Курс - на экономическое развитие

Панама - "страна обслуживания"...

С таким тезисом, противоречащим коренным национальным интересам страны, ее правящие круги всегда мирились, ибо он вполне их устраивал, а широкие слои населения с ним попросту свыклись. Лишь после октября 1968 года, с приходом к власти правительства Омара Торрихоса, вопросы экономического развития были поставлены в центр внимания и различные правительственные органы занялись разработкой долгосрочных планов и проектов. Суть их заключалась в том, чтобы добиться сбалансированного развития основных отраслей национальной экономики. Характерно, что некоторые проекты назывались "интегральными" - они предусматривали комплексное - промышленное и сельскохозяйственное - развитие целых районов.

Многолетнее подчинение интересов страны интересам "зоны" привело к однобокому экономическому развитию Панамы. Оно ограничивалось в сущности двумя сферами - торговли и сельского хозяйства. При этом сельскохозяйственное производство находилось под контролем латифундистов и к тому же сильно зависело от американского бананового спрута "Юнайтед Брэндс". Это выражалось, например, в следующем: в то время как потребности страны в продовольствии постоянно возрастали и она тратила на ввоз его огромные средства, обширные земельные площади были заняты под плантации бананов и "работали" на экспорт.

Более или менее солидную национальную промышленность Панама за восемь с половиной десятилетий своего существования как самостоятельного государства так и не смогла создать. Непреодолимым препятствием на этом пути стоял иностранный капитал, которому принадлежал не только канал, но и судоходные компании и авиационные линии, под его контролем находились производство электроэнергии, железнодорожный транспорт, телефонная, телеграфная и радиосвязь и т. д. Поэтому промышленное развитие Панамы, ориентированное на удовлетворение потребностей внутреннего рынка, с самого начала хромало на обе ноги. И хотя в 70-е годы страна вступила, имея несколько сот предприятий, гордиться ими панамцы не могли - в основном это были небольшие полукустарные заводики и мастерские, рассеянные по всей стране. Относительного развития достигли лишь пищевая, обувная, швейная отрасли.

Искусственные препоны, возведенные империализмом США, обусловили экономическое отставание Панамы, обострение ее социальных проблем - занятости, жилья, медицинского обслуживания, образования. В частности, одна из причин социально-экономического отставания заключалась в том, что, лишенная путей сообщения, Панама не могла использовать свои природные богатства. Ее земли и запасы полезных ископаемых, энергетические и иные ресурсы, возможности экономического, социального и духовного развития народа - все было "привязано" к каналу, поставлено в зависимость от его деятельности. Так география и история Панамы предопределили характер ее нынешней экономики - хилой, в сущности однобокой, которая и название-то получила, говорящее само за себя: "экономика канала". В том, как это произошло, стоит разобраться обстоятельнее.

Прикрываясь девизом "Проложить путь, который служил бы прогрессу человечества", американское имперское мышление исходило из того, что канал должен служить прежде всего интересам США. В Вашингтоне даже мысли не допускали о возможности возникновения какой-либо опасности для канала. Поэтому, стремясь исключить появление малейшей угрозы для нормального функционирования межокеанского водного пути, Соединенные Штаты с самого начала старались окружить канал стеной непроходимой зеленой сельвы и всячески противились тому, чтобы Панама имела современные средства сообщения. Расположенные на входах в канал, города Панама и Колон волей американских неоколонизаторов фактически были отрезаны от всей страны.

"Республика Панама предоставляет Соединенным Штатам навечно монополию на строительство, поддержание и функционирование любой системы связи посредством канала или железной дороги через свою территорию между Карибским морем и Тихим океаном..." - так гласила 5-я статья договора между Панамой и США, подписанного в 1903 году.

Она-то и послужила американцам "юридическим основанием" для того, чтобы всячески препятствовать созданию в Панаме дорожно-транспортной сети. Тем самым США по сути дела накладывали вето на эксплуатацию панамцами своих природных ресурсов. Вот почему плодородные земли Дарьена, которые еще испанские конкистадоры называли богатыми, оказались отрезанными от остальной страны, а лесные богатства восточных районов невозможно было разрабатывать. То же самое происходило с зонами банановых плантаций на западе - лишенные связи с другими провинциями, они были отданы на откуп американским монополиям. Все это привело к тому, что Панама - страна, богатая природными ресурсами и способная производить все, что необходимо для жизни ее населения, оказалась в полном подчинении у империализма США. Хищническим договором 1903 года американцы, как кандалами, связали Панаму по рукам и ногам, а канал стал тем крестом, на котором была распята ее экономика.

Республике только тогда "разрешили" построить шоссе и дороги, которые связали отдельные районы страны между собой, когда в Вашингтоне наконец осознали простую истину: в век авиации и новых видов оружия канал, в частности его шлюзы, стал такой же уязвимой целью, как любой другой наземный объект, а "стратегический" принцип изоляции его от остальной страны из политического абсурда превратился в свою противоположность - в реальный детонатор, способный вызвать мощный национально-освободительный взрыв.

Но время было упущено. К началу 70-х годов общая протяженность шоссейных дорог в стране не достигала и 8 тысяч километров, а асфальтировано было только около 3 тысяч километров. Конечно, следует иметь в виду и особые природные условия Панамы, в частности сложный рельеф местности - горы, занимающие большую часть национальной территории, множество рек, труднопроходимые лесные заросли, болотистую сельву Дарьена. Прокладывать дороги в таких условиях - сложнейшая задача, которая даже в наш технический век бывает не по силам самым мощным строительным корпорациям. Пример тому - "дарьенская пробка", до сих пор не позволяющая завершить сооружение Панамериканского шоссе.

Знаменитое трансконтинентальное шоссе, протянувшееся через весь Южноамериканский материк, было построено еще в конце 20-х - начале 30-х годов. Оно призвано было соединить между собой три Америки - Северную, Центральную и Южную. Но его сооружение завершить не удалось: с севера и юга шоссе подошло к болотистой сельве Дарьена, к так называемой Дарьенской протоке, расположенной на 30 метров ниже уровня моря. Преодолеть сельву и болота строителям в ту пору оказалось не под силу. Недостроенным остался значительный участок протяженностью около 400 километров: 320 километров на территории Панамы и 80 - на территории соседней Колумбии. С тех пор и до наших дней автомашины, идущие с севера, грузятся в панамской столице на морские суда и доставляются в колумбийский порт Буэнавентура, где снова "встают" на Панамериканское шоссе.

Не лучше обстояло дело и с железными дорогами. Вплоть до конца 70-х годов главная железная дорога, связывающая столицу с городом Колон и проложенная параллельно каналу (ее длина - 76 километров), принадлежала американцам; Управление железнодорожной компании находилось в зоне канала, президентом ее был не кто иной, как американский губернатор "зоны". Только после ратификации договоров Торрихоса - Картера конгрессом США контроль над этой железной дорогой перешел к панамскому государству.

На банановой плантации 'Чирики лэнд'

Тогда же, в 1978 году, правительство Торрихоса выкупило у американской банановой компании "Чирики лэнд" принадлежавшие ей две железные дороги, которые связывали ее плантации в Панаме и Коста-Рике. Перешла в собственность панамского государства и так называемая национальная железная дорога Чирики, которая связывает Пуэрто-Армуэльес с городом Давид, административным центром провинции Чирики.

Так что только к началу 80-х годов железнодорожная сеть Панамы стала действительно панамской. Увеличилась и сеть шоссейных дорог: в 1988 году их общая протяженность составила уже свыше 9700 километров (но только треть их имеет бетонное или асфальтовое покрытие). Возобновилось сооружение Панамериканского шоссе, которое должно преодолеть "дарьенскую пробку" и связать Панаму с Колумбией. Но для полного удовлетворения транспортных потребностей национальной экономики этого недостаточно.

Между тем у Панамы есть реальные возможности добиться экономического подъема. В частности, она располагает богатыми залежами некоторых полезных ископаемых и значительными источниками гидроэнергии, которые могут стать базой для развития национальной промышленности. Однако до самого последнего времени их заслонял собой все тот же канал.

Одно из важных природных богатств страны - древесина. Но лесные запасы почти не разрабатываются. А ведь если бы их эффективно и экономично использовать, они могли бы давать стране те необходимые для развития средства, в которых она так нуждается. Например, запасы деловой древесины в Дарьене считаются одними из лучших в мире как по количеству, так и по качеству. В 70-х годах ее экспорт в стоимостном выражении составлял около 700 тысяч долларов. Правда, достигалось это путем хищнической вырубки ценных пород деревьев, по поводу чего панамская общественность уже тогда била тревогу.

Немалой известностью с давних пор пользовались и горнорудные богатства Панамы. Еще в колониальный период в районах Кокле, Куна, Санта-Фе мыли золото. Около Песе добывали медь. В более поздние времена обнаружили залежи марганца, ртути, железной руды, а в зоне Рио-Индио - каменного угля. Некоторые ученые предполагают, что в стране есть и месторождения нефти. В 1980 году панамская компания "Сосса" проводила разведку на нефть в Дарьене, а в следующем 1981 году она объявила о том, что ею обнаружена нефть в провинции Верагуас. Однако эти запасы нефти и природного газа не имеют промышленного значения. Не сказали до сих пор своего окончательного слова и геологи. Все богатства панамских недр, все запасы полезных ископаемых правительство Торрихоса объявило общенациональным достоянием.

Впрочем, в "нефтяной" истории Панамы в начале 70-х годов произошел эпизод, вызвавший в панамской столице много толков. Похоже, что американские нефтяные компании знали о том, что в Панаме есть какие-то природные запасы "черного золота". Во всяком случае панамцы, рассказывавшие мне о том, что произошло осенью 1972 - весной 1973 года, уверяли меня в том, что американцы "заведомо знали, на что идут". А случилось вот что.

Однажды на севере провинции Верагуас, в районе, известном под названием Эскудо-де-Верагуас, появилась группа американских геологов. Быстро ознакомившись с местностью, они сразу же обратились в министерство промышленности и торговли с просьбой предоставить им концессию на разведку месторождений нефти. Был подписан документ, содержавший весьма льготные для компании "Тексако" - а это были именно ее представители - условия: семь лет на разведку, 25 лет на эксплуатацию месторождений, если таковые будут найдены, и право на продление контракта еще на 10 лет. Главу правительства генерала Торрихоса даже не поставили в известность об этой сделке.

Между тем по новой конституции, принятой в том же 1972 году, подобные проекты должны были предварительно обсуждаться в законодательной комиссии Национальной ассамблеи народных представителей. Учитывая это обстоятельство, а также то, что предоставление концессии противоречило националистическому курсу режима, совет министров в апреле 1973 года на заседании, созванном по инициативе Торрихоса, отменил решение министерства. "Тексако" пришлось убраться несолоно хлебавши.

А вот рыболовство в Панаме развито хорошо. Закрытый и просторный Панамский залив с его различными глубинами, подводными течениями и теплой водой представляет собой настоящий природный питомник рыб и особенно креветок. У панамцев нет современного рыболовного флота, и они ловят рыбу дедовским способом - сетями. Тем не менее рыбаки редко возвращаются без хорошего улова. Здесь ловят корвину, парго, меро, рыбу-пилу, робало, другие виды. Хорошо ловятся также креветки - белые и красные: первые размножаются в самом заливе, вторые появляются там периодически. Особой популярностью пользуются знаменитые крупные красные креветки - джумбо.

Креветки - важное природное богатство Панамы. В стране ежегодно добывается 6-8 тысяч тонн этого морского деликатеса, и почти вся продукция вывозится в США. В 70-х годах эта статья экспорта давала панамской казне почти 3 миллиона долларов - в полтора раза больше, чем она получала за аренду Соединенными Штатами зоны Панамского канала. А уже к середине 80-х годов страна стала третьим в мире экспортером креветки.

В последние годы проблемы экологии и охраны окружающей среды, которые все больше беспокоят ученых и общественность разных стран, довольно остро встали и перед Панамой. Особенно это относится к Тихоокеанскому побережью, в частности к Панамскому заливу. Интенсивное судоходство, не говоря уже об авариях на судах, а также сброс в море отходов промышленного производства ведет к концентрации ядовитых веществ в морской воде, что автоматически влечет за собой гибель живых организмов в прибрежных водах. Страдает от этого главным образом рыболовство. В конце 1986 года, например, печать сообщала, что сотни семей в рыбацком поселке Сан-Карлос, расположенном на Тихоокеанском побережье, оказались буквально на грани нищеты из-за того, что уловы рыбы резко сократились вследствие загрязнения прилегающей прибрежной зоны.

А многим ли известно, что одно из крупнейших в капиталистическом мире месторождений меди (четвертое по своим масштабам) находится на территории Панамы? Это - "Серро Колорадо" на западе страны. Его разведанные запасы составляют 1 300 миллионов тонн руды с содержанием металла 0,78%. Месторождение, как мне рассказывали в корпорации, созданной в 1975 году специально с целью его развития, уступает лишь таким медным гигантам, как "Чукикамата" и "Теньенте" в Чили и "Жекомин" в Заире. Позже к северо-востоку от "Серро колорадо" было обнаружено еще одно крупное месторождение меди - "Петакилья". Его запасы оцениваются в 200 миллионов тонн.

- Загвоздка в том, - говорил председатель корпорации Рубен Дарио Эррера, - что, кроме самого месторождения, у Панамы нет ни технологии для его разработки, ни средств для финансирования работ, ни опыта управления таким крупным комплексом, который будет включать в себя рудник с добычей руды открытым способом, обогатительную фабрику и медеплавильный завод. Производить ежегодно сто восемьдесят семь тысяч тонн черновой меди, как предполагается, - дело нешуточное. Только на руднике и в плавильном производстве должно быть занято две с половиной тысячи рабочих. Смежные предприятия по производству взрывчатки, силикатов, извести, металлоизделий для рудника и тому подобное также будут означать новые рабочие места. Кроме того, нужно будет наладить производство спецодежды и инструментов, создать транспортную инфраструктуру, ремонтные мастерские. Все это даст работу тысячам панамцев. Словом, то, о чем мы прежде только мечтали, начинает приобретать реальные контуры завтрашнего дня.

Конечно, осуществить проект "Серро Колорадо" - дело чрезвычайно трудное, - продолжал руководитель корпорации. - Но первый этап уже позади. На базе корпорации в феврале семьдесят шестого года была образована смешанная "Медная компания Серро Колорадо" с участием панамского правительства (восемьдесят процентов акций) и американской компании "Тексако-галф" (двадцать процентов акций). Созданы и действуют ее руководящие органы - исполком и руководящий совет. Подготовлено технико-экономическое обоснование проекта. Изучаются вопросы, связанные с его финансированием. Это, пожалуй, самый сложный этап - ведь на осуществление проекта потребуется, по предварительным подсчетам, огромная сумма - один миллиард шестьсот миллионов долларов.

По словам Дарио Эрреры, предполагалось, что 30% этой суммы внесут сами акционеры, а остальные 70% будут покрыты с помощью внешних источников кредитования. Мой собеседник был полон оптимизма и выразил надежду, что и финансовые вопросы будут в конечном счете решены. Вместе с тем он не скрывал, что панамцам пришлось поступиться своими правами и принять условия, которые были выдвинуты иностранным капиталом.

- Сначала мы заключили с "Тексако-галф" контракт об ассоциации, - сказал Дарио Эррера, - а затем подписали второй контракт - об управлении будущим комплексом. Управление передано в руки американской компании сроком на пятнадцать лет. Таковы были ее условия: решать вопрос о финансировании лишь после того, как будет гарантирована "надежная администрация" на весь период выплаты Панамой будущего долга, связанного со строительством.

В последующие годы, как сообщала печать, было образовано совместное панамо-английское общество, в котором британской компании "Рио-Тинто-Цинк" принадлежало 49%, а панамской государственной горнорудной корпорации "Кодемин" 51% акций. В середине 80-х годов, после составления предварительного технико-экономического обоснования, общая стоимость осуществления проекта "Серро Колорадо" исчислялась в три миллиарда долларов. Но ввиду неблагоприятной конъюнктуры на мировом рынке меди начало эксплуатации месторождения откладывалось по меньшей мере до 1990 года. А добывать там предстоит ежедневно 120 тысяч тонн медной руды, из которой помимо меди будут выплавлять также молибден, золото и серебро.

В то время как комплекс "Серро Колорадо" еще только обретал контуры на чертежных досках проектировщиков, гидроэлектростанция "Баяно" уже сооружалась полным ходом. Мне доводилось бывать на этой стройке и когда она только начиналась, и когда станция уже давала ток. Особенно запомнилось первое посещение "Баяно". Видимо, это связано с тем, что именно в ту пору Торрихос в одном из своих выступлений сказал: "Можно построить новые фабрики, но кто обеспечит их электроэнергией? Сначала нужно электрифицировать страну".

Гидроэлектростанция 'Баяно'

...Когда я впервые приехал на строительство, до перекрытия реки Баяно было еще далеко. Однако поодаль уже возвышалась земляная насыпь, быстрыми темпами возводилась бетонная плотина. На стройке применялась американская техника. Все было поставлено на поток: камнедробилки, бетономешалки, транспортеры; двадцатипятитонные МАКи возили гравий и вместе с грейдером "утрясали" дорогу. На фоне тропической зелени и бурых развороченных берегов реки беспрерывно двигавшееся и громыхавшее ярко-желтое "воинство" производило впечатление большого растревоженного муравейника.

Генеральный директор проекта "Баяно" Х. Раус рассказал в беседе, что проектная мощность станции - 300 тысяч киловатт, что ток будут вырабатывать четыре турбины по 75 тысяч киловатт каждая и что, поскольку строительство ведет югославская фирма "Энергопроект", на нем занято около ста югославских специалистов - инженеров, мастеров, механизаторов. "Техника дорогая, - сказал Раус, - и доверить ее панамцам, не умеющим с ней обращаться, нельзя". Вместе с тем он отметил, что стройка, где была организована учеба для панамских рабочих, выполняла, таким образом, одновременно и функцию школы подготовки национальных кадров: чернорабочие становились каменщиками, плотниками и т. д.

Невзрачной внешности, лысоватый и белобрысый, Раус вел беседу сдержанно. "Чье оборудование? Не знаю, - говорил он. - Кажется, японское. Какова стоимость проекта? Не знаю. Наше дело - земляные и бетонные работы". Другие собеседники так объяснили сдержанность генерального директора: "Энергопроект" проиграл торги на поставку оборудования, и похвастать в этом отношении было нечем. Вместе с тем участие в сооружении гидроэлектростанции "Баяно" было для югославской фирмы первым опытом деятельности в Латинской Америке, а это вызвало не только недовольство конкурентов, но и попытки помешать ей завоевать новый для нее рынок.

- Когда "Энергопроект" начал работы, - рассказывал инженер, представившийся как "ветеран Гомес", - из "зоны" заслали саботажников. Они пустили под откос несколько тяжелых грузовиков, попортили оборудование. Общий ущерб составил около полумиллиона долларов. Грозили югославам и физической расправой. Но постепенно положение нормализовалось.

Ветеранам - участникам восстания 1925 года есть о чем поговорить

Начальник лагеря рабочих Саломон Бартуано, в функции которого входило, говоря его словами, "смотреть, кто входит и кто выходит со свертком", подтвердил факты саботажа.

- На стройке занято около шестисот рабочих, - говорил он. - Разве за всеми усмотришь? После того как организовали лагеря для рабочих, возвели приличные общежития, а главное, наладили контроль за тем, чтобы на стройке не болтались посторонние, случаев саботажа больше не наблюдалось.

Строительством гидроэлектростанции "Баяно" закладывался один из краеугольных камней будущей экономической самостоятельности страны. Когда станция вступила в эксплуатацию, ее 300 тысяч киловатт стали весомой прибавкой к существовавшим энергетическим мощностям, хотя назвать "мощностями" мелкие, разбросанные по стране электростанции, работающие на привозной нефти, можно с большой натяжкой. Тем не менее уже тогда были достигнуты две важные цели: во-первых, столица обеспечивалась собственной дешевой электроэнергией и, во-вторых, создавался энергетический "задел" для модернизации старых и создания новых отраслей промышленности.

Надо сказать, что позднее, в начале 80-х годов, в провинции Чирики была построена другая крупная гидроэлектростанция, "Фортуна", мощностью тоже 300 тысяч киловатт. С пуском ее в эксплуатацию энергия, вырабатываемая гидроэлектростанциями, составила 90% всей производимой в Панаме электроэнергии. Одна только "Фортуна" позволяет экономить ежегодно на импорте нефти, сжигаемой в топках электростанций, 80 миллионов долларов. А через некоторое время в той же провинции Чирики недалеко от местечка Чангинола началось сооружение еще одной гидроэлектростанции...

Гидроэлектростанция "Баяно" была самым крупным, но не единственным звеном в создававшейся в Панаме собственной энергетической системе. Вспоминается, как губернатор провинции Чирики Орнель Урриола с жаром убеждал меня, что планы электрификации этой провинции имеют важное значение. Он говорил, что проект под названием "Фортуна", предусматривавший строительство на реке Чирики в местечке Фортуна электростанции, является лишь частью общенационального плана электрификации.

- В Чирики есть источники горячей воды, - говорил Урриола. - Проведенные геологические изыскания подтвердили возможность использования, например, термических ресурсов, имеющихся в местечке Вулканес. Известны и другие источники такой энергии - Волькан, Кальдера, Гариче. На основе полученных данных разрабатывается "Геотермический проект", его цель - использовать тепловую энергию горячих источников для промышленного развития провинции, а также для нужд местного населения.

Механизированная погрузка сахара

Представился мне случай познакомиться и с первенцем нового промышленного развития Панамы - сахарным заводом "Виктория". Находится он неподалеку от административного центра провинции Верагуас города Сантьяго-де-Верагуас. Завод, или, как его называют панамцы, "инхенио", - это сахарный агропромышленный комплекс, включающий и выращивание сахарного тростника, и его переработку. Он начал строиться в 1971 году, а уже в январе 1973 года вступил в эксплуатацию.

Построили завод быстро. Но когда оказалось, что не хватает сырья, пришлось специально для него создавать инфраструктуру, в частности на четырех тысячах гектаров посадить сахарный тростник.

- ...Два-три года назад здесь ничего не было. Одни пустоши. Как мы говорим, тут гуляли четыре тощие коровы. Сельскохозяйственное производство было практически парализовано, и главным стремлением людей было выжить. Да и в целом по провинции Верагуас уровень доходов на душу населения был крайне низким - менее двухсот долларов в год, - рассказывал администратор-координатор "инхенио" "Виктория" Альберто Перес Эррера. - Поэтому нашей задачей было создать в первую очередь новые рабочие места. В "инхенио" трудятся около трех тысяч человек, причем на самом заводе занято всего сто пятьдесят рабочих, остальные работают в поле, на транспорте. Завод производит сахар-сырец и может перерабатывать до пяти тысяч тонн сахарного тростника в сутки. Управляет им "Корпорация сахарной промышленности Виктория". Сейчас это государственная корпорация. Но мы полагаем, что лет эдак через десять, когда будет подготовлен соответствующий персонал, она преобразуется в кооператив. Впрочем, и сейчас правительство контролирует только производство и экспорт сахара. А такие вопросы, как получение кредитов, транспорт, подсобное хозяйство, а также строительство жилья, решают сами трудящиеся. Применяя принципы самоуправления, мы привлекаем их к участию в управлении "инхенио" в целом. Вместе с тем деятельность "инхенио" помогает укрепить экономику провинции Верагуас. Мы думаем, что этот завод может стать базой развития в Панаме сахарной промышленности. Я лично считаю, что нужно "найти" еще тридцать миллионов долларов и построить второй такой завод, как "Виктория".

Высокий, атлетического телосложения, которое подчеркивалось облегавшей его фигуру желто-черной полосатой тенниской, Перес Эррера сам водил меня по заводу. Я слушал его с удвоенным вниманием, ибо его рассказ был не столько о технических аспектах завода, сколько о социальной политике правительства Торрихоса.

- Вы сказали, что корпорация - государственная, а со временем станет кооперативной. Чем объясняется, что избрано именно такое направление развития? - спросил я.

- Догматики потому и догматики, что ищут выход из собственных трудностей в чужих моделях, - ответил Перес Эррера. - Мы, разумеется, не отрицаем, что если у кого-то что-то хорошо, то это хорошее можно и нужно заимствовать. Но мы считаем, что нужно искать свой, панамский путь развития. В наших специфических условиях важнее развивать не государственный, а кооперативный сектор. Это позволит привлечь широкие слои населения к активному участию в процессе экономического развития страны. Ведь нам предстоит вытаскивать из нищеты всю Панаму. И тут приходится преодолевать две трудности. С одной стороны, сопротивление олигархии, а с другой - низкое сознание рабочих. Вначале, когда завод только строился, сопротивление олигархии было глухим. А вот когда он заработал, реакционеры стали вести себя нагло, и было несколько случаев саботажа. Однажды, например, в мельницу подбросили "камешек". Хорошо, что его вовремя заметили...

Перес Эррера показал мне этот "камешек" - около метра в длину, с полметра в поперечнике, да и весил он около 300 килограммов. "Обезвреженный", он лежал возле стены рабочей столовой как напоминание о борьбе между силами прогресса и реакции в Панаме. И эта борьба еще не окончена.

- В прошлом и здесь, в Верагуас, и в стране в целом господствовали политиканство, демагогия, спекуляция на социальных нуждах трудящихся. Сейчас с этим покончено, - продолжал Перес Эррера. - Но и рабочие должны понять, что даром ничего не дается, что самое маленькое "что-то" достигается трудом. Но как раз этого одни не могут, другие не желают понимать. Что происходит сейчас? Получили работу - и успокоились. В результате пьянства многие по понедельникам не выходят на работу. Поэтому нам нужна в первую очередь дисциплина. Вы спрашиваете, есть ли тут профсоюз? Нет, профсоюза нет, да он и не нужен, раз будет кооператив трудящихся. Что здесь делать профсоюзникам? Агитировать за забастовки? Против кого? Против кооператива самих трудящихся? Я убежден: нужны прежде всего сознание, дисциплина и добросовестный труд. И еще - не быть эгоистами, не стараться стать привилегированной группой, а думать и о стране тоже.

Характерно, что при правительстве Торрихоса проблемы экономического развития Панамы не замыкались лишь на крупные проекты, такие, как горнодобывающий комплекс "Серро Колорадо", гидроэлектростанция "Баяно" или сахарный завод "Виктория". Это были действительно крупные, но далеко не единственные стройки. Скажем, канадская компания "Хевелин" вложила более трех десятков миллионов долларов в подготовку к эксплуатации медного рудника в районе Ремедиос - Сан-Феликс. Во многих районах страны прокладывались новые дороги, возводились новые школы и жилые дома, осуществлялся ряд конкретных проектов развития рыболовства, производства и экспорта бананов и цитрусовых и т. д. "Никогда еще общественные работы не велись столь широким фронтом" - такую фразу не раз я слышал от моих панамских собеседников.

На сахарном заводе. Оператор у пульта управления

Иными словами, и гигантский проект "Серро Колорадо", и локальный "Геотермический проект", и строительство дорог силами местных муниципалитетов отражали курс правительства Торрихоса на максимальное использование природных богатств, внутренних ресурсов и возможностей страны в целях ее разностороннего экономического развития.