вдруг снова улыбнулась, - если будете писать о моей персоне, не пытайтесь делать из меня жертву науки. Исследования пампы ниспослали мне такую радость, какую может подарить только настоящее творчество. Попытаюсь объяснить и еще один момент. Надеюсь, вы меня поймете: вы же из социалистической страны. Может быть, если бы я родилась и жила у вас, все было бы иначе, но в этом мире... Так вот, за все прошедшие годы я не знала, что такое хозяин! Я не давала себя эксплуатировать и была совершенно свободна!

Да, она работала одна. Работа продвигалась медленно. Первая подробная схема рисунков и линий Наски была составлена только в 1956 году. Там было множество расходящихся от рисунков прямых линий, а сами рисунки представляли собой изображения птиц, ящерицы, собаки, кита, обезьяны. Несколько параллельных линий четко указывали на точки восхода и захода солнца во время летнего или зимнего солнцестояния. Иные «следили» за восходами и заходами луны (Интересно отметить, что впоследствии многие линии были датированы. Оказалось, «лунные» чертежи более древние, а «солнечные» относятся именно к периоду инканата, ведь инки были солнцепоклонниками). Я знал, что схема и описание рисунков были опубликованы в книге Райхе, но все попытки найти ее в магазинах Лимы не увенчались успехом. Воспользовавшись встречей, я спросил Марию о книге.

- И не ищите, - ответила она. - Я запретила продавать книгу в Перу. В последнее время все больше и больше людей жаждет познакомиться с рисунками Наски, но пустыня не готова принимать пока всех желающих.

Райхе быстро поднялась с кресла и ушла к себе в комнату. Вернулась минут через десять с пачкой фотографий.

- Посмотрите, многие фигуры затоптаны туристами. Вот следы автомобилей на рисунках. Если бы книга продавалась в Лиме, они почти все были бы затерты следами ног: ведь по схеме легко найти рисунки... Но у изображений есть и более опасный враг - это дожди. Сотни лет в пустыне не было сильного дождя, а в прошлом году из-за дыма заводов американской компании «Маркона» (частички сажи способствуют конденсации влаги над пустыней) прошел трехчасовой ливень. Еще два-три таких ливня - и рисунки будут потеряны навсегда.

- Означает ли это, что через несколько лет уже никто не сможет их увидеть? - спросил я.

- Может быть, и так, но спасти их можно. Сейчас отдел аэрофотосъемки военной авиации работает над этим. Мы делаем подробную съемку, составляем огромный план пустыни с рисунками но фотографиям. Главное, чтобы удалось завершить работу в ближайшее время, тогда рисунки и линии можно будет восстановить, даже если их размоют дожди. Одна из таких съемок, кстати, предстоит в понедельник.

«Что же вы молчали?» - едва не закричал я, но вовремя спохватился: для такой фразы мы были еще мало знакомы. Вместо этого я сказал:

- А не могли бы вы взять меня в экспедицию?

- Поздно, сегодня суббота, начальства уже нет на месте, - ответила Райхе, но, увидев мое расстроенное лицо, добавила: - Впрочем, можете рискнуть. Поезжайте в Наску. Если там договоритесь с пилотом, он поднимется и слетает с вами над пустыней. Но помните, я вам ничего не обещаю.

Конечно, я решил ехать.

НА ЮГ ПО ПАН-АМЕРИКАНА

Пятьсот километров по пустыне, даже в одиночестве, не такой большой риск, если учесть редчайшую возможность побывать в Наске вместе с Райхе. До Ики, в котором Мария когда-то нанимала вертолет, я доехал почти без остановок. Было интересно наблюдать за изменениями окраски песчаных холмов. Пустыня только издали кажется однообразной и унылой. Если же приглядеться внимательно, то увидишь, как серый песок сменяется желтым, розоватым, серебристым, потом неожиданно красным. Иногда дорога шла по самому берегу океана, и тогда,оторвав на мгновение взгляд от шоссе, я видел на горизонте далекие баркасы рыбаков.

Я уже ехал однажды по этой дороге. Не в Наску, а ближе - в Ику, небольшой, но знаменитый археологическими находками и открытиями город. Неподалеку от Ики, в Паракасе, были найдены удивительные ткани, сотканные из хлопка и шерсти около трех тысяч лет назад; вслед за ними были обнаружены единственные в стране позвоночные ископаемые, исчезнувший малоизвестный вид китообразного животного, челюсть мастодонта...

Я ехал тогда и думал: «Может быть, привезу из поездки что-то необыкновенное, мало ли что скрывают под собой толщи золотистого песка». Это ожидание открытия обещало мне сообщение о находках господина Кабреры. Теперь, через несколько лет после знакомства с ним, я уже достоверно знал, что никакого открытия Кабрера не совершал, а, наоборот, может быть, загубил целую тему исследований, и теперь по дороге в Наску мне пришла на память эта история, поскольку я ехал к настоящему, самоотверженному, лишенному тщеславия ученому. Правда, и Кабрера не кичился своей ученостью, не изображал опереточного профессора. Внешне он тоже был скромен, мил и приветлив, но вот что он сделал. В первое знакомство Кабрера показал мне удивительную коллекцию камней, собранную, как он говорил, с помощью «уакерос» - профессиональных грабителей древних могил. «Это они, - говорил Кабрера, прохаживаясь вместе со мной по залам его дома, полностью заставленного стеллажами, - принесли мне первые камни. А потом я начал платить им за находки». Я слушал его рассказ в течение нескольких часов. Иногда мне казалось, что такое может быть только во сне. Согласно теории Кабреры, выходило, что в близком к экватору (по его классификации) «поясе» Южной Америки и началась жизнь на Земле. Здесь миллионы лет назад уже была цивилизация. Потом, в период, когда с Севера и Юга, с полюсов Земли, начали спускаться ледники, здесь, ближе к экватору, жизнь продолжала бить ключом. Доисторические, в общем понимании, животные жили бок о бок с человеком... В доказательство этой мысли Кабрера приводил схему движения континентов, которые расходились, оставляя места разрывов похожими (действительно, если вырезать Южную Америку и Африку из карты мира, а потом соединить очертания берегов, то континенты легко совмещаются). Он приводил расчеты количества людей с нулевой, самой древней, группой крови на тысячу человек. И у него получалось, что именно в Икс, то есть, простите, в том месте, где была Ика, и родились самые древние люди, которые потом разошлись по всему свету... Все эти доказательства он каким-то образом соединял воедино (в разговоре это звучало убедительно) и подводил меня - слушателя - к выводу, а лучше сказать, к просмотру коллекции камней.

Неподалеку от этого парка находится дом сеньора Кабреры, в котором собрана удивительная коллекция камней...

Эта коллекция могла убедить любого. Примитивно на камнях, больших и малых (весом от нескольких граммов до полутонны), были изображены люди и животные: динозавры, индеец с перьями, два индейца, вскрывающие череп третьего.

- Это трепанация черепа, которую умели делать индейцы, - пояснял Кабрера. (Это можно было принять, потому что действительно еще до инков умели делать трепанацию черепа. Если ее умели делать две тысячи лет назад, то почему то же самое не могли делать и раньше?)

- Это охота человека на динозавра, - рассказывал мне Кабрера. И показывал мне камень с картинкой, на которой динозавр шел мимо дерева, а индеец, высунувшись из дупла, бил его по голове каменным топором.

«Фантастика или шарлатанство?» - такие противоречивые суждения приходили в голову, а Кабрера доставал из стола документ - результат экспертизы камня в лабораториях ФРГ. В бумаге говорилось, что установить возраст камня и надписи на нем не удалось. Заключение ни о чем не говорило, но бумага производила впечатление. Передо мной был настоящий ученый, который ради истины согласился на такую экспертизу, которая могла не оставить камня на камне от всей его работы.

Потом с той же добросовестностью Кабрера показывал все пасквили, которые были написаны о нем в газетах, рассказывал о несправедливых, как он говорил, нападках на его гипотезу и коллекцию.

В то время и периодически с разрывом в несколько лет кампания в прессе против Кабреры действительно поднималась. Переносил он ее стоически. Врач, человек благородной профессии, потомок основателя города Ика, хозяин большого старинного дома в самом центре города, на Пласа-де-Армас, расходовал огромные средства на сбор коллекции, пекся только о славе Перу и о чистоте науки, сделал небывалое открытие, а на него неблагодарные соотечественники нападают! И впрямь ни один пророк не будет признан в отечестве своем...

Теперь не стыдно признаться: мне очень хотелось поверить Кабрере. Пытаясь привлечь внимание ученых к этой проблеме, я даже написал об этой встрече с ним заметку в «Комсомольскую правду». Заметку напечатали, и однажды один известный советский ученый-латиноамериканист даже увез с собой в Москву камень из коллекции сеньора Кабреры и передал его в Институт археологии АН СССР. Долго я не знал, чем кончилось исследование в московских лабораториях. А когда узнал, был разочарован чрезвычайно. Камень, конечно, не поддавался анализу на древность с помощью радиоактивной экспертизы. Но специалисты, исследовавшие камни Кабреры по просьбе института, применив современные методы криминалистики, обнаружили, что примитивные линии на камне сделаны механическим сверлом типа зубного бура, после чего поверхность камня была обработана современным полирующим средством.

Какие камни настоящие, а какие поддельные? Кто теперь сможет ответить на этот вопрос?

Все! Сомнений не оставалось! Господин Кабрера либо шарлатан, либо обманутый человек, а коллекция его - миф.

Но на этом история не закончилась. Еще через несколько лет я узнал, что коллекции камней из Ики собирали в Лиме богатые люди задолго до появления на свет сеньора Кабреры. Только на них не было ни динозавров, ни индейцев. То были камни с изображением солнца и луны, различных животных. Такие коллекции и сейчас хранятся в некоторых домах. Получалось, что Кабрера, прознав про эти коллекции камней, нанял несколько резальщиков, давал им сюжеты, и те вырезали рисунки на камнях по заказу.

Если бы нашелся ученый, который заинтересовался теми нетронутыми коллекциями камней, то, возможно, мог бы открыться путь и к интересному исследованию.

Кто же возьмется разрабатывать уже скомпрометированную тему?

Никто.

Трудности подстерегали меня в 70 километрах от Наски. Поднявшийся неизвестно откуда сильный ветер погнал навстречу тучи песка. Видимость внезапно и стремительно стала ухудшаться: 100, 50, 40 метров... Теперь можно было двигаться, ориентируясь только по белым штрихам разделительной полосы. Мне стало тоскливо. Песок хлестал в ветровое стекло машины, как струи тропического ливня. Если так будет продолжаться, я не приеду в Наску до вечера, а это значит, что вся моя затея провалится.

Какие камни настоящие, а какие поддельные? Кто теперь сможет ответить на этот вопрос?

Буря стихла неожиданно. Впереди показалась невысокая гора, преграждавшая дорогу. Ее тоннели и крутые повороты спуска я проехал без приключений. За небольшим поселком, расположившимся в долине горной речушки с гордым названием Рио-Гранде, дорога опять вытянулась в струну.

От шоссе к горизонту уходили две параллельные линии, напоминающие следы гигантского грузовика. Я остановил машину.

Наска! В Перу этим же именем назван город. Археологи называют так одну из древних культур, геологи - огромную платформу, выходящую далеко в океан. Я же ехал в Наску, с целью побывать на площадке в 50 квадратных километров, расположенной к югу от Ики, между двумя цепями гор высотой около двух километров.

Геологи считают, что эта площадка - часть пустыни, отделенная от океана горами,- несколько раз заполнялась водой. Мощные потоки принесли сюда с гор смесь песка, глины и камней. Солнце раскололо камни на мелкие кусочки и окрасило их в бурый цвет. Так и образовалась 50-километровая площадка, густо усыпанная осколками. Я поднял один камень. Под ним был уплотненный светло-желтый грунт. Теперь стало понятно, как проводились линии: бурые камни в нужном направлении раздвигались сантиметров на 20 и открывали светлую почву. Как полагают археологи, культура Наски расположена на временной шкале примерно между 300 и 900 годами нашей эры. Что касается рисунков на площадке, то есть достоверное указание и на их возраст. Когда в пустыне под слоем грунта нашли деревянный столбик и попытались датировать его радиоуглеродным методом, оказалось, что возраст столбика около полутора тысяч лет.

ПОД НАМИ НАСКА!

...Разыскать членов экспедиции в маленьком городе Наска не составляло особого труда. Я быстро подружился с Карлосом Эдмундо, командиром вертолета, и тот любезно согласился начать программу полетов на полчаса раньше, чтобы показать мне рисунки в пустыне. В шесть часов следующего дня все было готово к вылету. Как раз в это время появилась Мария. Посмотрев на вертолет, она подошла к пилоту и сказала:

- Так мы потеряем слишком много времени. Снимите двери: в следующий вылет нам придется фотографировать стационарным аппаратом.

Я не сразу понял, что это означает лично для меня. И только когда двери действительно сняли, до меня дошло, что лететь придется, повиснув на единственном ремне от кресла. Честно признаюсь, к такому испытанию я не был готов.

- Не волнуйтесь, - сказала Мария, заметив, что я ошеломлен. - И вообще, не думайте о высоте. Когда будете фотографировать, упритесь ногой в эту ступеньку.

Она показала на небольшой кронштейн под порожком двери. Если бы я не знал, что она сама летала привязанной за бортом вертолета, я бы еще не раз подумал, лететь или нет, но теперь - пусть даже из самолюбия - отступать было нельзя.

Мария снова проверила крепление ремня на моем кресле, села рядом с пилотом, надела наушники, и мы тронулись... Минуты через три вертолет был уже над площадкой с линиями и рисунками. Землю покрывала утренняя дымка, но солнце еще не успело подняться высоко над горизонтом, лучи его как бы скользили по поверхности земли, и поэтому линии были видны отчетливо. Мы ясно различили внизу фигуру кита.

Не знаю, что меня волновало больше всего: то ли ветер, врывавшийся в проем двери вертолета, то ли серо-голубая курящаяся поверхность пустыни, от встречи с которой меня удерживал лишь неважнецкий, прямо скажем, ремешок, то ли удивительная картина пересекающихся прямоугольников и расходящихся лучами, убегающих за горы поразительно прямых линий. Как я нажимал на спуск фотоаппарата, помню довольно-таки плохо...

С Марией Райхе я снова встретился несколько дней спустя в Лиме. Теперь я был полностью готов к подробному разговору. Она не удивилась, когда беседа началась с вопроса о том, для чего могли служить линии Наски древним обитателям Перу.

- Начнем сначала, - сказала она, раскладывая фотографии рисунков Наски. - Для древних народов положения Солнца и Луны служили календарем. По нему определялись приход весны и осени, сезонные колебания водного режима, а следовательно, сроки посева и сбора урожаев. Именно поэтому мы нашли в Наске такое количество линий, соответствующих восходу и заходу солнца в период летнего и зимнего солнцестояний. Максимальные отклонения Луны к югу и северу, видимо, тоже имели большое значение. Мы знаем также, что древние умели рассчитывать и более сложные явления, такие, например, как солнечные затмения. Вот почему, несмотря на популярность рисунков, больший интерес представляют для нас не они, а прямые линии. Этих линий, кстати, гораздо больше, чем изображений птиц и животных. Привлекают внимание и прямоугольники, как их часто и без малейших раздумий называют, - «взлетно-посадочные полосы». Они всегда связаны с лучами, лучше сказать - с концентрацией лучей.

- Меня, как вы понимаете, интересуют больше рисунки именно из-за их популярности, - сказал я. - Что они могут означать?

- На этот вопрос пока нет ясного ответа. Понятно лишь, что древние наблюдали и за звездами. С уверенностью могу сказать, рисунок обезьяны соответствует даже не одному, а трем созвездиям. А эти кривые линии, похожие на развертку осциллографа, совпадают с движением звезд на ночном небе. Впрочем, истинно научное осмысление этого еще впереди, а пока это только мое предположение. Конечно, нужно более тщательное исследование. Я же перед собой подобной задачи не ставила.

- В таком случае что выходит для вас на первый план сегодня? - задал я вопрос.

И вот что ответила Мария Райхе:

- Больше всего мне хочется проникнуть в образ мышления древних, оставивших нам столь необычные письмена. Крайне важно определить, как люди, не умевшие летать, могли спроектировать и перенести на поверхность земли во множество раз увеличенную карту звездного неба...

В конце концов Марии Райхе удалось определить, что при увеличении рисунков древние пользовались сложной системой начертания равносторонних треугольников, причем стороны их в свою очередь служили радиусами окружностей. Райхе долго и кропотливо измеряла фигуры, расстояния между ними, радиусы кривизны - в нескольких точках площадки ей удалось найти центры, из которых были проведены окружности. Наконец настал такой момент, когда она сама смогла вычерчивать фигуры, но при проверке не все их линии совпадали с действительными, и Мария снова принималась за кропотливый поиск.

Спустя какое-то время пришла новая удача: установили точную единицу измерений - она равнялась 66,4 сантиметра. Такую меру в Перу называют брасадой, она соответствует среднему расстоянию от плеча человека до костяшек пальцев, сжатых в кулак. Теперь копирование сложных фигур велось с точностью до сантиметра...

Последний вопрос, который я задал Марии Райхе, не совсем относился к теме, более того, я чувствовал себя неловко, но все-таки решился:

- Что вы думаете о книге и фильме «Воспоминания о будущем» Дэникена?

- Видите ли, Дэникен любит объяснять некоторые малоизученные явления жизни на Земле следами или воздействием космических пришельцев. Многим это нравится. Но в случае с Наской он, на мой взгляд, поступил просто непорядочно: взял из одной моей публикации фотографию лапы нарисованной на площадке пустыни птицы, напечатал ее и задал вопрос: не похож ли рисунок на чертеж современных взлетных полос в аэропорту? Конечно, на первый взгляд сходство есть, и довольно большое. Но ведь Дэникен-то уж точно знает, что снимок сделан с высоты двухметровой лестницы и в диаметре лапа имеет всего-навсего четыре метра. Кстати, на той же странице в моей публикации был помещен для сравнения и другой снимок: «лапа-аэропорт» и... возвышающийся над ней человек.

Некоторые считают, что Дэникен делает полезное дело, привлекая внимание к любопытным явлениям. Мне же после тридцатилетней эпопеи, напоминающей временами сражения Дон Кихота, кажется, что тот небольшой кусочек правды о прошлом человечества, который удалось открыть, гораздо прекраснее любых сказок.