У министра

Иду по длинным лабиринтам коридоров одного из министерств Малагасийской Республики. Слышно, как стрекочут пишущие машинки. Снуют люди в штатском и в военной форме. В конце коридора, на втором этаже, кабинет министра. Вход заслоняет монументальная фигура чернокожего стражника. Подхожу к нему, называю себя. Охранник исчезает за дверью, но тут же появляется снова, щелкает каблуками оранжевых ботинок и замирает. В проеме двери стоит крупный человек в белой тергалевой куртке с отложным воротничком. Он протягивает мне руку, пропускает вперед и два раза поворачивает ключ в массивной, как у сейфа, двери...

(Письменный стол министра завален книгами, по стенам тянутся шеренги книжных полок. Усадив меня в кресло, министр удобно устраивается напротив. Между нами стеклянная плоскость низкого столика с круглой пепельницей и .пачкой сигарет. Мы обмениваемся вежливыми стандартными фразами.

- Я слышал, господин министр, что вы - инициатор создания в стране сельскохозяйственных коммун...

Так начинается наша увлекательная полуторачасовая беседа. Рокочет густой бас моего собеседника, он жестикулирует, иногда встает, ходит по тесному кабинету.

- Мы не хотим, чтобы из нас, как и прежде, тянули соки. Не выйдет! Мы ищем выход и найдем его. Я читал Маркса, видите, на моём столе лежит зачитанный до дыр "Капитал". Я изучал опыт социалистических стран. Однако ваш опыт нельзя механически переносить на нашу почву. Надо прежде всего хорошо знать местные условия. Вот тогда-то и можно сделать большие перемены в жизни страны. Несколько лет назад мы развернули кампанию за создание синдикатов сельскохозяйственных коммун. Что это такое? Крестьяне объединяются в коммуны, из представителей коммун создается руководящий орган - синдикат. Последний имеет свой исполнительный орган - штат технических работников, куда входят экономисты, счетоводы и так далее. Члены синдиката сообща решают, какую культуру и в каком количестве следует производить, по какой цене скупать у крестьян урожаи. Самостоятельно реализовав на внешних рынках продукцию, синдикат на полученную прибыль приобретает технику для своих машинно-тракторных станций, строит склады, покупает сортовые семена и тому подобное. Такая система вносит определенную организованность в ведение хозяйства. Главное же состоит в том, что устраняется масса иностранных посредников между крестьянином и потребителем. Их ведь еще много на Мадагаскаре, всякого рода перекупщиков, торговых агентов, нещадно обкрадывающих крестьян. Но мы скоро и до них доберемся - создадим специальную комиссию для изучения деятельности и рода занятия иностранцев, проживающих в республике. Раньше, например, посредники предлагали крестьянам по восемнадцать франков за килограмм арахиса. Наши синдикаты вмешались и скупили по двадцать четыре франка. Убедительно? А представляете, какие фантастические суммы наживали эти люди, десятки лет оперируя тысячами тонн?

Я слушал министра, записывал. Позже мне представилась возможность побывать и в самих коммунах. Нет сомнений, что синдикаты - это полезное и нужное для республики начинание. Объединение крестьян в собственные, сбытовые кооперативы, конечно, позволяет обороняться от иностранных посредников-эксплуататоров.

- Я выведу крестьян на ровную дорогу, - говорит министр. Эти труженики работают больше всех, а получают меньше всех. Ваш великий революционер Владимир Ленин никогда не забывал о крестьянском вопросе, он добивался союза крестьянской бедноты с рабочими. Такой союз обеспечил победу Октябрьской революции в России. И мы тоже должны помнить о своих крестьянах. Ведь они все еще в клещах у эксплуататоров. Мы должны разжать эти клещи, дать им вздохнуть.

Голос его уже гремит, он говорит самозабвенно, как о давно наболевшем.

Я наблюдаю за своим собеседником, стараясь глубже попять его.

Министр встал, прошелся по комнате. Большой, слегка полнеющий, похожий на борца. Темно-коричневый, как жареные кофейные зерна, цвет лица; умные живые глаза, толстые, плотно сжатые губы.

- Я - сын крестьянина. И о них, о крестьянах, болит мое сердце. Меня мало беспокоит то, что мои нововведения на селе кому-то не нравятся. Случается, что мне предлагают так называемые почетные акции тех предприятий, которые у нас создаются иностранцами. Я их не беру. Мог бы этого и не говорить, но раз уж сказал, а вы - записали, то ничего не поделаешь.

Он делается веселым, лукавым. Пошутил, и моментально снова стал серьезным.

- На Западе сейчас в моде противозачаточные пилюли. Их рекомендуют для сокращения прироста населения. И у нас тоже находятся люди, которые предлагают ввести эти пилюли. Это в нашей-то огромной и богатой стране?! Разве только пять миллионов может прокормить наша земля? Она прокормит все пятьдесят!

Он хватается за круглую коротко остриженную голову.

- Ах, сколько у нас пропадает хорошей целинной земли!

Его лицо с большими, грустными теперь глазами совсем близко от меня. Он произносит фразу, которая, по-моему, стала программой его жизни:

- Нам нужно наверстать шестьдесят колониальных потерянных лет. Вот на это и следует ориентировать нацию.

Когда мы прощались, министр со свойственной ему манерой удивлять вдруг предложил:

- Хотите, я дам вам свой самолет, и вы облетите страну, побываете в коммунах?

Нужно ли было раздумывать?

На следующее утро маленький двухмоторный самолет уносил меня на юг острова.