Пять лет "частичной безработицы"

Крепкое пожатие грубой руки выдавало в Раймоне Виллэне человека рабочего, много лет посвятившего нелегкому труду. Хотя пожилым его никак не назовешь - моему собеседнику тогда не было и сорока лет.

Пятнадцать из них он отдал работе в горячем цеху металлургического комбината "Провидэнс", входящего сейчас в состав крупнейшего сталеплавильного концерна Бельгии-"Коккериль Самбр".

- Вообще-то трудиться я начал с пятнадцати лет, - рассказывает Виллэн.- Перепробовал немало работ. В шестьдесят восьмом году мой отец, его тоже зовут Раймон, привел меня на комбинат, где работал тогда и он сам. О, в то время металлургия была на подъеме. Работа здесь означала вполне приличный заработок, некоторые льготы. Стали требовалось все больше и больше, и комбинат уверенно расширял производство, набирал новых рабочих. Сначала был чернорабочим. Чтобы встать к мартену, пришлось завершить брошенное в юности образование - еще три класса окончить. Долго ходил в учениках и подмастерьях, но в конце концов стал тем, кем хотел, - вторым оператором мартеновского цеха.

Раймон раскладывает на столе захваченные им заранее, когда мы только договаривались об этой встрече, бумаги. В них сложная сетка расценок оплаты труда металлургов. Расписание рабочих смен. Перечисление различных надбавок за повышенную производительность труда, за работу в ночное время, в праздники. Выходило, что за долгие годы напряженной борьбы да еще в условиях подъема стальной индустрии бельгийским металлургам удалось добиться немалых социальных завоеваний: создать сложную и довольно эффективную систему индексации - повышения зарплаты в соответствии с ростом инфляции, заставить предпринимателей вносить немалые средства в различные социальные фонды.

Символы кризиса. Умирающие заводы

- Вся эта система стала рушиться в конце семидесятых годов, когда бельгийские сталеплавильные заводы начал охватывать все более и более глубокий кризис, - говорит мой собеседник. Он достает выпущенные профсоюзом металлистов бюллетени.

- Вот посмотрите. Если в нашем районе на нескольких заводах, включая и "Провидэнс", десятилетие назад трудилось около двадцати тысяч рабочих, то сейчас их число сократилось едва ли не наполовину. Некоторые цеха, прокатные станы были вообще остановлены. Рабочих сотнями стали увольнять или отправлять на "досрочную" пенсию. Не желая платить полную зарплату даже тем, кто остался на рабочих местах, хозяева ввели так называемую "частичную безработицу" - "шомаж парсьель". Она означает, что работник, хотя и остался пока на предприятии, трудится лишь несколько дней в неделю - обычно два-три. Естественно, и оплата его уменьшается наполовину, а то и больше. Хозяевам это выгодно - не надо раскошеливаться на выходное пособие. Люди, оказавшиеся в положении "частично безработных", живут все время в страхе потерять и это непрочное положение. Правительство заморозило заработную плату. Отменена система индексации. А цены все растут и растут...

Раймон, произнося эти слова, даже присвистнул и взмахнул рукой, изображая рвущиеся вверх цены. И действительно, даже по данным официальной статистики, реальные доходы бельгийцев в тот период с каждым годом заметно сокращались. Инфляция, колебавшаяся где-то возле 10-процентной годовой отметки, уже не только пожирала, как это было раньше, прибавки к доходам рабочих и служащих, а прямо-таки вгрызалась и в их "замороженную", оставшуюся на прежнем уровне, зарплату.

"Год за годом, - рассказывает Виллэн, - нашей семье приходится отказываться то от одного, то от другого, экономить на чем только возможно. Значительную часть из десяти - пятнадцати тысяч франков, что я сейчас зарабатываю, приходится отдавать за аренду жилья, электроэнергию, воду, отопление. Своего дома у нас нет и теперь уже вряд ли будет".

Мой собеседник попал в число "частично безработных" за пять лет до нашей встречи. Тогда же вместе с ним оказались в таком положении еще сотни трудящихся "Провидэнс". Название этого комбината можно перевести и как "провидение", и как "покровитель, добрый гений". Для тысяч уволенных с "Провидэнс" и сотен оставшихся пока на нем "частично безработных" комбинат стал горьким провидением и отнюдь не добрым "покровителем".

- Хозяева всегда найдут возможность вырвать для себя жирный кусок пирога, сохранить свои денежки за счет наступления на права рабочих, - горько усмехается Раймон.- Как только в металлургии запахло кризисом, они прекратили вкладывать капиталы в развитие и модернизацию производства, в обновление парка машин. Они оставили целую отрасль национальной экономики на медленное угасание. Чуть раньше то же случилось и со здешней угольной промышленностью. Когда-то этот край славился своими шахтами, а сейчас в Валлонии закрыты последние из них. Что стало с шахтерами? Почти всех их можно найти в числе полумиллиона бельгийских безработных.

- Как видно, - продолжал Раймон, - в этом и заключается один из главных капиталистических законов. Расплачиваться за кризис всегда приходится рабочим. А хозяева до поры до времени припрятывают свои денежки или пускают их туда, где им обеспечена верная прибыль. А бельгийская металлургия тем временем хотя и имеет огромный потенциал, но задыхается от отсутствия средств. Немалый вклад в ее развал вносят и наши партнеры по "Общему рынку". Там приняли программу перестройки металлургической промышленности. Для нас, бельгийцев, это обернулось закрытием целых заводов. Они более "неконкурентоспособны". А если говорить попросту, то их затерли конкуренты из других стран. Больно ударили по Бельгии и ограничения на европейскую сталь, введенные США. Многие здешние заводы значительную часть продукции отправляли за океан. А сейчас эту дверь перед ними захлопнули. В результате - новое сокращение производства и новые увольнения.

В Бельгии много говорили о судьбе "Коккериль Самбр". По плану, предложенному тогда французским экспертом Гандуа, концерну предлагалось в ближайшие годы закрыть несколько устаревших предприятий, уволить около 8 тысяч рабочих. Сокращения были осуществлены и на "Провидэнс".

- Кто знает, скольким из наших "частично безработных" вскоре придется навсегда расстаться с работой, - заключал Раймон Виллэн.- Будущее видится очень мрачным, и не только для нас. Скоро кончает школу мой старший сын Дидье. Что его ожидает? Сейчас многие выпускники школ и даже институтов мыкаются годами без работы. Я знаю одного молодого парня. У него диплом инженера, но уже два года он не может найти место. Не может устроиться на работу и моя жена Жульетт. На "досрочную пенсию" - на несколько лет раньше положенного срока - отправлен с завода мой отец.

Раймон сокрушенно качает головой. Собирает разложенные на столе бумаги, газетные вырезки, листовки профсоюзных комитетов. "Конечно же мы пытаемся бороться за сохранение рабочих мест, - продолжает он, - в защиту занятости. На "Провидэнс", соседних валлонских заводах не редкость крупные забастовки, демонстрации. Не раз валлонские металлурги отправлялись в Брюссель, к правительству, чтобы заявить свой протест против углубления кризиса. Но перемен к лучшему пока не видно".