С охотником на крокодилов по Элизабет-Ривер

Ровно в шесть утра под окнами моей гостиницы просигналил зеленый джип с прицепом, на котором лежала открытая металлическая лодка длиной метра в четыре. Рядом с Зикой в машине сидел еще один земляк, которого я мельком видел вчера в баре. Вацлав познакомил меня с этим симпатичным человеком лет пятидесяти: "Это пан Новотный, но мы все зовем его Мыльничкой, потому что он был когда-то парикмахером". Мы проехали по притихшим улицам Дарвина к причалу для спортивных лодок. По бетонной дорожке, уходящей прямо в море, въехали задним ходом в воду так далеко, что лодка в конце концов оказалась на воде. Тогда мы отсоединили ее от прицепа, отогнали джип подальше от воды и вышли в лодке в открытое море.

Мощный подвесной мотор (надежный "Джонсон") быстро набрал обороты. Лодка скользила по волнам, а я. старался не думать, что будет, если мотор заглохнет, - на двухметровых волнах нам пришлось бы несладко. Своими опасениями я поделился с Вацлавом, который вел лодку, но он только махнул рукой.

- Какие же это волны? Мы с Мыльиичкой видывали в море и не такое. Штормом сегодня не пахнет, хотя в это время погода и бывает капризной. Думаю, что мы доберемся благополучно.

Примерно за час мы пересекли полоску открытого моря между пристанью и нашей целью - устьем Элизабет-Ривер. На реке, берега которой густо заросли мангровником, было куда спокойнее.

- Гляньте-ка туда! - Вацлав показал рукой прямо перед собой.

На фоне зеленой стены джунглей отчетливо было видно, что из воды торчало крыло и часть фюзеляжа какого-то самолета. Судя по остаткам поплавка на крыле, когда-то это был гидроплан.

- Совершенно верно,- сказал Вацлав. - Это "Каталина", по-моему, это был голландский самолет. В сорок четвертом они летели с Новой Гвинеи в Дарвин. Но не долетели, видно, их сбили японцы.

- А может, у них кончился бензин и они пытались сесть на воду, - предположил я, пытаясь представить себе трагедию, разыгравшуюся здесь когда-то.

Вацлав запустил мотор, и лодка опять заскользила по воде.

- Мы еще заглянем сюда на обратном пути. Как раз будет отлив и можно подобраться поближе.

Проплыв еще минут десять против течения, мы бросили якорь. Вацлав открыл ящик-холодильник из полистиролового пенопласта, в котором лежало бутылок двадцать пива с кусками льда между ними. Он открыл для каждого из нас по бутылке, и мы с удовольствием напились. Холодное пиво освежило, но ненадолго.

Солнце стояло высоко в небе, и вскоре кожа на руках и на лице у меня начала краснеть, несмотря на то что я то и дело втирал в нее крем от загара. Хорошо еще, что по совету Вацлава я надел брюки и рубашку с длинными рукавами, а пан Кост-ка одолжил мне широкополую соломенную шляпу. Выкурив по сигарете, мы стали готовиться к рыбной ловле. Вацлав достал коробку с приманкой (это были маленькие осьминоги) и рыболовные принадлежности. Но напрасно я искал глазами удочки. Заметив мое недоумение, Вацлав объяснил мне:

- Мы ловим рыбу прямо с руки и пользуемся только вот этой катушкой.

- А где же поплавок? - удивленно спросил я.

- Поплавок? Его тоже не ищите, есть только грузило и крючок. Мы ловим рыбу "на весу", вы тоже скоро привыкнете, здесь главное набить руку.

Мы порыбачили около часу, но ничего не поймали кроме пары полосатых зубаток длиной сантиметров в тридцать, которых Вацлав и Мыльничка тут же выбрасывали в воду. Попытали счастья еще в нескольких местах, и тоже безуспешно.

- Ничего не поделаешь, сегодня не клюет. Остается, пожалуй, только подняться выше по течению и устроить привал, - предложил Вацлав.

Мы бросили якорь под укрытием зеленой стены мангровника. Я нетерпеливо выскочил из лодки и побрел вброд к берегу.

- Эй, осторожнее, здесь всюду топкий ил! - крикнул мне вдогонку Мыльничка.

Очень скоро я убедился, что он прав, и вернулся к лодке, забрызганный с головы до ног зловонной грязью.

- Вот не везет, даже на берег не выберешься, - сказал я огорченно, - хоть бы какого-нибудь крокодила увидеть.

При слове "крокодил" Вацлав оживился.

- Крокодил? Они здесь есть, но нам с ними не везет так же, как с рыбой. Ночью у нас было бы больше шансов. Еще не сколько лет назад их здесь было полным-полно, я сам здесь до был пару отличных кож.

Так я узнал, что имею честь ловить рыбу с бывшим охотником на крокодилов.

В Северной Австралии водятся крокодилы двух видов: крокодил цейлонский (Crocodylus porosus), которого австралийцы зовут "морским крокодилом", и крокодил джонсони (Crocodylus Johnsoni), которого здесь называют еще "речным крокодилом". Первый живет в прибрежных водах, а также заглядывает в устья рек. Но в приморских областях с ним можно повстречаться и на материке, где он выискивает себе глубокие ямы с водой. В период муссонных дождей речки и слепые рукава на побережье сливаются в одну огромную топь площадью в несколько тысяч квадратных километров. В сухой сезон, когда дожди не выпадают по нескольку месяцев подряд, солнце осушает болото за несколько недель, а "крики" и речки превращаются в цепочки медленно высыхающих ям с водой - биллабонгов, в которых находят прибежище и крокодилы. Иногда крокодил цейлонский появляется и в сравнительно больших реках, не пересыхающих даже в сухой сезон, причем довольно далеко от устья.

Крокодил цейлонский достигает внушительной длины (больше семи метров) и доживает до семидесяти лет. Уже к двадцати годам он может иметь длину шесть метров. Сверху он оливково-зеленый или оливково-коричневый до черноты, снизу лимонно-желтый. Известны случаи, когда крокодил цейлонский нападал на человека, но вообще-то он довольно робок и избегает людей. Все же, купаясь в море, австралийцы обычно опасаются его больше, чем акулы, которую может выдать выступающий из воды спинной плавник. В реках и биллабонгах тропического севера обитает также крокодил джонсони, рост его достигает двух-трех метров. Спина у него чаще всего светло-коричневая, брюхо белесое. Этот крокодил не опасен для человека - разумеется, если его не раздразнить.

Иногда австралийцы ошибочно называют крокодилов "аллигаторами" или просто "аликами", хотя разница между североавстралийскими крокодилами и американскими аллигаторами достаточно заметна: прежде всего, у аллигатора голова намного шире. Эта ошибка имеет почтенный возраст. Голландцы первыми из европейцев пристали к берегам Северной Австралии; они тоже принимали тамошних крокодилов за аллигаторов. Об этом свидетельствуют и некоторые географические названия, например, названия рек: Саут-Аллигейтор, Ист-Аллигейтор и т. п.

"Охоте на крокодилов я научился у местных жителей,- начинает Вацлав свой рассказ. - Однажды я случайно познакомился с одним англичанином, жена которого была метиской. Мы сговорились попытать счастья вдвоем - в то время охота на крокодилов была прибыльным делом, за квадратный дюйм^* крокодильей кожи платили до полутора фунтов. Мы купили необходимое снаряжение, раздобыли небольшую парусную лодку и принялись за охоту.

^* (1 кв. дюйм равен 6,25 кв. см. )

Мы крейсировали в прибрежных водах, заходили в устья рек. С самого начала нам повезло: за пять недель мы добыли 45 крокодилов, самый маленький был двухметровый, а самый крупный - в пять метров длиной. В основном мы охотились ночью, это куда вернее. Тактика охоты очень простая, никаких специальных приспособлений при этом не требуется. Достаточно небольшой лодки (она может быть даже меньше вот этой) с небольшим подвесным мотором, но и он вовсе не обязателен, можно прекрасно обойтись обыкновенным веслом. Весло даже лучше, потому что мотор создает шум. Еще нужен мощный аккумуляторный фонарь и небольшой фонарик на батарейках - во время охоты вы крепите его у себя на лбу. Ну и, разумеется, нужна винтовка - хотя бы военная - и гарпун с прочным тросом, второй конец которого вы прикрепляете к лодке. Один человек сидит на корме у мотора или гребет, второй - на носу с фонарем в руке и внимательно наблюдает за поверхностью воды.

Увидев крокодила - вернее красный отсвет его глаз в луче света, - он старается не выпустить его из луча, в то время как второй (на корме) направляет лодку в нужную сторону. И теперь уже все должно идти как по маслу. Когда лодка подойдет достаточно близко, охотник включает головной фонарь и откладывает в сторону ручной, но при этом не выпускает глаза крокодила из луча света; улучив момент, он стреляет и тут же отбрасывает винтовку, чтобы успеть загарпунить крокодила. Иначе считай, что добыча пропала, потому что убитый крокодил очень быстро тонет. Целиться нужно между глаз, и рана должна быть смертельной, иначе крокодил начнет дикую пляску и может перевернуть лодку. Удар крокодильего хвоста - страшная штука!

После ночной охоты с добытых крокодилов снимают кожи, удаляют с них жир и остатки мяса, моют их в воде, а затем сушат в тени. Предварительно в каждую кожу (особенно в ее складки) нужно втереть как можно больше соли, чтобы кожа была гибкой. Высушенные скатанные кожи укладывают в джутовые мешки, но качество обработки кож выяснится только тогда, когда мы повезем их к перекупщику, который снижает цену за каждую дырку, за каждый дефект".

Вацлав помолчал, закурил новую сигарету и открыл очередную бутылку холодного пива. Заодно мы открыли банку мясных консервов и перекусили.

"Впрочем, есть и другие способы охоты, - продолжал Вацлав свой рассказ после обеда. - Можно плавать днем по реке и внимательно наблюдать за берегами, не греется ли где-нибудь на солнцепеке крокодил. Ружье всегда должно быть наготове, потому что вспугнутый крокодил мгновенно скрывается в воде. Стрелять в него есть смысл, только пока он на берегу; но если он, даже раненый, доберется до мутной воды, вы его никогда больше не увидите. Правда, через несколько дней его труп разбухнет и всплывет, но тогда его кожа уже и ломаного гроша не стоит. Несколько штук нам удалось поймать на приманку. На прочный крюк, привязанный цепью к дереву у реки, мы насаживали изрядный кусок несвежей конины или говядины. А потом приезжали проверить... Ну ладно, пожалуй, пора уже возвращаться", - говорит Вацлав и запускает мотор.

Мы возвращаемся домой во время отлива, поэтому сбитую "Каталину" я вижу еще издали. Мы причаливаем рядом с ней. Я беру фотоаппарат и начинаю пробираться вброд к берегу.

"Осторожно, - кричит мне вслед Вацлав, - здесь тоже сплошной ил. Это только на поверхности подсохшая корка. Как только она под вами проломится, вы провалитесь в ил".

Я не обращаю внимания на его слова и продолжаю идти. Вдруг моя левая нога проваливается по щиколотку. Я вытягиваю ногу с большим трудом, болото засасывает ее. Пытаюсь сделать еще несколько шагов, но проваливаюсь снова, на этот раз почти до колена. Отчаявшись подойти к самолету поближе, я делаю несколько снимков и возвращаюсь к лодке разочарованный.

"Будьте довольны, что дешево отделались. От болота всего можно ожидать", - утешает меня Вацлав.

Мы покидаем устье реки и выходим в море. Волны еще выше, чем утром, и лодка бешено скачет по их гребням. Как ни странно, я не чувствую страха; Вацлав мастерски управляет маленькой лодочкой, и его спокойствие передается мне. Мы ненадолго пристаем к песчаному островку, от которого до дарвинской гавани уже рукой подать. Усаживаемся на сверкающий под солнцем песок, открываем пиво и закуриваем.

"Как раз у этого островка, чуть подальше, - Вацлав показывает куда-то рукой, - я видел самого большого крокодила в моей жизни. Дело было ночью, в полнолуние, в самый отлив. Мы огибали остров, и вдруг я увидел перед собой пару крокодильих глаз. Таких глазищ я еще не видел - судя по расстоянию между ними, это был настоящий великан! Я выстрелил, но промахнулся. Крокодил не стал дожидаться второго выстрела, протащил свое мощное туловище мимо лодки и скрылся в море. По-моему, в нем было метров семь-восемь..."

Мы благополучно добрались до порта. Читатель, наверное, разочарован, он ждет приключений. Но жизнь на севере Австралии куда прозаичнее, чем нам представляется. Овеянная романтикой фигура охотника на крокодилов безвозвратно уходит в прошлое.

Вечером Вацлав пригласил меня к себе. Тут я вспомнил, что так и не спросил его, почему он бросил охоту на крокодилов.

- Охотники истребили массу крокодилов и цена на кожи сразу упала. Съездите-ка на Саут-Аллигейтор-Ривер - раньше она буквально кишела крокодилами, а теперь? Если увидите хоть одного, считайте, что вам крупно повезло. Ну, и потом - бродячая жизнь охотника. С мая по октябрь, практически весь сезон, он пробирается топями вдоль рек, комары его едят поедом. Тогда мне хотелось подработать, ради этого я готов был и на риск, а теперь, когда у меня есть семья, мне это ни к чему. А главное - крокодилов сегодня уже немного осталось.

- И когда же вы бросили это занятие? - спрашиваю я.

- В шестьдесят третьем. Для охотников на крокодилов, ну, и разумеется, для скупщиков, это был золотой год. Через их руки тогда прошло кож на 250 тысяч фунтов. Но это была лебединая песня, конец большой охоты, потому что вскоре правительство приняло закон о защите крокодилов.

- И много еще охотников на Территории?

- Да нет, что вы. Нужно иметь лицензию, а ее не так-то легко получить. Охота на речного крокодила запрещена окончательно, остаются только приморские, а это не такая простая штука, даже если вам и удастся получить разрешение на их отстрел. Во время большой охоты в прошлые годы их почти всех перебили. Оставшиеся в живых попрятались в труднодоступные места. Они стали очень осторожны и прячутся, как только услышат шум мотора или ружейный выстрел. Охота на крокодилов теперь уже не дает большой прибыли, потому что расходы на нее резко увеличились, а надежды на богатую добычу мало. Правда, кое-кто из охотников на крокодилов принялся за ловлю буйволов, а это пока еще отличный бизнес.

Вацлав сходил к холодильнику за новой бутылкой пива и, вернувшись, продолжал:

"Первых буйволов^* привезли в Австралию, кажется, в двадцатых годах прошлого века. В пустынных северных областях они одичали и начали быстро размножаться, потому что здесь не было их исконных врагов. Белые поселенцы начали охотиться на них ради шкур в семидесятых годах, и эта охота продолжалась до средины нашего столетия, но потом вдруг прекратилась. В просторной саванне Арнемленда сейчас пасутся десятки тысяч буйволов. До сих пор никто их не считал, но полагают, что их примерно 250 - 300 тысяч. Когда в Дарвине и в Катерин были построены современные заводы по переработке мяса, буйволами заинтересовались опять. Скотоводы потребовали отстрела буйволов, чтобы освободить пастбища для домашнего скота. Но тут кто-то сообразил, что буйволиное мясо ничуть не хуже говядины и что его тоже можно экспортировать. И тогда опять пошла охота на буйволов. Но раньше с убитого буйвола снимали шкуру, а тушу бросали. А теперь буйволов стараются брать живьем!

^* (Речь идет о водяных буйволах (Bubalis bubalis), привезенных с о. Тимор. )

Техника ловли довольно проста. На вездеход, чаще всего это бывает "тойота", монтируют спереди и с боков защитную раму. Перед радиатором приделывают небольшую площадку с перилами. На ней стоит охотник с длинным шестом, на конце которого крепится петля лассо. Машина мчится по неровной саванне, и, когда она настигает буйвола, охотник ловко набрасывает петлю на шею животного. Тут водитель включает задний ход и старается рывком повалить буйвола на землю. После этого остается только связать ему ноги и погнаться за следующим. Когда таким образом поймают несколько буйволов, приезжает грузовик с краном, грузит животных в кузов и везет их на мясокомбинат. Здесь им дают успокоиться, подкармливают их, и через две-три недели они идут на убой. Охота на буйволов - тяжелая, рискованная работа, но она себя оправдывает - за одного буйвола платят больше 50 долларов. В помощники себе охотники часто берут аборигенов, которым здесь предоставляется отличная возможность проявить свои врожденные качества, прежде всего - наблюдательность и смелость. Похоже, что охота на буйволов имеет отличные перспективы. Экспорт буйволиного мяса все время растет, мясо имеет хороший сбыт за границей. Когда специальная комиссия проверяла его качество, она не сумела отличить на вкус буйволиное мясо от говядины!"

Я мог бы еще долго слушать рассказы Вацлава, но время уже позднее, пора спать - завтра мне предстоит полет в Сидней. Я благодарю его за прекрасную прогулку, за увлекательный рассказ и сожалею только, что мы не увидели ни одного крокодила.

"Ничего не поделаешь, так уж вышло, - говорит Вацлав. - Будем надеяться, что в следующий раз вы будете удачливее.

Знаете, в этой стране всегда нужно верить в удачу - иначе вам не стоит и возвращаться!"

Я вернусь сюда, и не один. И верю, что нас здесь ждет удача.