"Красавица Дамаска"

Как-то понадобилось мне в Дамаске купить цветы - шел на день рождения. Проблем с этим в сирийской столице - никаких, в каждом квартале обязательно есть свой цветочный магазинчик, а в центре города, так и по три-четыре на квартал. Но мне был особенно симпатичен магазинчик напротив дома, где я жил, приехав из Ливана в Сирию в долгую командировку. Хозяйничал в нем высокий сухопарый старик в красной феске с кисточкой, с длинными седыми усами, кончики которых, острые, как иглы, лихо закручивались кверху. Красная феска свидетельствовала о том, что он сохранил самые теплые воспоминания о временах, когда Сирия была частью Оттоманской империи, а сам он, вероятно, был "эффенди" - так называли тогда чиновников, пользовавшихся немалой властью.

В магазинчике старого "эффенди" было прохладно, мраморный пол между кадками, ведрами, полками с цветами всегда полит холодной водой. Здесь были и комнатные растения, и садовые, самые простые и диковинно экзотические, здесь можно было набрать букет или заказать праздничный венок, цветочный свадебный вензель или гирлянду, купить лепестки роз или жасмина, которыми осыпают новобрачных или почетных гостей. И все это так чудесно благоухало, что прохожие невольно задерживались перед входом в магазинчик, наслаждаясь дивным ароматом.

Мое внимание привлекли розы - алые, крупные, величиной с кулак, с большим количеством плотных, тесно прижатых друг к другу лепестков. Серебряные капли воды искрились на них в лучах солнца, проникавших внутрь магазинчика сквозь опущенные шторы-жалюзи. Розы стояли в большом ведре у самого входа и своим ароматом перебивали запахи всех других цветов.

- Красавица Дамаска, - сказал мне старый "эффенди", заметив, что я любуюсь розами. - Королева всех цветов!

Я заказал букет, и старик, усадив меня на стул под каким-то экзотическим цветущим кустом и вручив мне чашечку кофе, торжественно приступил к его составлению. Сначала он отбирал и "согласовывал" со мною каждую розу, потом подбирал к ним веточки декоративной зелени, целлофан, нарядную ленту, чтобы перевязать букет, "серебряную" бумагу - обернуть стебли... А сам буквально не закрывал рта, с гордостью повествуя о знаменитой дамасской розе. Было видно, что он по-настоящему влюблен в этот цветок, впрочем, как и все сирийцы, да можно сказать и больше - все арабы.

В Дамаске нет ни одной семьи, которая не выращивала у себя хотя бы одну розу. У богатых людей - целые розовые сады, у бедняка, хоть в консервной банке, но тоже есть своя роза. И каждый, когда разговор зайдет о дамасской розе, обязательно скажет вам, что древнее название Сирии - Суристон, что означает "Страна роз". Жители Суристона тысячелетиями культивировали "красавицу Дамаска", добиваясь, чтобы цветы ее были крупнее и плотнее, чтобы запах был тоньше и устойчивее, чтобы роза цвела чуть ли не круглый год, а на одном стебле давала как можно больше цветков - до семи и даже до девяти.

Сирийские розы заслуженно славились и в Древней Греции, и в Древнем Риме. Они украшали висячие сады Семирамиды в Вавилоне и поставлялись ко дворам персидских царей. Существует легенда, что некий древнеримский сибарит по имени Смирндирид не мог заснуть, если хоть один из розовых лепестков, которыми усыпалось его ложе, не был свеж. А халифы из династии Аббасидов объявили разведение роз своей царственной монополией. Один из них, аль-Мутавакки (847-861 гг. н. э.), высокопарно объявил в связи с этой монополией:

- Я - король султанов, а роза - королева сладко пахнущих цветов и поэтому мы достойны друг друга.

Арабы-завоеватели (мавры) занесли розу в Испанию. Вернувшиеся из крестовых походов, рыцари привезли розу во Францию, где она стала символом любви, красоты, рыцарской преданности. Английский король Генрих VIII завел моду рассыпать дамасские розы на своих пирах и празднествах. А когда знаменитый Саладин выбил в 1187 году крестоносцев из Иерусалима, он приказал очистить этот город от "духа" своих врагов, прежде чем вступит туда. Для этой цели на 500 верблюдах была доставлена розовая вода, настоянная на лепестках "красавицы Дамаска". Считается, что сам великий Авиценна разработал процесс ее изготовления в начале II века, причем из 6 фунтов (1 фунт - 453,6 грамма) лепестков дамасской розы изготовлялся 1 галлон розовой воды (4,54 литра). Розовая вода, как утверждали средневековые ученые, "хороша для укрепления сердца и освежения души, а также необходима при приготовлении всех тонких блюд".

Но "красавица Дамаска" великодушно преподнесла человечеству и другой подарок.

Розовое масло - ценнейший и в наши времена продукт. Утверждают, что капельки розового масла, взятой на кончик иголки, достаточно, чтобы "надушить" на несколько дней целый дом. Количество же добываемого розового масла и его качество зависят и от сортов роз, и от климата, в котором они выращиваются, и от времени года, когда розы собираются, и, конечно же, от мастерства тех, кто это масло добывает. Есть сведения, что временами цена розового масла была в пять раз выше цены золота. И даже в наши дни разведение роз, особо "масляничных сортов", в том числе и "красавицы Дамаска", является очень прибыльным делом.

Конечно, старый "эффенди" рассказал мне в тот день далеко не все из того, что вы только что прочли о дамасской розе. Заинтересовавшись этим цветком, я познакомился с кое-какой литературой, ей посвященной, и пересказал вам то, что мне показалось наиболее занимательным. Но в Дамаске я невольно заразился любовью сирийцев к их прекрасной розе. Более того, я купил в Дамаске три розовых куста и привез их в Бейрут, где посадил на балконе корпункта "Известия".

"Красавица Дамаска" оказалась капризной. Несмотря на мой уход, прижился лишь один куст, да и тот давал первое время лишь мелкие и немногочисленные цветы, хотя и цвел почти круглый год. Но через три года "красавица Дамаска" решила меня порадовать, видимо, приспособившись, наконец, после сухого и жаркого Дамаска к влажному, умеренному по температуре, Бейруту. Девять (!) больших, душистых алых роз дала она на одном крепком и высоком стебле!

И что символично: когда во время очередных уличных боев в Бейруте под обстрел попал и наш корпункт и пули посекли на балконе другие цветы, ни одна из них не задела "дамасскую красавицу". Так и продолжала она цвести назло всем смертям и разрушениям, и запах ее цветов оказывался сильнее кислого запаха смертоносной начинки мин, рвавшихся в нашем квартале.