От конкистадоров к неоколонизаторам

Кому принадлежит честь называться первооткрывателем Панамы? Ее* можно смело и, пожалуй, поровну разделить между тремя историческими персонажами - двумя испанцами и одним генуэзцем. Испанский конкистадор Родриго Гальван де Бастидас в 1501 году проплыл вдоль северного - Атлантического - побережья Панамы с востока на запад. На следующий год Великий адмирал Христофор Колумб сделал то же самое, проплыв вдоль побережья в обратном направлении, с запада на восток. Наконец, испанский конкистадор Васко Нуньес де Бальбоа в 1513 году первым пересек перешеек и раскрыл "загадку морей", достигнув берега Тихого океана.

Пожалуй, наибольший интерес представляет вклад, который внес в открытие Панамы Христофор Колумб. Это было во время его четвертого, последнего плавания в Америку. Колумб прошел побережьем Гондураса, затем от мыса Грасиас-а-Дьос спустился к югу вдоль побережья Никарагуа и Коста-Рики и далее, следуя все время на восток, открыл залив Москитос в Панаме. Шел ноябрь 1502 года.

Вот как описывал эту часть его плавания Жюль Берн в своем географическом исследовании "Открытие материка":

"Адмирал пустился вновь в море и следовал вдоль лесистых берегов Верагуа. Индейцы этой части материка оказались очень дикими". Тем не менее в марте-апреле 1503 года Колумб основал поселение на побережье и, очарованный красотой местности и обилием золотых украшений на аборигенах, назвал его Портобело - "красивый порт", после чего продолжил свое плавание. "Он стал подниматься вдоль берега, - писал Жюль Берн, - прошел мимо порта Эль-Ретрето, обозрел группу "Дез-Мулатас" (архипелаг Мулаток. - В. Л.) и проник в Дарьенский залив. Это был крайний пункт, достигнутый Колумбом на востоке".

Старинная испанская крепость Портобело не раз отражала набеги пиратов

Здесь я позволю себе небольшое отступление. Дело в том, что в последнее время о Колумбе заговорили снова в связи с предстоящим в 1992 году празднованием 500-летия открытия Америки. Ученые одной из самых молодых отраслей науки - подводной археологии проявляют особый интерес к его плаваниям. Так случилось, что благодаря их усилиям четвертое плавание Колумба имеет ныне непосредственное отношение к... современности.

Карта Панамы

Во время своего последнего путешествия Великий адмирал, продолжавший искать "проход в Индии", плыл на каравелле "Гальега". Корабль шел слишком близко к берегу и сел на песчаную мель. Колумб оставил на корабле группу матросов, надеясь создать в этом месте поселение, а сам пересел на другой экспедиционный корабль и продолжил плавание. На каравеллу, севшую на мель, напали индейцы и вынудили испанцев на шлюпках уйти в море. Там их подобрал другой корабль Колумба.

Позднее участник одной из экспедиций, побывавших в этом районе, утверждал, что видел в месте, указанном в дневниках Колумба, корабль, наполовину погрузившийся в море.

И вот уже в наши дни, почти пять веков спустя, а именно в 1985 году, в США в Институте морской археологии техасского университета "Эй энд Эм" родилась идея найти и поднять "Гальегу". Район поиска определили довольно быстро - им стало болотистое устье реки Белен на Атлантическом побережье Панамы. В следующем году были проведены первые поисковые работы. Но только в августе 1988 года исследователи сообщили, что получили наконец доказательства того, что каравелла Колумба лежит на дне реки под слоем ила толщиной от семи до десяти метров. Ученые настроены оптимистически - они считают, что в речном иле древесина могла сохраниться лучше, чем на дне моря. Сейчас их задача в том, чтобы окончательно установить, действительно ли речь идет о "Гальеге", а затем определить, что осталось от корабля и что можно поднять на поверхность.

В связи с этим возникает вопрос: в чем смысл поиска американскими "археологами моря" останков каравеллы "Гальега" У берегов Панамы и в чем вообще причины повышенного интереса историков, археологов, других ученых к поиску испанских каравелл, бороздивших океаны в XV веке, а ныне покоящихся на дне морском?

Если отбросить в сторону формально-конмеморативный фактор, то есть предстоящее в 1992 году празднование 500-летия первого плавания Колумба в Америку, то окажется, что ученых влечет тайна, скрытая в самой конструкции этих судов. Извечное стремление человека проникнуть в суть вещей в данном случае выражается в желании раскрыть технологию создания каравеллы - одного из шедевров судостроения своего времени. Почему каравелла была самым популярным кораблем у мореходов XV века? Да потому, что это "очень морское" судно в то же время благодаря малой осадке могло проходить по мелководью, недоступному для крупных кораблей. Однако каких-либо схем, а тем более подробных чертежей каравелл не сохранилось. Чертежи в голове плюс умение в руках - так строили их корабелы-кустари. Проникновение в "секреты" создания каравелл могло бы, по мнению ученых, дать новые сведения об испанском обществе XV века, уровне его развития и культуры.

Я уже говорил, что у Панамы было несколько первооткрывателей, поэтому она на разных этапах своей истории носила разные названия. Первые конкистадоры назвали ее "Твердая земля", потом ее именовали Дарьен, но еще чаще - Верагуас.

Поскольку испанская конкиста пришла с Атлантики, естественно, что первые поселения в Панаме были созданы на ее Атлантическом побережье. Вслед за Портобело Колумб основал Санта-Марию-де-Белен. Но эта колония просуществовала недолго: индейцы под предводительством касика Кибиана вскоре ее разрушили.

Индейцы с острова Ниатупу у своего жилища

Между путешествием Родриго де Бастидаса, когда он впервые проплыл вдоль панамского побережья, и решением испанской короны колонизовать "Твердую землю" (она простиралась от мыса Грасиас-а-Дьос в Никарагуа до Дарьенского залива в Панаме) прошло семь лет. В 1508 году Мадрид разделил "Твердую землю" на два губернаторства. Одно из них было названо Верагуас, или Золотая Кастилия, и во главе его был поставлен конкистадор Диего де Никуэса, второе окрестили Новой Андалусией, и его возглавил конкистадор Алонсо де Охеда, которого соратники по оружию называли Кавалером Печальной Судьбы. В 1509 году Диего де Никуэса заложил на Атлантическом побережье поселение Номбре-де-Дьос. На следующий год Васко Нуньес де Бальбоа основал другое поселение - Санта-Мария-ла-Антигуа-дель-Дарьей.

Можно, таким образом, сказать, что за первые десять лет испанцы сумели закрепиться на Атлантическом побережье Панамы, создать свои опорные пункты, чтобы потом продолжить движение на запад и на юг.

1 сентября 1513 года Нуньес де Бальбоа вышел из "своего" города Санта-Мария-ла-Антигуа-дель-Дарьен во главе отряда из 190 солдат на поиски Южного моря. Его солдаты испытали множество тягот и лишений. Они продирались сквозь непроходимую чащобу сельвы и часто вступали в сражения с воинственными индейцами. 25 сентября Бальбоа первым из европейцев с одной из горных вершин увидел воды Тихого океана со стороны Панамского перешейка. Еще три дня конкистадор и его поредевший отряд, от которого уцелела лишь треть, потратил на остаток пути. Лишь 29 сентября Бальбоа достиг берега Великого океана. Он вошел в воду, поднял шпагу рукоятью вверх, осенив таким "крестом" океан, и "именем королей Кастилии" вступил "во владение" им.

Через некоторое время Бальбоа повторил этот путь. Теперь - в сопровождении целой армии индейцев. По одной версии, они тащили на себе несколько небольших судов, разобранных на части, по другой - все необходимое для строительства таких судов на берегу Южного моря. На утлых суденышках Бальбоа проплыл вдоль Тихоокеанского побережья Панамы, открыл Жемчужные острова и уже строил планы организации экспедиции с целью отправиться дальше на юг, на поиски и завоевание "Золотой страны" (Перу). Однако дальнейшая его судьба сложилась трагически. В январе 1517 года Педро Ариас Давила (Педрариас), которого испанский король назначил губернатором Золотой Кастилии, обвинил Бальбоа в измене. Коварный и завистливый Педрариас сам мечтал о лаврах покорителя новых земель - по его приказу Васко Нуньес де Бальбоа был обезглавлен.

15 августа 1519 года Педрариас основал Панаму - первый город испанской конкисты на побережье Тихого океана. Сюда был перенесен центр Золотой Кастилии, и уже в 1521 году Панама получила титул "Королевского города". И на то были веские причины. Будущей столице Панамы уже тогда отводилась роль не только связующего звена между двумя частями материка и двумя океанами - ей предстояло выполнять важную военно-политическую задачу, в частности служить опорным пунктом дальнейшей "иберийской экспансии" на юг.

Панама повидала многих известных испанских конкистадоров. Франсиско Писарро и Диего де Альмагро, Андагойя и Белалькасар, Гонсалес де Авила и многие другие начинали свои завоевательные походы отсюда, с панамской земли. Отсюда отплывали экспедиции конкистадоров, покоривших Перу, Эквадор, Чили, Колумбию, Боливию. Иными словами, губернаторство Золотая Кастилия, которое занимало территорию современной Панамы, Коста-Рики и части Никарагуа, уже в первой четверти XVI века приобрело важное стратегическое значение.

Если верить историческим хроникам, панамская столица в свои лучшие времена имела три площади, из которых одна была главной, около трехсот хороших домов, собор, пять монастырей, больницу, семь правительственных зданий и тюрьму. Но значение ее определялось вовсе не этим. Панама была важнейшим перевалочным пунктом перуанского золота, боливийского серебра, эквадорских пряностей, других товаров, награбленных испанцами и отправляемых из колоний в метрополию. Именно эта - главная - особенность города будет позже привлекать внимание многочисленных пиратов. Тем более что испанский король, чтобы подчеркнуть значение Панамы, присвоил ей титул "весьма благородного и весьма верного города" и даже уравнял ее в правах с важнейшими городами метрополии.

Пока же испанцы старались укрепиться на захваченных у индейцев землях. И делали это самыми жестокими методами - путем массового истребления коренных жителей.

В серьезном исследовании под названием "Религиозная эпопея иберийской конкисты", опубликованном в кубинском журнале "Ислас" в 1960 году, его автор Хуан А. Маккай, основываясь на многочисленных первоисточниках, так писал о побудительных мотивах испанской конкисты: "Конкистадоров вперед гнала жажда золота. Первое, что поразило матросов Колумба, когда они ступили на пляжи Нового Света, было большое количество браслетов и колец, которые носили индейцы. И хотя мы не обнаруживаем черт жадности в характере самого Великого адмирала, тем не менее, принимая во внимание алчность испанского двора, а также большое число врагов, какое было у Колумба вследствие того, что он был иностранцем, он, для того чтобы продолжать свое дело географических открытий, должен был в значительной степени посвятить себя накоплению богатств для Кастилии".

Действительно, из многих биографий Колумба и описаний его путешествий известно, что Великий адмирал относился к коренному населению открытых им земель вполне дружелюбно. Совсем иначе вели себя те, кто последовал в Америку по проложенному им пути, влекомые необузданной жаждой золота. Жестокость конкистадоров, действовавших к тому же под сенью "всепрощающего" католического распятия, не знала границ. Индейцев травили собаками, сжигали на кострах, сажали живыми на колья. Не щадили и тех, кого сами конкистадоры и сопровождавшие их "миссионеры Христа" обращали в "святую веру". Сошлюсь еще раз на автора упомянутой "Религиозной эпопеи иберийской конкисты". Касаясь чудовищных расправ с аборигенами, обращенными в христианство и тут же повешенными, сожженными на костре или посаженными на кол, он писал:

"Вот ужасные примеры "церковной милости" и насильственной евангелизации ради спасения их душ от ада! И как предосторожность против возможных поношений со стороны "христиан", которые были обращены в веру таким путем и чья убежденность в этой вере была под сомнением, их души отправляли занять места в небесном жилище еще до того, как успевала высохнуть на их телах вода, которой их крестили..."

Большинство латиноамериканских авторов считают, что первоначальными обитателями Панамского перешейка, а точнее, самого перешейка и прилегающих к нему территорий, которые испанцы называли "Твердой землей", были индейские народы майя и науа. Ссылаются на общие признаки антропологического и языкового характера, схожие обычаи, археологические находки и другие материальные свидетельства древних индейских культур. Народы майя и науа были своего рода этнографическим стержнем, на который нанизывались слой за слоем другие, тоже индейские, народы и племена. Аборигены, населявшие Атлантическое побережье перешейка, задолго до прихода туда испанских конкистадоров испытывали на себе сильное этническое и культурное влияние народов, обитавших на островах Карибского бассейна. Например, карибы не раз вторгались на "Твердую землю". В конце концов они обосновались на берегах Дарьенского залива, а затем, сочетая военные действия с развитием торговых связей, распространили свое влияние на весь перешеек вплоть до Гондураса.

Атлантическое побережье между Колоном и Портобело

Майя, науа, карибы, куны, чоко, гуайми - вот перечень лишь некоторых индейских народов, обитавших на Панамском перешейке. Всего же, по мнению некоторых латиноамериканских ученых, в конце XV-начале XVI века, то есть к тому времени, когда на перешейке появились испанские завоеватели, там обитало, по самым приблизительным подсчетам, около 60 индейских народов. Общее же число обитателей перешейка составляло приблизительно полмиллиона человек.

С испанской конкистой на перешеек хлынул новый мощный миграционный поток. Его волны выносили на панамский берег все: и чистую воду, и песок, и шлак, но, пожалуй, больше всего было "пены" - людей, спешивших сюда в надежде быстро и легко разбогатеть. Однако тех, кто на это рассчитывал, ожидало разочарование. Правда, первые конкистадоры видели немало золотых украшений на встретивших их индейцах. Но золото это, как им объяснили индейцы, "пришло оттуда, с юга", что, собственно, и побудило Нуньеса де Бальбоа отправиться на поиски Южного моря.

Позже испанцы узнали, что индейцы находили золото и на самом перешейке, в районе Дарьена. Постепенно испанцы проникали в глубь перешейка, обнаруживали эти месторождения и начинали их разрабатывать; золотые рудники Дарьена на какое-то время даже приобрели большую известность. Однако дальнейшие попытки испанцев развить горное дело или в поисках золота продвинуться дальше, на полуостров Дарьен, успехом не увенчались. Они встретили в этих районах воинственные индейские народы (это были чоко и куны), которые оказали завоевателям ожесточенное сопротивление.

Куны и чоко с огромным упорством защищали свою свободу, и каждая новая попытка испанцев продвинуться в глубь Дарьена оборачивалась для них большими потерями. Когда же против чужеземцев поднялись индейцы племени бугге-бугге, испанцы вовсе оставили попытки колонизовать Дарьен. Если во многих американских колониях Испании вслед за золотыми и серебряными рудниками начинали разрабатываться месторождения олова, меди, других полезных ископаемых, то в Панаме горнорудное Дело так и не получило развития.

В первой половине XVI века через перешеек проложили мощеную столбовую Королевскую дорогу, заменившую тропу для мулов. Королевская дорога соединила Панаму с Номбре-де-Дьос, который был главным перевалочным центром на Атлантическом побережье. По этой-то дороге и хлынул поток золота и серебра, добытых путем ограбления индейских народов и эксплуатации дешевого труда аборигенов, превращенных в рабов. На некоторых участках маршрута грузы перевозились на лодках по реке Чагрес. А из Номбре-де-Дьос, ставшего одним из самых знаменитых портов испанской конкисты, тяжелогруженые корабли отплывали в Севилью, которая в начале XVI века получила от испанской короны монополию на ведение "колониальной торговли".

Значение перешейка для Мадрида сразу резко возросло, ибо Королевская дорога превратилась в главную составную часть пути, по которому из "испанских Индий" потекли в метрополию несметные богатства. Они-то в сущности и стали основой могущества испанских монархов. Таким образом, задолго до сооружения канала Панама самим ходом истории была превращена в важный стратегический узел мировых морских и сухопутных коммуникаций.

Королевская дорога имела большое значение и для самой Панамы - долгое время она была стержнем всего ее экономического развития. Забегая вперед, скажу, что во второй половине XVII века треть населения страны целиком зависела от использования перешейка в качестве транзитного пути, которым следовали грузы из южноамериканских колоний Испании в метрополию.

Процветание Номбре-де-Дьос длилось недолго. Места вокруг города были низменные, болотистые, гнилые. Среди испанских поселенцев, страдавших от неведомых болезней, росла смертность. В 1584 году большая часть жителей Номбре-де-Дьос перебралась в Портобело, которому в соответствии с указом короля надлежало впредь выполнять функции атлантического терминала дороги через перешеек. Портобело стал стремительно развиваться как портовый город.

Разочарованные судьбой, постигшей Номбре-де-Дьос, испанцы стали утрачивать интерес к колонизации новых земель. Впрочем, и те, кто занимался земледелием, тоже не проявляли большого усердия. По мере того как вал испанской конкисты катился по Американскому континенту все дальше и дальше на юг, перешеек все больше и больше превращался из военно-политического плацдарма Мадрида в зону товарообмена и торговых операций.

Соответственно менялся и состав испанских поселенцев. Среди них стали преобладать не авантюристы и наемные солдаты, а служащие правительственных учреждений, торговцы, мастеровые, отчасти фермеры. В той бурной торговой круговерти, которая захватила Панаму в начале колониальной эпохи, все испанские поселенцы, не исключая и фермеров, занимались "коммерцией". Каждый старался не упустить свой шанс. Лишь немногие оседали здесь надолго.

В первой половине XVI века торговые ярмарки, которые проходили в городе Портобело, были самыми значительными во всей Южной Америке, а сам Портобело назывался городом негоциантов, то есть, как мы сказали бы сейчас, городом деловых людей. Когда из Испании приходили груженые каравеллы, Портобело превращался в сплошное ярмарочное поле. Здесь совершались торговые сделки, а точнее, товары, доставленные из метрополии, обменивались на продукты, привозимые из колоний.

Жизнь Портобело целиком зависела от активности испанцев на морских торговых путях. В аналогичном положении находилась и Панама. Оба города жили исключительно торговлей. И тем не менее особое географическое положение перешейка, играющего роль моста между двумя океанами, стимулировало развитие других сфер деятельности, но опять-таки подчиненных заморской торговле. Для широкого товарообмена необходимо было не только строить дороги, но и содержать их в должном порядке. Для строительства и ремонта судов требовалась древесина, а следовательно, увеличивались ее заготовки, что влекло за собой освоение новых земельных площадей для земледелия и животноводства. Строились постоялые дворы, иными словами, развивалось гостиничное дело. По мере того как раздвигались границы колониальной империи, а экономические связи новых колоний с метрополией расширялись, возрастала и административно-управленческая деятельность, сосредоточенная в городе Панама.

Испанцы, прибывавшие в страну, были ярыми католиками, и поэтому с расширением масштабов испанской конкисты расширялась и деятельность католической церкви, обеспечивавшей "религиозное обслуживание" конкистадоров. От 300-летнего колониального господства Испании нынешняя Панама унаследовала более 325 католических храмов. В республиканский же период за полтора века было построено всего около трех десятков церквей, принадлежащих различным сектам протестантов. Но это связано уже с усилением экономического и идеологического влияния Соединенных Штатов.

В XVI веке города Атлантического побережья перешейка развивались быстрее, чем город Панама. Они отличались большей торговой активностью, и потому их блеск привлекал не только негоциантов, но и пиратов, нападения которых начались еще в конце XVI века.

Хроники свидетельствуют, что 9 июля 1572 года город Номбре-де-Дьос впервые подвергся нападению морских разбойников. Это был отряд знаменитого корсара Фрэнсиса Дрейка. Но тогда городским жителям удалось отбить нападение пиратов.

Дрейк, получивший за свои пиратские подвиги титул "сэра", снова напал на Номбре-де-Дьос в январе 1596 года и на этот раз овладел им. Оттуда он отправил отряд через перешеек на Тихоокеанское побережье, поручив ему захватить Панаму, что и было сделано: город был разрушен и разграблен. Однако в итоге экспедиция Дрейка потерпела поражение. Испанский губернатор Алонсо де Сотомайор оттеснил отряд в горы и там разгромил его. Сам Дрейк заболел и умер. Он был погребен в свинцовом гробу в водах залива Портобело.

В феврале 1601 года пиратами Гильермо Паркера был захвачен и разграблен Портобело. В 1668 году его опять разорили - на сей раз пираты Генри Моргана, одного из наиболее прославленных английских морских разбойников. А двумя годами позже, в 1670-м, сподвижник Моргана пират Джозеф Брэдли захватил крепость Чагрес. В сущности весь XVII век воды Панамы буквально кишели английскими, французскими, голландскими корсарами. Так, Коксен и Ла Сенда захватывали Портобело. Бурнано нападал на Чепо. Отряд Хоукинса высаживался на Жемчужных островах и на островах Перико и Табога, а сам Хоукинс даже пересекал полуостров Дарьен. Хуан Оксхэм пересек перешеек, чтобы совершить нападение на Жемчужные острова. Прибрежные воды Панамы бороздили корабли Шарпа, Кука, Маккетта, других корсаров. Словом, каких только "рыцарей удачи" не повидала панамская земля!

Испанцы стремились защитить свои торговые города. Для этого они строили крепости, форты, укрепления. Но полностью обезопасить себя от нападений пиратов испанцы были не в состоянии из-за большой протяженности береговой линии - только в пределах государственных границ нынешней Панамы ее длина составляет около 2200 километров.

- ...Что ты все "пираты" да "пираты". Дались тебе морские разбойники, - сердито бросил Пабло Армуэльес и остановился, опершись руками о парапет набережной. Известный в Панаме юрист-международник, он после окончания Московского университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы вернулся на родину и теперь читал курс лекций по международному публичному праву в столичном университете. Большой знаток не только юриспруденции, но и истории своей страны, он часто брал на себя обязанности гида, и мы подолгу бродили по улицам и набережным панамской столицы.

- Конечно, пираты - целая глава, причем двухвековая, в истории Панамы. С ними связано немало как занимательных, так и драматических историй. В столице, например, они оставили свой след в виде Старой Панамы, - продолжал Пабло уже более миролюбивым тоном. - Достаточно вспомнить эти руины или Черного Христа в церкви Портобело, которого пираты не тронули только по незнанию - ведь под слоем черной краски, покрывавшей статую, горожанам удалось скрыть позолоченное изваяние Христа удивительной красоты. Но это все, как говорится, экзотика. А ты при случае разверни карту - и увидишь, что в активном пиратстве, жертвой которого была Панама на протяжении двух столетий, повинна в известной мере и наша география. Во всей Центральной Америке, наверное, нет другой страны, у которой было бы такое количество удобных заливов и бухт. А уж про острова я и не говорю. Ты только представь, что Панаме принадлежит более тысячи шестисот островов, из которых свыше тысячи расположены в Тихом океане. Так что чего-чего, а мест, где пираты могли и спрятаться, и отдохнуть, было предостаточно.

Руины Старой Панамы

Укрепление испанцами своих позиций на Панамском перешейке и непрерывные атаки пиратов на города и крепости испанских колоний были в сущности двумя сторонами одной медали: они отражали обострявшиеся противоречия между европейскими государствами по мере того, как росли их захватнические аппетиты в отношении Америки. Этим объясняется и то, что британская корона поощряла корсаров - "королевских пиратов" - и в качестве наград даровала им дворянские титулы. Они все чаще совершали рейды через перешеек, их все больше привлекал богатевший город Панама.

В январе 1671 года английский корсар Генри Морган во главе своего отряда пересек перешеек и захватил Панаму. Пираты бесчинствовали в городе 28 дней, а затем подожгли его. Остальное довершил испанский гарнизон: по приказу губернатора Панамы Переса де Гусмана-и-Гонзаги испанские солдаты разрушили то, что еще оставалось после пиратов, и сровняли город с землей, чтобы пираты не смогли использовать его впоследствии в качестве своей опорной базы. Так самый богатый и красивый после Мехико и Лимы город, который называли "Тихоокеанской жемчужиной", исчез с лица земли.

Улицы Старого города сохраняют черты колониальной эпохи

Ровно через два года, дождавшись, когда пираты Моргана на захваченных кораблях отплыли из Панамы, испанцы снова заложили город, но уже на новом месте, на том самом, где ныне и стоит панамская столица, - у подножия холма Анкон. Это произошло 21 января 1673 года. Новый город защитили со стороны моря крепостными бастионами, и пираты больше никогда не осмеливались напасть на него.

Параллельно с возведением фортификационных укреплений началось строительство городского собора, ныне знаменитого на весь континент. Его начали возводить в 1688 году и закончили только через 108 лет!

Что касается той, прежней Панамы, что была разрушена пиратами Моргана, то о ней напоминают живописные руины, которые ныне превращены в музей под открытым небом. Он так и называется - "Старая Панама". Руины находятся на окраине столицы, их часто посещают иностранные туристы. Приток посетителей особенно велик, когда среди руин вырастает эстрада и на ней устраиваются праздничные концерты, во время которых танцовщицы в бело-розовых платьях - польерах, напоминающих при движении то раскрытые веера, то огромных порхающих бабочек, демонстрируют яркое национальное искусство.

После рейда Моргана на Панаму нападениям пиратов чаще подвергались города Атлантического побережья, нежели Тихоокеанского. Не давали испанцам покоя и индейские племена, страдавшие от жестоких притеснений со стороны колонизаторов. Неуверенность, которую порождали действия пиратов, была одной из причин постепенного упадка испанских портов. Больше всего это сказалось на Портобело. В ходе войн, которые велись в XVIII веке между Англией и Испанией, а это было, кстати сказать, время расцвета работорговли, английский адмирал Вернон захватил и разграбил "ярмарочный порт". Позже, когда Англия сначала получила разрешение доставить в Портобело почти 150 тысяч чернокожих рабов из Африки, а потом Мадрид дал задний ход и ввел существенные ограничения, Верной снова захватил Портобело. За два месяца, проведенные в городе (с 15 апреля до 11 июня 1740 года), англичане дотла разорили его, а охранявшие город две крепости разрушили. Это было началом конца главного порта Испании на Атлантическом берегу перешейка.

Постепенно приходила в запустение и Панама. Город "посещали" стихийные бедствия - наводнения (высота приливной волны здесь достигает 6,5 метра), эпидемии малярии и желтой лихорадки, часто случались большие пожары. Отношения с индейскими народами не налаживались, а, напротив, обострялись, нередко происходили восстания индейских племен. Сельское хозяйство переживало застой. Промышленность не развивалась. Сокращение торговли, в частности транзитных операций, тяжело отразилось на экономическом положении населения, которое к началу XIX века составляло всего около 70 тысяч человек (в это число не входили католические миссионеры, военные и, разумеется, индейцы). А после того как Мадрид распорядился не направлять больше корабли в панамские порты и пользоваться иным морским путем - вокруг мыса Горн, через Магелланов пролив, - богатые негоцианты и вовсе забыли о Портобело и Панаме. Жизнь на перешеечном транзитном пути замерла, экономика Панамы пришла в упадок, численность населения двух главных городов страны резко сократилась. К началу XIX века в Панаме осталось всего около 8 тысяч жителей. Так еще недавно процветавший торговый город, имевший важное политико-административное значение, стал далекой окраиной испанского вице-королевства Новая Гранада, ядром которого была современная Колумбия.

Другой особенностью исторического развития Панамы было то, что она чаще, чем другие латиноамериканские страны, меняла свой административно-политический статус - сначала в рамках колониальной империи, а потом, после избавления от колониального гнета, в пределах государственных границ Колумбии, пока окончательно не обрела национальную самостоятельность.

Уже на первом этапе колониальной эпохи испанский король Карлос I^*, сознавая стратегическое значение Панамского перешейка, создал в 1538 году так называемую Королевскую аудиенсию Панама. Это была третья в Америке административно-судебно-политическая единица такого типа (первые две были образованы в Санто-Доминго и Мексике). Получение такого статуса значительно повышало политический ранг той территории, которая становилась его обладательницей. Аудиенсии были высшими юридическими инстанциями в колониях, поскольку в них разбирались все жалобы, даже жалобы на губернаторов, а принятые ими решения мог отменить только Совет Индий - королевский орган, контролировавший политическое и экономическое управление колониями. Политическое значение аудиенсий заключалось еще и в том, что на время отсутствия губернаторов власть переходила в их руки. Был и еще один аспект, давший себя знать много позже, уже во время освободительной борьбы латиноамериканских народов за свою независимость: аудиенсии пробуждали в местном населении свой, региональный патриотизм, гордость за те территории, где оно проживало.

^* (Испанский король Карлос I (1516-1555) - он же Карл V, император "Священной Римской империи" (1519-1555).)

Однако и в этом отношении Панама оказалась меж двух огней. В Мадриде брала верх то одна точка зрения, то другая. То признавалась необходимость централизовать власть в колониях в целях лучшей их эксплуатации - и аудиенсия Панама отменялась. То, напротив, подчеркивалось стратегическое значение перешейка - и аудиенсия восстанавливалась.

Относительная самостоятельность перешейка была окончательно аннулирована в 1751 году, и он во всех отношениях стал зависеть от вице-королевства Новая Гранада (современная Колумбия), столицей которого была Богота.

В истории Панамы был и такой курьез: после того как Колумбия в июле 1810 года начала борьбу за свою независимость от испанской короны (она продолжалась до 1819 года), - столица вице-королевства была переведена в Панаму.

Важной вехой в истории страны стало 28 ноября 1821 года - в тот день она без кровопролития освободилась от ярма испанского колониализма, провозгласила независимость и добровольно присоединилась к Великой Колумбии. С одной стороны, это присоединение было следствием того, что Панама перед этим уже была составной частью Новой Гранады, с другой - сказалось влияние освободительных идей Симона Боливара, пустивших корни в сознании панамцев.

Великая Колумбия, которую в 1819 году составили Колумбия, Венесуэла и Эквадор, была воплощением мечты Боливара объединить бывшие испанские колонии в союз равноправных латиноамериканских республик. Присоединившаяся к этому союзу маленькая Панама получила название Департамент Перешейка и пользовалась определенной автономией. К нашему повествованию имеет отношение и такой факт: на межамериканском конгрессе, проведенном в Панаме в 1826 году, Боливар выступил за сооружение через Панамский перешеек межокеанского канала... силами самих латиноамериканских народов.

Но идеям Боливара не суждено было осуществиться: Великая Колумбия распалась в 1830 году. И в то время как молодые латиноамериканские республики оказались во власти охватившего их процесса формирования новой государственности, Панаму этот процесс обошел стороной - она продолжала входить в состав Новой Гранады (с 1886 года - Колумбии).

Но постепенно и в Панаме росли патриотические настроения, набирали силу сепаратистские тенденции. После нескольких закончившихся неудачей выступлений сепаратистов генерал Томас Эррера, которого ныне панамцы чтут как одного из своих национальных героев, 8 ноября 1840 года вновь провозгласил независимость Панамы, заявил об отделении от Колумбии и об образовании самостоятельного Государства Перешейка. Но оно просуществовало всего лишь год. 31 декабря 1841 года Колумбия силой вернула себе Панаму. Хотя независимость, за которую боролся Томас Эррера, продолжалась недолго, она заметно оживила националистические настроения в панамском обществе. Они-то и помогли Хусто Аросемене, видному панамскому политическому деятелю, добиться в 1855 году от колумбийского правительства некоторой автономии для Панамы.

Однако история вела бы себя непоследовательно, если бы автономия Панамы оказалась стабильным политическим институтом. Подобно тому как это происходило с королевскими аудиенсиями, куцая панамская автономия была Ликвидирована в 1886 году: новая конституция Колумбии предусматривала жесткую централизацию власти.

Худший момент для ликвидации автономии перешейка правительству Колумбии, прямо скажем, трудно было выбрать. Именно в 80-х годах прошлого века патриотические чувства панамцев разгорелись с новой силой. Причиной тому было начавшееся строительство Панамского канала. Панамцы осознали, какое важное значение имеет территория, на которой они живут. На ниве ущемленности в правах, отсутствия самоуправления стало быстро прорастать национальное самосознание, усиливаться давнее стремление панамцев к независимости.

Тем не менее вплоть до 1903 года страна оставалась частью Колумбии.

В ноябре 1903 года Панама окончательно отделилась от Колумбии и провозгласила свою полную независимость. В некоторых исследованиях панамских авторов отмечается, что эта акция была вовсе не результатом заговора (как это принято считать), организованного Соединенными Штатами, с тем чтобы установить свой контроль над строившимся межокеанским каналом, а событием совсем иного рода: "3 ноября 1903 года по экономическим и политическим причинам и вследствие появления на национальном горизонте американского империализма... Панама решила вопрос о своем добровольном отделении с целью вступить в семью свободных и независимых народов". Авторов подобных исследований можно понять - ведь именно с этой даты панамцы ведут отсчет своей полной национальной независимости, собственной государственности. Именно 3 ноября 1903 года официально считается днем рождения Панамской Республики.

Заканчивая краткий экскурс в прошлое страны, остается заметить, что Панама была открыта европейцами на стыке веков и свою национальную независимость она обрела тоже на стыке веков. Между этими двумя вехами в ее истории пролегла дистанция длиной в четыре столетия.