Глава 3. Кампучия середины XIV-XVI вв.

Переход власти к новой династии ознаменовал собой конец существования поздней империи. 20-30-е годы были временем внешнеполитической стабильности, отношения с таи, Дайвьетом и Юанями были мирными (посольство в Дайвьет в 1335 г., обмен посольствами с Юанями в 1320 и 1330 гг.). В то же время упрочение позиций буддистов привело к появлению ряда тенденций, типичных уже не для имперского, а для последующего этапа развития страны. В сфере культуры целый ряд явлений свидетельствовал об усилении кхмерского элемента в связи с переходом от элитарной культуры к массовой. Кхмерский язык, включивший много палийских слов, впервые стал языком культа, одновременно появились экономические документы на пали: в этот переходный период в кхмерские тексты без учета индийской грамматики включались слова палийские, санскритские, пали-санскритские; то и другое свидетельствует об исчезновении связи «сакральное - язык». В самом кхмерском языке произошел ряд изменений, он приблизился к современному по фонетике.

В общественной жизни победа теравадского буддизма сопровождалась приглашением ученых-буддистов с Ланки, строительством буддийских религиозных сооружений. По-прежнему тесно связанная с культом монархия ввела в обращение доживший до XX в. титул «самдеать» (сдать). Тогда же появился новый тип надписи - надпись-пропагандистский документ, более светский, что соответствовало менее сакральному характеру власти монарха в стране теравадского буддизма. Новизна концепции власти выразилась в светском характере надписей монарха. Именно в этой манере писались кхмерские хроники этого времени, многое заимствовавшие из буддийских норм летописания Ланки. Вряд ли случайно появление в том же веке подобных надписей и у таи, заимствовавших у кхмеров и монов в конце XIII-XIV вв. религиозные нормы, письменность, нормы государственности, соответствующие лексические элементы, приемы строительства, архитектурные и скульптурные приемы, сакральный балет и многое другое.

В культуре XV-XVI вв. продолжалось самостоятельное развитие традиций имперского периода, без каких-либо влияний извне (сиамского, китайского и др.). На старых храмах, буддийских и индуистских, высекались новые рельефы, обновлялись деревянные части декора, ставились новые статуи и т. д.

Средоточием культурной жизни при новой династии по-прежнему была Яшодхарапура; в XIV в. особенно расцвел ее пригород - Капилапура. Но более эффективно новая социальная структура развивалась не в беднеющем западном очаге, а в древних районах восточного, между Меконгом и Большим Озером. Упадок района Яшодхарапуры обусловил и упадок влияния шиваитского духовенства и связанных с ним столичных феодалов, чьи владения в основном находились именно там. Этот перенос «центра тяжести» был длительным и затянулся на 100 лет, в течение которых кхмерское государство все менее было заинтересовано в сохранении столицы в беднеющем районе. Эффективно защищая границы страны, превращающейся в моноэтническое кхмерское государство, оно все более ощущало необходимость иметь столицу в ее экономическом центре (каким была до латеризации почв Яшодхарапура). В качестве такого центра все более очевидно выступал треугольник Ловек - Удонг - Пномпень к востоку от Большого Озера.

Районы дельты Меконга, где земельные ресурсы были использованы традиционными для кхмерских крестьян "методами уже к XIV в., в последующие века не были центрами экономической, политической и культурной активности, в отличие от времен империи и особенно, до IX в. Примечательно и то, что внутри дельтовых районов относительно более развитыми были северные, более близкие к Пномпеню, а некогда составляющие важную часть государства приморские районы все более превращались в отдаленную периферию.

Период интенсивных культурных контактов кхмеров с таи и лао был мирным. Некоторые исследователи предполагают, что имевшая место война 1313 г. между таи или лаосцами (которых нечетко различали сообщающие об этой войне вьетнамские летописи), с одной стороны, и тьямами - с другой, затронула и кхмеров; но никаких свидетельств этого нет, а наличие общих границ у лао и тьямов делает возможными их войны, минуя Кампучию. Лаосские княжества в это время занимали районы современного Луангпхабанга и Вьентьяна, и через перевал Кыажао их войска могли выйти к тьямским землям.

До середины XIV в. современный восточный Таиланд к северу от долины р. Мун принадлежал кхмерскому государству. В целом XIV век был мирным столетием, Кампучия была сильна, ее соседи на западе еще слишком слабы, чтобы вести войны. Только усиление их государственности под культурным воздействием монов и кхмеров подготовило впоследствии превращение более экономически развитой их части, таи, в соперника Кампучии. Лишь государственно оформившись и выработав соответствующую местным условиям систему эксплуатации, тайские и лаосские государства и княжества смогли активно выступить на исторической арене.

Рассматривая военную историю середины XIV в., необходимо отметить, что значительная часть межгосударственных войн была следствием внутренней борьбы и последняя часто предопределяла исход внешних столкновений. Не случайно, что именно после открытого конфликта между монархами-шиваитами и их противниками, после смены династии в кхмерском государстве на неокрепшее после 20 лет потрясений государство смогли совершить первые успешные набеги усилившиеся таи.

Первые короли новой династии, Чай и Нирванапада (Ниппеан Бат), занятые внутренней борьбой и сменой центрального аппарата (бывшего основной опорой их противников), не смогли оказать сопротивление отпадению последних имперских владений на Тяо-Прайе и оставшихся тайских и лаосских вассальных княжеств. Но необходимо помнить, что многое еще неизвестно; в частности, остается без объяснения факт появления в 1380 г. в тайском (как принято считать) городе на Тяо-Прайе, Аютии, кхмерской буддийской надписи. Но более существенным итогом второй половины XIV в. было то, что завершилась внутренняя борьба, сопровождавшая перестройку кхмерского общества, из жизни которого ушли многие архаические элементы имперского периода. Экономическое и социальное положение собственно кхмерских земель не изменилось, несмотря на обеднение западного рисового очага; автор середины XIV в. Ван Да Юань сообщает о «богатой Камбодже», «стране ста храмов».

Аграрные отношения XIV в. во многом выросли из отношений XIII в. Имеющиеся сведения говорят о земельных операциях с теми же деревнями-сруками, о землях-бхуми и рисовых: полях - ере.

Феодальная верхушка окончательно приобрела новые формы, монархическая власть стала «ближе» к средним и мелким феодалам - чиновникам и народу, культ недосягаемого бога-царя исчез почти полностью, король больше не был посредником между небом и людьми. Монархи расстались с торжественным титулом «варман», сакральные функции придворных брахманов сузились. Теравадский буддизм полностью закрепился, санскритская литература была частично вытеснена более доступной массовой палийской литературой. Деревянные буддийские статуи были не менее художественными, чем каменные, и наверняка более многочисленными. Новые храмы были меньше, но были широко распространены по стране. Все эти изменения сохранились на века и, безусловно, были проверены временем, подтвердившим их перспективность.

Обеднение западного района, питавшего империю и ею питавшегося, наряду с общими для региона процессами упадка империй, связанными с глубинными процессами распада сельских общин и основывавшегося на них механизма феодальной деспотии, закономерно и постепенно привело, как и во всех развитых районах Юго-Восточной Азии, к возникновению феодального моноэтнического государства кхмеров - феодального королевства Кампучия.

На начало 50-х годов пришлось новое объединение тайских княжеств, возникло мощное государство Аютия (Сиам), начавшее во второй половине XIV в. серию войн на востоке. Ничего не дав Аютии, они в то же время привели (впервые в истории кхмеров) к длительным войнам на их собственной территории. Отношения Аютии с Кампучией с самого начала (с 1350 г.) были напряженными, объединение таи явно было направлено против наиболее сильного противника - кхмеров. В 1351. г. две тайские армии начали первое большое наступление. После сражений с кхмерскими гарнизонами на западной границе они вторглись в страну; попытка взять Яшодхарапуру была отбита, таи отступили, но тут правящий страной король Лампот (1346-1352) совершил ошибку, связанную с непониманием масштабов опасности, которую представляли объединившиеся таи, - он распустил армию по домам и отменил уже проводившуюся мобилизацию. Именно в это время новая тайская армия присоединилась к двум отброшенным, и началась осада Яшодхарапуры. Как и в последующих войнах, целью таи был захват Яшодхарапуры. Дальше продвинуться им не удавалось веками; восточный рисовый очаг в таких войнах всегда был опорой кхмерского контрнаступления и освобождения Яшодхарапуры.

Осада огромного города с приблизительным 200-тысячным населением, длилась год, в течение которого Лампонг умер и власть перешла к его брату Сорьотею. В городе, у которого тайский король Рамадхипати собрал все свои войска, свирепствовали болезни. Кхмерская армия пыталась прорвать блокаду (Извне, но эти попытки были отбиты, и она отошла в соседние провинции. Некоторое время спустя был осуществлен прорыв у восточных ворот; несколько дней шли бои в городе. Сорьотей пал в рукопашной схватке, кхмерские войска были вытеснены из города. Это произошло в 1353 г. Десятки тысяч жителей были переселены в Аютию, в городе был оставлен тайский гарнизон с, одним из принцев во главе, но таи продержались там недолго, немногим больше тьямов в 1177 г. В 1357 г. кхмерская армия под командованием ставшего королем брата Лампонга, Сорьовонга, уничтожила тайский гарнизон в Яшодхарапуре, куда и вступил Сорьовонг (Сурьявамса, 1357-1363). Ему принадлежали по-прежнему все кхмерские земли, которыми владел Лампонг; тайские походы окончились ничем.

Сорьовонгу наследовал его племянник Баром Рама (Пара-марама, 1363-1373), стремившийся поддерживать мирные отношения с соседями. Таи, видимо, дорого обошелся грабительский рейд на Яшодхарапуру, и они прекратили свои нападения. Кампучия также не выступала против Аютии. В 1373 г. на смену Баром Раме пришел его брат Дхармашока (1373-1393). О его правлении известно очень мало, войн он не вел, хотя есть косвенные сведения о его вторжениях в Аютию. Дхармашока поддерживал торгово-дипломатические контакты с Минами (1379, 1387 гг.), как и Баром Рама.

В 1398 г., почти полвека спустя после первого нападения, войска Аютии повторили рейд на Яшодхарапуру, и снова сказались преимущества и недостатки обеих армий. Сильная своим первым ударом тайская армия добилась первоначальных успехов, но в дальнейшем ее «короткое дыхание» привело все начинание к провалу.

События развертывались следующим образом. Четыре кхмерские армии проиграли четыре сражения у западной границы, и началась новая осада Яшодхарапуры, снова затянувшаяся на много месяцев. После семи месяцев осады, когда в обороне города принимало участие все его население, предательство облегчило общий штурм. И снова упорные бои шли на улицах великого города, и снова кхмерский король погиб в одной из схваток. Но закрепиться в Кампучии таи не удалось даже на такой короткий срок, как в первый раз. Стоило части армии уйти, угоняя десятки тысяч горожан, и через несколько месяцев кхмерская армия под командованием нового короля Тяо Понья (Сурьявармана, 1394-1404), родственника Дхармашоки, окружила и уничтожила часть тайского гарнизона: его командующий был убит, остатки гарнизона удержались в городе или его части и были там окружены.

Тяо Понья собрал свою армию во временной укрепленной столице Срей Сантхоре. Его правление прошло в борьбе с оставшимися тайскими гарнизонами. Как и его предшественники, он поддерживал дипломатические связи с Минами. После его смерти к власти пришел Понья Ят (Сорьопор Сурьяварман, 1405-1467), который полностью очистил страну и Яшодхарапуру от остатков тайских войск. При освобождении Яшодхарапуры население с оружием в руках поддержало кхмерские войска. Аютия даже не попыталась оказать помощь окруженным гарнизонам, затяжная война исчерпала, видимо, силы тайских армий. Эта победа кхмеров на длительный период привела к мирным отношениям между сторонами, Сурьяварман торжественно короновался в Яшодхарапуре.

Но военная победа не могла оживить западный район, где к экономическому упадку добавились разрушения от длительных военных действий и где латеризация почв привела к уменьшению числа сельских жителей. Источники не сообщают о разрушениях, связанных с войной, но естественно предположить, что тайские рейды, имевшие целью ослабить угрожавший их владениям западный рисовый очаг в Яшодхарапуре, достигли каких-то результатов. В целом два захвата столицы, как показали, например, войны Тьямпы и Дайвьета в том же столетии или войны Аютии с бирманскими государствами впоследствии, мало что меняли в общем соотношении сил, но в сочетании с естественным экономическим упадком района это создало трудную ситуацию. И Понья Ят принял оправданное, как показала история последующих веков, решение о возвращении в район старых столиц к востоку от Большого Озера, в восточный рисовый очаг, мотивируя это именно обезлюдением района имперской столицы. При этом имелся в виду не сам город (там оставалось достаточное количество населения, судя как по его участию в освобождении города, так и по сведениям о населенности Яшодхарапуры в следующем, XVI в.), а именно земледельческий район по р. Сиемреап. Как и Джаяварман II, Понья Ят не сразу нашел место для новой столицы. После пребывания в 1433 г. в Срей Сантхоре он обосновался в 1434 г. в Тядомуке (близ современного Пномпеня; «пном» - по-кхмерски холм, слово «пень» не этимологизируется, легенда считает его именем женщины, нашедшей статую Будды и поместившей ее в ступу). Сильно укрепленная Яшодхарапура, за которой именно с этого времени укрепляется название Ангкор - Королевский город, стала основной крепостью страны на западе и осталась религиозным центром государства.

Надписи XV в. уже группируются в районе нощах столиц, где велись раздачи земли и где в старых индуистских храмах появляются буддийские реликвии. Буддизм окончательно побеждает и при дворе, историки-буддисты пишут свою, привязанную к истории этой религии историю страны. Примечательно, что в этом веке монарх еще сохранял некоторые функции религиозного главы, так же как и буддийские аскеты в какой-то степени нуждались в королевской санкции на свое положение.

Перенос столицы требовал времени для переориентации веками складывавшегося государственного механизма, а ее создание на новом месте требовало усилий в социальной, военной, экономической сферах большого нового строительства на месте прежнего города средних размеров. Как и Яшодхарапура, Пномпень не был городом-ставкой, он был Городом, хотя новая идеология и не требовала столь пышной столицы-храма, как культ дева-раджи, включавший в себя идею о том, что данное государство - лучшее на земле. Поэтому, обеспечив внешнеполитическое спокойствие, Понья Ят занялся устройством столицы. Как и Яшодхарапура, она была обнесена каменной стеной; укреплялись и другие города. Кампучийский город быстро приобретал новый вид, более схожий с европейским по сравнению с малайским или тайским. На старую традицию аграрного города наложился город-крепость.

При Понья Яте продолжалась торговля с Минской империей, туда ездили посольства, как и в другие страны Юго-Восточной Азии, развивалось судоходство по Меконгу. Мирными были отношения с Тьямпой. Феодальная Кампучия вышла из кхмеро-тайских войн и периода внутренней перестройки, закрепив границы и утвердив у себя новый тип социальной и государственной организации. Государственная власть становилась все более военно-светской; соответственно, как и два века спустя в Дайвьете, упрощался государственный аппарат. В западном очаге роль городов ослабевала, складывался его современный облик аграрного района, в котором все большую роль начинает играть его западная часть, связанная с растущим городом Баттамбангом.

В 1467 г. престарелый Понья Ят отрекся в пользу своего старшего сына Нореая (1467-1472). Несколько лет спустя Понья Ят умер, его прах был помещен в святилище (чеди) на том же холме, где стоит древняя буддийская ступа, давшая название городу; тем самым продолжалась практика строительства храмов-мавзолеев в столице, существовавшая в Яшодхарапуре. Нореай продолжал укреплять государственную власть, но многого сделать не успел. Придя к власти уже пожилым, он вскоре умер, и трон перешел к его младшему брату Раме Тхуфдею (1472-1473), девятнадцатилетнему юноше. В отличие от воцарения Нореая, прошедшего при жизни предыдущего монарха, которым к тому же был обладавший огромным авторитетом Понья Ят, воцарение Рамы Тхуфдея привело к вспышке борьбы за власть, облегченной, как это часто бывало в Кампучии, отсутствием определенного принципа наследования. Определением кандидатуры следующего монарха (среди родственников предыдущего) занималась верхушка двора; это гарантировало страну от случайностей рождения. В то же время ситуация выбора давала простор для дворцовых заговоров и т. п. Против Рамы Тхуфдея сразу же выступил его племянник Сорьотей (сын Нореая). Поскольку войны с таи окончились уже давно и неудачно для таи, Сорьотей позволил себе политический ход, казавшийся ему допустимым, - призвал на помощь войска Аютии. Помощи они ему особой не оказали, но, воспользовавшись сосредоточением большей части войск в центре, где сражались претенденты, тайские войска разграбили западные области: Чантабун, Корат (западная часть бассейна р. Мун) и Ангкор. Королевские же войска тем временем осаждали Сорьотея, укрепившегося в Срей Сантхоре, большом городе на левом берегу Меконга, вверх от Пномпеня. Осада городов (причем не только столиц и центров приграничных областей) становится специфической чертой истории Кампучии второй половины XV- XVII вв.

При дворе короля Рамы Тхуфдея в это время выдвинулся его брат Тхоммо Реатеа (Дхармараджа). Ему были даны регентские полномочия для борьбы на западном фронте против Аютии, а король взял на себя Сорьотея. Оба были настолько уверены в победе, что не стали бить врагов поодиночке, а разделили армию. Но Тхоммо Реатеа войска в бой не повел, а засел в Пномпене, где присвоил регалии ушедшего под Срей Сантхор короля и вступил в переговоры с Аютией; в историю он заслуженно вошел как предатель дела своей страны. Именно он отдал Аютии (правда, неизвестно, на какой срок) Чантабун и Корат, полностью заселенные тогда кхмерами. Тем временем юный король продолжал осаду Сорьотея в Срей Сантхоре; положение Тхоммо Реатеа оставалось ненадежным. Но таи решили вмешаться во внутреннюю борьбу всерьез, так как им впервые представлялся случай приобрести часть собственно кхмерской территории.

Две тайские армии вторглись в страну: одна шла сушей через Баттамбанг, руководимая тайским королем, другая высадилась в южном порту Пеам и пошла на столицу, где сидел Тхоммо Реатеа. Соединенные войска агрессора и предателя встретились с шедшей им навстречу армией кхмерского короля при Самронг-Тонге. Рама Тхуфдей, наиоолсе огветшвенный из трех кхмерских лидеров, боровшихся за власть, проявил редкое благоразумие: видя явный перевес противника, он отказался от обещающей быть кровопролитной, но явно проигранной битвы. В тайском плену его ждала верная гибель (через несколько месяцев его по-буддийски, без пролития крови, уморили голодом). Смерть была уготована тайским королем и предателю Сорьотею. Призвавший таи, он сам был обойден более изворотливым Тхоммо Реатеа и по прибытии за наградой в лагерь тайского короля уведен в Аютию и уморен там голодом.

Началось бесславное правление Тхоммо Реатеа (1474- 1494). Монарх милостью Аютии, отдавший Чантабун и Корат, он теперь рьяно изучал буддийские сочинения и посещал монастыри. Но в памяти кхмерского народа и его летописцев он остался первым королем, признавшим над собой чью-то власть и потерявшим часть коренных кхмерских земель.

Преемник Тхоммо Реатеа, его старший сын Дамкхат Соконт-хор (1494-1498) не пользовался уже никаким авторитетом. С самого начала правления его власть оспаривал его брат Анг Тян, собравший войска и захвативший столицу; Дамкхат скрылся в укреплениях Срей Сантхора. Новая разорительная междоусобная склока на фоне позорных уступок Аютии со стороны отца короля вызвала массовое восстание в стране, направленное против всех претендентов. Его возглавил не очередной брат или племянник короля, а бывший храмовый крепостной Най Кан. Восстание быстро охватило несколько провинций, войска Най Кана двинулись на столицу. Не надеясь победить восставших, Анг Тян ушел в кхмерские земли, находившиеся под контролем Аютии, и был пригрет тайцами; Най Кан вошел в Пномпень. Он был «крестьянским царем», выступавшим под лозунгом восстановления единства страны против всех враждующих группировок и против короля. Най Кан отверг обычные феодальные «правила игры» и провозгласил себя в 1498 г. королем новой династии при живом Дамкхате Соконтхоре. Опираясь на широкую поддержку южных провинций, он нанес несколько поражений войскам Дамкхата, но против «крестьянского царя» выступили феодалы многих провинций и столицы. Ему помешали короноваться по всем правилам (что дало бы ему, по представлениям людей того времени, сакральную мощь монарха), скрыв королевские регалии: священные меч и копье. Это было сделано группой придворных брахманов, ведавших соответствующими церемониями. Впрочем, отсутствие сакральной мощи не помешало армии Кана занять в 1502 г. крепость на р. Стунг Сен на востоке, где сидел Дамкхат; «официальный» лидер феодалов был казнен. Его младшему брату Анг Тяну удалось бежать, и вокруг него начали группироваться кхмерские феодалы.

Придя к власти, Най Кан снизил налоги и нормы феодальной эксплуатации, облегчил наказания и т. п. Помимо мер по облегчению положения крестьян он поощрял торговлю, при нем начали чеканить золотые, серебряные и медные кхмерские монеты, вес которых гарантировался государством. Это было важным экономическим мероприятием, быстро привившимся; монеты Най Кана в значительном количестве дошли до нашего времени.

Укрепление власти «крестьянского царя» не устраивало кхмерских феодалов. Они пошли на предательство интересов страны во имя классовых: Анг Тян, «забыв» свои выступления против Аютии, договорился о получении военной помощи. Ополчения кхмерских феодалов и вспомогательный тайский отряд заняли цитадель Ангкора и подчинили себе западные провинции, далекие от очага крестьянского восстания. Временной ставкой Анг Тяна стал Поусат, куда стекались феодалы со всей страны.

Противники сошлись близ Пномпеня, где Анг Тяну удалось обмануть «крестьянского царя»; под предлогом празднования нового года, а также завершения сельскохозяйственных работ он добился перемирия. Не надеясь на победу и не обладая еще достаточным авторитетом (он не был королем), Анг Тян во время перемирия собрал феодальных лидеров из своего окружения, и они провозгласили его, как родственника Дамкхата, королем. Теперь, с 1505 г., шла уже борьба двух королей, что во многом облегчало консолидацию сил феодалов. Тем не менее война с армией «крестьянского царя» продолжалась еще десять лет, до 1515 г.; восточная часть страны управлялась Каном, западная - Анг Тяном. Закупив у европейцев пушки и аркебузы, армия феодалов обеспечила себе перевес; Кан был осажден в Самронг Прей Нокоре. После трехмесячной осады крепость была взята штурмом, раненый Най Кан был взят в плен и казнен. Но это не означало конца борьбы, и отряды сторонников Кана сражались еще несколько лет в разных частях страны.

Восстание Кана, имевшее и антифеодальную и патриотическую направленность, показало Анг Тяну и его окружению силу патриотического подъема. Это оказало влияние на дальнейшую политику феодальных верхов. Когда Аютия впервые в истории взаимоотношений двух стран потребовала официального признания своего главенства (настаивая на поднесении белого слона), Анг Тян начал войну. Требование Аютии явно не соответствовало реальному соотношению сил. В разыгравшемся в 1510 г. близ Ангкора решающем сражении тайские войска были наголову разбиты (с этого времени и появилось название «Сием-Реап» («Разгром Сиамцев»).

Утвердив внешнеполитическое могущество страны, Анг Тян, опираясь на экономический эффект мероприятий Най Кана, позволивших, по-видимому, крестьянам укрепить свои хозяйства, начал вести широкое военное и гражданское строительство. Первые европейские описания Кампучии, относящиеся к 10-м годам XVI в., дают картину сильного процветающего государства. Самыми ранними являются сообщения Томе Пиреша (1512- 1515). Он писал о Кампучии как об очень воинственной стране, которая «не подчиняется никому» и ведет войны с тьямами и бирманцами. Флот Кампучии изгонял из ее прибрежных вод всех противников, кхмерские суда плавали до северных малайских княжеств. Уже в то время Кампучия была изйеетна как поставщик лучшего риса, как страна, богатая пищевыми ресурсами. В числе предметов ее вывоза Т. Пиреш указывал золото, лак, бивни слонов, сушеную рыбу; ввозились определенные сорта хлопчатобумажной ткани, ртуть, киноварь, ладан, гвоздика.

Анг Тян выстроил новую столицу, Ловек, на правом берегу Меконга, на мысу. Она была окружена каменной стеной, тройной - на полевой стороне, одинарной - на стороне, обращенной к Меконгу и двойной - по двум другим сторонам. Религиозным центром города стала статуя Ганеши, бога ученых и знания, покровителя города. Тогда же было построено много буддийских храмов, в самом большом из которых, Траленг Кенге, была помещена огромная статуя четырехликого Будды, ступня которого имела в длину 1,4 м; частично статуя сохранилась до сих пор. В 1529 г. в Ловеке была проведена вторая, более торжественная коронация Анг Тяна. Через два года он начал войну с Аютией, добиваясь возвращения Кората и Чантабуна, в 1531 г. кхмеры вторглись в Аютию и разорили пров. Прачин. Король Аютии попытался, желая разжечь междоусобицу и воспользоваться ее результатами, противопоставить Анг Тяну принца Онга, развернувшего вооруженную борьбу в районе Кората, но в 1534 г. принц был разгромлен и казнен, его тайские воины взяты в плен. Успешная борьба с Аютией принесла Анг Тяну признание всех феодалов страны, в 1539 г. ему торжественно были возвращены (как «случайно найденные») укрытые от Най Кана священные регалии власти: меч, инсигния империи, и копье - инсигния династии Чая. В 1549 г. он снова вторгся в земли Аютии.

Первым из известных нам европейцев, побывавших в Кампучии, был прибывший ко двору в 1555 г. португальский доминиканец Гаспар де Круа. Буддийская веротерпимость короля повлекла за собой разрешение проповедовать христианство, но, как и впоследствии, кхмеры не проявили никакого интереса к этой религии, и в 1557 г. миссионер отбыл обратно в Малакку. Собранные им сведения легли в основу европейских представлений о Кампучии в середине XVI в.

В стране сохранялись элементы обожествления мвнарха, в местах побед строились пагоды, куда помещали прах редствен-ников монарха. К королю обращались, употребляя титул «преах» (священный). Сам Анг Тян неоднократно обращался к традициям империи, много внимания уделял Яшодхарапуре, где в начале 50-х годов провел восстановительные работы и которую

часто посещал. Восстановительные работы производились в пределах наиболее пострадавшей части города - в Ангкор Томе (Переданная Диогу де Коута одним из португальских авторов (по признанию последнего, тоже с чужих слов) легенда о случайном обнаружении Анг Тяном Ангкора в 1550 г. никак не может соответствовать действительности, так как он укрепился там еще в 1515 г. Скорее всего это искаженное отражение старой кхмерской легенды об обнаружении удобных для строительства мест в процессе охоты на слонов, легенды, восходящей еще к IX в.). Город продолжал существовать непрерывно, и его городская система водоснабжения продолжала функционировать, по свидетельству европейцев, лично побывавших в городе в конце XVI в. Но его аграрная округа резко обеднела, о чем уже говорилось.

Подъем, начавшийся в 30-х годах, продолжался при сыне Анг Тяна - Баром Реатеа (1556-1567). Он избрал новую столицу в современном Кампонгкрасанге, к северо-западу от Ловека, начал там широкое строительство, но затем вернулся в Ловек. Баром Реатеа вел и активную военную политику, в ходе ряда походов на Аютию был окончательно возвращен Корат. Затем кхмерская армия нанесла тяжелое поражение армии лаосского короля Сеттатирата в сражении при горе Сантук, когда пехота и флот лаосцев были разгромлены, а армия Баром Реатеа захватила много пленных. После этого кхмерские армии снова вторглись в Аютию и дошли до ее столицы; хотя город взят не был, военный перевес Кампучии был очевиден и в 1566 г. Аютия, не дожидаясь нового вторжения, вернула Чантабун. Восстановленная граница XIV в. была отмечена каменными пограничными столбами. Армия кхмеров быстро обратилась против Сеттатирата, потерпевшего второй сокрушительный разгром в битве при Ка Чхораме, где тысячи лаосцев были взяты в плен. После Ка Чхорама Лансанг (Лаос) перестал быть военной угрозой для Кампучии, хотя территориальных приобретений за его счет сделано не было. В правление Баром Реатеа в Кампучии побывал великий португальский поэт Камоэнс, посвятивший стране и ее «гостеприимным берегам» немало строк в своей знаменитой поэме.

Кампучия была одним из сильнейших государств полуострова и при сыне Баром Реатеа, Сатхе I (1567-1574), короновавшемся в Ловеке. Он также совершил ряд походов на Аютию. В 1574 г. Сатха I отрекся от престола в пользу своего десятилетнего сына Чей Четты II, но фактическая власть оставалась в его руках до 1594 г. В эти десятилетия продолжалось широкое религиозное строительство; в частности, реконструировался, судя по надписям 1577 и 1579 гг., Ангкор Ват, несмотря на то что он сохранял свой вишнуитский характер. Организовывались пышные религиозные церемонии с участием членов королевской семьи; королевская власть во многом по-прежнему носила и религиозный характер. В 1577 и 1579 гг. состоялись торжественные церемонии с участием женщин королевской семьи в Ангкоре - массовые религиозно-монархические манифестации. Наследник при рождении был посвящен Будде; эти и многие другие факты прямо связывались с необходимостью божественного покровительства государству. Но вряд ли справедливы утверждения ряда португальцев, что Ангкор снова стал столицей; хроники, обычно тщательно фиксировавшие переносы столицы, ничего об этом не сообщают.

То процветание, которое в отличие от многих других государств Юго-Восточной Азии европейские авторы отмечали в Кампучии в первой половине XVI в., продолжалось и во второй половине этого века. Регулярно расширялись и ремонтировались ирригационные системы, в чем значительную роль играло использование государственной барщины крестьян. Страна производила и вывозила массу зерна, скота и рыбы; высоко ценилось качество кхмерского риса. В аграрных отношениях уже полностью исчезли остатки имперской системы, верховная собственность монарха на землю приобрела законченный характер. Крестьяне имели владельческие права только при условии обработки земли; если трудоспособный глава семьи умирал и хозяйство как экономическая единица исчезало, его семья не могла претендовать на остающиеся необработанными и теряющие свою ценность земли. В условиях многоземелья и исчезновения сельских общин, отличавших Кампучию в XV-XVI вв., подобное положение не означало гибель семьи от голода, поскольку малолетний наследник мужского пола по возмужании (до этого, по свидетельству источников, такие семьи пользовались поддержкой родственников) свободно получал новый участок, если уже был в состоянии его обработать. Эта система сохранилась в Кампучии до XIX в. и будет более подробно описана далее, поскольку сделать это позволяют именно поздние источники.

В правовом отношении власть монарха продолжала быть абсолютной, не существовало наследственных сословных привилегий, ограничивающих власть монарха.

Города Кампучии, такие, как Ловек, Ангкор, Срей Сантхор, Пномпень и другие, были густо заселены ремесленниками и торговцами (помимо чиновников, солдат и многочисленных слуг, кньомов и свободных). Кампучия производила шелковые, конопляные и хлопчатобумажные ткани, лак, квасцы, производились и добывались на месте или реэкспортировались золото, серебро, олово, свинец, медь, вывозились сандал, опиум, слоновая кость, камфора, воск, благовония, драгоценные камни. Особую традиционную отрасль представлял вывоз обученных слонов. Развита была и внутренняя торговля по водным артериям, многие предметы экспорта накапливались в результате внутренней торговли и торговли с лаосцами. Широко использовались кхмерские деньги, а для мелких операций - небольшие штуки материи, как и в других странах Юго-Восточной Азии.

Ввозили изделия из фарфора, серу, ртуть, определенные виды шелковых тканей, пушки, ружья и боеприпасы. Внешняя торговля (что составляет специфическую особенность Кампучии, как и Сиама этих веков) находилась в руках местных китайцев, которых в одной только столице было несколько тысяч. Но верховная власть в сфере торговли принадлежала специальным королевским чиновникам, многие товары были монополией короны.

В 70-х годах Аютия начинает стремиться вернуть себе военную инициативу на востоке. Ее король Пра Нарет к 1583 г. собрал армию в 100 тыс. (по другим данным, 50 тыс.) солдат и начал войну. Тайской армии удалось захватить Баттамбанг и Поусат; затем началась осада столицы. Как это бывало и раньше, исход войны решила полевая кхмерская армия, подошедшая к столице и разбившая таи; они были быстро изгнаны из страны. Но в это время в Кампучии началась эпидемия холеры, в ряде областей вымерла значительная часть населения, начался голод. Напряженным, несмотря на победу, было и внешнеполитическое положение, необходимо было усиливать армию.

В ходе усиления армии при кхмерском дворе, как это делали тогда многие государи Юго-Восточной Азии, была сформирована небольшая гвардия из испанских, малайских и португальских наемников. Из их среды выделился энергичный португалец Велосо, вскоре женившийся на отдаленной родственнице Сатхи I. Его деятельность при кхмерском дворе впоследствии стала одним из сюжетов португальской приключенческой литературы, данные которой при достаточно критическом подходе могут быть использованы для восстановления ситуации при дворе в годы его пребывания там. К сожалению, историки не располагают конкретными воспоминаниями участников событий (кроме писем миссионеров, как правило), а их литературные переработки, как уже давно установлено, были сделаны далеко от Кампучии и содержат массу откровенных вымыслов, никем из исследователей не принимаемых за действительные события. Б. Гролье провел значительную часть критического исследования этих текстов, показав противоречивость многих из них. Но и теперь трудно сказать о роли европейцев что-либо определенное, кроме того, что их появление оба раза вызывало кровавые столкновения в портовой части столицы и что двое португальцев входили в состав двора Сатхи I и его преемника. В кхмерских Королевских хрониках португальцам уделяется всего несколько слов.

Ангкор производил на португальцев впечатление «самого красивого, прекрасно оборудованного для жизни и самого чистого города в мире». Действительно, подробное описание цветущего, с дворцами, широкими улицами и каналами, с прекрасно действующей системой водоснабжения Ангкора 80-х годов XVI в. заставляет вспомнить, что ни один источник не сообщал о разрушении города в предшествующие века, а только о грабежах и угонах горожан, после которых в городе всегда оставалось еще много жителей. В то же время очевидно, что численность горожан там несомненно уменьшилась по сравнению со временами империи; достаточно вспомнить десятки тысяч,, угнанных в Аютию, и более скромные, чем ранее, цифры населения в источниках XVI в. При этом необходимо учитывать, что одновременно стало больше крупных городов, чем во времена империи с ее мегаполисом Яшодхарапурой и средними по размерам другими городами.

Все авторы пишут о величии кхмерского короля, о силе его власти, пышности двора, в практике которого осталось многое от времен дева-раджи; экономическая и политическая власть короля была всеобъемлющей. В то же время церемониал заметно упростился по сравнению с концом XIII в.

Основу класса феодалов составляли служилые феодалы-чиновники, многочисленные родственники короля, придворное индуистское духовенство и буддийское монашество. Наследственная земельная собственность существовала, насколько можно судить, только для высших феодалов, родственников короля. Неотъемлемой считалась и земельная собственность буддийских храмов, заметно сократившаяся в размерах. Обрабатывали землю юридически свободные крестьяне, а также во владениях светских и духовных феодалов - кньомы, сидящие на земле. Примечательно, что институт рабства, так поражавший европейцев в кхмерском законодательстве начала XIX в., португальцы и испанцы, знакомые лишь с практикой общественных отношений, почти не описывали; в этой связи отметим, что фактическое положение «раба» было близко к положению зависимого крестьянина или потомственного слуги в доме.

Европейцы, подробно описывая сложный государственный аппарат, отмечали специфическое для Кампучии высокое развитие судебных институтов, столичных и провинциальных судов. Страна делилась на провинции (сроки) и города (пномы). Города управлялись королевскими чиновниками, городское самоуправление отсутствовало.

В духовной жизни страны безраздельно господствовал буддизм теравады; монахов, как и во всех теравадских странах, было очень много, но монастыри и храмы владели незначительными участками земли.

Что касается роли португальцев и испанцев, то они в основном были нужны не как военная сила (ни одной битвы их участие не решило, даже по их рассказам), а как посредники в приглашении европейских флотов для участия в военных действиях; так делали в XVI-XVII вв. также вьетнамцы и таи. В обмен представлялись те или иные торговые привилегии. В качестве таких посредников выступали и миссионеры (отец Азеведо). Теперь, на рубеже 90-х годов, когда военное счастье склонялось на сторону Аютии, за флотом на Филиппины был отправлен Велосо. Предлагая прислать военные корабли, вершину тогдашней боевой техники, Сатха I и его соправители соглашались и на приезд монахов, хотя никто при дворе в христианство не перешел и, насколько можно судить, даже не собирался. Велосо не удалось убедить испанские власти на Филиппинах, и соглашение не состоялось; в 1594 г. тайской армии с большими потерями удалось взять Ловек. Понимая, что о длительном пребывании в городе думать не приходится, тайцы разграбили город, уничтожили огромные архивы королевства, хроники, своды законов, религиозные сочинения. Были увезены многие буддийские святыни (в том числе Изумрудный Будда и статуя священного быка Нандина). Масса книг была увезена в Аютию, и средневековые кхмерские хронисты писали потом, что тогда таи украли у кхмеров многочисленные знания и стали благодаря этому сильными. Лишь у народа с глубочайшими традициями уважения к культуре могла возникнуть такая легенда.

В третий раз сложилась ситуация, при которой в столице сидел тайский гарнизон, а кхмерский король и его армия контролировали остальную страну. Но эта война была труднее предыдущих. Сатхе I и его сыну-королю пришлось отступить и укрепиться в старой столице, Срей Сантхоре, откуда они отступили дальше к границе Лансанга. По всей стране полыхала война. Тем временем родственник Сатхи I, Тюнг Прей, собрал большую армию, и всего через несколько месяцев после падения Ловека город был взят кхмерами штурмом, тайский губернатор казнен. Тюнг Прей был провозглашен королем под именем Преах Реама (1595-1596); он также сделал своей резиденцией Срей Сантхор. Его правление длилось недолго, европейские наемники подняли мятеж, который был тут же подавлен, но в ночной битве король был убит случайным выстрелом. Сразу после провала мятежа отступил и испанский флот, пришедший в Кампучию уже после освобождения Ловека и не оказавший кхмерам помощи в войне.

После смерти Преах Реама власть перешла к одному из сыновей Сатхи I - принцу Тону. Именно тогда два португальца оказались в окружении короля; он возобновил при их посредничестве предложение о военном союзе, направленное испанским властям на Филиппинах. Союз был заключен, но прибытие испанских судов ознаменовалось грандиозной дракой с обитателями квартала азиатских купцов-иностранцев. Королевская армия в это время подавляла восстание в Тхбонг-Кхмуме и не могла прийти на помощь незадачливым союзникам. Не выдержав атаки разъяренных грабежами купцов, испано-португальское воинство разбежалось и было почти полностью истреблено, спасся только один корабль.

Интерес к европейской «помощи» после этого пропал, прекратилась и пропаганда христианства. Возвратившаяся армия быстро укротила разбушевавшиеся страсти, но Тон был убит в уличном бою, и двор возвел на престол его дядю. Ему удалось быстро подавить городское восстание в Тядомуке, но в стране, разоряемой бессмысленными усобицами и еще не оправившейся от тайского набега, росло возмущение неспособностью феодального правительства обеспечить порядок в стране, Началось восстание, во многом напоминавшее восстание Най Кана, - восстание под руководством «чудотворца» Кео. В ходе войны с восставшими король был убит, но восстание Кео заставило кхмерских феодалов сплотиться вокруг третьего сына Сатхи I, принца Ниума; желая избежать новой борьбы за престол, придворные круги провозгласили его не королем, а регентом. Ниум смог подавить восстание Кео, вождь повстанцев был казнен. Вскоре энергичный регент был сменен по настоянию министров, ряда губернаторов провинций и глав духовенства, пригласивших на трон «законного» наследника Сорьопора (Баром Реатеа IV, 1603-1618), находившегося в плену в Аютии. Он был отпущен тайским королем на определенных условиях, смысл которых стал очевиден вскоре после его возвращения. Возвращение Сорьопора вызвало сопротивление противников тайского влияния во главе с регентом: тогда Сорьопор развязал междоусобную войну и попросил помощи у Аютии. Его опорой стали южные провинции, захваченные войсками его сына Преах Утея. Армия Ниума была разбита, а сам он казнен. Сорьопор занял Срей Сантхор и территорию современной пров. Кампонгсвай, затем Ангкор и восточный рисовый район. После поражения Ниума его власть устанавливалась везде сравнительно легко, кроме пров. Треанг, где сопротивление было подавлено силой оружия. Определенную роль в укреплении власти нового короля сыграли щедрые дары буддийскому духовенству, раздача земель и строительство храмов.

Платой за военную помощь Аютии было усиление при дворе тайского влияния. На короткий срок Сорьопору удалось ввести при дворе ряд тайских обычаев в этикете, одежде, но дальше этого он пойти не успел. Хотя власть от него мирно (через отречение) перешла к Чей Четте II (1618-1628), новый король вернулся к традиционной политике, немедленно отменил тайские обычаи, перенес столицу в Удонг. При нем были проведены важные реформы в административном управлении и судопроизводстве.