5. МЕЖДУ ЛЕСОМ И БОГОМ

Станислав нашел в конце концов свое счастье на солнечной поляне у реки Сен-Дени, которая впадает в реку Льевр. К востоку от поляны раскинулся огромный, бесконечный лес. Там есть холмы, озера, бобры, медведи и олени. Нет людей и тропинок. Люди остались позади Станислава - в городах и поселках. Среди людей он шел тернистым путем, пока не дошел до этой полоны. Сегодня, подкрадываясь к оленям, Станислав тоже продирается сквозь тернии, но на сей раз это просто шипы малины, ежевики и лепных кустарников. И он счастлив.

Его судьба - обычная судьба польского эмигранта. Происходит он из Сроды. Его отец пас овец, был добрым и всеми уважаемым человеком. Станислав помогал отцу, но, когда его захотели забрать в прусскую армию, убежал в Америку. В Америке, как это обыкновенно бывает, перепробовал все: был кондуктором трамвая, рабочим на различных заводах, потом попал в леса к кашубам в Оттер-Лейке. Там взялся за ружье. Лес пришелся ему по душе.

Много лет пробыл в Оттер-Лейке, но потом убедился, что в тамошних лесах уже повывелся настоящий зверь, и начал искать новые места. Так Станислав прибыл на реку Сен-Дени, нашел эту поляну и построил себе хату. Живет здесь уже несколько лет. На соседнем пригорке выращивает картофель, на склонах Ястребиной горы собирает чернику, в Сен-Дени ловит форелей, на реке Льевр - щук, а в окрестных лесах добывает свою основную пищу - оленей. Стреляет мастерски.

Станислав живет одиноко зимой и летом, его единственный товарищ - собака. Это небольшая черная дворняжка, отзывающаяся на кличку Нигер,- неудачная помесь, собачий кретин, верный и бесполезный. Может быть, именно потому, что Нигер кретин, Станислав окружает его заботливой опекой и любовью. Надо же любить что-то живое...

В далеком Монреале у Станислава есть несколько случайных друзей - канадцев. Осенью они приезжают на несколько недель поохотиться и оставляют немного денег, на которые он покупает патроны и непритязательную одежду на зиму.

Станислав очень беден и совсем лишен честолюбия городского человека. Не стремится зарабатывать деньги. Все делает сам: он и портной, и сапожник, и врач, и столяр. Соседи с реки Льевр часто приходят к нему и просят помочь в чем-либо. Он охотно помогает.

Одиночество и постоянное пребывание в лесу, среди деревьев, отразились на его характере, выработали в нем не только физическую крепость, но также необычайное равновесие духа, придали его движениям медлительность, мыслям - простоту; его устаревшие понятия стали еще более косными. Но при всем этом Станислав отнюдь не нелюдим. Он строг, но спокоен и приятной беседы никогда не испортит.

Я долгое время удивлялся, почему он не обзавелся семьей. Ему уже около пятидесяти. В лесу жена и дети особенно необходимы. Как-то я затронул этот вопрос и спросил Станислава, почему он не женился. Но удовлетворительного ответа не получил.

- Как-то обошлось без жены... - сказал уклончиво траппер.

Может быть, его постигло разочарование в любви? Станислав немного смущен и колеблется, не зная, как мне объяснить это. Под кажущимся спокойствием скрывает что-то.

- Нет... - отвечает с едва заметной улыбкой, - меня не постигло разочарование в любви...

Но, видимо, это слишком поспешное заверение, так как, слегка нахмурив брови, Станислав добавляет:

- А, собственно... Э, да что болтать зря...

Значит, все-таки что-то было. Спрашиваю, хотел бы он иметь детей.

- Никогда о собственных детях не думал... - уверяет он.

Я с сочувствием гляжу на него. Станислав, которого судьба загнала в леса, где он живет в самом тесном соприкосновении с природой, сам так и не испытал наиболее сильного зова природы: стремления к продолжению рода.

Я не сдаюсь:

- Скоро наступит осень и задует северный ветер. Потом выпадет снег и на полгода установится зима. Быть одному в темной хижине все это долгое время, вероятно, мучительно... Не тоскуете ли вы в это время по человеку, близкому вашему сердцу?

Станислав задумывается, потом отвечает, что не знает - тоскует ли он. Пожалуй, нет - потому что тогда с ним находится кто-то другой.

- Кто же это?

- Господь бог!.. - тихо отвечает он.

И правда, Станислав ревностно религиозен. Он полон такой горячей и глубокой веры, что порой она кажется болезненной. Бог, без колебания утверждает Станислав, сошел к нему с неба, принимает участие в его делах, находится рядом с ним. Станислав беседует с богом, как с кем-то присутствующим тут же, просит у него совета... Бог разделяет общество Станислава в долгие зимние дни в одинокой хижине, а его присутствие охраняет от нервных потрясений. Какое-то наваждение! И когда Станислав рассказывает мне об этом, его глаза вспыхивают нездоровым блеском.

В жизни Станислава произошли два события, которые он считает делом Провидения. В канадской провинции Квебек, заселенной преимущественно французами-католиками, приверженность к религии и до сего времени сильна, как нигде, и многие места там прославились чудесами. Наиболее известные из них - это церковь св. Иосифа на горе над Монреалем и церковь св. Анны в Бопре, под Квебеком.

Несколько лет тому назад Станислав долго и тяжело страдал болезнью желудка. Он был так плох, что врачи потеряли надежду сохранить ему жизнь; поговаривали, что это рак. В самом безнадежном состоянии поехал Станислав к отцу Андре, настоятелю церкви св. Иосифа. Отец Андре заявил, что Станислав вы-заоровеет. И действительно, через несколько недель он выздоровел.

В другой раз Станислав принимал участие в паломничество к церкви св. Анны в Бопре, и, поскольку принято просить о милости, он молился об излечении экземы, которая была у него несколько лет на пальцах. Через несколько дней, к изумлению Станислава, экзема начала проходить и скоро исчезла окончательно. Если оба эти случая правдивы, то они свидетельствуют разве что о сильном самовнушении Станислава, опирающемся на его огромную веру.

При всем том Станислав отнюдь не обнаруживает признаков подвижничества. Несмотря на набожность, в нем вовсе не бушует пламя, которое сжигало высокомерных рыцарей-крестоносцев. Хотя он и живет в лесу, тело его не напоминает тело Тарзана, а его лицо с запавшими щеками совсем не фотогенично. В нем не кипит жажда великих свершений, как у героев Джека Лондона. Станислав остался тихим, скромным человеком с уравновешенным характером и безмятежными снами; он составил себе полное представление лишь о двух величественных силах, между которыми забросила его жизнь: о лесе и о боге.

Через два-три часа после захода солнца мы ложимся спать. Станислав ложится последним. Прежде чем погасить керосиновую лампу, он чистит ружье, потом опускается на колени перед изображением ченстоховской божьей матери и читает молитвы. Молится долго, пятнадцать-двадцать минут. Воздетые к богу глаза его снова загораются горячечным блеском. Как будто видят иной мир. Выражение блаженного покоя и удовлетворенности застывает в такие минуты на лице Станислава.

В это время на соседних склонах начинают выть волки. Они отправляются на свою ночную кровавую охоту, открыто и грубо провозглашая войну всем более слабым обитателям лесов. Потом доносятся иные звуки. Два коротких трубных басовых выкрика заканчиваются третьим - долгим и еще более мрачным: гу-гу-гуууу... Это тоже ночной хищник: сова. Она тоже сообщает, что голодна и опасна для соседей.

Странно сочетаются эти звуки: здесь, в хижине,- призыв к богу, там, в лесу,- призыв к пожиранию.

Вот так - между прожорливой чащобой и такой же всепоглощающей верой Станислава - мы наконец засыпаем в хижине польского траппера.