Поимка питона

Однажды мы заметили великолепного питона, свернувшегося на ветке нависавшего над водой большого дерева. Желая поймать его - это был первый питон, встреченный нами со времени отъезда, - я попросил гребцов пристать к берегу.

Я и в обычных условиях не обладаю ловкостью белки. А прибавьте к этому, что ствол дерева, покрытый, как и все окружающие предметы, тонким слоем слизистых водорослей, сделался скользким, и вы получите смутное представление о том, в каких условиях ловят питонов. К счастью, дерево наклонилось над водой, что позволило мне без большого труда добраться до главной ветви. С каким же удивлением я обнаружил, что питон исчез!

Один из гребцов в свою очередь взобрался на дерево, но сразу же поспешно спустился: на некотором расстоянии от ствола он заметил дыру в толстой ветке и был уверен, что змея укрылась там. Тогда я стал продвигаться по главной ветви, бросая неуверенные взгляды на мутные воды реки, бурлившей среди скал.

Ветвь явно была дуплистая, а в двух-трех метрах от ствола зияло круглое отверстие диаметром с блюдце. Но сколько я ни таращил глаза, вглядываясь в эту черную дыру, я не мог различить ничего похожего на питона. Однако же больше ему некуда было деться! Поэтому, пренебрегая главным правилом охоты на питона, предписывающим хватать пресмыкающееся сразу за голову и хвост, чтобы помешать ему обвить вас своими кольцами, я принял единственно возможное решение и погрузил руку по самый локоть в темное дупло.

Моя рука тотчас наткнулась на что-то твердое и холодное, как железный брусок. Я сжал питона и потянул изо всех сил, но безрезультатно: пресмыкающееся удобно устроилось в своем убежище, я же сидел, как птица на ветке. Однако после нескольких минут взаимного перетягивания змея изменила тактику, угадав, без сомнения, что я не уступаю ей в упрямстве. Она выскочила, как дьявол, из своей дыры и несколько раз сильно укусила меня в руку.

Надо сказать, что хотя укус питона совсем неболезненный, зато рана выглядит очень эффектно: длинные, загнутые назад зубы раздирают кожу, подобно лезвиям бритвы. Кровь хлынула из меня потоком, к испугу гребцов, уже видевших себя с трупом европейца на руках, что всегда сулит неприятности.

Наконец мне удалось схватить змею позади головы и тем помешать ей укусить еще раз. Взбешенный питон извивался и широко разевал пасть, показывая черный язык и загнутые, как крючья, зубы. Затем он с поразительной быстротой обвился вокруг моего тела, едва не лишив меня возможности дышать, и сжал так, что вены на моих руках сильно вздулись.

К счастью, он был не настолько велик, чтобы задушить меня, но в том неустойчивом положении, в каком я находился, эта длинная мускулистая масса сковывала мои движения, и я предвидел наступление момента, когда мы вместе с питоном очутимся в реке. Я мог быть уверен, что в этом случае никто из гребцов не бросился бы выуживать меня - так велик был их страх перед змеей! Решив отпустить свою добычу, я ослабил хватку, но змея усилила свою, и из похитителя я превратился в пленника. Мало-помалу, однако, питон разжал тиски, и, действуя попеременно мягкостью и твердостью, я сумел полностью развернуть гада, продолжая крепко держать его.

Оставалось только посадить пресмыкающееся в достаточно надежное место, но у нас под рукой не было ничего подходящего. Жорж, заснявший конец сцены, решил эту проблему, стащив с себя брюки; он бросил их мне, предварительно завязав обе штанины. Я погрузил туда питона, завязал брюки сверху, чтобы он не убежал, и швырнул на берег.

Внизу начальник гребцов сказал мне:

- Если бы змея укусила одного из нас, он бы тут же умер, но вам, белым, яд нипочем.

Напрасно я уверял его, что питон неядовит и что в противном случае я был бы так же отравлен, как всякий другой, он не поверил ни одному моему слову! Поэтому на следующий день его очень удивило, что я не хватаю королевскую кобру - гада, укус которого убивает за двадцать минут буйвола! Она свернулась на ветке так низко, что мы могли бы дотронуться до нее пальцем, сидя в пироге. Но я предпочел не нарушать ее солнечных ванн, так как мы не захватили противозмеиной сыворотки - впрочем, довольно иллюзорного средства от укусов такого рода змей.

Немного погодя мы заметили еще одного питона, меньших размеров, чем пойманный накануне; он также грелся на солнце, лежа на дереве. Этот питон оказался хитрее первого: при моем приближении он бросился в реку и поплыл к противоположному берегу; все его тело колыхалось под водой, и только голова на прямой шее торчала наподобие перископа.