Братья наши меньшие, или операция "Ной-II"

Нужно сказать, что, решая неотложные задачи экономического развития страны, правительство Торрихоса вместе с тем не забывало и о необходимости принимать природоохранные меры, хотя бы в пределах тех ограниченных возможностей, какими оно располагало. Показательна в этом отношении широкомасштабная акция по спасению фауны обширной зоны в нижнем течении реки Баяно, которую в связи со строительством ГЭС "Баяно" ожидало затопление после перекрытия реки плотиной. Акция носила название операция "Ной-II". Было это так.

Вскоре после того, как строительство плотины будущего гидроузла развернулось широким фронтом, правительство Панамы обратилось к Международному обществу охраны животных (ИПСА), штаб-квартиры которого находятся в Бостоне (США) и Лондоне (Англия). Высказав обеспокоенность по поводу участи, которая может постичь фауну зоны будущего затопления - а под водой должно было оказаться ни много ни мало 300 квадратных километров! - оно указало, что не располагает финансовыми средствами, чтобы самому предпринимать нужные шаги по спасению обитателей сельвы, но готово оказать всяческое содействие в этом важном деле.

Международное общество охраны животных, несмотря на ограниченность собственных финансовых ресурсов, решило удовлетворить просьбу правительства Панамы о помощи. Основную тяжесть организаторской работы взял на себя директор общества американский биолог и писатель Джон Уолш. До этого он успел прославиться тем, что организовал операцию "Ной-I" по спасению животного мира в Африке в условиях, аналогичных панамским: строительство крупной гидроэлектростанции "Кариба" вызвало настоящее наводнение и затопление огромной территории (отсюда и название спасательной экспедиции). Теперь, правильно оценив характер возникшей угрозы и ценность фауны зоны Баяно, Уолш решил организовать операцию "Ной-II".

Американский биолог энергично взялся за дело. Прежде всего нужно было изыскать средства, чтобы финансировать экспедицию - приобретение снаряжения и оборудования, наем рабочих, проведение самих спасательных работ и т. д. Поначалу Уолш рассчитывал на поддержку многочисленных обществ по охране природы, существующих и в США и в других странах. Однако они остались глухи к его призыву. Не увенчалось успехом и обращение за поддержкой к тысяче самых могущественных американских корпораций.

Но Уолш не пал духом. Он прибег к последнему средству - обратился к школьникам Соединенных Штатов. И не ошибся: они с энтузиазмом стали делать взносы в фонд операции "Ной-II", жертвуя кто сколько мог, от 25 центов до трех долларов. Так была получена большая часть тех 30 тысяч долларов, на которые Джон Уолш и приступил в декабре 1975 года к осуществлению благородной миссии по спасению фауны, оказавшейся в зоне затопления гидроузла "Баяно".

Разумеется, правительство Панамы оказало экспедиции Уолша посильную поддержку: освободило от уплаты таможенных пошлин снаряжение и оборудование, доставленное из США, полностью обеспечило экспедицию горючим. Конкретную помощь Уолшу оказывали две правительственные организации - Департамент природных ресурсов и Управление "Проекта "Баяно"". Не остался в стороне и Панамский университет.

Как же проходила операция "Ной-II"? Каковы были ее особенности и достигнутые результаты?

Очень скоро дали себя знать два негативных обстоятельства: первое - неподходящее снаряжение, второе - неподходящие помощники. Достаточно сказать, что доставленные из США пластмассовые и надувные лодки оказались практически непригодными для плавания по зоне, которая начала затопляться, - при первой же "встрече" с топляками или обломанными ветвями деревьев они трескались и прокалывались.

Но лодки все-таки можно было заменить новыми, хуже обстояло дело с людьми, которые приехали в Панаму, чтобы лично помочь в осуществлении операции по спасению фауны, оказавшейся под угрозой гибели. Многие не выдержали трудных условий сельвы и сбежали быстрее, чем вышли из строя пластмассовые лодки.

Убедившись, что единственными, кто был способен выжить в конкретных условиях зоны Баяно, были уроженцы этих мест - индейцы куна и чоко, Уолш стал брать к себе в помощники только их. Ну а они сами? Как они реагировали на появление в среде "их" обитания странного "гринго"?

Сайла кунов зоны Баяно Сантьяго Авила, съев с Уолшем, как говорится, не один пуд соли, признался в том, что поначалу индейцы избегали контактов с экспедицией. Они не доверяли Уолшу, думая, что спасение животных - это только предлог для того, чтобы их поймать, а затем продать в зоопарки или частным лицам. Особенно их пугало то, что животных могут использовать для изготовления чучел - ведь многие из них считались священными. Зато когда индейцы убедились в том, что животных действительно спасают от гибели и делается это исключительно из гуманных побуждений, тогда Уолш из "гринго" превратился в "мистера", тогда они поверили ему и стали изо всех сил стараться ему помочь.

Так были сразу и очень удачно решены две главные проблемы - транспорта и умелых помощников. Ибо нет лучшего средства передвижения по панамским рекам, чем индейская пирога - "каюко", и нет лучших знатоков восточной сельвы Панамы, чем индейцы куна и чоко. Среди них Уолш и нашел более 200 своих самых умелых и преданных помощников.

Лагерь экспедиции, возглавляемой Уолшем, можно было без преувеличения назвать кочующим. Облюбовав подходящее место, спасатели ставили палатки, развертывали полевые лаборатории, в которых велась ежедневная, кропотливая работа, в том числе исследовательская. Через некоторое время, в зависимости от темпов затопления зоны, лагерь перемещался на более высокое место. Вода постоянно прибывала, превращая холмы в острова, острова - в островки, которые в конце концов исчезали совсем. На последнем этапе операции "Ной-II" ее участникам пришлось самим вести образ жизни библейского героя: они ночевали и работали на связанных заранее больших плотах.

Рано утром спасатели отправлялись из лагеря на индейских пирогах. Вот когда им пригодились навесные моторы, снятые с пришедших в негодность пластмассовых и резиновых лодок! Животных, прежде всего это относилось к хищникам, отлавливали сетями и помещали в клетки. Если клеток не хватало, животных доставляли в лагерь прямо так, не освобождая от сетей.

Порой спасатели были вынуждены выполнять чрезвычайно трудные и тяжелые работы. В первую очередь это касалось, разумеется, индейцев. Чтобы спасти, например, семейство обезьян, нашедших убежище на вершине высокого дерева, индейцу нужно было залезть на это дерево и мачете срубить ветку, на которой сидели обезьянки. Вместе с веткой все семейство падало в воду, откуда его легко вылавливали. Ну а если несколько деревьев росли рядом? Тогда требовалось сначала изолировать то, на которое перескочили обезьянки, - обычно это было самое высокое дерево. Индейцы срубали соседние деревья (можно только догадываться, каких усилий им это стоило!) - и "охота" заканчивалась обычной процедурой выуживания из воды беспомощных животных.

Сложнее обстояло дело с тапирами (некоторые экземпляры весили до 500 килограммов) и тем более с хищниками - пумами, ягуарами, оцелотами. Уолш знал, что индейцы-куна - прирожденные охотники. Тем не менее он не переставал восхищаться тем, как ловко обращались они с животными: не пользуясь никаким специальным снаряжением, даже перчатками, они выходили победителями из схваток с самыми агрессивными зверями, не получив ни малейшей царапины.

'Поверьте, сеньор, жареная игуана вкуснее жареной курицы...'

Нагрузив пироги животными, спасатели возвращались в лагерь. Теперь наступал черед двух зоологов - сотрудников Панамского университета, сопровождавших Уолша. Они тщательно обследовали каждое животное: классифицировали его, обмеряли, взвешивали, делали анализ крови. Потом "пациент" получал порцию своей "природной диеты". Многим из них, ослабшим от голода и болезней, она была как нельзя более кстати. Например, муравьедам предоставлялась возможность полакомиться специально для них приготовленными муравьями, обезьян ждали фрукты - манго, бананы, авокадо, плоды пальм. К вечеру животных собирали в группы и снова отвозили в сельву, теперь уже вверх по течению реки Баяно, в места, по возможности более удаленные от зоны затопления. Выпустив их на свободу, спасатели возвращались в лагерь.

И так - день за днем.

Более полутора лет продолжалась операция "Ной-II".

Особенно трудным был заключительный этап спасательных работ. Он проходил уже тогда, когда полузатопленные места превратились в сплошное гниющее болото. В тропиках вообще срезанная или срубленная растительность сгнивает быстро. Здесь же, в зоне Баяно, вследствие крайне высокой влажности и температуры, растительность быстро регенерирует - по подсчетам ученых, каждые 12 дней появляется новое растение.

Было бы упрощением думать, что операция по спасению животных из зоны затопления состояла лишь в том, чтобы переместить их в безопасные места. Хлопот, особенно у зоологов, было немало. У многих животных ученые обнаружили вирус той или иной болезни, и потому "пациентам" требовалась медицинская помощь. О ее характере и масштабах говорит хотя бы тот факт, что 80% спасенных животных страдали от желтой лихорадки. Проанализировав странное на первый взгляд явление, ученые пришли к выводу: это следствие эпидемии желтой лихорадки, которая вспыхнула в зоне Баяно в начале 1975 года и характеризовалась необычной интенсивностью (в одном только индейском поселке она унесла сразу 18 жизней). Естественно, что некоторые из отловленных животных были отправлены в панамскую столицу, где стали объектами специальных исследований в научных лабораториях.

Точно так же для научных исследований было отловлено по просьбе Панамского университета несколько экземпляров таких ядовитых змей, как бушмейстер, гремучая змея и южноамериканская кобра. Вообще же спасатели ежедневно встречали 40-50 змей, заползших на деревья. Спасать их не было нужды, так как все они превосходно плавают. Поэтому рептилиям, как и большинству видов птиц, которые могли спастись сами, уделялся минимум внимания.

С самого начала основным объектом заботы участников операции "Ной-П" были млекопитающие: пумы и тапиры, ягуары, оцелоты и тигровые коты, ленивцы и муравьеды, олени и южноамериканские кабаны-пекари, броненосцы и вампиры, коати и оппосумы, обезьяны, которых в сельве Тихоокеанского побережья Панамы превеликое множество. Было спасено от гибели также много попугаев, а из грызунов - бразильские свинки, разновидность крысы, которую ученые не смогли классифицировать, и конечно же агути - маленький, похожий на кролика грызун, которого куны называют "позолоченным зайцем". К слову сказать, агути - герой многих индейских сказок, любимец кунов, которого они любят за хитрость и смекалку.

Среди спасенных попадались и представители весьма редких видов, такие, как древесная жаба, ночной муравьед, или "медовый" медведь. Ночной муравьед, которого панамцы называют "тамандуа", вполне оправдывает свое название: днем он спит, свернувшись в клубок и напоминая собой большой мяч, а на муравьев и насекомых охотится ночью. Природа снабдила его цепким хвостом, поэтому он ловко лазает по деревьям. В отличие от своего ближайшего родственника - дневного муравьеда нос у него более короткий. Обладая ловкостью и большой силой, ночной муравьед успешно защищается* от тех, кто пытается помешать ему во время охоты, - в таких случаях этот редкий обитатель Центральной и Южной Америки из мирного животного превращается в яростного зверя.

По подсчетам самого Джона Уолша, за время операции "Ной-II" - а закончилась она осенью 1977 года - было спасено в общей сложности около четырех тысяч животных, не считая мелких птиц и пресмыкающихся. Всего спасено было 34 вида животных, в том числе и таких, которые находились на грани исчезновения.

Во время экспедиции и сам Уолш, и другие ее участники убедились в том, что дикие животные способны на "игры", в том числе и с человеком. Об одном из таких курьезов стоит рассказать.

Один из спасенных и доставленных в лагерь пекари остался среди людей и быстро стал их любимцем. Это был молодой симпатичный пекари, и Уолш в шутку прозвал его Грегори Пеккари, имея в виду известного американского киноактера Грегори Пека. Пекари любил попроказничать. Спасатели заметили, что больше всего ему нравилось пугать кур. Подкрадется к ним, да ка-а-к хрюкнет, а потом станет как вкопанный и словно посмеивается над тем, что куры, придя в себя после испуга, стараются в отместку клюнуть его. Или уже в темноте подберется именно к тому (и никакому другому!) гамаку, в котором спал Уолш, и начнет стягивать антимоскитную сетку. Тянет до тех пор, пока Уолш не покажет, что проснулся и вот-вот встанет. Только после этого Грегори Пеккари, предовольный своей проделкой, удирал прочь.

Но пожалуй, больше всего Уолша, по его собственному признанию, поразило поведение собственноручно им спасенного агути. Маленький зверек, после того как его выпустили на волю, скрывался в зарослях и тут же с пронзительным писком появлялся снова. Так продолжалось несколько раз, причем зверек явно "обращался" к Уолшу.

- Это он говорит вам, мистер Уолш, "спасибо", - перевел с "языка" агути находчивый сайла кунов Сантьяго Авила.

Опыт, накопленный учеными за время проведения спасательных работ, поучителен во многих отношениях. В зоне Баяно они вплотную столкнулись с проблемой сохранения живой природы, в частности лесов, которые "цивилизованный человек" еще не успел (потому что просто-напросто не располагал соответствующей техникой) ни вырубить, ни испоганить. Непроходимые густые леса таят неисчерпаемые природные богатства, практически неизведанные до сих пор. Однако приспособиться, выжить в неблагоприятных условиях сельвы могут только коренные обитатели этих мест - индейцы. Вот почему перед властями и общественностью с особой остротой стоят ныне вопросы, тесно связанные между собой: охрана первозданной природы и сохранение жизненных интересов малых индейских народов, населяющих Панаму.

С другой стороны, перед глазами общественности и правительства Панамы есть пример, достойный подражания, - я имею в виду отношение индейцев куна и чоко к живой природе.

- ...Если куна видит сорок пекари вместе, он никогда не убьет всех, как это делает белый охотник, - говорил сайла кунов Уолшу. - Индеец возьмет только двух или трех - достаточно, чтобы накормить своих людей. Остальных пекари он оставит в покое, чтобы они размножались. Так всегда будет много пекари. Когда же люди из города поймут, что животные и деревья - вот настоящие хозяева сельвы?! Ведь они были там раньше, чем люди из города, и даже раньше, чем мы...

Операция "Ной-П", показавшая, как нужно на практике решать экологические проблемы, возникающие вследствие производственной деятельности человека, имела положительный резонанс не только в Латинской Америке, но и в других районах мира.

Разумеется, нашлись и скептики, и критики. Уже после завершения спасательных работ в Панаме и возвращения Уолша в Соединенные Штаты ему не раз приходилось выслушивать критические высказывания по поводу того, что, дескать, на проведение операций "Ной-I" и "Ной-II" были затрачены "слишком большие средства", что едва ли было "морально оправданно" спасение фауны в тех странах, где слишком много людей терпят крайнюю нужду и им требуется помощь не меньшая, а может, даже большая, чем животным...

На подобные замечания Уолш неизменно отвечал: когда люди становятся жертвами стихийных бедствий, другие люди объединяются и помогают им, с животными же этого не происходит, и потому необходимо сохранить фауну на планете, ибо и без того слишком длинен список животных, или уже исчезнувших, или находящихся на грани исчезновения в результате "цивилизаторской" деятельности человека.

"Для развития стран необходимо осуществление различных проектов, в том числе проектов строительства гидроэлектростанций, - убежденно заявляет Джон Уолш. - Но когда человек создает проблемы для других представителей животного мира, ему и надлежит их решать".