28. ЛЮБОВЬ БЕДНОЙ ПОКАХОНТАС

В факториях «Компании Гудзонова залива» скрещиваются пути всех лесных людей. Туда ведет случай.

Рано утром на третий день нашего пребывания в Обижуане кто-то с грохотом вваливается в дом Френкленда и будит нас. Оказывается - четверо путников из Соединенных Штатов: профессор какого-то университета и три молодых студента. Они проводят экскурсию по рекам. Вот уже две недели туристы плывут по лесам. Стали бронзовыми от солнца, шумливыми от избытка воздуха, опьянены лесом, как и мы три дня назад. Смеются и проказничают, как расшалившиеся мальчишки. Заражают нас и весь дом стихийным весельем.

Торжественно вносят свои запасы продовольствия - «ура!»; профессор стряпает блинчики - «ура!»; Френкленд готовит кофе - «гип, гип, ура!» Я открываю мясные консервы. Шикарный завтрак, сытный, шумный, полный радостных криков. Гости кладут ноги на стол и на книжные полки, но мы не слишком сердимся на них: проделывают они это с ребячьей прелестью и юмором, сами осмеивая себя за это. Кто-то из них разворачивает мою монреальскую газету недельной давности.

- Свежая газета! - рычит профессор и бросается на нее, как лев на добычу. Лихорадочно ищет результатов бейсбольных матчей.

Утолив первый голод, братия успокаивается. Рассказывают о своих переживаниях в пути. Слышу, как одного из них называют Рольфом. Рольф? Это имя мне знакомо. Рольф?

Американцы замечают мое любопытство и весело кричат:

- Да, это настоящий Рольф!

Теперь я припоминаю: недавно довелось мне читать историю какой-то известной индейской королевны, жизнь которой (триста пятьдесят лет назад) была едва ли не самой романтической историей, сотканной судьбой.

Девушку звали Покахонтас. Еще до того как англичане поголовно истребили ее племя, она вышла замуж зга одного из них, Рольфа. Ее потомки, кажется, живы и по сей день и гордятся таким происхождением.

- Рольф! Но, к сожалению, не из тех «настоящих»! - кричит студент, смеясь, как и все остальные.

Но профессор и коллеги не принимают его возражений и утверждают весело, что «он именно из тех, «настоящих». Призывают меня в свидетели. Я присматриваюсь к нему. Рольф статный, атлетически сложенный юноша с каштановыми волосами и темными глазами; у него действительно смуглое лицо, нетипичное для американцев.

- Ну, что? - шутливо грозит ему профессор... - Сразу видно, что в тебе течет индейская кровь!

- Моя бабка, - клянется всеми святыми Рольф, - моя бабка была гречанкой!..

В то время когда хохочущие гости шутливо ссорятся между собой и подтрунивают, я спрашиваю Френкленда: нет ли среди его книг истории Покахонтас? Разумеется, есть...

Не было бы Британской империи, если бы в прежние века среди англичан не нашлось недисциплинированных авантюристов, в числе которых наряду с людьми честными было много мерзгавцев, подонков и пиратов, плававших под черным флагом. Первые годы существования Виргинии - лучшее доказательство этому: создается впечатление, что нынешний гангстеризм, столь распространенный в Соединенных Штатах, не был чужд уже первым англосаксам, прибывшим на американскую землю три с половиной века назад.

Вот, например, на рубеже XVI и XVII веков Джон Смит. Черт, а не человек - такой темперамент! Казалось бы, законченный негодяй. Хотя ему неплохо жилось в зажиточном доме, он тринадцатилетним сопляком удрал в мере. Искал по свету приключений, устремляясь только в те страны, где шла война. Четыре года воевал в Голландии против испанцев. Потом сражался во Франции. У него было много дуэлей из-за красивых женщин. Всюду он находил преданных друзей и лютых врагов. Был, по-видимому, чертовски красив: женщины липли к нему, словно мухи к меду. Поплыл однажды из Марселя, но во время шторма матросы выбросили его за борт, поскольку Смит был еретиком, а стало быть, и виновником бури. Спасся чудом. Позднее Смит воевал с турками, попал к ним в плен и, проданный как невольник, был подарен наложнице султана, прекрасной Трагабизанде. Вспыхнула любовь. Джон провел в Царьграде божественные часы: ел и пил, любил и даже толстел. Идиллию нарушил Тимур, брат Трагабизанды. Он похитил любовника сестры и хотел его умертвить. Джон освободился, убил Тимура и на его коне удрал на север, к казакам. Там Джона подкормили, а затем авантюрист через Польшу, Германию и Голландию возвратился в Англию, чтобы вскоре совершить всемирно-историческое деяние: стать великим пионером колонизации, «отцом Виргинии», национальным героем Англии.

В 1607 году по поручению английского правительства Смит переплыл Атлантический океан во главе 105 эмигрантов и на нынешней Джемс-Ривер, в штате Виргиния, основал первое английское поселение на американской земле - Джемстаун. Смит оказался отличным командиром и организатором. Однако вскоре обнаружилось, что его люди - дрянь, законченные дармоеды, ловцы фортуны, беспутные сыновья аристократов, накипь. Работать они не хотели. Уже спустя несколько недель в колонии начался голод.

Смит совершил несколько разведывательных экспедиций в глубь края, но прежде всего нанес визгит королю Погаттану, жившему в верховьях реки. Властелин южных индейцев-алгонкинов принял Смита с враждебной сдержанностью, однако в конце беседы, покоренный привлекательной внешностью Смита, не только согласился с пребыванием белых пришельцев на своей реке, но даже оказал им продовольственную помощь.

Во время этого визита привлекательную внешность Смита оценила также пара юных очей, черных и пылких: в сердечко двенадцатилетней девочки запало колдовское зерно. Но пока об этом ни Смит, ни кто-либо другой так и не узнали.

Дела в колонии белых шли все хуже и хуже. Люди бездельничали, мечтая о легком обогащении, об открытии золота. А так как сокровища не находились, обманувшиеся в своих надеждах, обозленные колонисты начали бунтовать и грызться друг с другом. В то же время участились их столкновения с индейцами, и вскоре Погаттан пожалел о своей доброте к наглым и неблагодарным захватчикам.

Во время одной из охотничьих экспедиций товарищи Смита вопреки его запрещению напали на индейцев, переполнив чашу их терпения. Алгонкины истребили отряд, Смита же взяли живьем и связанного привели к ногам Погаттана. Военный совет постановил предать пленника смерти, отрубив ему голову. Но, когда приступили к церемонии исполнения приговора, произошло нечто совершенно неожиданное.

Из королевской свиты стрелой вылетела девочка. Припав к приговоренному, она закрыла его своим телом, смело и громко протестуя против приговора. Девочка решительно заявила, что желает взять пленника себе в мужья и, согласно обычаю, потребовала немедленного освобождения. В немом изумлении король Погаттан таращил глаза на свою двенадцатилетнюю дочку Покахонтас. Члены военного совета долго скрежетали зубами, но противиться смелой девочке было трудно^ За нею стоял обычай. В результате Смита освободили. Ошеломленный больше всех, он воочию убедился, что и на новой земле ему сопутствовали прежняя удача и женская привязанность.

Так изменилось его положение. Как нареченный королевны Смит несколько недель гостил при дворе Погаттана, окруженный благосклонностью индейцев. Неутомимому покорителю сердец новая роль пришлась по душе, и он искренне полюбил девочку. В Покахонтас ему открылось необычайное существо. Несмотря на юный возраст, она была смышленой, великодушной, обладала сильным характером, при всем этом была красива и обаятельна, выделяясь своей миловидностью из всего королевского окружения.

Когда через несколько недель Смит вернулся в Джемстаун, у него волосы стали дыбом при виде того, что он застал там. Болезни, нехватка продовольствия, беспомощность и убийства - бедствия, характерные не только для английских пионерских начинаний, - уменьшили число поселенцев со 105 до 38 полуживых, одичавших скелетов, злых и опустившихся. Смит с трудом навел порядок в поселке.

Вскоре из Англии прибыла новая партия эмигрантов. К сожалению, это были такие же отбросы общества. С ними Смиту пришлось еще больше помучиться. Когда он был на месте, ему еще кое-как удавалось сохранять власть над бандой; но едва он отправлялся в глухие углы, как тотчас же преступные инстинкты и безделье брали верх в колонии. Начало колонизации Виргинии складывалось бесславно.

Часто возникали распри с индейцами. В большинстве случаев виновниками были белые. Краснокожие воины давно бы уничтожили это осиное гнездо, если бы не Покахонтас. Словно ангел-хранитель, защищала она колонию, как волчица, боролась за жизни поселенцев, смягчая гнев своих братьев. Несколько раз предотвращала нападение на Джемстаун. Она любила и, верная своей любви, предавала интересы своего народа. Это был трагический героизм молоденькой девушки; любовь маленькой индианки охраняла жизт двухсот разнузданных англичан.

Пришел еще один корабль из Англии и привез наконец немного приличных людей, стремившихся к честному труду. Но именно в это время на колонию обрушился тяжелый удар. Во время случайного взрыва пороха Джона Смита ранило, и, чтобы спасти жизнь, он вынужден был немедля уехать в Англию. Уезжая, Смит поклялся опечаленной девушке вернуться тотчас же после излечения.

Только теперь все поняли, как нужна была колонии твердая рука Смита. После его отъезда поселок превратился в ад. Снова начался голод, усилился хаос, участились разбои, никто не работал, дошло даже до людоедства. Отношения с индейцами стали натянутыми - наступил период ни войны, ни мира. Отчаявшаяся Покахонтас не знала, что предпринять. Она потеряла влияние на своих соплеменников и утратила их расположение. Ее едва не обрекли на изгнание; с белыми она не решалась сблизиться, так как они стали похожими на диких зверей.

Среди англичан был некто Арголл, капитан каперского корабля, плававшего под английским флагом, - человек без совести, работорговец, пират и бандит. Когда он узнал случайно о том, что Покахонтас находится вблизи лагеря белых поселенцев, он решился на подлое дело. Напал со своей бандой на королевну, згахватил ее и с триумфом привез как пленницу в Джемстаун. Затем потребовал от ее отца, короля Погаттана, огромный выкуп. Трудно представить себе, что творилось в голове девушки. Ее унизили и пленили люди, которых она столько раз уберегала от верной смерти. Жестокая награда за великодушие! Когда Погаттан, возмущенный бандитским поведением Арголла, ответил презрительным молчанием, жители Джемстауна решили отомстить и стали подумывать о том, чтобы продать девушку в рабство плантаторам с острова Ямайка. Но до этого не дошло. Один молодой человек по имени Джон Рольф, по уши влюбленный в очаровательную девушку, предложил ей свою руку. Предложение было принято: у несчастной Покахонтас не было другого выхода. Впрочем, от добрых людей она узнала, что Джон Смит, неверный возлюбленный, забыл о ней и вообще не собирался возвращаться в Джемстаун. Жизнь и тут болезненнэ ранила ее.

Проблеск счастья сверкнул ей, когда рядом оказался заботливый муж. Приняв христианство и пройдя некоторую подготовку, она легко усвоила манеры белых и вскоре выехала с Рольфом в Англию. Встретили ее с почетом: представленная ко двору и хорошо принятая там, Покахонтас стала любимицей лондонского общества. В Лондоне она родила сына, Томаса Рольфа.

Но в дворцовых покоях она пережила и тяжелые минуты. Совершенно случайно встретилась лицом к лицу с неверным, вероломным Смитом. Вздрогнув от боли, она отвернулась и молча прошла мимо. Старый ловелас, который ловко выпутывался из всех бед, нашел выход и теперь. Он уверил Покахонтас, что сможет быть таким же хорошим ее другом, каким был возлюбленным когда-то.

На родине Покахонтас, над рекой Погаттана, шумели бескрайние леса; над ними распростерлось ясное, голубое небо. Над Темзой не было лесов и стлались густые туманы. Туман с Темзы проникал в легкие, сердце рвалось к родным лесам... Несмотря на то, что Покахонтас была окружена в Англии заботой, уважением и удобствами, она прожила недолго. Умерла на двадцать первом году жизни. Ее убили тоска и туберкулез.

Но ее потомки прожили долго. Сын - Томас Рольф - стал родоначальником многих семей и поныне живущих в Америке. Потомки благородной индианки Покахонтас горды тем, что у них такой предок. Но сколько трагедий и несправедливости, причиненной индейцам белыми людьми, связано с этой историей!