КАК ИСКУПАЛИ БУЛОЧНИКА

А теперь давайте отправимся в Прагу времен Вацлава IV. Мастер Яку б из дома "Красные колокола" на Цё летной улице с раннего утра проверял работу своих подмастерьев. Он отломил кусочек от калача, ущипнул лепешку, откусил от жирной коврижки, подкинул на руке буханку, теплую, жирно лоснящуюся, совсем как картошкообразный нос мастера. Потом приказал раскрыть дубовые ставни единственного окошка своей лавки. На плетеную подставку мастер Якуб положил свежие буханки, а сверху чинно водрузил самый удавшийся каравай - вот витрина и готова!

Прага просыпалась. К крепостным воротам спешили работные люди. За город направлялись виноградари с тяпками и мотыгами. Неторопливо шествовали каменщики в белых фартуках. Мясники торопились в лавки. От Прашной (Пороховой) башни тянулись повозки, рядом, с тяжелыми ношами, брели деревенские жители. Сквозь этот человеческий муравейник с трудом пробирались всадники.

Мастер Якуб с самодовольным видом стоял на пороге своей лавки и, сложив руки на толстом животе, крутил большими пальцами. Он сонно щурил глаза, размышляя о том, когда же наконец ему удастся купить виноградник, расположенный по соседству с его небольшой усадьбой в Коширжах (окрестностях Праги).

Мимо размечтавшегося мастера прошагала кучка шумных студентов. Они что-то кричали Якубу, наверняка что-нибудь дерзкое. А один ловко ухватил короткой шпагой самый удачный каравай. Прежде чем мастер опомнился, гогочущая компания скрылась.

Якуб опять скрестил руки на животе и, сонно помаргивая, глазел на шумную улицу.

Со стороны Староместской площади приближалась какая-то процессия. Во главе ее - некий господин в суконном, вишневого цвета кафтане, на шее у него блестит золотая цепочка, светло-голубые, в обтяжку панталоны едва не лопаются на крепких бедрах, через плечо переброшен длинный, с большими складками плащ. За ним следуют двое слуг с большой корзиной. Люди с любопытством уступают им дорогу.

Вот они остановились перед пекарным заведением Якуба. Мастер кланяется, зазывно улыбается, предлагая им вкусный калач, но господин, не обращая внимания на его угодливые движения, приказывает взять буханку хлеба. Только тут Якуб начинает бледнеть.

- Студенты, эти студенты, шайка проклятая, украли мое самое удавшееся изделие! Хорошо еще, что меня не поколотили,- лепечет Якуб.

Господин невозмутимо кивает головой и указывает на плетеную подставку:

- Но кое-что они все-таки оставили! Мне этого достаточно! - И, не слушая жалостливых оправданий, приказывает слуге положить буханки в корзину.- Мы взвесим твой хлеб. Люди жаловались, что ты надуваешь их, выпекаешь изделия не так, как установлено.

- Я надуваю людей?! - кричит Якуб, и все его четыре подбородка трясутся так, что, кажется, вот-вот отвалятся.

Да, дела Якуба плохи! Каравай, нарочно положенный булочником сверху, соответствовал предписанным нормам, но его-то и утащили студенты! А лежавшие под ним буханки? Что говорить! И по весу, и по вкусу они никуда не годились!

Булочник, упавший в воду

На булочника наложили штраф, а изъятый хлеб раздали бедным. Бог с ним, со штрафом! У толстяка было чем расплатиться. Хуже, что господа члены магистрата на своем совещании решили в назидание вороватому пекарю искупать его в холодной воде.

Какой позор! Газеты в то время не выходили, по радио последние известия не сообщали, но людская молва мгновенно разнесла эту новость по всему городу.

Был холодный день в начале апреля. У въезда на Карлов мост среди верб, на которых уже зеленел нежный пух первых листьев, теснился народ - яблоку негде упасть.

В ожидании желанного зрелища прачки на деревянных мостках у реки отложили в сторону белье, мальчишки забрались на деревья, рабочий люд на ближних мельницах заполнил все выступы и чердачные окна.

А на влтавском берегу переминался с ноги на ногу толстый Якуб. Уж как он уговаривал рыхтаржа - городского старосту - отменить наказание, взять с него любой штраф! Он, мол, готов откупиться, лишь бы избежать такого позора! Но рыхтарж был неумолим. Таков приговор! И приговор справедливый!

Толстому булочнику любезно помогли снять отороченный мехом кафтан, потом стянули с него верхнюю куртку, и вот мастер Якуб неохотно, с брезгливой миной полез в круглую плетеную корзину. Корзина эта привязана толстой длинной веревкой к жерди, а жердь укреплена на столбе наподобие колодезного журавля.

И вот под громкое ликование собравшихся журавль ползет все выше и выше, к самым вербовым кронам. И вдруг резко опускается вниз! А толстый мастер вместе с корзиной летит в холодную воду.

Мальчишки визжат от восторга, женщины смеются, провинившийся пекарь исторгает проклятья и грозит собравшимся кулаком. А журавль между тем опять медленно ползет вверх. Под злорадное одобрение толпы Якуб начинает перерезать толстую веревку. Да нож-то тупой! Об этом специально позаботились: развлечение не должно быть слишком скоротечным! Руки пекаря нетерпеливо дрожат, тупой нож без толку скользит по веревке... Короче говоря, прошло немало времени, прежде чем вороватый Якуб во второй раз свалился в холодную воду.

Исправился ли он или только заработал насморк? История об этом умалчивает...