На Канарах

Как-то, работая во фрахте от шведской фирмы "Сален", мы завернули на Канарские острова. Стоянка в порту была чересчур короткой, и я тогда не успел разглядеть ни города, ни его жителей.

Позже я попал на фруктовоз, который перевозил с Канар бананы. Порой в ожидании груза мы задерживались подолгу, и я никогда не упускал случая побродить по улочкам вблизи естественных навесов из виноградных лоз, затеняющих средневековые дома со сводчатыми стенами. Заходил в старинные паттио - дворы с аккуратными дорожками, выложенными зелеными изразцовыми плитами.

Накануне шторм с сатанинской яростью набрасывался на теплоход, но потом злой ветер утих, успокоился, и перед нами предстали силуэты Канарских гор, Лас-Пальмас в ворохе разноцветных огней.

Казалось, в ушах еще звучал рев атлантических волн, но это гудел изнутри Лас-Пальмас, словно готовый взорваться. И он "взорвался"... Заканчивался последний день испанской фиесты.

Грохочущие оркестры сотрясали древние стены. У дверей старинных домов блестели начищенные до блеска медные подставки для масляных ламп. За чугунными решетками очень почтенного возраста горели лимонным светом фонарики. В таверне, куда я заглянул. мужчины потягивали из стаканчиков херес. Нежные тихие переливы аккордеона заполняли всю таверну, и через колышущиеся разноцветные ленты у входа потоки звуков проникали на улицу.

Город был наполнен туристами: скандинавы, французы, итальянцы... Толпа любопытных окружила двух немолодых англичан с крупными одутловатыми лицами. Куда девалась их чопорность, когда они лихо пустились в пляс вслед за черноокой сеньоритой с длинными серьгами и красной лентой в волосах?! На глазах собравшейся публики в этом неожиданном уличном состязании терпели фиаско даже видавшие виды кабальеро в начищенных до антрацитового блеска ботинках.

На Канарах все работает для туристов. Турист здесь - властелин. Перед ним распахиваются двери бесчисленных отелей, его обслуживают быстрые лакеи, для него организуются выставки старинных безделушек, новеньких "древностей". К его услугам и выложенные густо-синим кафелем бассейны, и квадратные башни "мирадорес" с оборудованными площадками, где можно принимать воздушные ванны.

Многие столетия Канарские острова казались человеку краем света. О них Геродот писал: "Мир кончается там, где по морю нельзя больше ехать, в месте, где находится сад Гесперид, где Атлас поддерживает небо, стоя на скале, имеющей форму конусообразного цилиндра".

Первыми на острова высадились кадисские рыбаки. Историки утверждают: не позднее II века до нашей эры. Может быть, рыбаки сбились с курса, когда заметили безмолвные таинственные горы, над которыми нависло бездонное небо. Может быть, они долго искали эту чудесную землю и, найдя ее, заслушались необычайным пением канарейки. Может быть...

Древнеримский ученый Плиний Старший утверждал, что название острова получили благодаря царю Джуба. По его словам, царь Джуба привез с острова больших собак, по-латыни "канис". Отсюда и пошло название: Собачьи острова, или Канарские.

...Древние жители Канар, гуанчи, высокие блондины с белой кожей и голубыми глазами, жили в горных пещерах, разводили скот, занимались земледелием. Гуанчи не имели лодок, но они мастерски ловили рыбу. Рыбу они пекли особым способом на углях, варили уху, вялили. Питались гуанчи моллюсками-мидиями, мясом, маслом, сыром, медом, различными травами и ягодами. Они не ведали нужды, не знали войны, были независимы и свободны, как ветер. "Клянусь сделать каждого счастливым" - так начиналась клятва вождя, который принимал власть на Канарах.

Гуанчи были зажиточным и счастливым народом. Именно тогда Канары стали называть Счастливыми островами. Шел к концу XV век - начало жестокой испанской колонизации. Тысячи гуанчи были истреблены, часть увезена в рабство, часть пошла в услужение к испанским колонизаторам. Лишь горстка храбрецов успела убежать и скрыться в замаскированных пещерах. Сегодня на Канарах очень редко можно встретить настоящего гуанчи. Говорят, что истинных потомков гуанчи увидишь только в отдаленных уголках Канар, вдали от людных мест.

Мой спутник Эрнандес, служащий "пуэрто" - порта, узнав, что я интересуюсь историей Канар, показал мне заброшенное кладбище гуанчи, расположенное вблизи лас-пальмасских доков.

- Оно было разорено.

- Почему?

Эрнандес не торопился с ответом. Он пригласил меня в местный музей и попросил внимательно осмотреть светловолосые мумии. Оказывается, гуанчи, как и египтяне, своих покойников мумифицировали. Для бальзамирования они применяли кроваво-красный сок драконова дерева, растущего в горах. Этот сок известен сейчас под названием "драконова кровь". Там, в музее, Эрнандес произнес с негодованием:

- Бизнес на мумиях делали моряки. Они вытаскивали бальзамированных покойников из пещер и загружали ими трюмы.

Мы молча вышли из музея. На набережной мой собеседник закурил и уже спокойным тоном пояснил:

- Понимаете, на мировом рынке мумии гуанчи высоко ценились. Помимо всего прочего, их охотно покупали знахари многих стран для магических заклинаний.

Эрнандес предложил мне совершить небольшое путешествие. Мы сели в его серебристо-белый "додж" и поехали по ввинченной в горы дороге. По склонам ползли заросли кустарника хара, источая запахи меда и терпких смол. Эрнандес включил приемник. Играли болеро. В такт музыке Эрнандес прищелкивал языком и покачивал головой.

Солнце уже скрылось за облаками. Но оно угадывалось и в бликах на воде, и в высвете белых, голубых, красных, желтых парусов яхт, и в яростной зелени банановых джунглей. Тем временем болеро сменилось грустной мелодией.

Вместе с музыкой изменилось и настроение моего спутника. Он слегка приглушил приемник. Его лицо сделалось сосредоточенным, задумчивым.

- Это песня о нелегкой доле крестьян, - сказал он. - Ее поют на банановых плантациях. Ее пела в дни сбора урожая и моя мать. Она работала по десять часов в сутки. Сердце не выдержало такой нагрузки. Однажды матери стало плохо. Ее даже не удалось довезти до больницы.

На всем побережье Канарских островов растут бананы. Выращивать их намного выгодней, чем продавать землю под застройки. А начали выращивать бананы в восьмидесятые годы минувшего столетия, когда сюда прибыл предприимчивый Альфредо Джонсон из Ливерпуля. Стеклянными безделушками он одарил доверчивых канарских правителей и на присвоенных землях стал разводить банановые плантации, где за гроши paботали местные жители. Связки вкусных ароматных плодов экспортировали во все страны Европы. Канарские бананы оказались той "золотоносной жилой", которая принесла сэру Джонсону миллионные барыши...

Мы поставили машину в стороне от дороги и решили пройтись пешком до горного крестьянского селения. Утоптанная тропинка привела нас к лепившимся на холме домишкам. Все строения одинаковы: из необожженного кирпича, приземистые, с плоскими крышами. Под открытым небом - жестяные умывальники, столы из неструганых досок. Дети играют осколками бутылок. Завидев незнакомцев, оторвалась от корыта с бельем худая женщина. За подол ее неопределенного цвета юбки держится босоногая девочка лет пяти. Она испуганно смотрит из-под челки желтых, как древняя смола, волос.

Через раскрытую дверь просматривается убогое жилище: два ряда коек с узким проходом. В проеме двери - дряхлый старик со слезящимися глазами, покрытыми густой сеткой кровяных жилок. Притаившиеся за невысоким забором оборванный мальчишка и грязный котенок обгладывали рыбьи кости. Чуть дальше ужинала семья из восьми человек. Они молча из общей посуды хлебали гофио - жиденькую кукурузную кашицу. В конце деревни в окружении тощих, облепленных болячками мулов сидели крестьяне, одетые в лохмотья, терпеливые, внешне безучастные ко всему. Один жевал табак, другой что-то рассказывал, почти не шевеля губами, третий дремал, прикрыв лицо ветхой шляпой.

Невероятно бедны Канары. Бедны, несмотря на солнце, бананы, виноградники, море. Бедны потому, что, помимо синей голубизны неба и фешенебельных отелей, существует еще каторжный труд на банановых плантациях, за который крестьяне получают жалкие гроши.

Эрнандеса ждали дела в порту, и я, распростившись с ним, двинулся по главной улице города - Триане. Улица, где выстроились тысячи лотков и лавочек, напоминала ярмарку. Подростки в желто-полосатых рубашках нараспашку предлагали ананасы, персики, бананы, яблоки, груши. На некоторых из них висели, словно африканские ожерелья, крупные связки чеснока. Искали клиентов юркие чистильщики со своими щетками и кремами. Добродушные гиганты с длинными волосами и оливковой кожей зазывали прохожих купить диковинке ракушки, белоснежные кораллы, рубашки неимоверных расцветок, кружевные мантильи, кукол, изображающих тореодоров и танцующих испанок. Шумела Риана, зазывая прохожих что-то купить, выпить красного вина или попробовать испанское виски "Дик". В любой лавчонке, таверне вы можете расплатиться и сетами, и долларами, и кронами, и фунтами, и марками... Вce Для туристов!

Жизнь на островах дешева лишь для иностранцев. Они скупают беспошлинные товары, напитки, сигареты... Обслуживающий же их персонал вынужден бороться за жизнь. На Канарах официально признан минимум заработной платы: три тысячи песет в месяц, то есть около тридцати рублей. Но для многих тружеников этот минимум недостижим.

Мне удалось посетить две центральные провинции: Лас-Пальмас и Санта-Крус-де-Тенерифе, расположенные на двух главных Канарских островах: Гран-Канария и Тенерифе. Хотя Гран-Канария вдвое меньше Тенерифе, но этот остров называют Гран-Великий потому, что здесь гуанчи оказали самое большое сопротивление испанским завоевателям. Тенерифе же славится огнедышащим вулканом Тейде.

В любом мало-мальски оживленном месте вы найдете туристскую контору. Услужливые клерки закажут вам билет на путешествие "вокруг света", и вся процедура оформления займет несколько минут. Вам обязательно предложат подробнейшую карту Канар и объяснят маршрут до ближайшей пристани. Располагайтесь в маленьком испанском пакетботе, и он довезет вас до других островов, куда из риска упасть в океан не садятся самолеты.

Кроме Тенерифе и Гран-Канария, в архипелаг входят еще пять неповторимых, полных загадок островов. Красив остров Пальма с громадным вулканическим кратером Ла-Кальдера глубиной почти в две с половиной тысячи метров. Экзотичен остров Иерро с обширными плантациями фиговых деревьев. Незабываемы острова Фуэртевентура и Лансароте с участками пустыни. Говорят, на Лансароте и поныне сохранилась яма для экзекуций. Осужденному на смерть там предлагали на выбор только пить или только есть. Один хитроумный преступник выбрал молоко и остался жив. Поистине уникален с отвесными скалами и грохочущими ущельями западный остров Гомера, жители которого, потомки гуанчи, владеют уникальным языком свиста.

Но самая главная достопримечательность Канар - это порт, без которого, как мне представляется, нельзя узнать и понять Канары. Порт - лицо Канар, где, словно в зеркале, отражается жизнь архипелага.

Подтянутые к пирсу стояли рыбачьи лодки. Мы подошли к крайней из них. Рыбак, угрюмо посасывая трубку, перебирал сети. Лицо коричневое и иссохшее.

Сквозь соломенную шляпу без верха солнце жгло его седую голову.

Мы поздоровались. Рыбак кивнул головой.

- Готовитесь к лову?

- А что делать? Жить-то надо...

Около Канар местные жители ловят всякую рыбу: от сардин до тунцов. Их жены продают улов прямо на улице, зазывая покупателей громкими пронзительными криками. На набережной приготовляют кальдо де пескадо - типичное канарское блюдо в остром соусе, подкрашенное шафраном. Оно по вкусу и испанцам, и многочисленным туристам.

В лас-пальмасском порту всегда много разноликого люда. Приходят сюда и голодные безработные в надежде поднести пассажиру чемодан или оказать другую услугу. Порт немыслим без туристов, как немыслим без высокого маяка, поднимающегося над бухтой. Туда, к маяку, вечерами подкатывают вереницы машин с праздными пестро одетыми иностранцами. Здесь я встретил элегантного сухопарого англичанина. Он важно прогуливался с большой в коричневых пятнах собакой - "бардино", далеким потомком тех собак, из-за которых дали когда-то островам их нынешнее имя.