Хиросимские акварели

Дул свежий ветер. Чуть слышно шелестели сосновые и бамбуковые ветви. Они украшали ажурные ворота дома, в который я попал по воле случая. Сбоку от парадного входа на натянутой веревке покачивались полоски нарезанной белой бумаги.

Остров Ямайка

Я и мой неизменный спутник по Хиросиме, переводчик Суговара-сан сняли туфли и по тростниковому мату-татами прошли внутрь дома. Первое, что мне бросилось в глаза, - акварели на стене. Через раздвижные окна на них падали лучи солнца. Это были обычные японские пейзажи: сосны в тревожно-красном зареве, синеватые островки, выступающие из воды, священная гора Фудзи. В маленьком алькове стояли со вкусом подобранные цветы. Казалось, лето не уходило из этого дома.

Буэнос-Айрес. Гвардейцы

А в действительности заканчивался "омисока" - последний день года. В этот день все посылали поздравительные открытки и письма. Встретивший нас хозяин Дома, щуплый, совсем седой старичок Охаси-сан, тоже написал новогоднее пожелание своему товарищу. Пись мо заканчивалось утешительными словами: "Терпи, брат!" Охаси-сан бережно перевязал письмо белой лентой и что-то сказал моему спутнику.

В штате Южная Каролина

- Завтра он отнесет поздравление своему другу в госпиталь, - перевел Суговара-сан. - Врачи говорят, что друг тяжело болен, а старик не верит.

Солнца почти не видно из-за небоскребов и выхлопных газов

Суговара-сан переводил слова старика тихо, чтобы не мешать ему, а Охаси-сан тем временем показал на стену и хриплым голосом продолжал:

Американский призывной пункт

- Он писал солнечные акварели. Чудесные акварели жизни. Более тридцати лет прошло с "атомного дня". Не может...

Старик не договорил. Он тяжело закашлялся, все его тело задрожало. Отдышавшись, Охаси-сан сощурил и без того узкие глаза и с надеждой произнес:

- Если он увидит ночью первого января сокола или гору Фудзи, он выздоровеет.

Малайзия

Глаза старика оживились. Он достал новогодние кушанья. Угостил нас рыбками "кохада", мелко нашинкованной белой редькой с морковью в маринаде. Мы выпили немножко сакэ за здоровье его товарища-художника, и Охаси-сан проводил нас в отель, где уже накрывали праздничный стол.

Базар в Камеруне

Я встречал Новый год на Кубе, в Соединенных Штатах Америки, в Африке, в разных странах Европы. Каждая встреча была интересна, по-своему незабываема. Но тут, в Японии, меня поразила особенная новогодняя торжественность. Она чувствовалась в убранстве домов, и в нарядных кимоно женщин, и в прекрасной церемонии поздравлений с бесконечными поклонами и добрыми пожеланиями. Не зря говорят, что японцы самый вежливый народ.

Тико (Камерун). Мальчик с бананами

И вот часы пробили двенадцать. Мы сидели в зале. На какое-то мгновение в новогодней шумной компании наступила тишина.

- Тс-с! - сказал мой сосед-японец и приложил руку к уху. Из далекого храма донесся последний - сто восьмой! - удар колокола. Он известил, что старый год ушел и начался новый. Суговара-сан, другой мой сосед, привстал и с низким традиционным поклоном произнес:

- Поздравляю с Новым годом!..

Мы подняли бокалы.

Наступило общее веселье. Сидевший невдалеке от нас молодой японец стал тихо напевать "Подмосковные вечера". К нему присоединились другие. Песня зазвучала по-японски и по-русски. Кто-то растянул баян, и трое девушек в цветных кимоно поплыли в красивом танце.

Гана. На таких пирогах плавали многие поколения ганцев

Время летело незаметно. Мы распахнули дверь, прохладный бодрящий воздух ударил в лицо. Я вышел на улицу. Светало. Тихо хлопали двери. Люди спешили на окраину Хиросимы, к остроконечному холму, чтобы оттуда приветствовать восход солнца.

Южно-американские кактусы

...Это было седьмого января. Завершилась японская новогодняя неделя. С ворог снимали праздничные украшения. У дома Охаси-сан по-прежнему шелестели сосновые ветки. Суговара-сан предложил зайти к старику. В углу, сжавшись, одиноко сидел Охаси-сан. Его глаза словно застыли на солнечных акварелях. Старик дрожащими губами шептал:

- Он умер... умер... вчера.