Вместо предисловия

Посвящается жене и сыну, моим верным спутника Устименко Юрий Владимировичм и надежным помощникам

На моем письменном столе мирно соседствуют брикет торфа с выпуклой надписью "21-6-71" и безымянная резиновая пуля, память об Ирландии, где я проработал свыше двух лет корреспондентом ТАСС. Конечно, можно было привезти сувениры побогаче и покрасивее, на что ехидно намекают друзья и знакомые. Тогда приходится объяснять, что эти два неказистых предмета не имеют цены и их в магазинах не купишь. Брикет торфа мне подарили в государственной торфяной корпорации "Борд на мона", справлявшей свое 25-летие, а резиновую пулю я подобрал в католическом гетто Фоллзроуд. Они воскрешают картины тихих вечеров, проведенных в домах ирландцев, где беседу согревает пламя камина, и беспокойных дней на улицах Белфаста, усеянных осколками оконных стекол, камнями и стреляными гильзами.

Торф, дающий живительный огонь, и увесистая пуля, способная изувечить человека,- это как бы две стороны Ирландии, ее мягкий Юг и суровый Север, Ирландская Республика и Северная Ирландия. О них и пойдет речь в этой книге.

Работа над ней заняла не один год после возвращения домой, хотя еще в Дублине я дал слово обязательно рассказать об Ирландии и ее народе, покоривших меня щедрым гостеприимством. Но видно, есть какая-то закономерность в том, что люди, побывавшие за рубежом с кратким визитом, пишут книги легко и просто, а после нескольких лет работы в чужой стране так переполняешься впечатлениями, что долго хранишь их в себе, боясь расплескать попусту.

Эта книга - часть моего неоплатного долга ирландцам, с которыми у меня до сих пор сохранилась оживленная переписка. Друзья из дублинской "Айриш таймс" пересылают номера своей газеты, чтобы я не отстал от событий, а из Белфаста забрасывают листовками и брошюрами подпольных организаций. Ирландия для меня не ушла в прошлое. Мы по-прежнему шагаем с ней рядом.

Рассказать об Ирландии хочется еще и потому, что советскому читателю она мало известна. Возможно, это объясняется продолжительным отсутствием официальных связей между нашими государствами. А может быть, в какой-то степени сказалось и географическое положение Ирландии, лежащей на другом конце Европы.

Эта страна - остров, затерянный среди представительных континентов и отгороженный от внешнего мира хмурыми водами Атлантики и Ирландского моря. На карте он напоминает профиль бородатого мужчины, обращенный взором к далеким берегам Северной Америки. Затылком остров почти упирается в Шотландию, и их разделяет узкий Северный пролив, никогда не служивший помехой для тесного общения. Ирландия втиснута на "задворки" Европы и так основательно прижата к английскому соседу, что ее либо просто не замечают, либо приписывают к Англии. Хотя с момента основания независимого ирландского государства прошло более полувека, его существование и поныне для многих является сюрпризом.

По словам ирландцев, побывавших за границей, их страна представляет собой загадку как для новых знакомых, так и для профессионально неприветливых иммиграционных властей. "Ирландия?" - переспрашивают озадаченные чиновники, нехотя вертя в руках зеленые ирландские паспорта. "Может, вы из Исландии?" - добавляют они с надеждой в голосе. А уж если ирландцам случится заговорить на чужбине на родном языке, иностранцы окончательно становятся в тупик.

В Англии его принимают за немецкий, в Германии - за русский и только во Франции никак не квалифицируют, как, впрочем, и все иные языки, не сравнимые с прекрасным и благозвучным французским, на коем приличествует изъясняться всем уважающим себя людям. Ирландский, или, как его еще называют, гэльский (по имени древних ирландцев - гэлов), язык сродни валлийскому и бретонскому, но вовсе не схож с другими европейскими языками. Говорят, для ирландского контингента войск ООН в Конго гэльский служил своего рода кодом, не поддававшимся расшифровке.

Иностранцев, по сути дела ничего не знающих об Ирландии и склонных отнести ее к Англии, легко можно понять и даже простить. Она не так мала, чтобы войти в учебники географии в качестве примера государства-карлика подобно Лихтенштейну или Сан-Марино. Нет в Дублине шикарного казино с гигантской рулеткой и князя, женатого на голливудской "звезде", как в Монако, либо мощного радиопередатчика, круглые сутки извергающего поток рекламы и музыки, как в Люксембурге. При всем желании ирландская столица не может обратить на себя внимание богатством и разнообразием достопримечательностей, перед которыми застывают в немом экстазе впечатлительные гости из-за рубежа. Даже Бутан, мне кажется, снискал более широкую известность своими красочными почтовыми марками.

Для советской печати Ирландия долгие годы оставалась "белым пятном". Дипломатических отношений между нашими странами не существовало, журналисты из Москвы наезжали редко, и задерживаться им в ирландской столице не приходилось. Лишь в конце 1969 года ТАСС получил разрешение ирландских властей открыть корпункт в Дублине, чему предшествовали длительные переговоры, поглотившие уйму бумаги. Думается, правительство Ирландии поступило так под влиянием ольстерского кризиса, разразившегося осенью того года. В официальных кругах ирландской столицы все острее ощущалась необходимость международной поддержки в поисках решения коренной национальной проблемы, связанной с расколом страны, и поэтому большое значение стали придавать правильному освещению в мировой печати событий в Северной Ирландии и позиции ирландского правительства.

В то время я работал в лондонском отделении ТАСС. Должен признаться, что мои тогдашние знания об Ирландии были весьма скудными и не шли далее общеизвестных исторических фактов. Пока собственного корреспондента в Дублине не было, мы, конечно, следили за событиями в соседней стране, но разобраться в них досконально казалось подчас делом абсолютно безнадежным. Главным образом потому, что никто из нас не бывал в Ирландии, да и вполне хватало забот в Англии. Мы знали об отдельных государствах Африки значительно больше, чем о стране, находившейся так близко от Лондона. Оправдывались тем, что ничего чрезвычайного в Ирландии не происходит, если не считать парламентских выборов и референдумов.

Отношение к Ирландии в целом резко изменилось после событий осени 1969 года в Белфасте и Дерри (англичане переиначили этот древний город в Лондондерри, но у ирландцев он сохранил прежнее название). На север Ирландии устремились полчища газетчиков, фоторепортеров и работников телевидения. Фотографии уличных сражений борцов за гражданские права с английской армией и североирландской полицией обошли первые полосы газет всего мира. Буквально за несколько дней Ирландия стала горячей точкой планеты и проблемой номер один международной жизни. Сообщения из Белфаста читали люди во всех уголках земного шара.

Ну а что же Дублин? И вообще, какая связь между Дублином, Лондоном и Белфастом? В чем причина широких народных волнений? В "традиционной розни между католиками и протестантами", как утверждает лондонская "Таймс", либо они порождены политическими, экономическими и социальными причинами? Каковы пути решения извечной ирландской проблемы - воссоединения страны? Что думают об этом ирландцы и как они реагируют на происходящее? Да и какой он из себя, этот близкий и далекий остров, который называют то изумрудным, то мятежным? Найти ответы на эти вопросы, не покидая Лондон, не представлялось возможным.

Полагаться на английскую прессу в освещении ирландских проблем можно было только с большой оглядкой. К примеру, в мае 1970 года в Дублине разразился правительственный кризис. Три министра оказались не у дел. Лондонские газеты писали о причастности бывших министров к планам контрабандного ввоза оружия для переправки "республиканским силам" на Север. И это было все. Кто такие "республиканцы", почему им хотели перебросить оружие, чем вызван раскол в правительстве Ирландии - оставалось непонятным.

А в мае я все еще ждал въездную визу в Ирландию. В ирландском посольстве в Лондоне меня встретили исключительно радушно. Представителя ТАСС удостоил вниманием советник посольства, ведающий скорее всего вопросами, которые не укладываются в рамки обыденной дипломатической практики. "Вам нужна виза? - переспросил он, озаряя кабинет широкой улыбкой.- Не пройдет и недели, как вы ее получите". Его оптимизм передался и мне, но после двухнедельного бесплодного ожидания уступил место пессимизму.

Пришлось позвонить в посольство и робко напомнить о своем существовании. "Да, действительно,- готовно признались на другом конце провода,- происходит досадная задержка. Но вы ведь должны понимать, что вами интересуются самые различные министерства и ведомства. Что касается министерства иностранных дел, то с нашей стороны возражений нет". Советовали еще повременить, а к тому моменту подоспел очередной отпуск, и я уехал домой, так и не получив вразумительного ответа. Но все же было приятно, что в Ирландии нашлось много министерств и ведомств, горячо интересующихся судьбой корреспондента ТАСС.

О том, что визу мне решились все-таки выдать, я узнал уже в Москве. Кинулся было по книжным магазинам в поисках какой ни на есть литературы по Ирландии, но безуспешно. Только в "Доме книги" на проспекте Калинина пожилая продавщица после долгого раздумья припомнила, что "была у нас не то книга, не то брошюра по Ирландии, но много лет назад". Между прочим, в Лондоне в этом отношении немногим лучше. При должном старании можно отыскать кое-какие книги, но все по истории, и ничего нет по экономике, политической жизни, партиям и профсоюзам, наконец, просто о стране и людях. А в "Ирландском доме" в центре Лондона, на Бонд-стрит, где расположился филиал Бюро по иностранному туризму, раздают разноцветные брошюры, рассчитанные на очень неприхотливого читателя. Они скорее разжигали, чем удовлетворяли аппетит.

С тем я и прибыл в Дублин.