Загадки непокорившегося племени

Поездку на архипелаг Сан-Блас я замышлял давно. Но когда оказывался в Панаме, посещение "оазиса древности в современном мире", как нередко называют этот архипелаг, отступало на второй план перед другими неотложными делами.

На этот раз ранним субботним утром я, преисполненный решимости, отправился в аэропорт Пайтилья, отважно втиснулся в казавшийся игрушечным самолетик и... лишь в воздухе подумал, не слишком ли опрометчиво я поступил. На протяжении последующих сорока минут ветер, казалось, испытывал двухмоторную "стрекозу" и шестерых ее пассажиров на прочность. Тем не менее пилот Эдуардо Лобо успел рассказать мне, что "стрекозы" принадлежат частным коммерческим компаниям, что выполняют они функции воздушных такси и совершают по два-три рейса в день и что высадит он меня на острове Порвенир, который расположен в заливе Сан-Блас и служит административным центром архипелага Сан-Блас, поскольку там находится Управление.

Самолетик пробился сквозь плотный слой облаков, нырнул в "окно", и взору открылась залитая ослепительным тропическим солнцем восхитительная панорама: утопающее в зелени побережье Карибского моря, разбросанные вдоль него желто-зеленые острова, а за ними - безбрежная морская синь, сливавшаяся с лазурью небес.

Колумбийские фелюги приходят на Сан-Блас за кокосовыми орехами

Легенда гласит, что над сотворением архипелага Сан-Блас, или архипелага Мулаток, бог трудился целый год, создавая по острову в день и аккуратно расставляя их вдоль Карибского побережья Панамы. По одной версии, год тот был високосным, и поэтому островов в архипелаге оказалось 366; по другой - бог частенько уставал от столь тяжкого труда и делал перерывы в работе, потому и островов "всего" 332. Так или иначе, цепочка больших и малых островов начинается в заливе Сан-Блас и тянется параллельно одноименной горной гряде добрых 200 километров - до залива Дарьен и дальше, до самой Колумбии. Подсчитано, что общая площадь архипелага составляет 3206 квадратных километров.

Один из островов архипелага Мулаток

С воздуха каждый остров выглядит кучей песка с рощицей кокосовых пальм. За кольцом мангровых зарослей - ожерелье изумрудной воды, которую коралловые рифы отсекают от глубокой сини Карибского моря. Большинство островов величиной с ноготок: всего несколько сот квадратных метров. Такие острова растут по одной "схеме": на коралловые отложения волны наносят морской песок, ветер забрасывает туда с побережья семена растений - и вот уже зеленеет очередной атолл, уже тянут к небесам свои верхушки цепкие кокосовые пальмы, не поддающиеся ни соленым морским ветрам, ни буйным тропическим ураганам. Большие и средних размеров, маленькие и совсем крохотные, острова Сан-Бласа образуют сказочный мир коралловых атоллов. Но обитаемых островов только 51.

Архипелаг Сан-Блас и часть перешейка, примыкающая к побережью Карибского моря, населены индейцами племени куна. Соответственно их так и называют - островные и береговые. По переписи 1970 года, на территории Сан-Блас, которая охватывает острова архипелага и одноименную комарку (единица административного деления) на побережье, насчитывалось 23945 кунов. Подавляющее большинство их обитало на островах, и именно эта группа - островные куны - наиболее изучена этнографами, лингвистами, социологами. Кроме того, еще около пяти тысяч кунов жили в двух районах Панамы - в резервации верхнего течения реки Баяно в провинции Панама и в верховьях рек Чукунаке и Туира в провинции Дарьен.

Надо сказать, что население Панамы в этническом отношении являет собой весьма пеструю картину. Метисы составляют 72% населения страны. В этом "этническом котле" смешались потомки испанцев и негров - африканских рабов, китайцы и индийцы, представители различных индейских народов и племен - крикамолы, куны, чоко, гуайми и др. Например, индейцев чоко, живущих в провинции Дарьен, насчитывается всего 6-7 тысяч, а вот индейцев гуайми - около 45 тысяч. Есть и другие, совсем малочисленные народы.

Один из наиболее крупных индейских народов Панамы - куны. В конце 80-х годов их численность выросла до 35-40 тысяч человек. Часть кунов живет в приграничных районах соседней Колумбии. В частности, небольшие группы их зарегистрированы в местечках Аркиа и Кайман-Нуэво. Однажды в Боготе я видел телепередачу под названием "Это - Колумбия". Ее автор, местный журналист Хорхе Рохас, рассказывал о жизни одной из крупных общин колумбийских кунов - она насчитывала 168 членов. Но таких общин там немного.

И вот что любопытно. Мои панамские собеседники рассказывали, что куны, по всеобщему признанию, считаются панамцами, поскольку большинство их живет в Панаме. А вот индейцев чоко многие считают колумбийцами, хотя в Панаме, если верить справочникам, их на несколько тысяч больше, чем в соседней Колумбии. Почему? Вразумительного ответа я не получил.

- Чего же тут неясного? - "объяснял" один самодеятельный "этнограф". - Соседствующий с Панамой колумбийский департамент так и называется - Чоко. Да и расселяются наши чоко не где-нибудь, а в горах Дарьена, то есть поблизости от Колумбии.

Основная масса кунов испокон веков живет на территории современной Панамы. Причем живет, следуя вековым традициям, небольшими семейными кланами. Например, на Суитопо, самом крупном острове архипелага, насчитывается всего около тысячи кунов, а самая многочисленная их колония - четыре тысячи человек, рассеянная по множеству поселков, - на острове Уступо, что на языке кунов означает "кроличий остров". Предание утверждает, будто именно там в незапамятные времена был убит... кролик, оказавшийся единственным представителем этого вида животных на всем архипелаге.

Наконец воздушное испытание на крепость нервов и желудков подошло к концу, "стрекоза", уверенно подпрыгивая на неровностях почвы, пробежала посадочную полосу, протянувшуюся вдоль берега бухты Мандинга, и застыла возле двухэтажного здания Управления. Прощаясь со мной, пилот развел руками, как бы извиняясь за неудобства полета. "Дорога, конечно, ухабистая, - сказал он. - Зато быстро".

Плантация африканской пальмы на юге провинции Чирики

Около Управления выстроились в два ряда, словно гвардейцы на параде, стройные королевские пальмы, увенчанные косматыми шапками блестящих, будто лакированных, листьев. Спускаюсь по лесенке-трапу на землю и спешу в спасительную тень пальм. Ко мне тотчас подходит низкорослый крепыш, у него черные, как воронье крыло, волосы и чуть раскосые, широко поставленные глаза, на смуглом лице - стандартная улыбка профессионального гида. Пожалуй, больше всего меня поразила его кожа - она была не просто смуглая, а какого-то особенного, чуть ли не кирпичного оттенка, что сразу напомнило лица перуанских индейцев с высокогорья с их почти вишневыми щеками, обожженными горным солнцем и ледяными ветрами. Крепыш назвал мою фамилию и вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул, и тогда он представился:

- Альберто Васкес, ваш гид на время вашего пребывания на островах. Добро пожаловать!

"Посада Анаи", то есть гостиница, а точнее, постоялый двор, где мне предстояло жить, находится на соседнем с Порвениром островке Уичуб-Уалья. "Анаи" на языке кунов означает "друг". На катере - несколько минут хода, буквально рукой подать. Хозяин "посады" Альберто Гонсалес получил радиограмму из столицы от туристической компании и ждет меня. Программа на сегодня следующая: завтрак, два часа на отдых и "акклиматизацию", а потом начинаем знакомиться с островами, с бытом кунов. Все это Васкес поведал мне по дороге к причалу, где нас ждал катер.

"Посада Анаи" оказалась вместительным и вместе с тем уютным двухэтажным сооружением из толстых бамбуковых стволов под крышей из пальмовых листьев. Рядом - еще несколько построек такого же типа. В одних живут, другие имеют хозяйственное назначение. А все вместе они образуют весьма колоритный комплекс, от которого веет спокойствием и безмятежностью. На дорожках, покрытых толстым слоем морского песка, играют солнечные блики, от звенящей тишины с непривычки ломит в висках. Ловлю себя на мысли, что именно такими - солнечными и красочными, тихими и безмятежными - воображение всегда рисовало мне коралловые атоллы, которые мечтал увидеть с детских лет, когда зачитывался приключенческими романами о похождениях отважных корсаров. Да и кто из нас не совершал в детстве мысленного плавания в "далекое флибустьерское море"?!

Первооткрывателем архипелага Сан-Блас считается испанский конкистадор Родриго де Бастидас, который в сопровождении Хуана де ла Косы и Васко Нуньеса де Бальбоа достиг побережья Панамы в 1501 году. Но кто нарек этим именем и мыс, и залив, и весь архипелаг - неизвестно. По одной из версий, это сделал Христофор Колумб в ноябре 1502 года, во время своего четвертого плавания в Новый Свет. В летописях, относящихся к этому последнему его путешествию, упоминается о племенах карибских и антильских индейцев, однако в них нет прямых указаний на то, что Колумб установил контакты именно с кунами. Зато достоверно известно, что первое обследование зоны, населенной этим племенем, провел конкистадор Диего де Никуэса, описавший ее как "болотистую, нездоровую и редконаселенную". Произошло это в 1509 году. Тогда же испанские завоеватели основали на перешейке ряд поселений, в том числе Номбре-де-Дьос и Санта-Мария-ла-Антигуа-дель-Дарьен, позже ими перестроенные.

К моменту появления в Панаме испанцев куны достигли довольно высокого уровня развития земледелия и ремесел. Они выращивали кукурузу и фасоль, тыкву и маниок, хлопок, с которым связаны "экзотические" легенды, и табак, использовавшийся в ритуальных религиозных церемониях. Испанцев поразили яркие ткани, изготовленные на примитивных ткацких станках, фигурки, вырезанные из твердого дерева, и женские украшения из самородкового золота, намытого в горных реках. А вот гончарное ремесло кунам было почти неведомо.

Аборигены объяснили пришельцам, что в те далекие-предалекие времена, когда бог еще был занят сотворением мира и только-только успел расставить острова вдоль побережья и поселить на них кунов, спустились с неба на землю "великие неле", родоначальники их племени. Они обучили кунов языку и некоторым ремеслам, показали, как строить хижины из бамбука и листьев пальм, а из стволов пальмы выдалбливать пироги и выходить на них на рыбалку, научили обрабатывать землю, плести гамаки, ткать и вышивать.

Конечно, это легенда. Красивая, но всего лишь легенда. Что касается научно обоснованной теории происхождения кунов, то ее до сих пор нет. Ответ на вопрос, откуда пришли куны на архипелаг Сан-Блас, все еще скрыт за плотной завесой тайны. А пока продолжаются дискуссии и споры, выдвигаются разные гипотезы.

Одна из них состоит в том, что в глубокой древности куны, возможно, имели какое-то отношение к Египту, Ближнему Востоку или Месопотамии. Некоторые этнографы считают, что куны появились на Панамском перешейке и архипелаге Сан-Блас около четырех тысяч лет до нашей эры и что эмигрировали они из долины Евфрата. В подтверждение такой точки зрения приводится ряд аргументов, главные из которых следующие:

- индейцы куна умеют интерпретировать рисунки на религиозные темы ассирийского и вавилонского происхождения, возраст которых 4000 лет;

- узоры вышивок и аппликаций самих кунов чрезвычайно схожи с узорами, характерными для древних обитателей Месопотамии;

- куны верят в демонов и злых духов, подобных тем, в каких верили поклонники ассирийской богини Иштар - богини любви и плодородия;

- куны верят во Всемогущее Божество, которое наказало человека за грехи всемирным потопом.

Перечисляя совпадения, ученые ссылаются также на упорство, с каким куны хранят свои извечные традиции нетронутыми. Однако даже известные западные антропологи и этнографы не смогли до сих пор предложить научно обоснованного объяснения, каким образом далекие предки кунов сумели три-четыре тысячи лет назад преодолеть более 13 тысяч километров, отделявших долину Евфрата от архипелага Сан-Блас? Тем не менее верования кунов, а также символы, встречающиеся в их художественном творчестве, позволяют поборникам этой гипотезы утверждать, что куны являются хранителями некоторых самых древних традиций рода человеческого.

Значительно больше сторонников у другой гипотезы, смысл которой в том, что в далеком прошлом куны жили на материке. Таких легенд, как, скажем, у ацтеков, в которых рассказывалось

бы о людях, прибывших на кораблях с востока, у кунов нет. Напротив, сами они считают местом своего происхождения "горы в самой Панаме". Поэтому ученые, полагающие, что куны пришли на архипелаг Сан-Блас с запада, с Тихоокеанского побережья Панамы, утверждают, что речь должна идти о совершенно самобытной местной культуре. Предполагают, что центр ее находился либо в прибрежной Кордильере-де-Сан-Блас, на атлантической стороне Панамского перешейка, либо на противоположной - тихоокеанской - стороне, возможно, даже на прибрежных островах. Весомые аргументы в пользу этой гипотезы - недавние археологические находки, сделанные в Пуэрто-Обальдие на Атлантическом побережье Панамы, недалеко от границы с Колумбией. Углеродный анализ позволил установить возраст найденных предметов быта: 3-е тысячелетие до н. э. Да и орнаменты на этих предметах были обнаружены точно такие же или почти такие же, как те, которыми в наши дни куны украшают свои "молы".

Нельзя не сказать и о том, что некоторые этнографы склонны считать кунов прямыми потомками воинственного антильского племени карибов. Однако эта гипотеза не находит сторонников ни в самой Панаме, ни в соседних странах.

Ученые высказывают мнение, что в свой континентальный период куны были весьма многочисленным и воинственным народом, который имел особую форму общественной организации в виде федерации деревень и вел постоянные войны с соседними племенами. Вместе с мертвыми вождями куны хоронили их жен и слуг. И то, что сегодня куны оставляют на могилах своих близких какие-то продукты, не является ли это сохраняющимся пережитком тех далеких времен?..

Одни исследователи считают, что жившие на материке куны под натиском сначала враждебных племен, а позже - испанских колонизаторов и миссионеров, стремившихся поработить их и навязать им католицизм, вынуждены были отступать до тех пор, пока не "спрыгнули в море" и не поселились на островах архипелага Сан-Блас, превратившись таким образом в "людей моря". Полагают, что процесс миграции кунов с Тихоокеанского побережья на Атлантическое начался в XVI веке и продолжался в XVII, хотя значительные группы кунов оставались на побережье Тихого океана и позже. Что же касается начала заселения архипелага Сан-Блас, то иногда называют даже "точную дату" - 1850 год. Каких-либо сведений или материальных свидетельств, которые указывали бы на то, что куны жили на этих островах до середины XIX века, пока не обнаружено.

Другие исследователи, напротив, убеждены в том, что куны никогда на перешейке не жили, а испокон веков обитали на островах архипелага. Первые видят связь времен в "наследственной привязанности" кунов к земледелию, в их тяготении к побережью, к "твердой земле". Вторые нажимают на то, что куны и ныне отдают предпочтение рыболовству, а земледелие в их жизни вторично, так как выращиваемые ими овощи и фрукты лишь дополняют их основной - рыбный - рацион.

Украшения из бисера - предмет гордости народных умельцев провинции Верагуас

Жизнь, однако, постепенно опровергает доводы тех, кто утверждает, будто именно островная изоляция обусловила сохранение кунами их самобытной культуры, исключила смешение ее с культурами других - материковых - индейских народов. В последние годы все громче звучат голоса этнографов, доказывающих, что культура кунов некогда была связана с культурами индейских народов Мезоамерики, то есть Средней Америки. Существует большое сходство, говорят они, между узорами на браслетах, расшитых бисером, у женщин куна и женщин индейского народа уичоле, живущего на территории Мексики. Новые версии высказываются и в отношении языка кунов, который до сих пор относили к языковой семье чибча (Колумбия). Мягкий и напевный, слегка монотонный, он, оказывается, сродни языку индейцев уаве, которые обитают в районе Сан-Матео-дель-Мар на юго-западном побережье Мексики и происхождение которых, кстати, тоже остается загадкой.

Испанская конкиста положила начало новому периоду в жизни кунов - периоду столь же драматическому, сколь и длительному. Будучи одним из наиболее воинственных племен на всем перешейке, куны вплоть до конца XVIII века не давали испанцам возможности установить в регионе прочный мир. Восставших нередко поддерживали английские пираты, которые использовали Карибское побережье и острова архипелага Сан-Блас для отдыха и ремонта судов.

В первой половине XVIII века на территории кунов (с их, разумеется, разрешения) обосновалась колония французских гугенотов. Переселенцы и аборигены мирно сосуществовали, и отношения между ними достигли такой степени доверия, что некоторые французы даже взяли в жены женщин племени, хотя по законам и обычаям кунов это строжайше запрещено (для этих колонов почему-то было сделано исключение). Но постепенно отношения ухудшались и в конце концов закончились для французов трагически: в 1757 году все гугеноты, а также дети от смешанных браков были убиты.

Тремя десятилетиями позже, примерно в 1790 году, испанцы предприняли последнюю попытку завоевать территорию кунов - и снова она окончилась неудачей. В ответ на действия испанцев куны вынудили всех иностранцев, находившихся на их территории, покинуть ее; с теми, кто не захотел этого сделать, жестоко расправились.

Но вот испанскому колониальному господству пришел конец. Перешеек стал частью Колумбии. Поначалу колумбийцы тоже пытались подчинить себе кунов, однако, встретив упорное сопротивление, отказались от своих намерений и предпочли наладить с гордым и воинственным племенем добрые отношения. Результаты такой политики дали себя знать в момент отделения Панамы от Колумбии и провозглашения независимости: куны неожиданно подняли над своей территорией колумбийский флаг и заявили, что желают оставаться гражданами Колумбии. Их симпатии к соседней республике были столь велики, что во время строительства Панамского канала они не разрешали французским и американским инженерам появляться на своей территории.

На острове Наргана

Память о жестокостях испанских колонизаторов и непрекращавшихся попытках Мадрида покорить их силой была у кунов так сильна, что неприязненное отношение к испанцам сохранилось у них и после того, как Панама стала независимой республикой. Оно даже усилилось, поскольку панамское правительство создало на острове Наргана тюрьму для уголовников, полицейскую казарму и таможню с целью пресечь контрабандный вывоз кокосов в Колумбию, а это было важной статьей дохода для кунов. На отношение кунов к панамским властям повлияли и злоупотребления правительственных чиновников, которые принуждали индейцев покупать алкогольные напитки в принадлежащих им лавках, а женщин куна заставляли танцевать под страхом штрафа. В представителях панамских властей куны по-прежнему видели "испанцев".

Инсценировка восстания кунов в 1925 году

В конце концов недовольство кунов вылилось в вооруженное восстание - оно произошло в 1925 году. Это было последнее индейское восстание в Латинской Америке.

Индеец у очага в своей хижине

Все началось с того, что некий американский инженер по имени Ричард О. Марш, исследовавший Дарьен в начале 20-х годов в целях создания там плантаций каучуконосов, случайно увидел в сельве... светловолосого индейца. Марш узнал, что индеец был из племени куна и что в честь Луны - одного из наиболее почитаемых своих божеств - куны называют альбиносов "лунными людьми".

Здесь необходимо сделать небольшое отступление.

Не только племенные вожди, но и простые куны гордятся тем, что их народу удалось пронести через века и сохранить в неприкосновенности "чистоту расы". Это стало возможным благодаря строгой, я бы даже сказал, жесткой социальной и расовой структуре их общества. На протяжении веков куны избегали общения с чужеземцами, браки с ними племенные вожди строго запрещали, преступивших табу ждала суровая кара. Если, например, женщина рожала ребенка от мужчины, не принадлежавшего к племени кунов, ее приговаривали к смерти; такая же участь постигала и младенца, появившегося на свет в результате "преступной связи".

Инсценировка восстания кунов в 1925 году

Запрет, бывший сначала законом жизни племени, со временем стал устойчивой, нерушимой традицией. Ни островные, ни береговые куны, хотя они, как отмечают этнографы, и отличаются по темпераменту, никогда не смешивались с другими племенными группами, даже соседними, никогда не поддавались какому-либо типу культурной колонизации или ассимиляции. Этих традиций они придерживаются и поныне.

У кунов не запрещено кровосмешение. Придерживаясь моногамии, они издавна практикуют, подобно перуанским инкам, браки между братьями и сестрами. По-видимому, с этим связана и другая сохраняющаяся традиция, но уже относящаяся к социальной структуре их общества. Низовой ячейкой общества у кунов и сегодня остается "большая семья". Живет "большая семья" под одной крышей и состоит, как правило, из мужа и жены, незамужних дочерей, холостых сыновей и замужних дочерей с их мужьями. Главой "большой семьи" считается отец, а в его отсутствие или в случае его смерти - муж старшей дочери. Это, однако, не означает, что мать семейства находится в подчинении у мужчин. Напротив, как раз она-то и играет в семье главенствующую роль, поскольку везет на своих плечах воз домашнего хозяйства да еще контролирует дочерей в том, что касается покупок, рукоделия, ухода за детьми и младшими братьями.

Драматический парадокс заключается в том, что стремление кунов сохранить "чистоту расы" повлекло за собой длительную эндогамию, то есть браки в рамках одного семейного клана, а это привело к их генетическому ослаблению. Например, среди кунов отмечен наиболее высокий на всей планете процент альбиносов. Их можно часто встретить и на островах архипелага, и на "твердой земле".

Филомена Феррер - представительница индейцев-альбиносов

Но если в умеренном климате альбиносы не испытывают особых неудобств, то в тропиках отсутствие пигментации является причиной постоянных страданий: светловолосые (как правило, седые) индейцы с белой кожей и слишком светлыми глазами практически беззащитны под интенсивными лучами солнца. Пребывание на солнце для них - настоящая пытка. Куны не знают истинных причин появления на свет альбиносов. Они по-прежнему считают их "детьми Луны" и наделяют сверхъестественными, полусвященными свойствами.

Панамским ученым, общественным и политическим деятелям приходится считаться с вековыми традициями кунов. Но они не теряют надежды, что сами куны поймут в конце концов, что если они будут и дальше придерживаться архаичных расовых концепций, то вместо "спасения расы" это может привести к ее дегенерации и полному вырождению.

Ниатупу. Островитянки в национальных костюмах

...Итак, любопытство привело Марша на остров Мулатупо-Сасарди, где жил один из вождей кунов. Сделав вид, что его тронули страдания индейцев, Марш пообещал добиться для них независимости. Он без труда составил заговор с целью изгнать с территории, которую куны считали своей, "всех иностранцев" (для кунов это были в первую очередь панамцы!), а затем "просить признания и защиты новой республики". В действительности ни о каком альтруизме со стороны Марша не было и речи: он действовал в интересах стоявшей за его спиной американской компании "Сан-Блас девелопмент", которая владела обширными земельными участками на перешейке как раз в тех местах, где обитали куны, и стремилась прибрать к рукам лесные богатства, месторождения золота и других полезных ископаемых, а также равнинные пастбища, где можно было бы выращивать скот. Похоже, что "Марш и Кº" намеревались повторить в мини-масштабе "Панамскую историю", то есть создать "Республику кунов" и добиться ее "независимости".

21 февраля 1925 года куны подняли вооруженное восстание и провозгласили архипелаг "независимой республикой". Восстание было жестоким и кровопролитным. Из примерно 50 панамцев, находившихся на архипелаге, спастись удалось немногим. На острове Тигре, например, где жили губернатор, чиновники, учителя - всего 21 человек, куны казнили всех до единого. Перебив полицейских, восставшие на следующий день, 22 февраля, послали в столицу несколько экземпляров "Декларации независимости Республики Туле". Название "республики кунов" придумал все тот же Марш. По мнению некоторых авторов, он использовал выражение Вергилия "последняя Туле", которое в устах древнеримского поэта должно было символизировать "предельно удаленные земли". Другие авторы настроены более прозаично и считают, что Марш просто-напросто обратился к родному языку кунов, на котором слово "туле" значит "люди", "деревня", и что посему название "Республика Туле" означает не что иное, как "Республика Людей".

Больше недели куны были полновластными хозяевами островов. Над архипелагом развевался флаг "Республики Туле" (тоже дело рук и фантазии Марша) - оранжевый с красными краями и голубой свастикой в центре. Панамское правительство, чтобы не дать разгореться пожару, направило на острова войска, состоявшие в основном из негров. Трудно сказать, знало ли оно или нет о сильных расовых предрассудках кунов. Так или иначе, между восставшими и войсками вспыхнули настоящие бои, и обе стороны понесли значительные потери. Видя, что восстание захлебнулось и не имеет шансов на успех, его организатор Марш (позже он был изгнан из Панамы) убедил индейцев сложить оружие.

4 марта на острове Порвенир 13 вождей кунов подписали с представителями правительства соглашение, которым определялись их взаимоотношения на будущее. Полной автономии куны не добились. Но своим восстанием они заставили власти взглянуть на них иными глазами, с большим уважением отнестись к ним самим, к их культуре и традициям. В результате правительство удовлетворило некоторые требования кунов, в частности признало их право на административную автономию, право самим выработать собственную систему образования и т. п.

И в дальнейшем кунам не раз приходилось отстаивать свое право на автономию, защищать специфические интересы национального меньшинства. Отношения нормализовались лишь в 1938 году, когда Национальная ассамблея определила границы территории кунов и предоставила им "разумную автономию" в рамках республики. Однако потребовалось еще 15 лет для того, чтобы правительство Панамы, официально приняв в 1953 году "Хартию индейцев", закрепило за кунами эту территорию и окончательно признало их автономию.

Как видим, историческая судьба в целом была более милостива к кунам, чем ко многим другим индейским народам Америки. Им удалось без больших потерь пережить бурные времена всеистребляющей испанской конкисты и колонизации, освободительной борьбы и становления Панамы как самостоятельного государства и сохранить до наших дней свой язык, свои традиции и обычаи.

Что касается работы исследователей, то она и сегодня затруднена не только почти полным отсутствием материальных свидетельств истории кунов, но и тем, что помимо основной массы индейцев, живущих на архипелаге Сан-Блас, есть еще немало самостоятельных групп на материке. Они раздроблены и разобщены, живут в разных местах, причем в труднодоступной сельве, и поэтому не только изолированы от внешнего мира, но и слабо связаны между собой.

Какой-либо "центральной власти", которая объединяла бы все группы кунов, не существует. Управляют ими трое региональных сайл (касиков), опекаемых губернатором Сан-Бласа, резиденция которого находится на острове Порвенир. Многих сайл можно считать чиновниками панамского правительства, поскольку они официально получают зарплату за сотрудничество с центральными властями в соблюдении порядка и законов как на островах архипелага Мулаток, так и в комарке Сан-Блас в целом.

Ученые отмечают, что между островными и береговыми кунами есть некоторые различия антропологического характера. Так, куны с архипелага Сан-Блас по сравнению с кунами Дарьена имеют более четко выраженные черты лица, они крепче телосложением и сильнее физически. Волосы у них густые, длинные, черные и являются предметом тщательной заботы - индейцы расчесывают их гребешками, сделанными из шипов пальмового листа.

И береговые, и островные куны обладают отличной памятью. А вот продолжительность жизни у них разная. У кунов на перешейке она составляет всего 38 лет. Островные куны живут дольше. Некоторые авторы объясняют это существенным различием в питании: в рационе береговых кунов, живущих в основном охотой, много мяса, тогда как островные потребляют больше рыбы. Отдельные группы кунов - в основном это относится к береговым - различаются и по темпераменту. Есть племена миролюбивые, есть чрезвычайно воинственные.

Природа наделила кунов исключительным чувством ориентации как на море, так и в сельве. Необходимые навыки приобретаются детьми еще в раннем возрасте. В десять лет ребятишки уже умеют обращаться с оружием, различать шумы и звуки сельвы, их острый глаз видит опасных животных, затаившихся в зарослях.

С годами мальчики учатся распознавать лекарственные растения и узнают многочисленные способы их применения, скажем, какими травами следует пользоваться в случае укуса ядовитой змеи. Заболевший индеец стоически переносит боль и часто может вылечить себя сам, не обращаясь за помощью к знахарю. Особый предмет познания у кунов, как и у других индейских народов, - растительные яды и способы их применения на охоте или рыбной ловле. Например, индеец должен знать, из каких растений нужно приготовить сок, который парализует, но не отравит рыбу в реке. Что касается военной подготовки юношей, то этим ведает "курунья" - военный руководитель, который готовит молодых воинов и наблюдает за ними.