Послесловие

Волею исторических судеб Панама в наше бурное время оказалась на перекрестке национально-освободительных, антиимпериалистических, демократических движений, развертывающихся в западном полушарии. Вслед за победой кубинской революции (1959), народным восстанием в Доминиканской Республике (1965), обретением независимости и государственной самостоятельности рядом стран Карибского бассейна (Ямайка, Тринидад и Тобаго, Барбадос и др.) мир стал свидетелем успеха Народного единства в Чили, глубоких социально-экономических реформ в Перу и Эквадоре, процессов демократизации в Боливии и Аргентине, Уругвае и Бразилии.

Правда, успехи патриотических сил в одних частях региона омрачались спадами и поражениями в других. Но неумолимо действовали объективные законы исторического развития, и на смену поражениям приходили новые победы сил демократии и прогресса. На наступление империализма в Чили и на Гренаде Латинская Америка ответила сандинистской революцией в Никарагуа, народными войнами в Сальвадоре и Гватемале, консолидацией национальных государств, усилением интеграционных процессов - теперь уже и в сфере политики.

Если внимательно присмотреться к этим движениям и процессам, окажется, что в большинстве из них Панама либо принимала непосредственное участие, либо способствовала их осуществлению. Но во всяком случае она не оставалась от них в стороне. Эта ее активная позиция, с одной стороны, завоевала ей симпатии и поддержку латиноамериканских народов, а с другой - сделала ее мишенью постоянных нападок империализма США, прилагающего усилия к тому, чтобы панамский небосклон и дальше оставался затянутым грозовыми тучами.

В марте 1989 года мне довелось вновь встретиться с Генеральным секретарем ЦК Народной партии Панамы Рубеном Дарио Соусой.

Оценивая сложившуюся в стране обстановку, он говорил:

- Нынешние и грядущие проблемы Панамы следует рассматривать сквозь призму передачи ей Панамского канала. Выдвинув свою "доктрину неоглобализма", Вашингтон считает, что теперь любые прогрессивные преобразования, особенно в Латинской Америке, "угрожают безопасности" Соединенных Штатов, "вредят" их национальным интересам. В применении к Панаме и к Латинской Америке в целом, которую США по-прежнему рассматривают как свой "задний двор", новая доктрина есть не что иное, как неомонроизм, то есть возрождение экспансионистской "доктрины Монро".

Такова ныне стратегия Вашингтона. Что касается его тактики, то она видоизменилась. Проблему канала американцы стараются замалчивать. Они изображают дело таким образом, будто антимилитаристские выступления оппозиции - это одно, кризис, переживаемый Панамой, - другое, судьба договоров о канале - третье и т. д. Цель этой идеологической войны, которую мы окрестили "странной", - расчленить стоящие перед Панамой проблемы, разорвать связь между ними и таким путем сделать панамцев безразличными к возможности того, что США... останутся в Панаме. Вашингтон стремится нейтрализовать патриотические настроения панамцев, доказать, что их будущее лишь в союзе с США.

Едва ли нужно говорить о том, что мы никогда с этим не согласимся, - заключил руководитель панамских коммунистов.

Прошло совсем немного времени, и жизнь полностью подтвердила предположения, высказанные Рубеном Дарио Соусой, - в декабре того же 1989 года США совершили вооруженную интервенцию в Панаму.

Вторжению предшествовали два с половиной года непрерывных агрессивных акций против беззащитной республики. Это был широкий веер враждебных финансово-экономических и политических мер - от аннулирования панамской сахарной квоты и запрещения полетов панамской авиакомпании "Эр Панама" в США до замораживания панамских счетов в федеральном резервном банке США и финансирования правой оппозиции, выступавшей против "режима Норьеги". Многие политические обозреватели в то время признавали, что главной причиной "панамского кризиса" было неприкрытое вмешательство США во внутренние дела Панамы, экономическая блокада страны, нарушение Вашингтоном ее "избирательного суверенитета". Но Соединенные Штаты так и не смогли ни обеспечить "чистую" победу оппозиции на президентских выборах, состоявшихся в мае, ни задушить "режим Норьеги" в петле финансово-экономической блокады. Не помогла даже попытка убрать Норьегу с помощью военного переворота, а, главное, они не сумели "разменять" патриотизм панамцев на посулы экономической помощи. Вот тогда США и предприняли вооруженное вторжение в республику.

В качестве предлога для посылки в Панаму 26 тысяч интервентов Вашингтон использовал борьбу с наркомафией и "необходимость" ареста Норьеги, против которого в США было возбуждено сразу несколько уголовных дел по обвинению его в контрабанде наркотиками. Для военной акции и название было подобрано соответствующее - операция "Справедливое дело". Однако в том, что арест Норьеги был только поводом, не сомневался никто, и в этой связи мексиканская газета "Диа" вскоре после оккупации Панамы американскими войсками писала: "Самое любопытное это то, что обвинители и обвиняемые были соучастниками в одном и том же деле: Норьега работал на ЦРУ, ЦРУ использовало торговцев наркотиками, мафиози и вашингтонские чиновники имели дело с Норьегой и панамскими военными, банки, "отмывающие" наркодоллары, служили и тем и другим. Болотная тина в водах Потомака..."

Разумеется, Вашингтоном руководили отнюдь не приверженность демократическим ценностям, не стремление "восстановить демократию" в Панаме и не желание продемонстрировать миру "последовательность в борьбе с наркомафией". Сама по себе интервенция была еще одним проявлением рецидива имперского, неоколонизаторского мышления, того, что Рубен Дарио Соуса назвал неомонроизмом. Не случайно американская агрессия против Панамы была охарактеризована в Заявлении Советского правительства как "акт откровенного международного произвола".

Версия Вашингтона, будто интервенция преследовала "лишь одну цель - арест Норьеги", лопнула как мыльный пузырь - быстро и шумно. Вывезя генерала в США, американские оккупанты и не собирались покидать Панаму. Последующие события показали, что в их задачу входило наведение в стране такого "порядка", какой в будущем не причинял бы Вашингтону головной боли.

Несмотря на официальные заявления Белого дома о "полном выводе" оккупационных войск из Панамы, американские солдаты еще на протяжении нескольких месяцев оставались в стране, проводя так называемые "операции прочесывания", "операции по выявлению вооруженных групп". Массовые демократические организации, в том числе Национальная конфедерация крестьянских кооперативов, подверглись разгрому. Под предлогом изъятия у населения оружия американские оккупанты стремились ликвидировать "батальоны достоинства" - народную милицию - организованные, обученные и вооруженные формирования панамских патриотов, о создании которых мечтал еще Омар Торрихос.

Располагая "черными списками", предоставленными им ЦРУ, оккупанты проводили аресты офицеров Сил обороны, политических деятелей, активистов демократических организаций, известных своими "торрихистскими настроениями", и отправляли их в специальные лагеря. При содействии марионеточного правительства президента Эндары, кстати приведенного к присяге на американской военной базе "Клейтон", Вашингтону удалось выполнить одну из своих главных задач - ликвидировать Силы обороны и заменить их "силами общественного порядка", которые стали выполнять функции полицейских формирований.

И до вооруженной агрессии, и после нее многие наблюдатели считали, что главной причиной, побудившей Вашингтон к агрессии против Панамы, было стремление сохранить в своих руках прежде всего контроль над Панамским каналом. Думается, что в подобных оценках значение Панамского канала для США к началу 90-х годов несколько преувеличивалось. Как мне кажется, к этому времени в силу многих причин, и прежде всего вследствие достижений научно-технической революции, его роль в экономической жизни США изменилась. Подчеркиваю: я имею в виду только канал как межокеанский водный путь, но отнюдь не Панамский перешеек.

В самом деле, в экономическом плане значение Панамского канала для США уменьшилось хотя бы потому, что существенную часть грузопотока, идущего с западного побережья США на восточное, принял на себя нефтепровод, сооруженный Соединенными Штатами на территории Панамы в начале 80-х годов. Он связал Пуэрто-Армуэльес на Тихоокеанском побережье Панамы с заливом Бокас-дель-Торо - на Атлантическом, и американская нефть, добытая на Аляске, стала перекачиваться по нему "на ту сторону", а не перевозиться танкерами через Панамский канал. В 1989 году мне довелось снова побывать в Пуэрто-Армуэльесе и своими глазами увидеть этот современный портово-промышленный комплекс - нефтяной причал с прижавшимся к нему танкером, серебристые хитросплетения змеевидных трубопроводов, нефтехранилища, насосные станции. Система эта, как мне говорили, действует безотказно и в том, что касается перевозок нефти, полностью заменила собой канал.

В военном плане тоже не нужно быть специалистом, чтобы понять, что Панамский канал в его нынешнем виде уже не может больше устраивать стратегов из Пентагона, мыслящих "глобально". Его пропускная способность осталась на уровне начала века: пройти по нему могут военные корабли средних габаритов - для современных гигантов-авианосцев он недоступен. К тому же США настолько нарастили свои военно-морские силы, что теперь, похоже, нет нужды перебрасывать корабли из океана в океан, как это делалось во время второй мировой войны.

Следует иметь в виду и то, что к началу 90-х годов вновь оживились планы сооружения нового межокеанского водного пути на уровне океана. Был более тщательно изучен вариант сооружения нового бесшлюзового канала на территории самой Панамы, и даже предприняты шаги по образованию трехстороннего американо-японо-панамского консорциума. В свою очередь японские частные компании проработали и подготовили предварительное технико-экономическое обоснование другого варианта - строительства нового канала в Никарагуа с использованием вод реки Сан-Хуан и озера Никарагуа. Все это, несомненно, оказывало определенное воздействие на умонастроения финансовых, промышленных, политических, военных кругов США, на их геостратегические планы, нацеленные уже в XXI век.

Именно в этих планах таится, на мой взгляд, ключ к пониманию политики Вашингтона в отношении Панамы в предстоящие 90-е годы. Панама сохраняет для Соединенных Штатов свое значение как важнейший военно-стратегический плацдарм, который, как это было на протяжении всего века уходящего, позволяет Вашингтону контролировать Латинскую Америку "в обе стороны" - и Центрально-Американский субрегион, включая Мексику, и Южную Америку. Вместе с тем продолжающаяся в США гонка космических вооружений, их подготовка к "звездным войнам" говорят о том, что роль, которая отводится Панамскому перешейку в глобальных планах США, будет в дальнейшем возрастать.

Вспоминаю, как мои панамские собеседники не раз подчеркивали, что Пентагон ни за что не согласится расстаться с "электронным" островом Галета, расположенным у Атлантического побережья Панамы и фактически давно уже оккупированным американцами. Не секрет, что с этого острова Пентагон ведет слежение за космическими спутниками и с их помощью - за передвижением всех "целей" в морском и воздушном пространстве, отсюда он управляет американскими подводными лодками в обоих океанах - Атлантическом и Тихом, отсюда ведет электронный шпионаж. Электронный центр острова Галета - это только один военный объект на панамской территории. Печать не раз сообщала о том, что в последние годы Вашингтон настойчиво, но безуспешно добивался от Панамы согласия на создание на ее территории (причем вовсе не в зоне канала и, следовательно, вовсе не для его "защиты") новых американских военных баз.

Если вооруженная интервенция в декабре 1989 года показала намерение США "не уходить" из Панамы, то в последующие месяцы высокопоставленные военные и политические деятели США, высказываясь все более откровенно, постепенно раскрывали суть долгосрочных планов США в отношении этой страны. Уже в апреле 1990 года генерал Марк Сиснерос, глава Южного командования США, заявил, что, хотя договоры Торрихоса - Картера и предусматривают обязательство США в последний день века вывести все свои войска и вернуть все базы и территории под суверенитет Панамы, тем не менее "существует возможность", что американские войска и базы останутся в Панаме и после 2000 года. Сиснерос сослался на то, что в договорах, дескать, есть пункт, позволяющий "продолжение пребывания войск США в Панаме", а что касается заключения "соответствующих соглашений", то это, по его мнению, "дело политических деятелей двух стран".

Ну, а о том, как представляли себе будущее Панамы ультраконсервативные круги США, дают представление идеи, которые в это же самое время - весной 1990 года - разрабатывала частная политическая организация под названием "Консерватив кокус". По признанию президента этой архиреакционной организации Говарда Филлипса, "проект", который она разрабатывала, содержал два варианта. Первый предусматривал превращение Панамы в... 51-й штат США. Второй исходил из того, что Вашингтон "должен был бы дать панамцам возможность" посредством референдума принять статус "свободно присоединившегося государства" наподобие того, какой имеет Пуэрто-Рико. Лидеры "Консерватив кокус" не скрывали, что "проект", который они намеревались предложить правительству США, был порожден беспокойством в первую очередь за судьбу военных баз США в Панаме, ликвидация которых повлекла бы за собой и "потерю" канала.

Стоит ли удивляться, что идеи, выдвинутые этой организацией, вызвали бурную негативную реакцию в Панаме. Правительство президента Эндары, несмотря на свою зависимость от США, заявило, что оно "полностью отвергает какие-либо попытки присоединить страну к США".

В заключение хочу привести мнение одного из руководителей Революционно-демократической партии Панамы, Рамиро Васкеса Чабонетта: "Режим Норьеги пал потому, что был истощен и изолирован от масс, - заявил Р. Васкес, находясь в подполье. - Но это не означает ликвидацию, гибель "торрихистского движения". Оно не разгромлено. Оно перестраивает свои ряды и готовится к борьбе".

Именно в этом заключалась причина беспокойства, проявляемого американскими оккупантами, остававшимися в Панаме и после "полного вывода" войск. В этом причина той поспешности, с которой США стремятся укрепить свое господство на Панамском перешейке. В этом, наконец, подтверждение того факта, что Панама и сегодня, после очередной вооруженной интервенции США, - это вовсе не потухший и уж тем более не погашенный американской "пожарной командой" вулкан...

"Панама - это нация, город и канал, которые превратились в настоящее время в самый важный исторический, географический и политический перекресток мира", - писал в 1978 году журнал "Геомундо". Ныне эти слова полностью сохраняют свое значение.