В Тико

Небольшой причал упирался в берег из сплошного лабиринта корней. Они напоминали густую сеть ограждения перед входом в дикие джунгли. Это было похоже на яркое красочное полотно, где на фоне различных зеленых оттенков проступали мазки - бледно-сиреневые, лимонные, пурпурные. С трех сторон нас окружали джунгли, и только прямо, в сотне шагов от причала, за веерными пальмами и манговыми деревьями с золотыми полумесяцами плодов скрывалась единственная дорога - узкоколейка.

До ближайшего селения Тико в три часа дня отправлялся зеленый вагончик. Мы пришли чуть раньше и заняли места позади машиниста на скамейке красного дерева. Машинист перевел стрелку, и вагончик, звонко просигналив, покатил по узкоколейке.

За поворотом вагончик нырнул в джунгли. Он бежал по прорубленному зеленому коридору. Но вот машинист сбавил ход, и взору представилась типичная картина из повседневной африканской жизни. Почти у самых рельсов молодой парень долбил каноэ из необыкновенно толстого ствола дерева. Вытерев пот с лица, он улыбнулся знакомому машинисту и снова принялся за работу. У крайней хижины женщина чистила бананы, у ее ног резвились дети. Меж висевших сетей разгуливали козы и черные поросята. Промелькнула полоска залива с каноэ и одиноким рыбаком.

Юркий вагончик, выйдя из-за поворота, резко затормозил у маленькой станции с красной крышей.

- Тико! - объявил машинист.

От станции веером расходились горбатые улицы с побеленными хижинами, крыши которых, сделанные из пальмового волокна, походили на капюшоны.

Солнце давило на наши плечи как раскаленная свинцовая плита. Сорок градусов в тени. В такую жару даже небо почти белое, будто выгоревшее от палящего зноя. Люди прячутся от зноя под деревьями у оврага, где тонкими змейками ползут коричнево-зеленые ручейки. Под густой листвой сидели полукругом женщины.

Появилась молодая женщина с подносом на голове. Лицо у нее под тонким слоем пудры, в носу серьга, на щиколотках - браслеты. Она принесла еду: вяленую рыбу, печеный сладкий картофель - батат, прохладное кокосовое молоко. Женщины молча приступили к трапезе, не нарушая покоя младенцев, которые сладко дремали у них за спинами.

Чуть поодаль трудился молодой резчик, вырезая из дерева фигурку юной негритянки. Он наносил уже последние штрихи, когда заметил подошедшую с подносом молодую женщину. Чувствовалось, что он ждал ее давно, и поэтому тотчас, вытирая на ходу руки, заспешил навстречу.

Жара спала, и сразу все оживилось. Озорные мальчишки погнали на водопой зебу - горбатых африканских коров с острыми, вытянутыми в дугу рогами. В воздухе парили бананоеды - большие зеленые птицы с лопатообразными хвостами и изогнутыми хохолками. Старики же приступили к своему излюбленному занятию плетению высоких корзин из тростника, который в изобилии растет в окрестностях Тико.

По немного остывшей дороге двигались гуськом старики женщины, ребятишки. Они в кувшинах несли воду на головах. Все вокруг зашевелилось, задвигалось. Каждый был занят своим делом: кто нес связку хвороста кто грозди бананов, кто спешил на рынок.

Замелькали лотки мелких торговцев, и загудел, как улей пестрый базар, напоминающий восточный, где больше предлагают, нежели покупают. Африканцы под черными зонтиками расположились у корзин, доверху наполненных оранжевыми апельсинами, бледно-зелеными огурцами, ананасами, лимонами и еще какими-то неведомыми тропическими плодами. Здесь продавались ритуальные маски из красного и черного дерева, массивные бивни слонов с искуснои резьбой, дешевые медные кольца, лакированные медно-охристые сундуки, пластмассовые бидоны, журналы мод с новеишими фасонами, японские приемники, магнитофоны, кинокамеры...

К селению Тико, где живет чуть больше десяти тысяч человек, проложена добротная асфальтовая дорога. Недалеко от дороги, под сейбом, столпились африканцы слушая рижский ВЭФ-204. Я поинтересовался, как работает транзистор. Камерунцы заулыбались и хором ответили:

- Прима!