Бетина с Борнео

В Лонг-Кемюате, как и в каждой деревне, где мы останавливались, я мобилизовал ребятишек, и они добывали мне различных мелких животных, на которых я сам не охотился.

Однажды утром я увидел группу направлявшихся ко мне ребятишек, один из которых сжимал в руках темный меховой шар. Вблизи я различил странное продолговатое существо с острой мордой, маленьким розовым носом и пушистой шерстью, свисавшей бахромой с короткого хвоста зверька. Его крохотные уши по форме удивительно напоминали человеческие, а желтые глаза со зрачками в виде восклицательного знака светились умом и лукавством.

Ростом зверек был с кролика, и я решил было, что это какая-то большая бамбуковая крыса из тех, что водятся на Борнео. Однако, вглядевшись получше, я узнал мангуста ранее не встречавшегося мне вида. Впрочем, в данном случае я был не одинок; по нашем возвращении во Францию он привел в недоумение всех специалистов.

Когда его положили у моих ног, он даже не пытался убежать. Он долго обнюхивал носки моих парусиновых туфель, затем внезапно повернулся и уронил на них каплю мочи, наверное, чтобы лучше выразить свое презрение к человеческому роду. Нагнувшись, я взял его на руки, Тогда он опрокинулся на спину и с удовольствием позволил щекотать себе брюшко, а сам в это же время играл пуговицами моей рубашки. Потом вскарабкался на мое плечо и сунул мне в ухо свою холодную влажную мордочку.

Я был покорен и имел неосторожность слишком ясно показать это. Тотчас же маленький обладатель животного запросил с меня астрономическую сумму в сто рупий - жалованье гребца за десять дней! Я торговался вяло, больше из принципа, так как готов был отдать многое, чтобы стать владельцем этого очаровательного зверька. Наконец мы сошлись на цене в пятьдесят рупий, вероятно намного превосходившей все, на что смел надеяться этот сорванец.

Мангуст, казалось, отлично понял перемену владельца., Когда группа ребятишек удалялась, передавая из рук в руки прекрасный, совершенно новый билет Индонезийского банка, он оставался возле меня, словно не знал никого другого!

- Ини лаки атоу бетина? (Это самец или самка?) - спросил я его маленького хозяина.

- Бетина, - ответил он мне.

По-французски слово звучало неплохо, недаром это имя выбрала для себя известная парижская манекенщица, не зная, очевидно, его индонезийского значения. Поэтому мы сохранили его за нашим новым приобретением.

С этого момента Бетина и я стали неразлучны. Пока я работал, она лежала, свернувшись, у меня на коленях, спала или с кошачьим усердием занималась своим туалетом. Если я прохаживался по деревне, она трусила за мной, безразличная ко всему, что происходило вокруг.

Распластавшись на стволе дерева, бахромчатый геккон расправляет свою перепонку, тесно прижимает ее к коре и, меняя окраску, подобно хамелеону, становится почти невидимым

Вечером она забиралась в мой спальный мешок и мирно спала до утра, свернувшись у меня в ногах или же, наоборот, у моего лица.

Деревенские ребятишки кормили ее насекомыми, мышами и мелкими пресмыкающимися и часами играли с ней. Ни один верный пес никогда не проявлял большего терпения по отношению к своим бессознательным мучителям, чем моя Бетина: дети дергали ее за хвост и уши, тянули за передние и задние лапы, оспаривая друг у друга, словно вещь, или же вырывали у нее пищу изо рта.

Когда я шел на охоту, она следовала за мной, как хороший спаниель, и по дороге обшаривала норы грызунов, ловила ящериц или выкапывала кузнечиков. Если я стрелял в птицу и та падала в непроходимые заросли, Бетина отправлялась за ней и, вернувшись, съедала ее возле меня с довольным мяуканьем.

Иногда нам встречалась змея, и я получал возможность полюбоваться тактикой, при помощи которой Бетина расправлялась с пресмыкающимся. Она начинала неустанно кружить возле своего свернувшегося спиралью и готового к самозащите врага. Затем она внезапно кусала его, обычно за конец хвоста, и увертывалась, прежде чем он успевал на нее броситься.

Этот маневр повторялся на протяжении более получаса: мангуст описывал все более тесные круги вокруг змеи и кусал ее всякий раз, когда внимание той ослабевало. Под конец измученное пресмыкающееся переставало извиваться по земле и пыталось бежать. Его враг пользовался этим, чтобы подскочить и раздробить ему череп своими сильными челюстями. Затем мангуст тащил змею в кусты и с жадностью поедал.

Когда Бетина в первый раз сопровождала меня на охоту, я решил, что она задумала удрать. Мы подошли к широкой болотистой равнине, и, пока я пытался обойти ее, Бетина направилась прямо в высокую траву. Я долго звал ее, но тщетно: она исчезла в зарослях. После целого часа поисков я решил, что она не вернется, и присел на ствол поваленного дерева: мысль о том, что я могу потерять Бетину, всегда печалила меня.

В эту минуту с болота до меня донеслись тихие, жалобные крики, удивительно напоминающие пение жабы. Это искала меня моя отчаявшаяся любимица! Я немедленно отозвался на ее призыв, и спустя несколько мгновений она была уже возле меня; в избытке радости она каталась на спине и мурлыкала, как кошка.

Впоследствии забавы ради я несколько раз терял Бетину в лесу. Видя, что она удаляется, преследуя какого-нибудь зверька, я прятался в кустах или за каким-нибудь толстым деревом и следил за ней. Заметив мое отсутствие, она сразу останавливалась и встревоженно оглядывалась по сторонам, издавая свой жалобный призыв. Затем она опускала к земле розовую мордочку и отыскивала мой след с ловкостью ищейки. Выследить меня после этого было для нее уже игрой; и всякий раз, заметив меня, она выказывала ту же радость.

За свою жизнь я держал много ручных зверей (в том числе несколько мангустов), но ни один из них - за исключением обезьян, бесспорно самых дерзких животных, - не был таким дружелюбным. Только собака могла бы до такой степени приспособиться к обществу людей и сносить с таким терпением приставания детей.

Бетина следовала за нами при всех наших переездах, но питала ужас перед путешествиями в пироге. Она бегала взад и вперед по лодке и взбиралась на борта, бросая отчаянные взгляды на берег. Не раз она кидалась в воду и, плывя с поразительной быстротой, пыталась достигнуть суши.

Распластавшись на стволе дерева, бахромчатый геккон расправляет свою перепонку, тесно прижимает ее к коре и, меняя окраску, подобно хамелеону, становится почти невидимым

Однако в конце концов я заметил перемену в поведении мангуста. Казалось, Бетина скучала; она бродила по хижине и мяукала не переставая. Иногда она вдруг устремлялась к выходу из деревни, словно какой-то смутный инстинкт звал ее в лес. Поймав ее несколько раз, когда она вот-вот собиралась исчезнуть, я решил ей больше не мешать. Друзья советовали мне держать Бетину на привязи, но я так любил ее, что не мог на это решиться. "Если она хочет уйти, пусть идет, - думал я, - я не могу заставить ее остаться".

И вот однажды вечером я не обнаружил Бетину в моем спальном мешке. Она вернулась в родной лес, чтобы жить своей настоящей жизнью дикого животного. Мне было очень тяжело, но я убедил себя, что там она будет счастливее, чем если бы я увез ее в нашу холодную Европу. Я только с беспокойством спрашивал себя, не мог ли долгий период легкой и безопасной жизни среди людей сделать ее неприспособленной к беспощадной борьбе за существование, которую непрерывно ведут животные в естественных условиях.

Но первое, что я увидел, открыв глаза на другое утро, был мальчик, который, по-видимому, давно дожидался моего пробуждения. На руках он держал Бетину! Испугавшись, вероятно, перспективы провести ночь в лесу, она закрылась в хижине на краю деревни, где ее, к счастью, узнали, иначе ей не миновать бы котла.

Я так обрадовался, увидев свою любимицу, что наградил мальчика целым мотком нейлоновой лески. Весть об этом тотчас распространилась среди ребятишек, и с той поры я мог уже не опасаться бегства Бетины. Стоило ей удалиться на несколько метров от нашего жилья, как ее ловил кто-либо из детей, жаждавший получить награду и опередить своих маленьких товарищей, стороживших в окрестностях.

Итак, Бетине было суждено остаться со своим хозяином и совершить вместе с ним долгое путешествие в Европу. На "борту парохода все животные моего зверинца были заперты в клетках, размещенных близ капитанского мостика. Только Бетина разгуливала на свободе, нисколько не пугаясь всего, что видела вокруг себя.

Привыкнув соваться во все попадавшиеся ей норы, она проникла однажды сквозь небольшое отверстие в огромную систему зубчатых передач и лебедок, при помощи которых опускали якорь. Я уже видел ее искромсанной этой адской машиной и упрекал себя за то, что стал по невнимательности виновником такой ужасной смерти, как вдруг заметил Бетину, которая вылезала несколькими метрами дальше, вся в смазочном масле, но совершенно спокойная!

В Марселе, когда я прогуливал ее на поводке, она вызвала спор между двумя зеваками, и я остерегусь изменить хотя бы слово в их замечаниях.

- Эбе, - сказал первый, - это вроде бы маленький дикий кабан!

- Да нет, - возразил "другой, - ты же видишь, что это маленький тапир!

В Париже, в то время как остальные животные были распределены между Венсенским зоопарком и виварием Ботанического сада, Бетине была предоставлена привилегия сопровождать меня домой. Там я смог убедиться, какой поразительной приспособляемостью обладает это животное, явившееся прямо из своего леса. Например, в мгновение ока она поняла, что если ее выставляют за дверь столовой, то, чтобы вернуться туда, ей достаточно пройти через балкон; когда же ей хочется пить, самое лучшее - сесть под краном в кухне, испуская отчаянные призывы.

В первый же вечер после нашего приезда я вдруг заметил, что Бетина исчезла. Встревоженный, я искал ее повсюду, опасаясь даже, что она упала с балкона, но ее нигде не было. Однако, когда я улегся под одеяло, мои ноги коснулись мягкого комочка меха. Как она распознала мою постель, если я не спал на ней в течение двух лет и если до той поры она не знала ничего более комфортабельного, чем спальный мешок? Те, кто не признают у животных никакого разума, скажут, конечно, что Бетина забралась туда случайно, - легкий ответ, позволяющий прикрыть свое невежество и тем не менее не мешающий мне верить, что в этих двадцати граммах мозга присутствовал пусть слабенький, но разум.

Носорог в болоте

К сожалению, несмотря на все свои привлекательные черты, мангуст не комнатное животное. Я это быстро заметил. Бетина начала с того, что разбила несколько ваз и безделушек, которые опрокидывала, очевидно, надеясь найти там спрятавшуюся добычу, Затем она принялась вытаскивать все книги из моей библиотеки, пуская для этого в ход свои острые когти, от чего не могли не пострадать переплеты. Кроме того, в городской квартире было трудно выносить испускаемый ею сильный мускусный запах, незаметный в постоянно проветриваемой хижине. Наконец, она завела обыкновение отправлять свои надобности всегда в одном и том же месте - привычка, которая была бы похвальной, если бы избранное ею место не находилось как раз посреди прихожей.

И все же я примирился бы со всеми этими недостатками, если бы не заметил к концу месяца, что Бетина сильно скучает. Она бродила по квартире, отчаянно мяукая, и в конце концов я подумал, что, быть может, ей будет лучше в зоопарке в обществе других привезенных из Африки или Азии мангустов, владельцы которых также были вынуждены расстаться с ними.

Лучше было бы выпустить ее на Борнео, подумают многие, и они будут правы. Но трагедия животных, прирученных по-настоящему, заключается в том, что они отказываются от свободы и после отъезда хозяина бродят в тех местах, где жили с ним, неизбежно заканчивая свою жизнь в деревенском котле; счастье еще, если их смерть, оказывается легкой и безболезненной. Комфортабельный плен был для нее предпочтительнее жестокого конца, тем более что я мог часто ее навещать.

Кончилось тем, что я определил Бетину на пансион в виварий Ботанического сада. Она все еще живет там, любимая и лелеемая всеми, не боясь голода и диких зверей, но вдали от своего родного леса, где мы бродили вдвоем, свободные и такие счастливые.