ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Маршрут научно-исследовательского судна 'Дмитрий Менделеев'

Разговоры начались давно - с тех пор, как наши исследовательские суда в 1949 году первый раз вышли в далекий океан, Первые же посещения островов Океании вызвали бурную реакцию наших соседей по специальности. А соседей у нас - океанологов оказалось великое множество. Тут и географы, мечтающие о личном знакомстве с ландшафтами тропической островной зоны, и сухопутные геологи, утверждающие, что без их квалифицированного участия нам вовек не разобраться в тайнах морского дна. Даже физикам срочно понадобилось выяснить, не спрятались ли в огромных океанских глубинах таинственные «кварки» - гипотетическая основа всего сущего на Земле.

Без всяких надежд смотрели скорбными глазами этнографы, знакомые с удивительным заповедником океанских культур лишь по книгам и статьям.

Океанологи были непреклонны. Ведь еще в конце пятидесятых годов нашего фантастического века мы знали об океане примерно столько же, сколько наши предки о земной тверди после плаваний Колумба, Васко да Гамы и Магеллана.

Этому заявлению трудно поверить. И главным образом потому, что учебники наших школьных лет обладали удивительным свойством - они вызывали восприятие полной завершенности процесса человеческого познания. Физика, химия, математика, география... Учишь, вроде бы все понимаешь, готовишь уроки, сдаешь экзамены. И при этом не остается места никакому сомнению об относительности, незаконченности знаний. Казалось, все уже изучено, открыто - остается только аккуратно глотать завоевания предков и, в зависимости от темперамента, тихо или громко завидовать им, верить любому печатному слову и считать его истиной в последней инстанции. А дальше в вузах почти то же самое. Вот разве только оказывалось, что кое-какие приборы можно еще усовершенствовать или даже изобрести. Правда, где-то в далеких от нас высочайших вершинах физики появились новые открытия. Но по нашим тогдашним представлениям, если еще и оставалось кое-что неоткрытым, то рассеять туман неизвестности могли только великие люди вроде Эйнштейна.

Однако первые же шаги теперь прославленного «Витязя» и других научных судов показали всю несостоятельность наших ученических представлений (вообще-то среди ученых таких представлений никогда и не было). Как из рога изобилия посыпались новые подводные хребты и желоба, горы и загадочные трещины на океанском дне. Не успевали наносить на карты не известные ранее течения, пронизывавшие, как выяснилось, всю толщу океанских вод.

Биологи десятками и сотнями находили новые виды и роды животных. Не редким стало появление неизвестных отрядов и семейств. И даже обнаружился новый тип - погонофоры («бородатые»), один из двоюродных братьев нас - позвоночных.

А потом, вернее вместе с этим, встали вопросы о взаимосвязанности всей природы океана, о закономерностях и процессах планетарного масштаба. Многие из них не решены и до сих пор. Уже десятки крупных исследовательских судов проникли в самые дальние уголки океана, а число вопросов только увеличивается.

Где же тут думать о страдающих собратьях! С высоты собственного величия владельцев и непререкаемых хозяев современных плавучих институтов мы только отмалчивались или отшучивались на смиренные просьбы коллег.

Но когда различные по профилю работы институты объединились и во главе с Московским государственным университетом перешли в наступление, мы сдались. Ведь шутки шутками, но океанологи прекрасно понимали своих собратьев и глубоко им сочувствовали. Оставалось только выбрать момент для долго ожидаемого подарка - специального рейса к островам Океании.

Самым подходящим был признан 1971 год. Прежде всего потому, что он пришелся на двойной юбилей выдающегося русского этнографа и натуралиста Николая Николаевича Миклухо-Маклая - 125 лет со дня рождения и 100 лет со дня первой высадки на берег Новой Гвинеи.

Итак, после недолгих обсуждений в президиуме Академии наук СССР было принято решение о проведении в 1971 году в юго-западной части Тихого океана комплексной экспедиции на новом судне Института океанологии имени П. П. Ширшова «Дмитрий Менделеев» с привлечением специалистов, занимающихся проблемами изучения природы и населения островов Океании.

Под руководством многоопытных специалистов из Института океанологии начался первый и очень ответственный этап - составление и согласование плана - программы работ. В обычной ситуации эта процедура выглядит следующим образом. Отделы и лаборатории при составлении очередного годичного плана работы просят в своей заявке предусмотреть выделение судна для исследования района «N», являющегося ключевым для решения проблемы «А». Заявка строго мотивируется результатами ранее проведенных экспедиций и полученными в них данными. Планируемый рейс является логическим продолжением предшествующих работ, и его целесообразность не вызывает сомнений.

Когда все предложения собраны и систематизированы, выясняется, что на возможные в году десять экспедиций трех судов института имеется, допустим, двадцать заявок. Редко меньше, иногда больше. Дирекция трудится в поте лица, допрашивает с пристрастием заведующих, выясняет обоснованность и необходимость каждой заявки и по прошествии двух месяцев (этот резерв времени предусматривается обязательно) выносит свои увязанные и согласованные предложения на заседание ученого совета. Последний взрыв страстей, план принимается. А программы отдельных экспедиций? Они в горниле защит, наступлений и отступлений уже давно подготовлены. Остается совсем немного. Счастливчики решают многоходовые задачи на тему: как в отведенные три или четыре месяца вместить работы, рассчитанные на полгода. Календарь экспедиции грозным мечом отсекает все менее существенное и сравнительно второстепенное, учитывается предыдущий опыт экономии времени на каждой операции спуска и подъема из-за борта приборов - программа приобретает вполне законченные очертания.

Остается совсем немного. Подобрать научный состав экспедиции - в среднем 70 человек. Это должны быть специалисты в данной области, большинство с опытом работы в экспедициях, не отягощенные в настоящее время болезнями, сложными семейными заботами, подготовкой и защитой диссертации и, желательно, не участвовавшие в предыдущем рейсе (ведь говорят, что и человеческой выносливости есть предел). Значит, за год институт из числа специалистов, которых имеется в наличии около 400 человек, должен отправить 700 сотрудников в океан. Соотношение не в нашу пользу, но выручают родственные научные организации.

Последняя проблема подготовки экспедиции - «железо». Собирательный термин, обозначающий дночерпатели и грунтовые трубки, электронные блоки ультрасовременных приборов и микроскопы, стальные тросы и лебедки, тралы и рыболовные сети, спектрографы и химическую посуду - словом, все, чем в наше время пользуются ученые, отнимая у океана его долго скрываемые секреты. Меньшая часть всего необходимого есть на судне, в институте, на складах. Большую надо изготовить, заказать и т. п. Заводы и конструкторские бюро Москвы, Ленинграда, Тбилиси, Риги, Казани, Бердянска, Ташкента, Хабаровска и многих других городов выручают нас, предварительно хорошенько помучив.

Словом, опыт организации наших плановых, так сказать, обычных экспедиций по изучению океана накоплен богатый, и никаких трудностей в этом деле мы не испытываем.

Но тут предстояло нечто совсем необычное. Экспедиция комплексная. Не комплекс соседних наук, направленных на изучение с разных сторон одной проблемы, что привычно, нет, комплекс совершенно разных специалистов для решения своих собственных, как нам тогда казалось, совершенно не связанных между собой задач. Оставалась надежда, что хоть пожелания по объектам исследований сойдутся. И действительно, сошлись. Но весьма оригинальным способом. Никто не возражал против предложений соседа, но и за свои держался. Прибегли к методу элементарного суммирования. Оказалось, что за 117 суток плавания надо посетить и изучить географию, фауну, флору, а также население 45 островов. Если учесть, что чистое время на передвижение судна из Владивостока и обратно составляет около двух месяцев, то решение задачи лежит где-то в области комплексных чисел. А у нас время реальное, строго увязанное с самым обыкновенным календарем.

Начали сокращать. С каждым экзотическим названием прощались, как с лучшим другом. Ведь участвующие в дискуссии начальники отрядов - «начальники» отдельных наук в нашем будущем «ноевом ковчеге» - уже видели себя на берегах атоллов Беллинсгаузена и Суворова, на Нижних островах Кука или островах Санта-Крус. Когда после внутреннего согласования осталось всего-навсего 30 названий, руководители экспедиции успокоились. У них было в запасе еще одно верное средство, которое - они это знали точно - не подведет. Для работ на каждом клочке суши следовало получить разрешение владеющих им государств - Англии, Франции, США, Австралии, Новой Зеландии. Хорошо, если останется половина. А с половиной хоть и сложно, но уже можно справиться.

При этом своим чередом шла обрисованная выше подготовка, свойственная любой обычной экспедиции. Не прошло и двух лет (до чего все-таки хорошая штука опыт - именно этот срок был заранее предусмотрен), как настало время отправляться в плавание. О его окончательно установленных целях и задачах мы расскажем в следующих главах. Но, верные традициям повестей о путешествиях, мы заканчиваем наше вступление перечислением специальностей, представленных в шестом рейсе научно-исследовательского судна Института океанологии имени П. П. Ширшова АН СССР «Дмитрий Менделеев»: динамика берегов, морская геоморфология, магнитометрия, гравиметрия, сейсмоакустика, геология, тектоника, физическая география, ландшафтоведение, морская техника, ихтиология, география, зоология, гидробиология, ботаника, почвоведение, стереофотосъемка, вирусология, фармакология, гидрология, метеорология, гидрохимия, гидрография. А также этнография, которая, как оказалось, внутри себя разделена на множество разделов, о которых мы имели до рейса самое смутное представление. И наконец, в экспедиции принимали участие два оператора студии «Центрнаучфильм» В. Г. Рыклин и А. Н. Попов.

Научно-исследователъское судно 'Дмитрий Менделеев'