Чувство Рима

Рим не такой город, как все другие города. У него есть очарование, которое трудно определить и которое принадлежит ему одному.

Ж. Ж. Ампер

В глухом переулке возле пьяццы Навона к черной от копоти стене прикреплена мраморная табличка. Под слоем вековой плесени с трудом можно разобрать полустертые буквы: "По приказу достопочтенного управителя состоянием дорог и улиц в этом месте строжайше запрещено бросать мусор. За нарушение сего распоряжения возлагается штраф в 10 эскудо. 9 ноября 1732 года".

За два с половиной столетия привычки жителей квартала не изменились. Словно в насмешку над грозным распоряжением "достопочтенного управителя", прямо под табличкой возвышается груда черных пластиковых мешков с гербом муниципалитета, в которые римляне складывают отбросы. Мусорщики, или "операторы экологической службы" (так их недавно решил называть профсоюз), видимо, редко заглядывают в переулок, и поэтому от мешков распространяется нестерпимое зловоние.

Впрочем, операторы от экологии, может быть, и не виноваты. Жители домов вокруг пьяццы Навона издавна славились строптивым нравом. Они нередко выступали против распоряжений властей. Историки считают, что начало непочтительного отношения к начальству положил проживавший здесь еще в XV веке острый на язык портной по имени Паскуино. Напротив его дома на невысоком пьедестале стоял торс древнеримской статуи с отбитыми руками. Соседи языкастого портного стали прикреплять к постаменту послания и записки сатирического содержания. Вначале они содержали ответы на насмешки остряка, а потом в них стала появляться критика властей, а то и самого папы римского.

Портной давно умер. Его именем стали называть статую, а "паскуинаты" - критические замечания - прикрепляют и пишут на пьедестале до сих пор. Кстати, от слова "паскуинаты" родилось слово "пасквиль". Однажды я увидел на камне надпись, которую сделал, вероятно, один из местных поборников чистоты:

 Куанто спорко, мамма миа! 
 Довэ гуарда ла полиция? 
 (Сколько грязи здесь лежит! 
 Что ж полиция молчит?)

Но не только мусор на улицах создает неудобства для жителей столицы. Во вступлении я уже писал о том, как моя семья мерзла в феврале в Риме. Это может показаться странным - москвичи мерзнут в Италии! Но... Увы, это именно так. В наших московских квартирах, как только наступают холода, батареи пышут жаром, а в ванной и на кухне из кранов хлещет горячая вода. Иногда даже мы недовольны, что на улице потеплело, а батареи все еще не отключают. В Риме мы с нежностью вспоминали щедрую расточительность наших коммунальщиков.

Конечно, в Риме нет морозов. Но если за окном плюс пять, а в квартире не топят? Если каменный, как в большинстве домов Италии, пол холоден, как лед, а на кухне нет горячей воды? И к тому же у вас грудной ребенок со всеми вытекающими отсюда последствиями?

В Риме нет централизованной подачи горячей воды. В каждой квартире имеется отдельная электрическая колонка-кипятильник. Нагретой воды в бачке хватает для мытья лишь одному члену семьи. Следующему приходится ждать своей очереди часа два-три, пока не согреется новая порция. В это время нельзя мыть посуду на кухне, ибо горячая вода подается из того же кипятильника.

Конечно, воду можно вскипятить и в кастрюле на газовой плите. Но газовая плита снабжена счетчиком, и горе вам, если вы вовремя не оплатите счет газовой компании! На другой день в квартиру придут суровые "текничи" с кожаными сумками через плечо, молча достанут из них разводные ключи и так же молча отключат газ. Напрасно вы будете лепетать о том, что "случайно забыли уплатить", что "сегодня же заплатите", что "как же можно жить без газа" и т. п.

"Текничи" неумолимы. Так, наверное, неумолимы были сборщики налогов в Древнем Риме, готовые продать нарушителя закона в рабство. К счастью, сейчас в рабство не продают. После визита представителя газовой компании нужно стремглав бежать на почту и отстоять там часок-другой в очереди (у нас даже на главном почтамте не бывает таких очередей, как в почтовом отделении на площади Болонья, рядом с которой мы жили), а потом не менее стремительно нестись в контору газовой компании. Поблуждав там опять-таки часок-другой в поисках нужного чиновника, вы наконец передаете ему квитанцию об уплате счета за газ.

Общий вид Болоньи, одного из самых промышленных городов страны

Но это не значит, что к вам тут же придут и включат газ. Отключают быстро, а включают "аль пью престо поссибиле" - так быстро, как это только возможно. В переводе с местного бюрократического языка это означает: через несколько дней. Все эти дни вы будете сидеть без горячей пищи. Конечно, можно подогреть обед и на электроплитке. Но тут тоже нельзя забывать о счетчике, но уже электрическом... А жаловаться некому: нет родного ДЭЗа, нет райисполкома.

Есть, правда, хозяин дома. Однажды мы пришли к нему с жалобой: почему не работает отопление, а если работает, то только два часа в день, в то время как, согласно контракту о наеме помещения, пункт 12, подпункт "а", сдающий помещения "обязан обеспечивать в зимний период надлежащее тепло в них посредством включения соответствующих отопительных устройств в течение известного периода и не менее 4 часов в сутки"?

В ответ на мою гневную филиппику хозяин спокойно сложил на толстом животе руки и сладким голосом спросил:

- Хотите по чашечке кофе, синьоры?

- Нет, не хотим, - отказались мы. - Почему не работает отопление, как это предусмотрено контрактом, пункт 12, подпункт "а"?

- Жаль! - Хозяин заметно погрустнел. - Жаль, что не хотите. Кофе хороший. Дело в том, что мне опять не завезли топливо...

- Причем здесь топливо? - возражали мы. - Согласно контракту, вы обязаны...

- Увы, синьоры, - еще печальнее отвечал хозяин. - Не завезли топливо! Ох уж эти проклятые транснациональные корпорации! Цены растут, а бедной Италии нечем платить за нефть. Ну совсем нечем! Кстати, синьоры, по чашечке кофе?

- Да причем здесь это?! У нас в квартире холодно! Если вы не будете топить, мы перестанем вносить квартплату!

- Ну зачем же так, синьоры! - Вконец расстроился хозяин, понимая, что мы не пойдем в штаб-квартиру ЭССО или "Бритиш петролеум", чтобы выяснить, когда же поступит нефть. - Не волнуйтесь! У меня есть небольшие запасы. Резервные, на крайний случай. Завтра же...

- Сегодня же!

- Ну хорошо, хорошо. Сегодня же... Сегодня вечером я включу отопление. Но что будет завтра... - Он развел руками и закатил глаза. - Не знаю, мадонна сантиссима, не знаю...

Счетчик стоял еще и на телефоне. Сколько минут поговоришь, за столько и заплатишь. Даже в тесном лифте "на две персоны" имелся металлический ящичек для монет. Нет в кармане мелочи - топай пешком!

Зато подъезд в доме был роскошный: цветы в кадках, на ступеньках мягкая ковровая дорожка, огромная входная дверь с большой медной ручкой, которую портье каждое утро остервенело драил до сверхъестественного блеска.

Кстати, о дверях. В Италии входные двери домов - это массивные сооружения из мореного дуба или пуленепробиваемого стекла толщиной сантиметров тридцать с тяжелой медной ручкой и хитроумным замком. Не случайно их называют "портоне", то есть дверище. Такие двери, вероятно, остались от средневековья, когда они служили защитой от нападений воинственных соседей или шаек разбойников.

Мы приехали в Рим в разгар экономического кризиса. Резко подскочили цены не только на солярку для отопления, но и на бензин и другие виды жидкого топлива. Экономили на обогреве домов, стали выключать по ночам световую рекламу, а по воскресеньям запретили пользоваться автомобилями. Эти ограничения потом отменили, но в памяти осталось гнетущее впечатление погруженного во мрак огромного города, где ночную тишину нарушал лишь цокот копыт клячи решившего заработать на кризисе предприимчивого извозчика.

Но зима закончилась, и вслед за ней наступила весна. Это самое чудесное время года в Риме. Не идут больше ледяные дожди, небо радует голубизной, горячее солнце прогоняет прочь надоевшую сырость, распускаются цветы. Торговцы выставляют в витринах яркие платья, светлые костюмы. Из распахнутых дверей баров гремят мелодии новых песен, написанных специально к летнему сезону, а люди за чашкой кофе у стойки оживленно обсуждают, кто куда поедет отдыхать. Весна - лучшее время для прогулок по городу: еще не жарко и не так много туристов, от которых летом не будет прохода.

В Риме не один центр, как, например, у нас в Москве Красная площадь, а несколько. Исторический центр - это Форум, Капитолийский и Палатинский холмы; торговый - многолюдная виа Национале; религиозный - площадь Святого Петра. Пьяцца Навона, площадь Испании, виа Маргутта - средоточие художников и туристов, а нарядная виа Венето - цитадель "сладкой жизни".

Рим. Пьяцца Навона. Под лучами зимнего солнца

Пьяцца Венеции с памятником Виктору-Эммануилу II, королю, при котором произошло объединение Италии, - парадно-официальный центр "вечного города". Памятник представляет собой целый дворец. В глазах рябит от невероятного нагромождения мраморных колонн, портиков, бронзовых статуй и бесконечных лестниц. Монумент был закончен в 1911 году, и римляне тут же окрестили его "тортом".

Памятник объединению Италии - 'Алтарь Родины' в Риме

Искусствоведы и историки заявили, что это нелепое сооружение уродует центр города, но их не послушали. Мраморный "торт" стал неотъемлемой частью "вечного города" и его истории. Здесь по праздникам проводят парады, здесь Муссолини кривлялся перед толпой и устраивал факельные шествия чернорубашечников.

Чтобы было удобнее маршировать, дуче приказал снести один из старинных кварталов между Колизеем и пьяццей Венеции. На его месте проложили широченную магистраль - аллею императорских форумов. Парады и в самом деле стало проводить удобнее, но историческому облику древнего центра города был нанесен непоправимый ущерб.

Вдоль аллеи среди чахлых акаций скучают бронзовые статуи римских императоров. Среди них и Юлий Цезарь. Пальцем правой руки он задумчиво показывает на небо, а левой - в сторону платной стоянки для автомобилей. Испачканный птицами монумент напоминает о тщетности человеческого стремления к славе. А ведь именно здесь Цезарь когда-то гордо шел среди ликующих толп во главе своих грозных легионов, а солдаты со смехом кричали ему вслед: "Перестань заглядываться на девок, лысый черт!"

Такова была традиция: чтобы триумфатор не зазнавался, толпа вместе с приветствиями выкрикивала язвительные замечания. Со временем традиции изменились. Муссолини тоже не мог похвастаться густой растительностью на голове, однако никто не осмелился бы публично назвать его "лысым чертом". Во времена фашистских триумфов весь город был увешан плакатами с лаконичной надписью: "Дуче всегда прав".

Аллея императорских форумов упирается в кирпичную "чашу" с отколотым боком - Колизей. Это, пожалуй, самое знаменитое из сохранившихся до наших дней сооружение Древнего Рима. До сих пор его размеры впечатляют. Высота Колизея - 57 метров, длина по окружности - 627. Он был построен почти 2 тысячи лет назад, во времена императоров Флавиев. Его сооружали тысячи еврейских рабов на месте большого искусственного озера, примыкавшего к вилле Нерона. Цирк Флавиев прозвали Колизеем (что значит "огромный") не потому, что он был велик (как я уже писал, "стадион" Чирко Массимо был еще больше), а по имени стоявшей рядом гигантской позолоченной статуи Нерона, прозванной в народе "колоссом".

Стены Колизея сложены из узкого, хорошо обожженного так называемого римского кирпича. Раньше они были облицованы плитами из мрамора и травертина, державшимися с помощью железных скоб, от которых до сих пор сохранились отверстия. Состязания происходили на арене - громадной деревянной платформе, посыпанной песком, впитывавшим кровь гладиаторов и зверей. Песок по-итальянски "арена" - отсюда и пошло это название. Арену можно было наполнить водой, что позволяло разыгрывать "навмахии" - морские сражения с участием настоящих кораблей.

В жаркие дни специальные отряды матросов натягивали над амфитеатром "веларий" - полотняную крышу, чтобы предохранить зрителей от палящих лучей солнца. Колизей был, таким образом, первым крытым стадионом мира.

Теперь арены больше нет. Остались лишь изъеденные временем стены, которые поддерживали деревянную платформу. Хорошо видны также коридоры и помещения для зверей, которых поднимали наверх при помощи 32 подъемных машин - лифтов. Лифты тоже впервые появились в Риме.

В дни торжественного открытия цирка император Тит велел устроить грандиозный "праздник" - сражение гладиаторов между собой и борьбу гладиаторов с дикими зверями. Гладиаторы были вооружены специальными обоюдоострыми мечами - "гладиумами". В итоге кровавых "развлечений", которые продолжались сто (!) дней, погибли тысячи гладиаторов и пять тысяч диких зверей. Устраивались также сражения между рабами и приговоренными к смертной казни, которые были вынуждены сражаться не на жизнь, а на смерть. Кровавые забавы прекратились только в 404 году нашей эры.

Колизей построили настолько прочно и основательно, что это привело к рождению поговорки: "Когда рухнет Колизей, придет конец и Риму". Разрушить цирк не могли ни землетрясения, ни орды варваров, безжалостно грабивших Рим, ни средневековые пушки, ни многочисленные пожары. Однако самый большой вред уникальному сооружению нанесли сами итальянцы. В средние века они превратили его в своеобразную каменоломню, где добывали строительные материалы. Сорванные со стен плиты мрамора пережигали на известь, а статуи растащили для украшения дворцов князей и римских пап.

В конце 70-х годов нынешнего века Колизей отреставрировали. Теперь можно подняться на его верхние этажи или спуститься в подвал, где устроен музей.

Не прав был французский поэт Дю Бюлле, когда писал в XVI веке о Риме:

 Он побеждал чужие города, 
 Себя он победил - судьба солдата. 
 И лишь несется Тибра желтая вода. 
 Что вечным мнилось, рухнуло, распалось. 
 Струя поспешная одна осталась.

От древнего Рима осталось все же немало. Многое еще можно было бы раскопать, но для этого пришлось бы сносить целые городские кварталы, которые были построены позднее и уже сами превратились в архитектурные памятники.

Больше всего поражает Форум (Форо романо) - большая площадь рядом с Колизеем, сплошь покрытая руинами огромных храмов, триумфальных арок, обломками мраморных колонн, куски которых, словно кости доисторических животных, белеют среди травы и кустарника.

Слово "Форум" происходит, как считают, от слова "фора", которое древние обитатели Рима использовали для обозначения места, находящегося вне городских кварталов. Туда с ближайших холмов спускались пастухи и крестьяне для обмена продуктов на нужные им изделия, производимые в городе. Постепенно это место превратилось в центр общественной жизни. В эпоху расцвета Римской империи на территории Форума были воздвигнуты грандиозные храмы, памятники, дворцы и триумфальные арки.

В одном из музеев современного римского квартала ЭУР и на вилле императора Адриана можно увидеть пластиковые макеты древнего Рима. Какой же это был огромный и удивительный город! Во времена своего наивысшего расцвета (I-II века) в нем насчитывалось 423 храма, 33 триумфальных арки, 11 форумов (помимо главного - Форо романо), 5 цирков, 28 библиотек, 11 общедоступных баньтерм и тысячи других больших сооружений. Было даже торговое здание (базар Траяна) с рядами лавок на разных этажах - нечто вроде античного ГУМа.

В эпоху упадка Римской империи Форум, как и многие другие сооружения города, был разрушен, постепенно засыпан землей, а в средние века превратился в пустырь, где пасли коров и свиней. Его даже так и называли - "кампо ваччино" - коровий луг. Раскопки были начаты лишь в 1871 году французскими архитекторами и продолжаются до сих пор.

По центру города лучше ходить пешком. Ездить по нему на машине - задача адски трудная. Утром и вечером в часы пик все улицы и переулки, которые строились конечно же без учета современного движения, плотно забиты рычащим, грохочущим стадом автомобилей, продвигающихся вперед со скоростью черепахи. Летом, когда палящие лучи солнца раскаляют машину так, что от прикосновения к кузову на ладонях остаются волдыри, шоферы и их пассажиры напоминают цыплят, которых медленно проваривают в паровой кастрюле. Остановиться передохнуть, поставить машину у тротуара и пойти дальше пешком нельзя: свободных мест для парковки нигде нет. Если не успел проехать в центр рано утром, до открытия магазинов и контор, то можно потом часами колесить по улицам и площадям центра, но найти свободный пятачок труднее, чем колодец в Сахаре. Нет мест и на платных стоянках.

Бывает, что у попавших в безнадежную пробку водителей не выдерживают нервы. Они выезжают на полосу встречного движения, едут прямо по тротуарам. Наказание неотвратимо. "Виджили урбани" (римские инспектора ГАИ) не свистят и вообще практически никогда не останавливают нарушителя. Они спокойно стоят с блокнотом у кромки тротуара. Заметив лихача, "виджиле" не спеша записывает в блокнот номер машины, место и время нарушения. Через неделю или две проштрафившийся водитель получает по почте квитанцию с предложением в трехдневный срок оплатить штраф. Горе тому, кто не подчинится! Еще через две недели он получит новую квитанцию, но штраф уже будет увеличен за просрочку в три раза. Если квитанция снова не будет оплачена, то вскоре в дверях вашей квартиры раздастся звонок и на пороге возникнет вежливый господин в форме судебного исполнителя.

- Вы не уплатили штраф, синьор? - тихо спросит он. - Вот постановление судьи. Придется описать вашу мебель...

Поэтому первое, что делает римский автомобилист, получивший штрафную квитанцию, - без промедления бежит в банк или на почту, чтобы ее оплатить.

Римские полицейские величественными монументами стоят на самом видном месте. Их высокий белый шлем заметен издалека. Для водителей он служит предупреждением - надо сбавить скорость и внимательно следить за знаками. Само появление белого шлема "виджиле" на улице дисциплинирует водителей.

Однако надо признать, что римские водители вовсе не служат образцом в деле соблюдения правил уличного движения. Ездят как попало. Особый шик - обогнать всех на светофоре. А обогнав, сделать рукой отставшим характерный жест: "Попробуй догони!" Такие сценки можно наблюдать ежеминутно у каждого светофора. Это учитывают даже автомобильные фирмы. Одно из главных достоинств выпускаемых в Италии автомобилей - отличная приемистость, то есть способность с места развивать большую скорость. "Альфа-ромео", например, обгонит, трогаясь с места, любую западногерманскую или американскую машину. У итальянских машин итальянский характер!

Поражает вежливость автомобилистов по отношению к пешеходам. Стоит человеку ступить на "зебру" пешеходной дорожки, как густой поток машин, словно по команде, замирает независимо от того, какой горит свет: зеленый или красный. Останавливаются автомобили даже тогда, когда пешеход переходит улицу в неположенном месте.

Что это? Особая вежливость по отношению к человеку, идущему пешком? Сознательность водителей? В какой-то мере да. Но немаловажную роль играет еще и такой фактор: при каких бы обстоятельствах автомобилист ни сбил пешехода, именно он будет оплачивать лечение пострадавшего. А лечение в частных клиниках стоит бешеные деньги. В итоге в итальянских городах практически не бывает наездов на пешеходов. Много столкновений, аварий из-за превышения скорости, но наездов почти нет. Оказывается, угроза кошельку - лучший способ воспитания вежливости.

Из-за узких улиц и обилия автомашин ездить по Риму трудно. Зато бродить по его древним кварталам пешком - одно удовольствие. Узкие переулки хорошо сохраняют прохладу в летний зной, а зимой защищают от порывов холодного ветра. За каждым поворотом - резной мрамор дворцов, купола бесчисленных церквей и соборов, обломки древних храмов. Темно-красная черепица крыш, увитые зеленым плющом балконы и террасы, вынесенные на улицу столики ресторанов на уютных площадях. И фонтаны, повсюду фонтаны - от огромных, в виде гигантских мраморных чаш, на площади Святого Петра до скромных струек, бьющих из медных трубок в стенах с вырезанной на мраморе в незапамятные времена надписью: "Аква потабиле" (питьевая вода).

Тихий плеск фонтанов, мелодичный перезвон колоколов и неумолкающий ни днем ни ночью скрежет автомобильного "стада" создают странную симфонию звуков - мелодию жизни современного и древнего города. В этом взаимопроникающем единении нового и старого, истории и современности своеобразное очарование Рима. Вереницы магазинов, за стеклами которых выставлены чудеса современной техники: японские видеомагнитофоны и итальянские стиральные машины с программным управлением, а рядом - позеленевшая от времени бронзовая статуя Джордано Бруно, установленная на том месте, где его сожгла инквизиция. Сверкающая хромом и лаком суперсовременная модель "альфа-ромео", припаркованная возле угрюмого здания Пантеона, где погребен прах Рафаэля. Массивные стены замка святого Ангела, где умер в заточении Казанова, а в небе над ним - полицейский вертолет, наблюдающий за заторами на перекрестках.

Хорошо бродить по переулкам Рима. А если устали и захотелось передохнуть и утолить жажду, всегда можно зайти в бар, которых в Риме великое множество, чуть ли не на каждом углу. Римский бар - это "предприятие общественного питания" широкого профиля, если так можно выразиться, и частное заведение, но по закону в нем должен быть строго определенный набор напитков и закусок: прежде всего кофе, соки, молоко, минеральная вода, чай, пиво, аперитивы и, наконец, крепкие спиртные напитки - от итальянской траппы (виноградная водка) до французского коньяка. Спиртное в барах стоит очень дорого, и поэтому пьют его мало. Заказывают, как правило, "одно брэнди", то есть порцию в 25 граммов. Отмер порции производится при помощи специального устройства. Бармен нажимает на перевернутую бутылку, и оно автоматически отмеряет дозу в 25 граммов. Если вы попробуете заказать "двойное виски" или "двойной коньяк", то есть 50 граммов, то на вас посмотрят с удивлением. А если еще удвоите порцию, то это вызовет сенсацию.

По статистике, итальянцы потребляют много алкогольных напитков, но пьют в основном вино. Мужчины ежедневно выпивают за обедом один-два стакана хорошего виноградного вина. Продажа крепленых вин на Апеннинах строго запрещена. Их изготовление наказывается тюремным заключением. Вино - одна из основных статей экспорта, и в стране внимательно следят за его качеством, опасаясь за репутацию на международных рынках. Проблемы пьянства в Италии практически нет. За семь лет жизни в Риме я ни разу не видел сильно пьяного итальянца. Однажды в Венеции мне довелось видеть, как два пьяных моряка купались в канале, но оказалось, что это англичане.

Кроме напитков в баре всегда можно купить самые разнообразные бутерброды - так называемые трамедзини, корнетти - нечто вроде нашего рогалика, пирожные. Во многих барах продаются коробки конфет, шоколад, авторучки, сигареты, марки. Открыт бар с 6 утра до 23 часов вечера без перерыва на обед. Это не создает проблем для персонала, так как бар, как правило, заведение семейное. Городские власти выдают частному владельцу лицензию на открытие "торговой точки", а как она будет управляться - это его дело. Соблюдение расписания работы, наличие в баре номенклатуры товаров и напитков проверяют специальные инспектора муниципалитета. Если владелец их нарушает, то лицензию могут и отобрать.

Выгодно ли содержать бар? Видимо, да, раз их в Риме, да и в других городах Италии, такое множество. Цены на напитки и продукты владельцы не вправе изменять. Их устанавливает специальный межминистерский комитет. Конкуренция? Да, но в рамках стандартных для всех цен. Только в барах самой высшей категории напитки стоят дороже, чем в остальных. Рентабельно это заведение по той причине, что в нем работает минимум персонала: хозяин, его жена, дети, иногда наемный бармен. Разливают кофе, стоят за стойкой, моют посуду, метут пол, протирают витрины, сидят за кассой, получают товар - все делают сами хозяева. Конечно, это нелегкий труд. Преимущества своего положения владелец бара видит в том, что это - "собственное дело", "семейное предприятие", которое перейдет по наследству детям. Любой государственный служащий или высококвалифицированный рабочий на большом заводе зарабатывает больше, чем владелец маленького бара, но... попробуй получи место служащего или рабочего в солидной фирме!

Есть, конечно, в центре города большие бары, которые уже давно не "семейное предприятие". Там хозяин нанимает официантов, барменов, а сам разве что сидит за кассой. Но таких баров немного.

Магазинов в Риме несметное количество. Согласно статистике, на каждую тысячу жителей их приходится гораздо больше, чем в любом другом городе Западной Европы. На больших улицах и проспектах практически все первые этажи заняты магазинами и лавками. Витрины убраны очень красиво, с большим вкусом. Нет никакой бутафории, выставлены только продаваемые товары, снабженные этикетками с ценами. Прежде чем зайти, каждый может убедиться, по карману ли ему покупка. Ценники отсутствуют только в очень дорогих магазинах, предназначенных для людей с тугими бумажниками. Там цены устанавливают в зависимости от того, на сколько "тянет" клиент. Очень много магазинов с обувью, одеждой, кожгалантереей, то есть с теми товарами, которыми славится Италия. На центральных улицах они рассчитаны на туристов, которым выгодно покупать эти вещи на Апеннинах, потому что у них дома итальянская обувь или текстильные изделия стоят гораздо дороже. Выгоден обмен долларов на лиры.

В небольших лавках, где продавцы - сами хозяева, обслуживают очень вежливо. Там с клиентом приветливы, угодливы. В больших универсальных магазинах - УПИМ, СТАНДА, "Ринашенте" - совсем другая картина. Перед клиентом никто не суетится.

Кассиры равнодушно зевают на высоких табуретах, а продавщицы, сбившись стайкой в углу, спокойно болтают о своих делах. Хочешь - покупай, хочешь - нет. Служащих это не волнует.

- Синьорина, - обратишься к одной из них с вопросом, - а нет ли у вас того-то?

- А?! - Равнодушно машет она рукой. - Смотрите сами, синьор. Все выставлено на полках!

В "супермаркетах" - больших продовольственных магазинах, где цены несколько ниже, чем в частных лавках, - во второй половине дня, когда люди возвращаются с работы, выстраиваются длинные очереди. Кондиционированный воздух, играет музыка. На полках полно самых разнообразных товаров, но покупатели не спешат наполнять ими металлические тележки на колесиках.

Вот традиционные макароны. Яркие упаковки, разные фирмы, разные этикетки, завлекательная реклама. Но главное для покупателя - цена. Вот эти вроде бы лир на 50 дешевле, значит, их и надо брать. Хозяйки долго крутят в руках коробки, придирчиво рассматривают их со всех сторон. У кажущегося изобилия есть оборотная сторона: трудно не поддаться на заманчивую рекламу, которая нередко обманывает покупателя.

В длинной очереди к кассе выделяются подчеркнуто аккуратно, но старомодно одетые пожилые синьоры в шляпах. Это пенсионеры. Догадаться об этом нетрудно, достаточно посмотреть на то, что у них в тележке: пачка самого дешевого риса, маргарин или небольшая бутылочка оливкового масла. Изо всех сил стараясь сохранить достоинство, старик толкает полупустую тележку к кассе, а потом долго роется в потертом бумажнике, старательно подсчитывая монеты.

- Поскорее, синьор, вы всех задерживаете! - нетерпеливо торопит его крашенная под блондинку, пухлая молоденькая кассирша, зарплата которой зависит от числа обслуженных клиентов.

Пенсионер торопится, краснеет, морщинистые старческие пальцы дрожат, монеты со звоном падают на металлический прилавок.

- У вас не хватает, синьор! - безжалостно громко объявляет кассирша и решительным жестом откладывает в сторону бутылочку оливкового масла. Пенсионер бормочет что-то неразборчивое, поспешно укладывает пакет риса в пластиковый мешочек с эмблемой магазина и торопливо направляется к выходу. Шляпа у него по старой моде кокетливо сдвинута на бок, из нагрудного кармана пиджака торчит краешек белого носового платка, но плечи от стыда низко опущены. Нищета есть нищета. Ее нельзя прикрыть отглаженным носовым платком.

В Риме несколько сот тысяч пенсионеров. Они - одна из наиболее обездоленных групп населения. Размер пенсии не меняется в зависимости от роста стоимости жизни, а цены стремительно растут - на 15-20 процентов в год. Два-три года, и реальная пенсия наполовину снизилась. Если нет родственников, которые могли бы помочь, престарелого труженика ждет самая настоящая нищета.

Блеск нарядных витрин и низко опущенные плечи бедняка... Бедняки - это не только пенсионеры. Это и веснушчатый мальчишка, который, вместо того чтобы учиться в Школе, моет в баре посуду. Это и безработный, протирающий тряпкой стекла машин на перекрестке, надеясь получить от водителей монетку. Это и толпа юношей и девушек, мающихся в длинной очереди у дверей бюро по трудоустройству.

По данным Чензис (Центр по изучению социальных капиталовложений), в Италии около 800 тысяч семей имеют доходы ниже, чем в среднем в экономически слабо развитых странах.

В капиталистическом городе социальные контрасты на каждом шагу. Кварталы богатые и бедные. Элегантные, утопающие в зелени виллы и обшарпанные бетонные коробки "народных домов". Сияющие хромом "мерседесы" и потрепанные "чинквеченто" (маленькие "фиаты"). Пуленепробиваемые стекла роскошных ювелирных магазинов центра и развалы поношенной одежды на рынке в Порта-Портезе.

По средам на рынке в Риме 'рыбный день'

Контрасты даже там, где их не сразу разглядишь. Вот плывет вечером по улице нарядная толпа. Все вроде бы аккуратно, чисто одеты. Но, приглядевшись, замечаешь: на этой синьоре платье от Кардэна, настоящее золотое ожерелье искусных флорентийских ювелиров, туфли "Мадрас" из мягчайшей кожи ручной выделки, а на этой девушке курточка по дешевке из УПИМа, часики-штамповка, которые делают в подпольных мастерских Неаполя, грошовая сумочка из пластика, купленная на развале возле вокзала "Термини". Между этими женщинами - социальная пропасть.

Вот два уличных кафе. В одном кофе стоит 200 лир, пластмассовые столики, не очень свежий китель у официанта. В другом кофе стоит в несколько раз дороже. На столиках кремовые скатерти без единого пятнышка, нарядный официант сверкает витыми золотыми погончиками. А через квартал в сомнительном подвальчике пиццерия - деревянные щербатые столы, покрытые листом оберточной бумаги, дешевое вино в пыльном графине, скамейки вместо стульев, а на официанте - потертые джинсы.

Самое страшное не само неравенство, а непреодолимость классовых барьеров. Девушка в дешевой курточке из универсального магазина УПИМ никогда не будет носить платье от Кардэна, а парень, обедающий за столом, застеленным куском бумаги, никогда не сядет в "мерседес", разве только на место шофера. Правда, кому-то иногда удается выбиться в люди, но это исключение, которое только подтверждает правило.

Даже образование не дает возможности преодолеть стену классового неравенства. Сотни тысяч выпускников университетов не могут найти работу. Ее получают лишь те, у кого есть связи, чьи родители могут обеспечить им протекцию, пристроить на государственную службу, в собственное дело или в крупную частную фирму. Что бы ни говорили на Западе о "демократии", а богатые продолжают там оставаться богатыми, а бедные - бедными.

Течет по улицам Рима нарядная вечерняя толпа, но в ней идут люди, между которыми стоит невидимый, но непреодолимый барьер. Стена классового неравенства...

Жители Рима жалуются, что в городе очень шумно. Непрерывно гудит поток автомобилей, воют сирены полицейских и санитарных машин, грохочут отбойные молотки на дорожных работах, ревут сверхмощные мотоциклы "кавасаки" без глушителей, на которых носятся отпрыски богачей. Санитарный отдел Римского муниципалитета установил, что один только шум, производимый движением городского транспорта, составляет в среднем 65-70 децибелов - это значительно выше того уровня, который безболезненно может воспринимать человеческое ухо.

Но в Риме есть и немало тихих, спокойных мест, где кажется, что время остановилось. Много узких переулков, где не проехать машине, уютных двориков с фонтанчиками, старинных площадей, больше похожих на театральные декорации.

Старинные римские площади - островки какой-то особой жизни, одно из чудес "вечного города". Я любил приходить на площадь Испании весной, когда местные жители выносят из домов кадки с распустившимися азалиями и ставят их на ступеньки лестницы. Все вокруг словно купается в красно-розовой пене миллиардов свежих лепестков.

На этой лестнице из белого травертина, занимающей чуть ли не половину площади, идет своя, особая жизнь. Греются на ступеньках туристы, подставив горячему весеннему солнцу бледные лица, дремлют возле мольбертов уличные художники, раскладывают на одеялах свой нехитрый товар - проволочные браслеты, дешевые кольца, бусы из стеклышек, плетеные ремешки для часов - мелкие торговцу. Тихо плещется вода в мраморном фонтане-лодке, созданном фантазией Бернини, а со стороны церкви Тринита дей монти на вершине холма плывет колокольный звон - там замаливают свои и чужие грехи монахини из французского ордена Пресвятого сердца Иисуса...

Уличный художник. Рим

Об этой романтической площади снимают фильмы ("Девушки с площади Испании"), на ее лестнице объясняются в любви, а поэты сочиняют о ней стихи. Римский поэт Франческо Поссенти писал о ней:

 Приди сюда весной, под вечер...
 Чу! Перезвон волшебный с холма стекает,
 В душе таинственно рождая
 Спокойствие и мир.

Ощущение покоя и умиротворенности особенно сильно испытываешь в римские вечера, когда свежий ветер с моря разгоняет дневную духоту и уносит из города смрадные запахи бензинового перегара. В эти часы в квартале Трастевере, за Тибром, зажигаются огни бесчисленных ресторанов и тратторий. Столы выносят из душных комнат и ставят прямо на мостовую. В воздухе плывет негромкий говор, тихий перестук ножей и вилок. "О Рома миа белла!" - доносится откуда-то издалека страстный голос певца.

И не важно, что этого певца нанимают вскладчину хозяева ресторанов, что темнота и разноцветные фонарики не могут скрыть облупленные стены домов. Не портят настроение даже цены в меню, которые год от года становятся все внушительнее. В эти часы каждому, кто приходит сюда, жизнь кажется легкой, радостной и счастливой. Пусть хотя бы ненадолго исчезают все волнения, заботы и тревоги.

"Есть особое чувство Рима, - писал А. Муратов в своей замечательной книге "Образы Италии", - оно с трудом поддается определению, потому что слагается из повседневных и часто мимолетных впечатлений жизни в Риме. Оно растет с каждым новым утром, с каждым новым шагом, пройденным по римским улицам и окрестностям. Путешественники вдыхают его вместе с божественным, легким и солнечным воздухом Рима".

Эти слова написаны более 70 лет назад. Жители "вечного города" и туристы уже давно вдыхают не "легкий, божественный" воздух, а отравленный выхлопными газами автомобилей. Однако "чувство Рима", как я убежден, существует. Чем дольше живешь в этом городе, тем все отчетливее понимаешь, какой он громадно-необъятный, сложный и интересный. Об истории чуть ли не каждого дома, каждого камня можно писать книги, целые исследования. Чем больше его узнаешь, тем больше убеждаешься в том, как мало тебе известно. Каждая улица, каждая площадь, каждый переулок полны тайн и загадок. Много раз я ходил по площади возле Колизея и только через несколько лет заметил, что в ее центре есть круг, выложенный каким-то другим камнем. Что это? Почему? Оказалось, что это "мета суданте", буквально: место, куда приходят потные. Здесь когда-то был фонтан, в котором мылись гладиаторы.

У фонтана 'Баркачча' на площади Испании в Риме

Кстати, еще раз о римских фонтанах. Есть в городе громадные беломраморные фонтаны-дворцы, фонтаны-монументы вроде знаменитого фонтана Треви, куда перед отъездом из Рима бросают монетку, или фонтана "четырех рек" Бернини на площади Навона. Есть фонтаны-курьезы вроде фонтана "Баркачча" в виде мраморной лодки на площади Испании или сказочного тритона на площади Дель-Тритоне.

Милан. Знаменитый собор с мраморными шпилями

А римские обелиски? От 40-метровой колонны Траяна с барельефами из 2500 фигур до древнеегипетских обелисков, привезенных легионерами в период африканских походов. А римские церкви и соборы? Многие из них ничем не уступают музеям. В них можно увидеть скульптуры Микеланджело, картины Рафаэля. Необычен даже звон римских колоколов. Жители города утверждают, что колокола "разговаривают" между собой. Большой колокол собора Санта Мария Маджо-ре звучно объявляет: "Авемо фатто ли фачоли, авемо фатто ли фачоли!" (Мы сварили фасоль, сварили фасоль!) "Кон ке? Кон ке?" (С чем сварили? С чем сварили?) - торопливо спрашивают колокола собора Сан Джованни ин Латерано. "С лучком! С лучком!" (Кон ле кодикелле! Кон ле кодикелле!) - звенят колокола церкви Санта Кроче ин Джерусалемме. То, что этот звон - настоящая музыка, доказал еще Пуччини, использовав его в прелюдии к третьему акту оперы "Тоска".

Шедевры архитектуры Флоренции - купол собора Санта Мария ин Фьоре и колокольня Джотто

Можно без конца перечислять все те удивительные вещи, которыми полон Рим. Постепенно впечатления, наслаиваясь одно на другое, создают в душе то чувство восторга и преклонения перед этим необыкновенным городом, которое и называют "чувством Рима".

Но тогда почему же почти каждый при первом знакомстве с итальянской столицей испытывает разочарование? Мне тоже Рим поначалу не понравился, но я относил это за счет субъективных впечатлений, связанных с трудностями устройства на новом месте, дурной погодой и т. п. "Надо время, - пишет уже упоминавшийся Муратов, - чтобы испытать чувство Рима..."

Многие знаменитые люди прошлого были от Рима в восхищении. "О, Рим, ты целый мир!" - воскликнул очарованный "вечным городом" Гёте. Всю жизнь восхищался Италией и Н. В. Гоголь. Однако с тех времен город сильно изменился. Исчезли сады и виноградники на окраинах. На их месте еще в 70-80-х годах прошлого века выросли вереницы тяжелых и однообразных домов, которые сделали Рим похожим на другие западноевропейские столицы. А в нашем веке улицы заполнили лавины грохочущих автомобилей. Стены мраморных палаццо изуродовала назойливая реклама. Повсюду появились отделанные пластиком и никелем американские бары, а изящные силуэты акведуков, "сработанных еще рабами Рима", перечеркнули бетонные эстакады скоростных автострад.

Время не остановишь. Техника, прогресс неузнаваемо меняют облик городов, технический прогресс создает все более сложные проблемы в "вечном городе".

Об этом с тревогой говорил мне Джулио Карло Арган - первый мэр Рима, избранный в парламент по спискам Итальянской коммунистической партии.

- У Рима, - сказал он в одном из интервью, - много трудных и сложных проблем. Все возмущаются, например, грязью на улицах, но сами жители мало что делают, чтобы в столице было чище. В Риме до сих пор сохранилась традиция - в ночь под Новый год выбрасывать из окон на улицу старые вещи: мебель, негодную посуду, всякую рухлядь. Утром первого января по некоторым районам города невозможно проехать. Улицы завалены мусором, усыпаны битым стеклом. Но и в другие дни кое-кто поступает не лучше. Что же делать? Увеличить в четыре раза штаты мусорщиков? Но откуда взять для этого деньги? Может быть, как предлагают, печатать в газетах фамилии наиболее злостных нарушителей? Штрафовать их? Но штрафы не помогли 200 лет назад, помогут ли сейчас? - мэр разводит руками и сокрушенно вздыхает.

Мусор на улицах всего лишь одна из проблем муниципалитета. Очень тяжело обстоит дело с жильем. Сотни лет Рим застраивался хаотически, без всякого плана. Огромный ущерб нанесли городскому хозяйству христианские демократы, которые управляли столицей более 30 послевоенных лет. Газеты окрестили этот период "секондо сакко ди Рома" (второе разграбление Рима) по аналогии с разорением "вечного города" варварами. Столица была фактически отдана на откуп строительным спекулянтам. А им было выгодно строить дома для богачей. Трудовой же люд Рима остался без нормального жилья. В результате сейчас около 200 тысяч римлян живут в бараках. 52 процента квартир не имеют ванн, 72 процента лишены центрального отопления, а в 17 процентах домов "удобства во дворе".

Детство на мусорной свалке. Квартал Тестаччо

Целые кварталы, такие, как, например, Мальяна, построены с грубейшими нарушениями градостроительных норм. Дома стоят впритык друг к другу, нет ни скверов, ни дворов. Дети играют на проезжей части, среди автомобилей. Ко многим улицам до сих пор не подведены водопровод и канализация. Есть кварталы, построенные ниже уровня Тибра, где во время дождей из кранов вместо воды течет грязь.

- С урбанистической точки зрения современный Рим - чудовищный город, - продолжает Джулио Арган, который до того, как стать мэром, долгие годы работал историком-искусствоведом и считается одним из крупнейших знатоков столицы. - Многие годы он рос и развивался без плана. В нем невероятно трудно найти не только жилье, но и работу. Помимо строительной, в городе почти нет никакой другой крупной индустрии. Это город министерств, чиновников и бюрократов, а простому народу в нем приходится очень нелегко.

Точку зрения Джулио Аргана разделяют многие другие жители Рима, видные деятели культуры. "Обшарпанным и расхлябанным" назвал его писатель Альберто Моравиа в своей книге "Против Рима". Поэт Эудженио Монтале объявил, что "Рим - это задворки Европы", а писатель Гоффредо Паризе утверждал, что итальянскую столицу можно сравнить "с каким-нибудь городишком в Турции". Острые на язык жители Тосканы сочинили в свое время едкую эпиграмму:

 Сидит немало дураков по городам своим, 
 Но тот четырежды дурак, кто уезжает в Рим?"

Но вот парадокс. Как бы ни ругали столицу ее жители и их соседи, "вечный город", словно магнит, притягивает к себе людей со всего света.

Почему? На этот вопрос трудно дать однозначный ответ. Что касается туристов, то их влекут развалины Форума, Колизей и другие памятники древности, которыми так богат "вечный город". Но что находят в нем те, кто остается в нем навсегда? Почему об этом городе создано столько легенд? Почему Гёте воскликнул, уезжая из Рима: "Кто видел Италию, и особенно Рим, тот никогда не будет совсем несчастным!"? И в чем, наконец, это "чувство Рима", о котором упоминает Муратов? Да и есть ли оно?

Ларго-Арджентина - развалины одного из римских форумов

Я задал этот вопрос Джулио Аргану, но он покачал головой: "Чувство Рима? Не знаю... Вероятно, это любовь к городу? Я прожил в нем почти всю жизнь и воспринимаю его как часть самого себя. А сказать, что я люблю самого себя, будет нескромно. Для меня Рим - это... - Арган задумался и подошел к распахнутому окну. - Рим - это Рим? Вот посмотрите, здесь каждый камень - история, каждый камень дышит. Вы чувствуете? Это - аромат истории, аромат веков!"

За окном муниципального дворца, выходящим на изумительную по красоте площадь Кампидольо, тихо умирал день. Теплый ветерок лениво шевелил бордовые с желтым муниципальные флаги на палаццо "Дей сенатори". Лучи заходящего солнца золотили изумрудную плесень на гриве бронзового коня и на плечах оседлавшего его всадника - императора Марка Аврелия. Это единственная конная статуя, сохранившаяся со времен Древнего Рима. После краха империи "языческие" памятники безжалостно уничтожались, но Марка Аврелия ошибочно приняли за императора Константина, сделавшего христианство официальной религией, и благодаря этому он уцелел.

О площади Кампидольо на Капитолийском холме можно рассказывать бесконечно, ведь здесь, согласно легенде, был основан "вечный город". Кампидольо - самый высокий из семи холмов Рима. Благодаря своим обрывистым склонам он превращался в неприступную крепость, что, вероятно, и послужило причиной того, что это место было выбрано для "местожительства" первыми римлянами. Здесь при раскопках нашли черепки керамической посуды, относящиеся к XIV-XIII векам до н. э., - самые древние из обнаруженных на территории Рима.

Сами римляне, хотя и гордятся своим легендарным прошлым, охотно над ним подшучивают. "Рим стал великим городом по очень простой причине, - с улыбкой говорят они. - Дело в том, что нашим школьникам в те времена не надо было учить латинский язык - он был их родным. В противном случае у них просто не было бы времени, чтобы завоевать полмира и создать удивительную цивилизацию".

Со своим прошлым римляне никогда не расстаются. Они живут среди него, и оно живет в них. В центре города дома построены прямо на фундаментах древних храмов, лепятся к обломкам старинных терм и дворцов, а некоторые жилые здания целиком сложены из остатков мраморных плит и колонн. В средние века по приказу пап и князей не только с Колизея, но и с других "языческих" памятников безжалостно сдирали мраморную облицовку и пережигали ее на известь. Особенно усердствовало в этом знатное семейство Барберини. В Риме до сих пор вспоминают: "То, что не успели разрушить в Риме варвары (по-итальянски "барбари"), то уничтожили Барберини!"

Но и в более поздние времена обломки античного Рима продолжали служить строительным материалом. При сооружении сравнительно еще "новых" зданий нередко использовали мраморные плиты из императорских гробниц, которым место в музеях; в подъездах некоторых домов стоят бюсты древнеримских императоров, полы в частных виллах нередко выложены мозаикой, украденной из Помпей или Остии-Антики, а во многих дворах валяются обломки великолепных мраморных колонн, на которых лениво греются на солнце откормленные кошки.

В Музее истории Рима есть фотографии, показывающие, каким был город сто лет назад, когда еще не начинали в массовом масштабе раскопки. Он мало похож на нынешний. Многие памятники еще были скрыты под слоем земли. Слава древним архитекторам и строителям города! Они строили и в самом деле на века. Сохранившиеся до наших дней сооружения возводились из узких, хорошо обожженных "римских" кирпичей, которые скреплялись крепчайшим раствором и клались в несколько рядов - в некоторых местах до 20 кирпичей в ряд. Мрамор почти везде ободрали, но прочные стены остались.

Однако сейчас у древнего Рима появились новые страшные враги: машины и смог. От непрерывной вибрации грунта, вызванной потоком автотранспорта, фундаменты многих древних зданий стали разрушаться. От изумительной по красоте арки императора Константина откалываются куски, зазмеились трещины по бесценным фризам колонны Траяна, даже на несокрушимых стенах Колизея появились трещины.

Губителен для мрамора дворцов и памятников так называемый каменный рак, который образуется от смеси выхлопных газов автомобилей и копоти сотен тысяч работающих на солярке отопительных систем. Этот "рак", как установили ученые, глубоко проникает в поры мрамора, делая его хрупким, как стекло. Как бороться с "каменным раком", никто пока не знает.

За последние годы, особенно после того как к власти пришел левый муниципалитет, в Риме многое сделано для спасения бесценных памятников прошлого. Чтобы предотвратить вибрацию зданий, создано несколько "пешеходных островков", например запрещен проезд машин возле Колизея и Арки Константина. Многие монументы, находящиеся в особо критическом состоянии, реставрированы; ведутся работы по спасению мраморных памятников от губительного "каменного рака".

В перспективе предстоит сделать еще больше. Но на это нужны деньги, новые ассигнования, новые специалисты, а в стране не хватает жилья, многие здания обветшали и требуют ремонта. Надо думать о том, как помочь тем, кто живет в бараках и домах, где нет элементарных удобств, как сделать так, чтобы никому зимой не было холодно. А сколько транспортных проблем!

Рим - это не только прошлое. Рим - не музей под открытым небом. Это современный город, где люди живут, работают, страдают, где они ведут борьбу за лучшее будущее. Приятно, конечно, когда в стену твоего дома вмурована плита из древней гробницы, а из окна можно увидеть Колизей. Но если при этом в доме нет отопления, нечем оплачивать счета за газ и свет, а на работе готовятся массовые увольнения, то тут уж не до архитектурных красот.

Осенью, когда рабочие и служащие заключают новые трудовые соглашения, город захлестывают потоки демонстраций, заполняет море красных знамен. На древних площадях кипят бурные митинги. Трудящиеся требуют решения неотложных экономических и социальных проблем: обеспечения работой, повышения заработной платы, борьбы с инфляцией, преодоления кризиса.

'Требуем реформ!', 'Снизить цены на лекарства!' - митингуют пенсионеры на улицах Рима

Мой друг, ветеран Итальянской компартии Паоло Роботти говорил мне: "История Рима длиннее и богаче, чем у других городов, да и памятников в нем побольше. Но дело не только в этом, ведь каждый город - это прежде всего его жители. В Риме жили и сейчас живут необыкновенные люди. Здесь творили, например, Микеланджело и Рафаэль, а сейчас работают известные во всем мире художник Гуттузо, скульптор Манцу, писатель Моравиа, кинорежиссер Феллини. В прошлом веке жители города мужественно боролись за объединение Италии, а в годы второй мировой войны сражались против гитлеровцев. Сейчас его рабочие, служащие, студенты, домохозяйки ведут не менее трудную борьбу за лучшее будущее. В авангарде идет партия коммунистов - самая большая на Западе, и ее штаб-квартира находится в Риме".

Да, Рим - это еще и город труда, город борьбы. У него необыкновенная история, история стремительных взлетов и небывалого расцвета, ужасных падений и драматических катастроф. А сегодня в нем снова кипят страсти, снова идет острейшая борьба старого и нового. Рим - это город, где с необыкновенной силой ощущаешь связующую нить мировой истории, можешь собственными руками потрогать ее камни, своими глазами увидеть ее истоки и ее славу и вдруг разом понять, в каких чудовищных муках она рождалась, какими трудными путями шла страна и какие мучительные испытания еще у нее впереди. Чувство Рима - это чувство тесного единения с историей, чувства такого полного и сильного, какое, наверное, нельзя испытать ни в одном другом городе мира. Здесь словно сразу живешь и в прошлом и в настоящем, здесь ясно, как нигде, ощущаешь, что каждый человек и его судьба - частица общей истории человечества...