И еще раз о контрастах

Во время одной из поездок по горным районам Ливана у нас испортилась автомашина и пришлось на три часа задержаться в селе Баабда.

По тихим улочкам бродили куры. На пороге ветхого дома перед деревянным ткацким станком сидела косматая старуха. Она размеренно крутила ногой перекладину педали; станок скрипел, дрожал, и челнок с жужжанием бегал взад и вперед по основе. В качестве грузила к основе был Прикреплен камень, который оттягивал разноцветную, как радуга, ткань. Я долго наблюдал за работой ткачихи. Мягкую бархатистую материю, изготовленную таким примитивнейшим способом, широко применяют в ливанских селах: из нее шьют национальные одежды, делают покрывала, драпируют некрашенные стены жилищ. Но пусть у читателя не создается впечатления, что ткацкое производство в Ливане представлено лишь самодельными орудиями. Да, средневековый расшатанный ткацкий станок здесь пока еще живет, но живет он наряду с новейшим текстильным оборудованием так же, как и деревянная соха уживается рядом с трактором. Наиболее крупным текстильным предприятием страны является комбинат "Ассейли", расположенный в Джадиде, предместье Бейрута. На комбинате производится переработка хлопка, изготовление пряжи, ниток, всевозможных хлопчатобумажных тканей. 2 тысячи рабочих, 300 ткацких станков, 50 тысяч веретен - таково оснащение предприятия мощностью до 15 миллионов метров тканей в год. Этот комбинат один мог бы полностью удовлетворить потребности ливанцев в хлопчатобумажных тканях. Но... и здесь есть свое "но". Из-за непосильной конкуренции со стороны буквально всех стран мира национальная текстильная промышленность Ливана находится в загоне. Комбинат "Ассейли" ежегодно выпускает всего лишь около 3 миллионов метров тканей,

то есть работает на 20 процентов своей мощности. Мелкие текстильные предприятия вынуждены перед лицом жестокой иностранной конкуренции вообще свертывать производство... Если еще в 1956 году в стране действовали 26 хлопчатобумажных фабрик, то к концу 1960 года их оставалось 22.

Весьма характерна в этом отношении судьба "Леньер Насиональ" - фабрики по выработке шерстяных тканей. Фабрика была создана ливанскими капиталистами в годы второй мировой войны, когда импорт шерстяных тканей из-за границы был затруднен. В то время Ливан представлял собой единое экономическое целое с Сирией (товары из одной страны в другую ввозились и вывозились беспошлинно). Поэтому основатели предприятия рассчитывали снабжать своей продукцией сразу и Ливан, и Сирию. Но когда фабрика была, наконец, построена, коммерческим порывам не суждено было свершиться. Беспрепятственное проникновение иностранных тканей в Ливан, расторжение таможенного союза с Сирией, а также отсутствие элементарной поддержки со стороны властей оказались роковыми для молодого национального предприятия. Имея производственную мощность в 1,5 миллиона метров тканей в год, фабрика выпускает не более 200 тысяч метров. В последние годы Советский Союз стал покупать у "Леньер Насиональ" высококачественный габардин, что позволяет предприятию преодолевать трудности в сбыте этого товара. Бейрутская газета "Аль-Амаль" писала: "Если бы не Советский Союз, который закупает одну треть годовой продукции нашей национальной шерстоткацкой фабрики, то ее пришлось бы закрыть, так как местный рынок наводнен иностранными тканями".

Кирпичные корпуса "Леньер Насиональ", обнесенные забором, расположены на окраине столицы. В каждом помещении совершается определенный этап процесса 'изготовления ткани. В одном корпусе сортируют и обрабатывают пряжу, импортируемую из Англии и Австралии, в другом - стучат станки, и тонкие шерстяные нити свиваются в плотную белую ткань. В следующих корпусах последовательно производится окраска тканей, сушка, отглаживание и упаковка в овальные рулоны с пломбами и эмблемой фабрики.

Ткани отличаются высоким качеством, разнообразием выделки и рисунка. О том, каково состояние дел этого предприятия, без излишних расспросов можно понять при посещении ткацкого цеха. Большинство станков бездействует, слоем пыли покрыты детали машин. На фабрике занято 175 рабочих, тогда как при полной ее загрузке их могло бы быть в три раза больше.

Таковы контрасты и противоречия в экономике. Текстильная промышленность Ливана потенциально способна полностью обеспечить население всем необходимым, но с каждым годом возрастающая конкуренция заграничных тканей ведет к ликвидации этой отрасли национальной экономики. От всевозможных импортных тканей ломятся полки лавок. И в то же время далеко не все граждане Ливана имеют возможность приобрести хотя бы самый дешевый отрез на костюм. Жизненный уровень феллахов настолько низок, что им ничего не остается, как носить самотканую одежду. Поэтому музейная редкость - деревянный ткацкий станок - еще несет свою службу в горах Ливана.

Однако ливанцы любят и новинки. Они стараются по мере возможностей применять у себя новшества и достижения современной техники. Но общую экономическую отсталость страны невозможно преодолеть путем приобретения за Праницей нескольких машин или даже заводов. К тому же, не имея собственных технических кадров, ливанцы одновременно с импортом оборудования вынуждены приглашать и иностранных специалистов. Острая нехватка национальных кадров снижает производительность труда во всех отраслях экономики. Зачастую даже самая последняя новинка технической мысли в ливанских условиях используется не в полную мощность и оттого не дает нужного экономического эффекта. Современная техника Запада и крайне примитивные, допотопные методы и орудия встречаются в Ливане в одно и то же время, в одном и том же процессе труда. Взять хотя бы экспорт цитрусовых...

Обработка и подготовка апельсинов для вывоза за границу - это своеобразная, сугубо специфическая отрасль в ливанской экономике. После того как плоды срезаны с деревьев, их сортируют по величине и качеству, очищают от возможных вредителей, завертывают в тонкую папиросную бумагу и упаковывают в ящики. Все это до недавнего времени делалось вручную. В каком-нибудь полутемном ангаре на цементном полу работали десятки поденщиц в возрасте от шести до шестидесяти лет... Круглые сутки, сменяя друг друга, ворошили они горы плодов, сортируя их и укладывая в сосновые ящики. Предприниматели переходят сейчас на новые методы. Калибровка цитрусовых "на глазок" заменяется специальными автоматизированными установками. Фрукты подвергаются также обработке особым химическим раствором, что предотвращает их от порчи и позволяет транспортировать на дальние [расстояния. И вместе с тем...

В городе Тараблюс, после осмотра в действии установки для обработки апельсинов, ее владелец повез нас в порт, где шла погрузка товара на пароход. Море у города мелкое - видно дно, и корабли становятся на рейд километрах в пяти от берега. Ящики с апельсинами грузили на баржи и везли в открытое море, где перегружали на судно. От автомашины до баржи ящики носили босые, изнуренные грузчики. На спине у каждого - два сорокакилограммовых ящика. На своем пути они должны были пройти по узкой доске, круто поставленной вниз с каменного мола на дно баржи. Один из грузчиков - лысый щуплый старик - тащился с пятипудовой ношей на плечах. На него было больно смотреть. Его голые заскорузлые ноги замедляли шаг, приближаясь к шаткой доске. Прежде чем ступить на нее, он некоторое время топтался, как бы ища другого хода. Но сзади шла, напирая, вереница людей - таких же, как он, усталых, нагруженных тяжестью. Медлить было нельзя. И старик ставил дрожащую ногу на гладкую, крутую, как детская горка, доску. Пальцы ног судорожно сжимались, словно стараясь впиться в скользкое дерево... Шаг, другой, третий - прошел!

Погрузка цитрусовых на баржу

Я спросил - нельзя ли сделать перекладины или поставить рядом хотя бы еще одну доску. "Зачем? - возразил мне представитель фирмы. - Они ведь к этому привыкли". Да, действительно, капиталисты-предприниматели привыкли по-фараоновски эксплуатировать человека. Они заботятся о модернизации своих предприятий лишь для того и в тех случаях, когда это сулит повышенный доход. Но ничего не будет делаться для облегчения труда рабочего, грузчика, батрака. "Они ведь к этому привыкли!" - невозмутимо отвечают депутаты, когда кто-то жалуется на невыносимые условия жизни. "Они ведь к этому привыкли..." - с милой улыбкой возражают изысканно одетые финансовые тузы, поправляя белую хризантему в петлице. И хочется сказать: "Нет, господа, это вы привыкли к попиранию прав человека, к жестокой его эксплуатации".

В Ливане проживает 1,5 миллиона ливанцев. Вне Ливана проживает также 1,5 миллиона ливанцев. Чем же объяснить такое необычное явление, что эмигрантов, рассеянных по всему свету, столько же, сколько и местного населения? Буржуазные социологи приписывают ливанцам какие-то особенные, врожденные качества: любовь к путешествиям, стремление к перемене мест. Я далек от того, чтобы разделять эту точку зрения. Наблюдения и знакомство с условиями жизни ливанского народа подсказывают иной вывод...

В Ливане около 2 тысяч больших и малых деревень. Каждая имеет свое название и свою специализацию. Есть и такие, которые прозваны "Канадская", или "Португальская" и которые живут исключительно за счет денежных переводов своих родственников из Канады или Португалии. В высокоразвитых капиталистических странах разорившееся и безземельное крестьянство уходит в город в поисках работы на предприятиях. Ливан - экономически отсталая страна, и бедный крестьянин в городе может пополнить собой лишь армию бездомных и нищих. Голод и отчаяние выталкивали феллахов с родных мест, и они шли к морю, покупали на последние деньги билет третьего класса и покидали родные берега. Эмигрировала в основном молодежь, поэтому какая-нибудь "Аргентинская" деревня (название говорит о том, что ее переселенцы обосновались в Аргентине) напоминает приют для престарелых, кое-как доживающих свой век. Наиболее интенсивной эмиграция была в 20-30-х годах. В последнее же время она заметно сократилась, хотя положение народа нисколько не улучшилось. Просто некуда стало эмигрировать - капиталистический мир переживает один кризис за другим, и армия собственных безработных в каждой стране растет изо дня в день. В Латинской Америке, в Африке, во многих странах Ближнего и Среднего Востока и даже в Японии существуют ныне ливанские колонии. Ежегодные денежные переводы эмигрантов в Ливан исчисляются примерно в 200 миллионов ливанских лир. Эта сумма превышает стоимость товарного экспорта Ливана за один год. Поступления от эмигрантов являются важным источником для покрытия хронического внешнеторгового дефицита Ливана.

Таким образом, "теория" о любви ливанцев к странствиям далека от истины. Беспросветная нужда, безвыходность заставляют 1,5 миллиона ливанцев бродить по свету. Земельный голод гнал целые села за моря и океаны, на чужбину. Земельный голод... Неужели вся земля в Ливане полностью используется? Такой вопрос я задал председателю бейрутской Торговой и промышленной палаты Абд аль-Ваххабу Рифаи. Мы сидели в его кабинете на улице Аллемби. Августовская жара плотной влажной массой наполняла комнату, и полдюжина разнокалиберных вентиляторов жужжала вокруг нас. Рифаи - грузный, но на удивление энергичный, непоседливый человек - вскочил со своего кресла и заходил по комнате.

- Взгляните сюда! - он ткнул толстым пальцем на карту Ливана, висевшую на стене. - Взгляните! Здесь и здесь - неосвоенные земли. Целина! Но целина, пригодная для обработки. А сколько всего таких земель в Ливане? Не знаете? Так я вам скажу. Двести тысяч гектаров! Да, печально, но это факт...

Таков еще один парадокс Ливана. Полстраны отправилось на чужбину, чтобы не умереть с голоду, тогда как в самом государстве пустуют сотни тысяч гектаров пригодных для посевов земель. Принадлежат эти "законсервированные" земли крупным помещикам и государству, которые не стремятся к их освоению, а если и осваивают, то весьма незначительные площади. Крестьяне-арендаторы не в силах этого сделать, ибо не имеют ни средств, ни орудий для вспашки целины и ее ирригации.

Корень зла ливанские власти видят в нехватке капитала, способного оживить промышленность, поднять сельское хозяйство. И правительство обращается к США за "помощью", которую Америка отпускает в год по чайной ложке, требуя взамен политических уступок, льгот и привилегий. И это в то время когда в самом Ливане сконцентрированы огромные капиталы: общая сумма банковских вкладов оценивается в 1,5 миллиарда ливанских лир! Имея столь колоссальную наличность денежных средств у себя в стране, ливанское правительство тем не менее протягивает руку за океан, выпрашивая горсть долларов. Парадокс? Да. Ведь парадоксы свойственны Ливану... Но все имеет свое объяснение. Основные капиталы находятся в сейфах иностранных банков... Для подъема экономики нужны долгосрочные кредиты. Банки таких кредитов не дают. Во-первых, не заинтересованы в развитии ливанского хозяйства, во-вторых, предпочитают ссужать кредиты краткосрочные, что дает быстрый оборот капитала. Иными словами, для них чужды национальные интересы Ливана. Один из ливанских коммерсантов задумал построить бумажную фабрику - развитие печатного дела в стране сулило хороший сбыт бумаги. Он долго и безуспешно обивал пороги банков - денег ему никто не дал. Западноевропейские страны с большим барышом продают ливанцам свою бумагу и бумажные изделия, и поэтому их банки в Бейруте имеют твердую инструкцию - не допускать...

Иностранные государства представлены в Ливане не только дипломатическими миссиями и банками. На территории страны находятся два нефтеперегонных завода, принадлежащих США и Англии. Снабжение нефтепродуктами и распределительная сеть, вплоть до бензоколонок, - в руках нефтяных монополий. Крупнейшее винодельческое хозяйство "Ксара", табачная монополия "Режи де таба", радиовещательная компания "Радио-Ориен" принадлежат французам. "Банк Сирии и Ливана", выполняющий функции государственного, являясь французским предприятием, ведает всей денежной системой республики. В то время, когда ливанское правительство, подолгу заседая, изыскивает средства для оздоровления национальной экономики, золотыми ручьями текут и утекают из Ливана в Париж, Вашингтон и Лондон доходы иностранных компаний...

Ливан - солнечная страна. Ливанцы - трудолюбивые, мужественные люди. Они не покорились ни турецким завоевателям, ни французским оккупантам, ни американским десантникам. Своим упорным мирным трудом они покорили горы, сделав их цветущим садом, и подчинили себе море, заставив его отдавать свои богатства... Близко узнав этот талантливый народ, веришь в то, что он обязательно добьется своего полного освобождения. Придет то время, когда ливанцы впишут еще одну каменную страницу своей истории в горном ущелье реки Нахр аль-Кяльб. Что это. будет за страница - мы пока не знаем...