Слагаемые охотничьего успеха

Что являлось решающими факторами, делающими охоту с копьем успешной? Как мы увидим ниже, подход аборигенов к данной проблеме совершенно не совпадает с мнением большинства исследователей, основывающемся на в корне ошибочных представлениях.

В первой главе была подчеркнута необходимость критической оценки каждого сообщения о той или иной деятельности или обряде аборигенов до выведения общих заключений. Очень часто предубеждения наблюдателя подсознательно влияли на его сообщения.

Вследствие того, что охота с метательным копьем велась в основном индивидуально, ее редко могли наблюдать посторонние. В результате отчеты о ней являлись логической интерпретацией исследователя на основе его собственных предположений о том, что происходит на такой охоте, и также на основе тех ограниченных наблюдений, которые ему действительно удавалось сделать.

Тому, кто не наблюдал традиционной охоты аборигенов, тот факт, что существует очень мало (если они вообще существуют) сообщений из первых рук об индивидуальной охоте с метательным копьем, может показаться странным, а то и вообще недостоверным. Это тем более удивительно, поскольку именно охота с копьем на крупных млекопитающих была наиболее развита у аборигенов, и наблюдатель, пожелай он в ней участвовать, мог бы получить достаточно неприятный опыт, достойный описания.

Не говоря уже о малочисленности отчетов непосредственных наблюдателей, имеется очень немного (если они вообще есть) фотографий, показывающих, как абориген метает копье в крупное животное или готовится к броску. Существует множество фотографий, на которых абориген несет убитого им кенгуру³¹⁸ или разделывает и готовит его³¹⁹. Но единственная известная мне фотография, которая должна изображать аборигена, готового метнуть копье в кенгуру, описывается следующим образом: "Наррана с реки Ливерпул (Арнемленд) приготовился бросить копье в кенгуру, в то время как его семье знаками сообщается, чтобы они сидели тихо и не шевелились"³²⁰.

Этот снимок сделал известный фотограф Аксель Пуиньан, но я очень подозреваю, что абориген позировал специально, так как фотограф находился там, где должен быть кенгуру, а жена и дети - на расстоянии всего нескольких метров за спиной у охотника.

Важность охоты с копьем на крупных сумчатых и то уважение, которое приносил успех на ней, отмечаются почти по всей Австралии, и материалы Д. Томсона³²¹ об Арнемленде могут быть полезны и при изучении других районов. Но, не говоря уже о фотографиях, описания настоящих охот чрезвычайно редки в литературе.

Можно задать вопрос: отчего же литература столь очевидно пренебрегает такой важной стороной жизни аборигенов? Говоря о том, почему сообщения о хозяйстве аборигенов так неполны, мы уже ссылались на мнение Дж. Барнса: одна из причин состояла в том, что для получения подобных данных требовалась напряженная деятельность, в том числе, очевидно, и походы с аборигенами в буш. Д. Томсон, несомненно, ходил в буш с аборигенами, но, насколько мне известно, он никогда не сообщал о настоящей охоте с копьем на кенгуру.

Здесь мой опыт поможет объяснить это явное противоречие. Я часто бывал в буше с аборигенами Грут-Айленда, в том числе когда они пытались охотиться с копьем на валлаби (кенгуру на Грут-Айленде не водятся). То, что им редко сопутствовала удача, не столь важно в данном случае, одна из причин этого, возможно, состояла в том, что они всегда брали с собой только остроги - либо деревянные, либо с зубцами из заостренных проволочных прутьев. Итак, когда абориген видел валлаби и начинал подкрадываться к нему, мне тут же давали знак тихо стоять на месте³²². Если с нами были другие аборигены, то они тоже останавливались, в то время как охотник в одиночку продолжал подкрадываться к животному.

Охота с копьем на крупных сумчатых была индивидуальной деятельностью, особенно завершающий ее этап, и именно это препятствовало фотосъемке и описанию ее на должном уровне.

Большинство наблюдателей предполагают, что чем дальше брошено копье, тем больше его эффективность. Копье может быть брошено рукой на определенное расстояние, еще дальше его можно запустить с помощью копьеметалки, стрелу же можно послать совсем далеко³²³. Мышление чисто техническими понятиями позволяло предположить, что охотник будет стремиться повысить именно техническую эффективность имеющегося в его распоряжении оружия всеми доступными ему практическими способами. Эти способы должны были бы состоять в техническом улучшении самого оружия и методов его применения.

Такой "технический" подход к этому вопросу проявился хотя и косвенно, но вполне определенно в сообщениях о максимальных расстояниях, на которые абориген мог бросить копье. Дж. А. Робинсон³²⁴ наблюдал как тасманиец метнул легкое копье на 91 м. Ф. Маккарти³²⁵ сообщает о броске небольшого копья с помощью копьеметалки на 183 м, а в соревнованиях, организованных Б. Спенсером³²⁶ среди тиви, рекорд составлял 43,7 м. Эти цифры сами по себе, даже с чисто "технической" точки зрения, не имеют большого значения, ведь дальность полета меняется обратно пропорционально весу копья³²⁷.

Продолжим эти "технические" рассуждения: на определенное расстояние абориген может метко бросить копье и точно попасть в цель. Б. Смит³²⁸ писал, что это расстояние составляет 18,3-27,4 м, Ф. Маккарти³²⁹ утверждал, что при использовании копьеметалки оно достигает 54,9 м, а движущуюся цель можно поразить на расстоянии 22,9 м.

Должны ли мы заключить из утверждения Ф. Маккарти, что аборигены бросали копья в пасущихся на одном месте кенгуру с расстояния около 55 м, а в прыгающего кенгуру могли попасть только с 23 м? Ф. Маккарти не указал, где он получил эти данные, и вряд ли он сам наблюдал индивидуальную охоту с копьем на кенгуру. Судя по всему, утверждение Ф. Маккарти - это общее мнение профессионального этнографа; к таким мнениям Б. Малиновский³³⁰ относился с недоверием.

Оставим "технический" подход, навязанный аборигенам европейским образом мышления, и посмотрим, насколько это возможно, что же происходит в действительности.

Некоторые внимательные наблюдатели отметили, что фактически аборигены не так уж метко бросали копья. Э. Эйльман³³¹ писал, что по сравнению с белыми им реже везло на охоте, поскольку они недостаточно уверенно метали копья. Б. Спенсер³³² писал в связи с организованным им соревнованием: "...собственно говоря, копье летело не так уж метко".

О том же свидетельствует и мой собственный опыт на Грут-Айленде. Одна из причин, почему аборигены были не особенно метки, состоит в технических недостатках самих копий. Известно, что все их метательные копья, как бросаемые рукой, так и копьеметалкой, имели как уже было отмечено выше, центр тяжести ближе к наконечнику, - в ином случае они были бы неустойчивыми в полете, - причем оптимальные баллистические параметры достигались тогда, когда центр тяжести находился примерно на расстоянии 1/3 длины копья от наконечника. Мое исследование ряда копий из фондов Лейпцигского музея народоведения показало, что, вероятно, аборигены не знали или не придавали большого значения этой особенности.

И все-таки, несмотря на недостатки их копий, аборигены были превосходными, или по крайней мере вполне хорошими охотниками. Как же разрешить это явное противоречие?

То, что аборигены теряли в эффективности при использовании метательного копья, они возмещали искусным подкрадыванием к животному на очень близкое расстояние. Дело состояло не в точном попадании в цель с дистанции в 55 м, а в том, чтобы приблизиться к животному, не будучи замеченным, и бросить копье с гораздо меньшего расстояния.

Поскольку подлинную индивидуальную охоту с копьем удавалось наблюдать и описывать редко (а возможно, что такой опыт вообще отсутствует), то данных о том, как близко охотнику удавалось подойти к животному перед метанием копья, фактически не существует. Э. Эйльман писал, что аборигены подбираются "очень близко"³³³ и находятся "в непосредственной близости"³³⁴ от животного, но это были не количественные данные. Дж. Уитнелл³³⁵, однако же, утверждает следующее:

"Они также упражняются, бросая копья во что-нибудь мягкое, например, в кусок неплотной коры, с расстояния 13,7-18,3 м. Дичь же они обычно поражают копьем с гораздо меньшей дистанции".

Итак, здесь определено расстояние, с которого абориген бросает копье в добычу, - менее 18,3 м. При такой дальности недостатки их копий и точность броска не имеют существенного значения.

Как же удавалось аборигену приблизиться менее чем на 18 м к кенгуру, не будучи замеченным? Прежде всего необходимо было выследить животное, и в литературе часто отмечаются³³⁶ превосходные способности аборигенов в этом отношении. Какой особенностью должен был обладать абориген, чтобы близко подобраться к животному, после того как он его выследил и заметил, скажем, на расстоянии 200 м? Это совершенно иная способность по сравнению с умением выслеживать животное, и на нее редко обращают внимание. Превыше всего она требовала незаурядного знания и понимания поведения животного. Другими словами, абориген должен был быть искусным практическим этологом.

Эти знания он приобретал двумя путями, во-первых, своим собственным практическим опытом охоты и, во-вторых, что не менее важно, в результате обучения во время инициации старшими, более опытными мужчинами. Это обучение состояло не просто в пассивном усвоении и повторении мифов и песен о различных тотемных животных, хотя и они, несомненно, имели большую этологическую ценность; юноша под руководством старших мужчин должен был имитировать поведение того или иного животного³³⁷. Это также являлось частью, и очень важной частью, образовательной стороны инициации и продуцирующих обрядов. Кроме того, этот процесс растягивался на много лет, на протяжении которых наряду с практическим опытом охоты инициируемый юноша расширял знания о поведении животных³³⁸.

В литературе подчеркивалась превосходная способность аборигенов выслеживать дичь и не обращалось должного внимания на их умение подбираться на поразительно небольшое расстояние к животному. Причина подобной недооценки, возможно, состоит в том, что большинство общепризнанных специалистов, несмотря на их большой опыт работы среди аборигенов, должно быть, не осознают, в чем в действительности заключалась традиционная охота. Э. Эйльман³³⁹ был единственным, кто написал: "Ни с каким другим народом не сравнится австралийский абориген как охотник. Меня поражали именно его непревзойденная способность наблюдать, большая выносливость и искусство выследить и перехитрить дичь. То, что успех аборигена на охоте определяется не только остротой чувств, которые обычно у него развиты не лучше, чем у европейца, можно заключить из того факта, что мужчины с небольшой остротой зрения из-за конъюнктивита нередко являлись выдающимися охотниками. Охотничьи способности аборигена в значительной степени основываются на точном знании образа жизни диких животных, постоянной тренировке наблюдательности и умении определять малейшие изменения на поверхности земли, вызванные человеком и животными.

Один из главных способов охоты состоит в подползании к дичи, подобно хищнику, и затем, в непосредственной близости, поражению ее метательным оружием. Прекрасно служит аборигену умение читать следы животных на земле. Будучи ребенком, под руководством матери он пытается ловить ящериц и мелких грызунов, выслеживая их. Позже постоянное обучение дает ему возможность точно определять следы всех членов его общины и всех съедобных животных. Во многих случаях хороший следопыт с большой точностью может определить, как давно был оставлен след".

Можно заключить, что основные слагаемые охотничьего успеха аборигена лежали не столько в технической эффективности его копья или в мастерстве пользования им, сколько в умении выслеживать животных, в исключительно глубоком понимании их поведения и, в результате этого, искусном подкрадывании к ним на расстояние, с которого удар копьем точно поражал цель.

Вполне естественно, что и У. Лафлин³⁴⁰ отметил подобное положение в охотничье-собирательских обществах, где уже применяются лук и стрелы. Здесь также технический потенциал оружия не использовался в полной мере, применялись знания о поведении животных и ловкость, чтобы приблизиться к ним и пустить стрелу с небольшого расстояния. Африканское племя хадза можно отчасти считать типичным представителем подобной охоты (они использовали отравленные стрелы); по сообщению Дж. Вудберна³⁴¹, они приближались, "если возможно, на 23 метра или меньше" перед выстрелом из лука.

Как мы уже отметили, переход от бросания копья рукой к применению копьеметалки, а затем лука и стрелы отнюдь не диктовался ростом "технических" преимуществ в связи с увеличением дальности полета. Тем не менее можно задать вполне правомерный вопрос: давало ли какие-либо дополнительные преимущества применение лука и стрелы по сравнению с копьеметалкой, а применение последней по сравнению с метанием копья рукой? Метательное копье обычно было тяжелым оружием, и в большинстве случаев вес его превышал совместный вес копьеметалки и небольшого копья, применяемого для нее, а их вес в свою очередь был больше лука и стрелы. Поскольку охота являлась трудным предприятием, требовавшим от охотника долгих переходов через буш, вопрос о весе оружия был немаловажным для него. Следовательно, преимущество перехода от ручного копья к копьеметалке и, наконец, к луку и стрелам действительно существовало. Но приписывать этот переход "техническим" преимуществам вследствие увеличения радиуса действия копья является фундаментальной ошибкой.