Молоко Раджкота

28 декабря. В Бомбее мы пробыли всего несколько часов. Это вполне современный город, расположенный на берегу залитой солнцем бухты. Надменный английский памятник напоминает, что раньше здесь находились ворота в Индию - страну света и пальм. Долго, очень долго в этой стране царили сумерки. Теперь они отступают, исчезают. Индия поднимает голову, и скоро наступит день, когда она озарит ярким светом омывающие ее моря.

За два часа самолет доставил нас в Саураштру. В течение двух лет правительство и бригада Всемирной организации здравоохранения, под руководством двух врачей - советской и индийской женщин, наблюдают здесь за охраной здоровья матери и ребенка. На санитарную охрану младенчества обращено особое внимание "Фонда помощи детям ООН". Различные международные организации также оказывают материальную поддержку в этой области.

Здоровье детей во всем мире связано с решением проблем питания и санитарии. Во всех таких мероприятиях медицина занимает второстепенное место. Речь идет о том, чтобы прежде всего предоставить матерям, первым помощницам врача, средства для питания детей, обеспечить нормальную семейную жизнь. Нет помощи более гуманной и более способствующей знакомству с народами.

Саураштра - район, находящийся на широком полуострове. Полуостров расположен на севере континента, против западной границы с Пакистаном. Эта провинция Индии значительно отличается от остальных. Горизонты здесь еще более светлые, а юг полуострова I покрыт густыми лесами. Это единственное место в Азии, где водятся львы. Леса объявлены заповедными. Ганди, апостол непротивления, родился в Порбандаре, неподалеку от этих лесов. Саураштра - сельскохозяйственный район, жители его не отличаются зажиточностью. Однако, несмотря на то что население городов многочисленно, а ресурсы ограниченны, на полуострове нет той нищеты, с какой нам приходилось сталкиваться - на континенте. В Раджкоте - городе, в котором мы очутились, тихая, почти сонная жизнь. Оглушенный за последний месяц шумом толпы, я наслаждаюсь покоем. Мы снова попали в ясную зиму севера.

Женщина-врач, приехавшая из Советского Союза, совместно с индийским врачом, также женщиной, возглавившая работу по охране материнства и младенчества, необычайно увлечена своим делом. Она долго работала в Киргизии и рассказывает, что в годы гражданской войны ей не раз приходилось скакать верхом навстречу вражеским бандам. Такое богатое приключениями медицинское прошлое как нельзя более подходит ; для работника Саураштры. Конечно, жизнь здесь спокойна, но борьбы не меньше.

Представительнице советской медицины по приезде сюда пришлось все или почти все создавать заново. Сегодня усилиями ее и членов санитарной бригады, благодаря материальной помощи индийского правительства и "Фонда помощи детям ООН", в Саураштре функционируют девятнадцать лечебных пунктов. Постепенно сеть поликлиник и их филиалов стала покрывать весь полуостров. Здесь открыты четыре родильных дома. Родильный дом в Раджкоте, как и в Бхавнагаре, рассчитан на сто рожениц. В каждом из этих двух лечебных учреждений сорок коек предназначены для больных детей. Однако мое внимание привлекает главным образом психологическая сторона работы, проведенной бригадой Всемирной организации здравоохранения. Речь шла о том, чтобы в какой-то мере просветить население деревень, в первую очередь матерей, добиться того, чтобы санитария и гигиена вошли в их жизнь. В Индии, где кредиты ограничены, а квалифицированного персонала недостаточно, создать поликлинику, а также подготовить сестру милосердия или акушерку - все равно, что совершить героический подвиг. Но еще больше времени, терпения и изобретательности требуется на то, чтобы приучить жителей являться на консультацию к врачу каждый раз, когда это необходимо для здоровья взрослого или ребенка.

Советский врач и ее индийская коллега ведут разъяснительную работу на собраниях. Они считают, что пропаганду медицины в деревнях следует проводить в праздничной обстановке.

Члены санитарной бригады, запасшись патефоном, приезжают в какую-нибудь деревню и располагаются прямо под открытым небом. Музыка привлекает жителей. Их призывают украшать свои жилища. Семья, чей дом убран красивее и чище других, получит премию. Через некоторое время, когда деревенские жители совсем освоятся с приезжими, переходят к выступлениям. Речь идет о том, чтобы простым, понятным языком рассказать, какую пользу приносят санитарные школы, и преподать основы гигиены.

Затем члены бригады обходят дома, осматривают детей, изучают условия жизни каждой семьи в отдельности и дают советы. Подобные визиты повторяются и после отъезда бригады: персонал каждой медицинской школы отдает часть своего времени такой разъяснительной работе среди населения.

Мы отправляемся в один из недавно открытых диспансеров. Он расположен на окраине Раджкота. У дверей собрались ребятишки. Я наклоняю голову, чтобы принять традиционное ожерелье из индийских гвоздик, которое держит одна из девочек. Мне не особенно нравится запах этих оранжевых цветов, символизирующих в Индии непрестанное поминовение усопших. Я ощущаю на шее прохладу, неожиданную для полуденного зноя. Советская женщина-врач смеется, увидя меня в таком украшении. У нее на шее тоже две гирлянды гвоздик. Я улыбаюсь в свою очередь.

- Пошли, - говорит она на своем воркующем, но четком английском языке. - Вначале осмотр, потом молоко.

Пробившись сквозь толпу детей, врач входит в диспансер. Сестры в белых сари окружают ее и сопровождают в комнатку, служащую кабинетом врача. Я иду следом. Дети, которых нам показывают, здоровы. После открытия санитарных пунктов детская смертность в Саураштре значительно сократилась. Основной проблемой стало питание. В районе мало скота. В настоящее время американский специалист в соответствии с программой помощи слаборазвитым странам изучает возможности развития в этих местах скотоводства. А пока достать молоко почти невозможно, и стоит оно полрупии литр - половину дневного заработка рабочего. Время от времени диспансеры снабжаются порошковым молоком, получаемым от "Фонда помощи детям ООН".

В соседней комнате раздают детям такое молоко. Сидя рядком на полу, детишки пьют из жестяных мисок. У моих ног один из них с черными, еще не отросшими волосами, наполовину погрузил лицо в миску, которую держит обеими руками. Капли молока с чарующей размеренностью сбегают с подбородка ребенка и падают на голую ножку. Трогательная картина, озаренная самым чистым светом международной солидарности, избавляющая нас от стыда, испытываемого при виде голода. Но я знаю, насколько случайна эта трогательная картина, и с сожалением отношусь к странам, которые успокаивают свою совесть тем, что посылают молочные подачки.

Несистематическое и не удовлетворяющее нужд снабжение порошковым молоком детей слаборазвитых Стран - вот плод моральных принципов, которым нельзя дать иного названия, как лицемерие. Это самая неразумная форма помощи из всех существующих. Даже если бы такое снабжение было, организовано безупречно, в слаборазвитых странах каждому ребенку в лучшем случае доставался бы стакан молока в неделю. А как быть в тех многочисленных деревнях, где нет никого, кто мог бы научить матерей дозировать, разводить сухое молоко, кипятить воду, в которую его надо высыпать? По неведению матери готовят чуть ли не кашу. Гастроэнтерит грозит в несколько дней убить и без того ослабленного новорожденного. Не разумнее ли было бы вместо порошкового молока давать правительствам слаборазвитых стран деньги на разведение скота и создание молочных ферм? Я знаю ответ на этот вопрос: в некоторых капиталистических странах имеются излишки молока. Фермеры составляют политическую силу, правительству нежелательно восстанавливать их против себя. Скупая излишки молока у фермеров, можно поддерживать равновесие в экономике, сохранять мир внутри страны и в то же время разыгрывать роль сердобольной нации.

Проблема молока заслуживает серьезного изучения. Вследствие недоедания и болезней материнское молоко сплошь да рядом теряет свои целебные свойства, а то и вовсе пропадает. В результате возникает сложнейшая проблема питания новорожденных. При отсутствии животного молока жизнь ребенка подвергается угрозе. Организация производства молока требует многолетних трудов. Вот почему некоторые научно-исследовательские учреждения в настоящее время изучают возможность замены молока синтетическими препаратами, содержащими те же элементы (например, таким, как рыбный порошок).

Черноволосый малыш продолжает пить молоко. На его подбородке наливается и падает, вновь наливается и снова падает белая капля. Мы, взрослые, смеемся. И вместе с нами смеются дети, допившие свое молоко.

Выходим из диспансера. Дети, толкаясь, провожают гостей. У дверей нас ожидает делегация ответственных лиц. Все они - подметальщики улиц. Целый квартал заселен этой категорией слуг, не последней на много-ступенчатой иерархической лестнице обслуживающего персонала Индии, на верху которой разместились полные достоинства слуги в белых тюрбанах.

Вот еще одна деталь, помогающая понять этот народ, сложную структуру индийского общества. Уметь подметать, убирать в доме - настоящая специальность, профессия, несомненно, богатая традициями, особыми приемами, которые можно довести до совершенства. Феодальное и колониальное прошлое приучило большую часть этого народа к тому, чтобы усматривать идеал своего общественного положения в роли слуги. Обслуживание возведено в ранг искусства.

Несмотря на достижение Индией независимости и установление в стране демократии, традиционная структура общества пока еще сохранилась. Слуг по-прежнему много, и они по-прежнему горды своим положением. Только теперь они знают, что являются свободными людьми. Скажем так: они подметают улицы без тревоги в душе.

Подметальщики Раджкота пришли выразить нам свое удовлетворение. Всем ли они довольны? Конечно, нет. Жизнь еще тяжела. Они довольны, что их дети уже не умирают или умирают не так часто. Поэтому они смеются, словно сыграли шутку с несчастьем. Несчастье знает немало других лазеек, но в конце концов оно проиграло очко.

Некоторые из этих людей напоминают французских гребцов-спортсменов: у них такие же черные усы, такая же белозубая улыбка. И скоро здесь станут досыта есть. Мы с теплотой говорим о Неру, о кампании за внедрение общинного землепользования.

Подметальщики Раджкота продолжают улыбаться, болтать, но вдруг толпа вокруг нас медленно расступается.

Почему эта женщина едет прямо на нас? Ведь площадь вокруг диспансера широка. В надежде получить молоко? Увы, запоздалая надежда. Впрочем, для этой женщины уже не осталось никаких надежд. Она толкает высокий черный велосипед, поддерживая его за руль и седло, большой мужской велосипед, на котором сидят верхом двое детей - мальчик и девочка. На вид им можно дать лет по девяти-десяти. Они держатся очень прямо, силясь сохранить равновесие; у них задумчивые лица слепых, бодрствующих во сне.

- Дети не видят, - тихо объясняет мне индийская девушка-санитарка. - Знаете, недоедание, авитаминоз... Теперь уж ничего не поделаешь.

Вокруг велосипеда, такого черного, большого, медленно-медленно ползущего по жаре, продолжают кричать и смеяться дети. Лица обоих маленьких слепых подергиваются. Должно быть, шум их пугает, они начинают плакать, как плачут все дети мира - обливаясь неподдельными слезами, всхлипывая... Только у этих несчастных детей не по возрасту узкая грудь.

Заметив, что два маленьких слепца плачут, другие дети принимаются шуметь пуще прежнего и смеяться еще громче. Слепые дети не понимают, что сейчас не время плакать. Женщина старается утешить их, успокоить. Здесь никто их не обидит. Здесь раздают молоко. В Раджкоте, при свете яркого солнца, я делаю открытие, что для слепых молоко может быть черным.

Подметальщики Раджкота умолкли. Мы тоже. Мы не говорим друг другу ни слова - между нами происходит немой обмен мыслями. Оба ребенка продолжают плакать. Наконец матери удается выбраться из толпы на другую сторону площади, туда, где никто не шумит, в золотую предвечернюю пыль. Мы смотрим, как удаляется велосипед.

- Пора ехать, - говорит мне советский врач.

Мы садимся в машину. Солнце клонится к закату. Дети уже угомонились. Мы долго машем им рукой.

Спустя несколько минут советская женщина-врач снимает с себя венок. Я следую ее примеру. Она снова с воодушевлением и подъемом говорит о своей работе. Временами мое внимание ослабевает. У меня побаливает голова. Наверное, от запаха индийских гвоздик...