Музей Мельбурна

Музей помещался в здании Публичной библиотеки. Отдел библиотеки я не осматривал, хотя впоследствии профессор укорил меня в этом, сказав, что эта библиотека имеет книги со всего света. Из главного хода, если идти по музею, налево дверь в Этнографическое отделение собственно Австралии (есть печатное описание), где собрана главным образом ценная коллекция Гилле и Спэнсера; имеются две витрины - группы аборигенов. Направо от главного входа в зал с этнографическими коллекциями с островов Австралии, и в первой же большая пирога «охотников за головами» с Соломоновых островов. Здесь же коллекция Новой Гвинеи, Новой Зеландии и пр. В следующем зале экспонируется европейский и китайский фарфор. Левее - дверь в модельный отдел музея с разными моделями, соединенный с ботаническими коллекциями. Поднявшись выше, вошли в картинные отделы - конечно, очень бедные. Все же имеются оригиналы Теньера, оригинальные кроки Рембрандта, с копий. Свободного места много; почему-то картины повешены рядом и низко. Из картинной залы вход в зоологический музей, содержащийся в образцовом порядке. Здесь собрано все важнейшее по части австралийской фауны; все хорошо скомпоновано, уставлено, убрано и сохраняется. Несколько хороших витрин, отражающих биологические моменты жизни птиц. Остальные коллекции систематического характера. Все хорошо этикетировано и снабжено английскими названиями. Я сделал несколько снимков. Воскресенье 30 августа. Утром ко мне зашел русский соотечественник Виноградов, временно служащий лакеем у Устинова. До 1 часа мы совершили прогулку пешком до зоологического музея и обратно до Устиновых. Виноградов рассказал мне историю своего появления в Австралии, говорил о трудности жизни даже на большие здешние заработки. Говорил о тяжелой жизни здешнего пролетариата.

Вечером я обрядился во фрак и пошел обедать к Райану. Он обедал один с дочерью, которая иногда переводила мне по-французски что-либо непонятое мной по-английски. Произношение было ужасное, но знания удовлетворительны, хотя и не безошибочны. Вместо обеда был завтрак «а-ля-фуршет». Меню: ростбиф и чай с тартинками, поджариваемыми мадемуазель Райан на огне камина. Мистер Райан занимает 11 комнат и платит 400 фунтов стерлингов в год. Платье его стоит 15 фунтов, ботинки 2 фунта. За птиц для коллекции он платит очень щедро и этим, конечно, портит некоторым натуралистам дело. Он подарил мне несколько фотографий, птицу, змею, гнездо птицы-швеи. К сожалению, он забыл дать мне яйцо кустовой птицы, а напомнить об этом я считал неудобным. Райан - известный здесь хирург, когда-то перевязывавший раненых в турецкой армии в русско-турецкую войну, теперь он турецкий консул в Мельбурне. Человек он, по-видимому, очень богатый, но необыкновенно простой. Часто повторяется и многое забывает.

31 августа ходили с Виноградовым по городу; смотрели те отели, о которых он вчера рассказывал. Были в зоологическом саду, где я виделся еще раз с Ле-Зуевым и взял от него письма. Он водил меня к себе в дом, познакомил с женой и показывал ряд фотографий с местностей и типов Австралии.

Коттедж, в котором он живет, имеет коридор, переднюю, отделенную от проходной перегородкой-висюльками. Одно стекло с матовым изображением кенгуру. Направо кабинет хозяина, где собрана богатая коллекция австралийских яиц, налево другие комнаты. Из коридора налево столовая, направо гостиная с выходом наружу.

В этот день я рано лег, но на другой день встал позднее 8 часов.

1 сентября утром, сбегав по делам покупки фотографий, я ходил к комиссару полиции, который принял меня хорошо. Однако насчет фотографий туземцев объявил мне, что таковых в полиции нет, так как и самих-то черных мало. Он кончил тем, что.отослал меня к правительственному секретарю, который в свою очередь направил меня к пастору Хавенауеру, протектору черных (Протектор черных - покровитель, защитник; чиновник или пастор, имеющий обязанностью и задачей покровительствовать туземцам, учитывать их нужды, способствовать улучшению их быта). Пастор, говоривший со мной по-немецки, отвел меня к купцу Козьминскому в его магазин. Козьминский - еврей, торгующий старьем и редкостями. В тот же день пастор прислал мне рекомендательное письмо на Кэрнс. Ездил в зоологический сад, а после него в Акварий, помещающийся в Выставочном здании. Вход в Акварий - 1 шиллинг, причем дают даром брошюру об Акварий.

Кэрнс. Тип молодого города

Первый зал - нечто вроде концертного, посередине стулья на коврах, на эстраде рояль, и в мое посещение тут был целый оркестр: рояль, контрабас, корнет-а-пистон, альт. Стены увешаны картинами. Следующий зал заключает в себе коллекции продуктов, зоологические, этнографические; имеется мумия и репродукция гробницы. Около - репродукция жилья не то бушмена, не то австралийца. Второй зал - опять продукты и модели парламента, собора Св. Петра и Павла. Посередине много стульев; давались представления с участием обезьян и собак. Далее вход в циклораму Мельбурна в первые годы его существования. Написана она неважно, но дает все-таки некоторое представление о дикости тех мест, где раскинулся теперь первоклассный город европейского типа.

Из зала с обезьянами и одновременно из комнаты с бушменской хижиной вход в машинную, а из нее на дворик, где в маленьком бассейне плавают чайки, пингвины, пеликаны и морские львы. Животные могут при желании пробраться внутрь здания, в отделение, где устроены гроты наподобие сталактитов. Возле бассейнов клетки с обезьянами. Из сада и из зала можно пройти в гроты, в стены которых вделаны акварии небольшого размера. Здесь живут разные рыбы, но я тщетно искал среди них цератодуса. Есть и актинии (анемоны). Воздух в акварии вдувается. Из гротов два входа в зимний пальмовый сад, очень красивый: это как бы дорожки между холмиков, обросших пальмами. В клетках попугаи и какаду. Вечером был на «конфирационе». Это нечто вроде энциклопедического обозрения открытий за два года, полулекция-полудемонстрация. Явился я во фраке, но были и не во фраках. Приглашенной публике демонстрировались различные физические и другие новости. Некоторые выставки довольно наивны, например драгировка Кершау, детские волчки и т. п. Такие собрания очень хороши для большой публики. Во время собрания играл оркестр.

Среда 2 сентября. Утром ходил к Козьминскому, а потом к фотографам. В 1 час ездил к Спэнсеру, который показывал мне университет. Я не сразу добрался до его дома, одного из нескольких однотипных двухэтажных каменных флигелей-квартир. Жилище Спэнсера - прекрасный двухэтажный коттедж, весьма светлый и комфортабельный. В кабинете по стенам оружие туземцев, на полу вращающиеся полки, заполненные книгами, книжные шкафы, козетки, кушетка и пр.; фонарь для света и около него стол. Профессор немного запоздал. Придя, он повел меня в здание университета. Сначала вошли в его комнату, очень светлую, со столом посередине, у окон тоже столы, заваленные вещами, бумагами, фотографическими снимками и негативами. Следующая комната - его рабочий кабинет. Здесь Спэнсер с гордостью показал мне банку с кротами пустыни, столь редким, труднодобываемым и малоисследованным зверьком. Затем мы пошли по коридорам и бегло осмотрели небольшие комнаты для специалистов, комнату ассистента, аудиторию (амфитеатром, человек на 300 слушателей). Доска в ней стеклянная. Поднявшись наверх, взглянули на большой двухсветный зал, где занимались студенты под руководством ассистента Галла. Курс здесь именуется биологией и заключает в себе зоологию и ботанику. На сей день была ботаника.

Спустились вниз и зашли в музей. Спиртовые коллекции завешены занавесками.

После «своего» отделения Спэнсер показал мне геологический отдел (мельком); я увидел только, что комната большая. Показал также библиотеку университета (она общая, не разбитая по кабинетам) и химическую лабораторию человек на 200. В последней - вытяжные шкафы по стенам; аудитория у длинной кафедры-прилавка снабжена всеми приспособлениями. Зашли также и в патологический музей со множеством витрин. По дороге встретили студенток, о занятии которых Спэнсер отозвался с большой похвалой. Студентов мы застали за работой, и каждый имел отдельный микроскоп.

Осмотрев большой зал в здании, напоминавший готическую церковь, вернулись назад. Мы простились. Я оставил Спэнсеру маленький подарок. Начал накрапывать дождь, и мне пришлось спасаться под деревьями. Но дождь скоро прошел, и я еще сидел в трамвае, куда успел добежать, как глянуло солнце.

Пока было еще не поздно, я помчался в Турак беседовать с теткой моего петербургского знакомого австралийца Сэджвильда, которую я нашел в маленьком коттедже с двумя бульдогами в компании. Она приняла меня очень радушно в крошечной уютной гостиной. От нее прошел указанной улицей (прежде шел по Ирвинрод) к траму [так автор называет трамвай] и помчался к Устиновым, у которых обедал и провел вечер.

Четверг, 3 сентября. Утро провел у Козьминского, в 1 час зашел проститься с Райаном, обедал у Устиновых, а вечером проехал в школу для рабочих, помещающуюся сбоку Публичной библиотеки. Это большое готическое здание с многими пристройками на дворе. Меня встретил староста и сказал, что мистер Звери меня ждет, но что его еще нет. По очень крутым лестницам вроде тех, что ведут на голубятни, я с ассистентом Эвери поднялся во второй этаж, где был химический отдел. Пока Эвери не приходил, другой ассистент показывал мне химическую лабораторию, в которой были учащиеся, и препараторную. Все здесь выписывается из Германии.

Студенты платят за учение и получают через три года диплом. Принимают всех - с воли, из школ, юношей, девиц.

Когда пришел мистер Эвери, мы осмотрели его просторный рабочий кабинет, где помещался письменный стол и собственная библиотека Эвери. Затем побывали в столярной и паяльной, где имелся свой ассистент. Здесь работало много учеников. Мне показывали модели (из картона) разных модификаций куба, треугольника, изогнутой трубки и пр. Последняя работа из железа - изогнутый совок, первая из дерева - деревянная плиточка, последняя - какой-нибудь хозяйственный прибор. Все дерево изводится до конца; продажи изделий нет, так как в противном случае школа явилась бы конкурентом рабочему люду.

Смотрели экипажное отделение, производящее части карет; в цинковом отделении застали группу рабочих, слушавших какие-то объяснения. В печатном отделении, где производится все до трехцветного печатания включительно, работают печатные машины - приводная и ручная. Руководитель один. В красочном отделении обучают окраске под дерево (под наш дуб тоже), окраске вывесок. Имеется рисовальное с лепным отделением; работают с гипса (изредка с натуры), лепки я не видел. В токарно-железном отделении много станков: комната напоминает манеж. В кузнечно-железном отделении несколько горнов, у которых работали ученики-кузнецы, выковывая гвозди и еще что-то. Имеется еще металлургическое и другие отделения, но в мое посещение они не работали.

Мы закончили прогулку посещением лектора по физике, который показал мне действие магнита и несколько опытов газового освещения при помощи румкорфовой спирали. На этом мы кончили. Спрашивали меня про Менделеева и рассказали, что здесь на химическом отделении проходят: в первый год неорганическую химию и количественный анализ, во второй - то же далее, в третий - органическую. Сероводородного отделения нет. На этом кончили, и я, простясь со всеми, отправился домой.

Был в ботаническом саду. Сад великолепно расположен. Большой. В нем все есть, что надо, но музей его не так обширен, как при зоосаде.