Жуткий месяц - декабрь

Панаму справедливо называют "перекрестком" международной торговли. Главный нервный узел этого "перекрестка" конечно же столица, которая живет почти исключительно торговлей. Панама всегда была городом-ярмаркой: сначала в силу своего географического положения на перешейке, а затем вследствие роли Панамского канала как важнейшей артерии мирового судоходства. И разве не показательно, что на билетах авиакомпании "Эр Панама" адресованному пассажирам обращению "Открывайте для себя Панаму!" - отведено второе место, а на первое поставлен торгашеский призыв "Покупайте на базаре всего мира!"?!..

Подчеркивая значение этого обстоятельства, руководители Народной (коммунистической) партии Панамы отмечали в книге "Панама. 1903-1970 гг.": "Главной чертой Панамы, отличающей ее от остальной Америки, является ее географическое положение и рельеф местности, превращающий ее в идеальное место для установления связей между Атлантическим и Тихим океанами. Этим объясняется тот факт, что в течение почти всего периода колониального господства Испании перешеек был прежде всего "страной-дорогой"... По этой причине в Панаме уже с колониальных времен начал складываться торговый капитализм".

Международный туризм считается в Панаме важной статьей национального дохода. Но туризм этот особенный. Основную массу приезжающих туристов составляют латиноамериканцы, и едут они сюда не для знакомства с историческими и иными достопримечательностями страны, а по "торговым делам", проще говоря, за покупками: и выбор товаров большой, особенно фото-и радиотехники, и цены пониже, чем у себя дома. Например, только из соседней Коста-Рики ежегодно в канун Рождества и Нового года в Панаму приезжают за покупками более 20 тысяч человек.

Массовый приток покупателей из-за границы придает внутреннему рынку в Панаме большую специфику, в частности ставит его в прямую зависимость от политических событий в других странах, и в первую очередь в странах Центральной Америки. Так, в 1978 году, когда в соседней, тогда еще сомосовской, Никарагуа вспыхнули сильные народные волнения, приток в Панаму покупателей-никарагуанцев прекратился почти полностью.

- По сравнению с прежними годами, когда тысячи "никос" приезжали за рождественскими подарками, в этом году их почти нет, - сетовал тогда владелец небольшого магазина на авениде Сентраль.

- Как это "нет"? - удивился я. - Газеты сообщают, что их приезжало уже более двадцати тысяч.

- Вы меня не так поняли, - рассмеялся в ответ собеседник. - Насчет двадцати тысяч это верно. Только то были "тикос" - костариканцы. А я говорю о "никос" - никарагуанцах...

Панамцам, как и вообще латиноамериканцам, свойственны черты "креольского" характера: они жизнерадостны, любят шутку и острое словцо, невзгоды жизни переносят, не впадая в хандру и отчаяние, и обожают разного рода праздники - национальные, светские, религиозные, семейные - был бы повод потанцевать и повеселиться. Правда, они все же более обязательные люди по сравнению с некоторыми своими карибскими соседями, часто отделывающимися шуткой "завтра - завтра - послезавтра". Но все равно, попадая в Панаму в канун праздников, мне приходилось делать не один "заход", чтобы встретиться с тем или иным государственным или политическим деятелем, потому что в такие дни вся общественно-политическая жизнь замирает из-за предпраздничной лихорадки.

В характер панамца органически вписывается и такая черта, как страсть играть, заключать пари, испытывать судьбу на тотализаторе или в лотерее. Продавцов лотерейных билетов в столице не счесть. На торговой авениде Сентраль они сидят за столиками, стоят на перекрестках, расхаживают взад и вперед по улице. Еще больше - покупателей, ибо участвуют в лотерее и стар, и млад - от шустрых подростков до глубоких старух. Я бы сказал, что лотерея здесь подобна национальному виду спорта: она делит популярность с бейсболом, но все же бледнеет перед боксом.

Бокс! Вот идол, которому безоглядно поклоняется вся нация! На авениде Сентраль витрины некоторых магазинов круглый год заклеены фотографиями известных боксеров, и около них всегда толпятся спорящие болельщики. А уж когда проводятся матчи на первенство мира, да еще с участием панамских боксеров, столица буквально сходит с ума.

Однажды журналистская судьба забросила меня в Панаму накануне боя между двумя профессионалами - чемпионом мира колумбийцем Антонио Серрантесом (Кидом Памбеле) и экс-чемпионом панамцем Альфонсо Фрэйзером (Пеперминтом), у которого за полгода до этого Серрантес выиграл в десятом раунде нокаутом. Что творилось в тот майский вечер в панамскои столице - не поддается описанию!

...Отель "Карибе" до отказа забит колумбийцами, приехавшими на матч. Они толпами бродят, спорят, заключают пари. Содом и Гоморра, да и только! По-своему сходят с ума и панамцы. Подумать только: портье отеля, получающий 150 бальбоа (1 бальбоа равен 1 доллару), заключает пари на... 200 долларов! Официантки в кафе, не обращая внимания на посетителей, "болеют" за Пеперминта, вспоминают, кто, когда, где и как выиграл или проиграл встречу. Диктор по радио объявляет: "В зале, где будет проходить матч, собралась 21 тысяча зрителей. Множество желающих осталось на улице".

В кафе одна официантка обращается к кассирше:

- Я сегодня говорю своему шурину: "Не выбрасывай деньги на ветер, никто на Пеперминта не поставит и гроша". А он - ты представляешь? - поставил на него двадцать пять долларов. Наверняка проиграет...

- В любом случае, выиграет Пеперминт или проиграет, твой шурин завтра будет на улице до хрипоты спорить с другими такими же "специалистами" о том, как надо вести бой... - в тон ей отвечает кассирша.

Тот матч закончился разгромом Пеперминта: четыре раза он побывал в нокдауне и уже в пятом раунде был нокаутирован.

Кассирша из кафе "Карибе" оказалась права. На следующий день, хотя в городе царила атмосфера национального траура, болельщики без устали показывали друг другу, как их кумир Фрэйзер должен был вести бой, чтобы победить...

Бокс - это и болезнь, и радость, и традиция, и современность Панамы. Был момент, когда профессиональный бокс знал одновременно имена четырех панамцев - все четверо были чемпионами мира в легких весовых категориях. Сами панамцы утверждают, что их небольшая страна дала чемпионов мира по боксу больше, чем любая другая. Правда, при этом они не забывают добавлять: "Всегда в легком весе". Один панамский автор шутил по этому поводу: "Мы - чемпионы в весе мухи, в весе петуха, в легком весе и еще... в истощенном весе слаборазвитой страны".

И все же в предпраздничные дни даже бокс отступает на задний план перед торговой лихорадкой. Осью всей жизни становится торговля - ей подчинены все помыслы, на ее алтарь возлагаются все сбережения.

Особый ажиотаж царит в Панаме в декабре. В уютном номере гостиницы "Карибе" кондиционер изо всех сил гонит струю холодного воздуха, но это едва спасает положение: за окном 40° по Цельсию!

- Жарко? - сочувственно улыбается лифтер-негр. - Это еще что! Через пару недель наступит настоящее лето. Вот когда действительно будет жарко...

Декабрь для панамцев - месяц особенный не только потому, что начинается "панамское" лето (сухой сезон, который панамцы называют "летом"). Кстати, некоторые шутники утверждают, будто лето в этой стране никогда не начинается, потому что оно никогда не кончается. Запасаясь календарями, панамцы провожают год уходящий целой серией праздников. Сначала отходит в прошлое семейный, чуточку сентиментальный и очень добрый День матери. Перед этим столица несколько дней живет в возбужденном состоянии, все куда-то спешат и торгуются, покупают и продают. На авениде Сентраль и примыкающих к ней улицах до позднего вечера работают передвижные ярмарки-ферии. Тут же, среди набросанных на лотки гор ширпотреба, жарят на крохотных жаровнях ароматные шашлыки, и стоит прохожему задержаться перед какой-нибудь безделушкой, как бойкие торговцы буквально повисают на нем.

Проходит несколько дней, и город, стряхнув с себя оцепенение тихого семейного праздника, снова начинает жить активной деловой жизнью. Одеваются в новые наряды витрины магазинов, в них появляются синтетические елочки. Вместо табличек с английским словом "сэйл" - "распродажа" поперек улиц протягиваются полотнища с испанскими словами "Навидад" - "Рождество" и "Аньо нуэво" - "Новый год". Но прежде чем до них дойдет очередь, панамцы отметят еще два религиозных праздника. Вот и получается буквально праздник на празднике. Однажды давний знакомый пожаловался: "Жуткое время - декабрь. Работать некогда - праздники да свадьбы. Скорее бы Новый год прошел!.."

Декабрь в Панаме - это начало сухого сезона, вступающего в свои права сразу, без подготовки. И хотя вопреки "официальному" окончанию сезона дождей в столице нет-нет да и хлынет ливень, он уже ничего не может изменить. От жары трава в скверах быстро становится рыжей и колючей, раскаляющиеся за день асфальт и стены каменных зданий пышут жаром до самого заката солнца, и только в парках целыми днями, несмотря на палящее солнце, звенят голоса ребят - у школьников летние каникулы.

Днем все живое стремится в тень. Тем не менее такой массы покупателей, такой торговой суеты, какая господствует на улицах панамской столицы в декабрьские дни, не увидишь больше нигде в Латинской Америке.

Торговля идет бойкая. По авениде Сентраль, украшенной разноцветными гирляндами, флажками и плакатами, снуют бесчисленные покупатели. Двери магазинов распахнуты с раннего утра до позднего вечера. Продавцы, хоть и сбиваются с ног, вое же довольны: сверхурочная работа позволяет заработать еще десяток-другой бальбоа. Прямо на проезжей части улицы выстроились ряды временных палаток, лотков, прилавков. Вот "коробейники" раскладывают товар прямо на тротуаре. А вот двое мальчишек беспощадно бьют ногами панамского Ваньку-встаньку - метрового Снеговика из пластика. Бьют и громко, на всю улицу, покрикивают: "Бьем его, бьем, и никто его не пожалеет. - Может, вы пожалеете и купите его?" - обращаются они к очередному прохожему.

Гвалт, толчея... Шум стоит такой, что впору оглохнуть. Кричат в портативные громкоговорители профессиональные зазывалы. В репродукторах, вынесенных на улицу, грохот карибских ритмов перебивается громоподобными выкриками: "Спешите! Распродажа!" Однажды городские власти не выдержали и под угрозой крупного штрафа запретили выносить из магазинов на улицу репродукторы и громкоговорители, да и зазывал приструнили.

- Покупательское сумасшествие стало привычкой, - говорит горничная в отеле. - Действует реклама. Действует и то, что все что-то покупают. "А я? - спрашиваешь себя. - Чем я хуже других?" И тоже бросаешься за покупками. Я тоже покупаю. Как все. Но только заранее, чтобы потом не поддаться общему ажиотажу и не тратить деньги зря. Не так их у меня много.

Присмотревшись, замечаешь, что покупают в основном иностранцы. У местных жителей тоже в руках разнокалиберные пакеты, но все-таки они больше прицениваются, прикидывают, чем тратятся. Цены из года в год повышаются. При таком положении дел даже самые многообещающие плакаты ("Полная распродажа за бесценок в связи с переездом!") уже не дают былого эффекта.

Авенида Сентраль - настоящее царство торговцев всех рангов и уровней. С нее можно попасть на небольшой колоритный базар. Но для этого нужно выдержать серьезное испытание - пройти по улочке, одно название которой - Сальсипуэдес, что означает "выйди отсюда, если сможешь", - наводит на туристов страх.

Авенида Сентраль - центр торговой жизни Панамы

- ...Войти-то в улицу можно. А вот как возвратиться целым и невредимым? - без намека на шутку сказали сопровождавшие меня коллеги из еженедельника "Унидад". - Сейчас, правда, стало полегче. А раньше тут признавался только один принцип: "Кошелек или жизнь!" Улица была центром преступности. Крайне низкий уровень жизни, безработица, социальное отчаяние гнали сюда всех обездоленных и озлобленных. Впрочем, и сейчас полицейские, дежурящие на авениде Сентраль, предупреждают иностранцев: "А туда вам лучше не ходить".

Я был не один и потому решил познакомиться с опасной улицей. Она так плотно заставлена плакатами и киосками, что по ней не идешь, а буквально протискиваешься. С трудом продравшись сквозь строй настырных лоточников, которые не без удивления смотрели на "гринго", осмелившегося - да еще с фотоаппаратом! - войти на "их территорию", мы благополучно выбрались из базарной западни.

А вот американскому туристу, остановившемуся в том же отеле "Карибе", не повезло. Трудно сказать, о чем он думал, когда решил один прогуляться вечером по авениде Сентраль.

Только вскоре он вбежал в вестибюль отеля разъяренный, задыхающийся от гнева, готовый разнести всё и вся.

- В жизни больше не приеду в эту... в эту... Панаму, - захлебывался он, отчаянно жестикулируя, и демонстрировал портье и тем, кто в тот момент находился в вестибюле, свои брюки, разодранные - без преувеличения! - на две части. Оказалось, что всего в двух кварталах от отеля, на авениде Сентраль, причем в ярко освещенном месте, на него сзади напал грабитель и вырвал карманы брюк - вместе с ними американец лишился бумажника, паспорта и даже ключа от гостиничного номера. Мне было искренне жаль его. Но в то же время было обидно за портье, на которого он выливал потоки брани. Наконец портье не выдержал:

- А разве у вас в Нью-Йорке никого не грабят? - вежливо и вместе с тем не без ехидства спросил он. - Я слышал, там среди бела дня даже убивают. В конце концов, подумаешь, бумажник... У нас вон целую "зону" украли...

Чем меньше дней остается до Нового года, тем больше витрин, украшенных синтетическими елочками. А на стеклах тут и там появляются изображения Снеговика и Деда Мороза. Последнего художники неизменно изображают на американский лад - этаким "хиппи" с мешком подарков за плечами, готовым пуститься в пляс.

И что любопытно: кого ни спроси, снега панамец в жизни не видел, разве что в холодильнике, а вот Новый год непременно ассоциируется у него со снегом и Дедом Морозом. Почему - и сам объяснить не может. Один-таки нашелся, пояснил: "В США снег бывает. Я однажды сам видел..."

Может быть, обычай встречать Новый год с рождественской елкой и Дедом Морозом и впрямь завезли в Панаму из США? Утверждать не берусь. А вот то, что в наше время в панамской столице можно купить настоящую елку, - сам видел. Привозят их из США и из Скандинавии. И странное ощущение охватывает, когда видишь их на площади, под открытым небом, выстроившихся в ряд под безжалостным тропическим солнцем, - так и хочется натянуть над ними тент, который накрыл бы их спасительной тенью. Далеко не каждый может выложить 20-25 долларов за метровую елочку. Но новогодний праздник - особый, с ним люди связывают надежды на лучшее будущее, и елочки постепенно разбирают.

Я бывал в столице Панамы не раз и в праздники, и в будни. И вот какая традиция столичной жизни показалась мне особенно примечательной. Как бы ни веселились панамцы, какой бы торговой лихорадкой ни были охвачены, они никогда не забывали о традиции борьбы за суверенитет и национальное достоинство своей родины. Здесь, в центре города, об этом напоминает каждый дом, каждый камень. Буквально в двух шагах от отеля "Интернасьональ" или от здания Национальной ассамблеи начиналась полоса панамской, но не принадлежавшей панамцам земли.

Официально она именовалась "зоной Панамского канала" - панамцы называли ее просто "зоной". Она была отделена от матери-родины металлической трехметровой сеткой. По ту сторону хозяевами были янки. Панамцы, те, кто жил и трудился по эту сторону, всегда помнили о непрошеных гостях, считая их оккупантами. Мне рассказывали, что называется, в лицах, как 12 декабря 1947 года здесь, на треугольной площади 5 Мая, состоялась грандиозная народная демонстрация, после которой Национальная ассамблея была вынуждена отказаться от продления заключенного во время второй мировой войны договора о предоставлении панамской территории для создания на ней американских военных баз.

Панамцы помнят и бережно хранят боевые традиции, которые родились в горниле освободительной борьбы и свидетелями которых были многие столичные улицы.