Казанова и "человек с улицы"

Рост 170 см, католик, женат, двое детей, имеет малолитражку, купленную в рассрочку...

Из переписи населения

Этот фильм Федерико Феллини не показывали в кинотеатрах. Его не возили на кинофестивали, кинокритики не писали по поводу его хвалебных статей, а в биографии знаменитого режиссера о нем нет и не будет ни строчки. Но это не потому, что Феллини работал над ним только 9 дней, а на экране его демонстрация продолжается всего 60 секунд. Дело в том, что речь идет о... рекламном киноролике, который "волшебник кино" снял для итальянского телевидения.

Сюжет его прост. В купе международного вагона едут двое: эффектная блондинка в джинсах и пожилой синьор в котелке и галстуке бабочкой. Утомленная дорогой блондинка то и дело нажимает на кнопки реле дистанционного управления, и за окном поезда, как на экране телевизора при переключении программы, мелькают разнообразные сюжеты. Щелк - и за окном вдруг возникает знаменитая падающая Пизанская башня, а на ее фоне в лучах заходящего солнца в сопровождении чудесной музыки Никола Пьовани появляется... огромная бутылка аперитива "Кампари"...

Этот сюжет просмотрели самые известные в Западной Европе авторы рекламных роликов англичане Питер Гоулд и Джед Фарди и пришли в неописуемый восторг. Когда же они узнали, кто создал этот маленький шедевр, то в один голос воскликнули: "Ну, это нечестная конкуренция!"

Вряд ли Феллини собирался конкурировать с авторами рекламных роликов. Снять ролик он согласился только после продолжительных уговоров со стороны миланской рекламной фирмы БРВ, да и то категорически запретив упоминать свое имя в титрах. По словам директора фирмы Джулио Ромьери, Феллини сделал это не ради денег, а для развлечения. Кстати, съемками рекламных роликов не брезгуют и другие знаменитые итальянские режиссеры: Антониони, братья Тавиани, Серджо Леоне. А играют в них, прославляя "лучшие в мире аперитивы", "стиральный порошок, который стирает так чисто, что чище уже никак нельзя", "прекрасный кофе по-итальянски", самые популярные актеры.

Феллини объясняет свое участие в прославлении спиртных напитков желанием "поразвлечься", но нам все равно трудно понять, как могут эти всемирно известные люди растрачивать свой талант на создание коммерческих поделок, заниматься, с нашей точки зрения, такой чепухой. Трудно, потому что мы не можем вообразить, какую роль играет реклама в жизни западного общества, в том числе и Италии. Там она везде: на стенах домов, на заборах, на щитах вдоль автострад, в витринах магазинов, на крышах, на асфальте, под землей на станциях метро и даже... в небе - ленты с рекламными лозунгами тянут за собой самолеты. Рекламу печатают в газетах, журналах, на обложках книг и энциклопедий, в телефонных книгах и медицинских справочниках. Ее передают по радио, по телевидению, показывают в кинотеатрах перед началом сеансов. Она проникает всюду: рекламные листовки и проспекты бесплатно присылают по почте, кладут за дворники автомобилей, суют вам на улице в карманы, сбрасывают с самолетов.

Реклама влияет на экономику, на политику, на социальные отношения, на образ жизни. Многие рекламные "находки" получили широкое распространение. Например, одна фирма, специализирующаяся на продаже букетов свежих цветов, придумывает рекламный лозунг: "Скажите ей это цветами..." Лозунг запущен в серию и становится популярным. Тут же этим пользуется фирма по производству ювелирных изделий, которая начинает рекламировать золотые кольца и браслеты при помощи лозунга: "...но докажите это изделиями нашей фирмы".

Намек ясен. Дарить женщинам цветы - это прекрасно, но куда приятнее ей получить в подарок кольцо или браслет. Покупатель оценивает намек, и дела фирмы идут в гору. Но одновременно ему исподволь навязывается мысль о том, что именно золото может принести счастье. А это уже реклама определенного образа жизни.

Так на фотографиях иллюстрированных еженедельников, в телевизионных роликах появляется отлично одетый, розовощекий синьор Бьянки или столь же розовощекая, с намеком на элегантность домохозяйка синьора Бьянки, которые покупают "самые надежные холодильники", "самые мягкие матрацы", "самые безотказные телевизоры", "самое ароматное мыло".

Беру наугад с книжного стола любой номер популярного еженедельника "Панорама". На первой странице огромное цветное фото: голубое море и ослепительно белый катер. Он и она, молодые, загорелые, улыбающиеся... Надпись гласит: "Катера "альпа бриз". Для тех, кто любит море и уединение". На следующей странице элегантный, сверкающий лаком автомобиль и опять он и она, молодые, отлично одетые, улыбающиеся. Надпись: "Когда ты едешь в автомобиле "мини" фирмы "Инноченти", то тебя обязательно заметят". Перевернем еще одну страницу - на фоне микеланджеловского Давида стереосистема АКАЙ с надписью: "Конечно же это шедевры".

Центр Флоренции - площадь Синьории. На заднем плане - 'Давид' Микеланджело

Розовощекие люди в отличных костюмах, а если в плавках, то дочерна загорелые, улыбающиеся, уверенные в себе, покупают самые лучшие товары, прочные, новейшие, яркие, нарядные. Так выглядит жизнь в популярных журналах. Ну а если вы возьмете в руки дорогое издание, то там вообще не жизнь, а разлюли малина: двухпалубные яхты, "ягуары", "роллс-ройсы", виллы с голубыми бассейнами, увешанные золотом и бриллиантами дамы в норковых манто, французское шампанское, золотые авторучки, зажигалки с изумрудами. Все самое новое, самое лучшее, самое красивое. Плати деньги, и жизнь преобразится в сказку! Покупайте, покупайте, покупайте! В этом смысл жизни, в этом счастье, в этом наслаждение!

"На страницах рекламных проспектов возникает сказочный, фантастический мир потребления, - пишет известный специалист по рекламе Энцо Сермази. - Гостиные, в которых стены скрываются за горизонтом, балконы, больше похожие на футбольное поле или на джунгли в миниатюре, бесконечные ряды книжных полок, которые висят даже в туалетной комнате, и повсюду - испанские гобелены XVII века и коллекции японских миниатюр".

Однако жизнь далека от этой сказки. "Вернувшись к реальности, - продолжает Э. Сермази, - мы оказываемся вновь в наших тесных квартирках, где комнаты больше напоминают телефонные кабины и где для того, чтобы открыть окно, надо закрыть дверцу шкафа".

Да, конечно, итальянцы живут по-разному и вовсе не так, как это происходит в фантастическом мире рекламы, хотя она и стала уже частью их "образа жизни" (впрочем, это происходит повсюду в капиталистическом мире). Одни итальянцы разъезжают в роскошных "мазерати" ручной сборки, а другие стоят в очереди у бюро по трудоустройству. Горек хлеб и у тех, кто стоит у станков и конвейеров в цехах суперавтоматизированных предприятий Севера. Виноградники на голубых холмах и солнечные апельсиновые рощи тоже обильно политы потом и слезами крестьян и батраков.

В 70-х годах было проведено социологическое исследование условий труда рабочих государственного концерна "Альфа-Ромео" - предприятия, где условия труда - одни из лучших, а заработки - одни из самых высоких. В результате этого исследования выяснилось, что зарплаты большинству рабочих едва хватало для того, чтобы свести концы с концами, особенно тем, у кого семьи. Многие были вынуждены подрабатывать еще и в других местах. Некоторые возделывали огороды, чтобы прокормиться, для других большим подспорьем служили посылки или переводы от родственников, работающих за границей.

Мне семь лет довелось жить в Италии, постоянно общаться с ее народом, и я пришел к выводу, что итальянцы чрезвычайно трудолюбивы. Я могу сказать это практически о каждом, кто жил и работал рядом со мной. Например, о портье дома, где я жил. Римское отделение ТАСС занимало два верхних этажа в шестиэтажном жилом доме. Во дворе еще один флигель, но поменьше. Ухоженные клумбы с Цветами, несколько деревьев, тщательно подметенные дорожки. За порядком во дворе и в доме следит портье - итальянский вариант нашего дворника. В Риме, да и в других городах, портье, как правило, набирают либо из отставных полицейских, либо из молчаливых и покорных южан. Портье нашего дома звали Фернандо. Он приехал в Рим с Юга несколько лет назад. У него семья: жена Луиза и дочь Изабелла.

Резчик по дереву из Альто-Адидже

Фернандо, как и большинство южан, - человек немногословный и даже несколько угрюмый. Работа у него тяжелая. Каждый день портье просыпается в 5 часов утра. Наскоро выпив кофе, он подметает двор, моет лестницы в двух флигелях, собирает выставленные у дверей полиэтиленовые пакеты с отходами в большой, тоже полиэтиленовый черный мешок с гербом Римского муниципалитета и выставляет его у ворот (позже его забирает машина с мусорщиками - "операторами экологической службы"). Затем Фернандо поливает из шланга цветы и деревья, протирает мокрой тряпкой парадные двери из литого стекла, выколачивает большие ворсистые половики, которые лежат при входе, убирает участок тротуара возле дома, пропалывает клумбы и т. д.

Закончив уборку до того, как встанут жильцы, он уходит в свою квартиру в подвале с окнами на выезд из подземного гаража под домом и спит часа два. Ровно в девять он надевает пиджак с галунами и занимает место в застекленной будочке при входе во двор. Теперь, собственно, и начинаются его обязанности привратника, по-итальянски "портьере", от слова "порта" - дверь. Портьере целый день сидит в будке, пропускает в дом жильцов и посетителей, разбирает почту и разносит ее по квартирам, помогает возвращающимся с рынка хозяйкам поднести тяжелые сумки с продуктами и отвечает на телефонные звонки. Одним словом, следит за порядком в доме. Дежурить у ворот он должен с девяти утра до девяти вечера. С часу до четырех обеденный перерыв - большая, как и во всех южных странах, послеполуденная сиеста. В этот час закрываются на перерыв учреждения и магазины, а жители отдыхают после обеда в своих домах.

Ровно в девять вечера Фернандо запирает ворота и входные двери, зажигает на лестницах свет, а во дворе - стеклянные шары фонарей на клумбах и удаляется в темную квартиру с окнами на гараж. Так продолжается 365 дней в году. Портье не имеет права ни на отпуск, ни на выходные. Правда, по воскресеньям он не моет лестницы и не подметает двор, но следить за порядком в доме он все равно обязан. Портье - узник в своем доме и добровольный раб хозяина. Он не может ни на минуту отлучиться и оставить без присмотра будку во дворе. Даже ночью, если припозднившийся жилец не может открыть ворота, он обязан встать и помочь ему попасть в дом. Его приковывает к месту невидимая, но прочная цепь - страх потерять работу и жилье, ведь у Фернандо, как и у многих мигрантов с Юга, нет никакой специальности. Он - бывший крестьянин, а куда тому податься в городе, если ему уже за сорок и надо кормить семью?

Достаточно лишь рассердить хозяина, который живет в этом же доме, и тот мигом выставит его на улицу. У портье есть нечто вроде профсоюза, но профсоюза реакционного, который целиком находится под влиянием домовладельцев. Каждый портье может рассчитывать только на самого себя. В принципе Фернандо иногда все же имеет выходные и даже небольшой отпуск. Но в эти дни на его месте должны работать или его жена, или старичок отец, приезжающий специально для этого из деревни.

Когда сидишь в стеклянной будке перед воротами или в квартире, мимо окон которой, выпуская клубы ядовитых газов, спускаются и поднимаются из гаража автомобили, то вряд ли считаешь себя жителем "солнечной Италии" или "беспечным баловнем судьбы". Фернандо я никогда не видел веселым. Он был всегда грустным и озабоченным. И у него самого, и у его дочери и жены лица серые, помятые, вероятно, от жизни в подвале и от плохого питания. Фернандо мне говорил, что мясо они покупают не чаще одного-двух раз в неделю. Основное блюдо - спагетти, от которого человек полнеет, а лицо приобретает нездоровую одутловатость.

Однако сам Фернандо считает, что ему сильно повезло. "Да, да, синьор Владимиро, - говорил он мне, когда я останавливался поболтать у его будочки, - я очень счастливый человек. У меня есть работа, есть квартира. Моя жена, как настоящая синьора, может не работать, а дочка ходит в школу. Мог ли я об этом мечтать в своем "паэзе" в Апулии? Там нет никакой работы, а значит, нет и денег, не на что жить. Некоторые из моих "компаэзани" (земляков), которые тоже переехали в Рим, до сих пор живут в бараках у Монте-Марио. Вы знаете, синьор Владимиро, как они мне завидуют?"

Но почему такая тоска в глазах у Фернандо, когда он, как птица в клетке, сидит день-деньской за стеклом своей будки? Почему такая грусть в его голосе, когда он говорит о своих "компаэзани", которым, по его словам, до сих пор приходится жить в бараках?

Только один раз я видел, как Фернандо вышел из себя. Это было в тот день, когда хозяин отказался повысить ему зарплату. Цены росли уже несколько лет подряд. После энергетического кризиса инфляция составляла 20- 25 процентов в год. Профсоюз привратников, как и других категорий трудящихся, потребовал увеличения зарплаты. Однако реакционное руководство профсоюза приняло половинчатое решение - вроде согласилось с требованием рядовых членов, но последнее слово оставило за хозяевами, ведь портье не вносят квартирную плату и, следовательно, не страдают, как другие слои населения, от ее увеличения. Поэтому, дескать, хозяева могут исходить из "реальных возможностей". Соблаговолят - прибавят.

В день стычки Фернандо с хозяином я, спускаясь по лестнице, увидел, как наш портье выскочил будто ошпаренный из квартиры домовладельца, громко хлопнув дверью. Он выбежал во двор и начал расшвыривать во все стороны метлы и другие орудия своего труда.

- Маледицьоне! Проклятие! - в ярости кричал Фернандо. - С утра до вечера я гну спину на этих жирных свиней, а теперь мне не хотят дать даже небольшой прибавки! Ведь цены растут, как я буду кормить свою семью? На что куплю им зимнюю одежду?! Маледицьоне! Маледицьоне! Э ун паэзе ди мерда! Дерьмовая страна! Завтра же уезжаю назад, на Юг, домой!

Но конечно же он никуда не уехал. На другой день Фернандо снова орудовал метлой во дворе и аккуратно складывал пакеты с отбросами в черный полиэтиленовый мешок с гербом Римского муниципалитета.

В отличие от Фернандо гаражист Витторио, молодой человек с нездоровым, землистым цветом лица, не только жил, но и работал в подвале - в подземном гараже. Он был "аутономо", то есть не зависел от хозяина, а был, так сказать, "свободным частным предпринимателем": арендовал у того подвальное помещение, а взамен за это получал от клиентов плату за содержание в порядке их машин.

Зарабатывал Витторио побольше, чем Фернандо, но жизнь у него была в самом буквальном смысле адская. Круглые сутки он и его напарник дежурили в темном подвале, где парковалось около 50 автомашин жильцов дома. Обычно гаражисты сидели в небольшой конторке, где стоял стол, электроплитка с кофейником и раскладушка, на которой они спали по очереди.

В 6 часов утра Витторио с грохотом отодвигал металлическую штору, которой на ночь задвигался вход в гараж. Ополоснув лицо под краном о холодной водой, он принимался за работу. Жильцы приходили за машинами по очереди, и, чтобы дать выехать очередному клиенту, Витторио вместе С напарником, сопя от напряжения, двигали в тесном подвале с места на место их тяжелые "мерседесы", БМВ, "альфа-ромео", "фиаты", "форды" и "вольво". И так продолжалось часа три, пока клиенты не разъезжались на работу или за покупками в магазины.

Потом наступал перерыв - до вечера. Гараж пустел, и редкие неурочные клиенты уже могли сами сесть за руль и выехать из гаража. В эти часы Витторио и его напарник копались в моторах, меняли в оставшихся машинах масло, производили мелкий ремонт, мыли и чистили автомобили. Мытье входило в стоимость платы за содержание машины в гараже, а ремонт каждый раз оплачивался по отдельному тарифу. Жильцы были состоятельные, и никто из них никогда в своей жизни не поднимал капота автомобиля.

Витторио, по его словам, тоже "очень доволен" своей жизнью. Работая чуть ли не круглые сутки напролет, он сумел отложить кое-что в банке. У него нет семьи, нет детей, о которых надо заботиться. Он мечтает о том, чтобы накопить достаточно денег, открыть собственную мастерскую, нанять рабочих и самому превратиться в мелкого хозяйчика. Вот тогда можно будет обзавестись собственной семьей, меньше работать. Он терпит лишения и трудится в поте лица, чтобы потом наслаждаться плодами жизни и самому эксплуатировать труд других. Только вот когда она наступит, эта "счастливая" жизнь? Сможет ли он накопить достаточную сумму, чтобы "выбиться в люди"? Ведь лучшие годы проходят в темном подвале.

- А что мне еще остается делать? - говорит Витторио. - У меня нет диплома, меня не возьмут ни в контору, ни на завод. Остается только одно - идти на фабрику чернорабочим или мыть тарелки в ресторане. Нет, лучше все-таки гараж. Так у меня есть в жизни какая-то перспектива, есть надежда...

В отличие от Фернандо и Витторио телетайпист Фаусто имеет и специальность, и постоянную работу. Во время службы в армии он сумел получить специальность телетайписта первого класса, а потом при помощи товарищей по партии (Фаусто - коммунист) устроился на работу в наше отделение ТАСС. Работник он классный. Печатает слепым методом обеими руками, не глядя на клавиатуру. Минута - и страница текста уже набита на перфоленту, и ее можно передавать. Работая, он может разговаривать, шутить с коллегами, смеяться; его руки не прекращают ритмично и легко порхать над клавишами симменсовского телетайпа. Текст ровный, без единой ошибки или опечатки. За ним не может угнаться ни одна из девушек-телетайписток. Вообще в Италии профессии кассира, машинистки, телетайписта вовсе не привилегия женщин. На этих местах часто работают мужчины, демонстрируя завидное мастерство.

Итальянец, имеющий стабильную работу, находится в лучшем положении, нежели люди на положении Фернандо или Витторио. За годы ожесточенной борьбы с предпринимателями профсоюзы сумели выбить для своих членов немалые преимущества: подвижную шкалу заработной платы, которая меняется в зависимости от стоимости жизни, сокращение рабочего дня (он у полиграфистов составляет 5 часов в день), оплаченный отпуск, 14 зарплат в год, включая "рождественский подарок", социальные взносы, уплачиваемые нанимателями в фонд социального страхования, что дает право на получение пенсии.

Рационально строится и постепенное повышение заработной платы в зависимости от выслуги лет. Зарплата служащего, проработавшего, скажем, 20 лет на одном месте, примерно в два раза выше, чем у вновь принятого специалиста, выполняющего ту же работу. Это ведет к тому, что работник основательно подумает, прежде чем перейти на новое место: ведь в случае перехода он будет получать, как вновь принятый, то есть раза в два меньше. Есть и такая полезная вещь, как ликвидационное пособие, которое оплачивается рабочему или служащему, когда он покидает предприятие, меняет место работы или уходит на пенсию. Это довольно солидная сумма - нечто вроде премии за проработанные годы.

Одним словом, если имеешь квалификацию и постоянную работу, то жить можно. Но все дело в том, что далеко не все эту работу имеют. В настоящее время в Италии, как я уже писал, насчитывается более 2 миллионов безработных. В особенно трудном положении находится молодежь - выпускники школ и университетов, которым с каждым годом все труднее найти применение своим силам. Поскольку в стране постоянно имеется огромная резервная армия трудящихся-безработных, то те, кто работу имеет, живут в постоянном страхе ее потерять. Вдруг уволят? Вдруг фирма обанкротится? Вдруг в целях "перестройки предприятия" хозяева произведут сокращение штатов? Пока уволенный обивает пороги бюро по трудоустройству, ликвидационное пособие тает и возникает вопрос: на какие средства существовать дальше?

Квалифицированный рабочий зарабатывает в капиталистических странах Запада довольно хорошо. Однако это "благополучие" призрачное. Покупается оно ценой унижений, постоянного страха потерять работу, лишиться возможности быть полноценным членом общества. Этот страх, как дамоклов меч, висит над каждым. Он - неотъемлемая часть капиталистического образа жизни. Что же касается тех, у кого работы нет или кто ее потерял, то для них положение просто трагично.

Я рассказал о судьбах нескольких итальянцев, которых знал лучше, чем других, видел каждый день. Какая уж тут беспечная жизнь под "вечно голубым небом"! Это жестокая, непрерывная, изнурительная борьба за существование. Есть, конечно, на Апеннинах и бездельники, которые месяцами валяются на пляжах, катаются по морю на яхтах, а по вечерам просиживают в модных ресторанах. Это толстосумы или их отпрыски - "золотая молодежь", "джет сосайети", составляющие ничтожную часть населения страны.

Есть и другого рода бездельники. Среди молодых безработных существует небольшая, но весьма колоритная прослойка, которую называют по-разному: "вителлони", "папарацци" и т. п. Они день-деньской шляются по улицам курортных городов, просиживают часами за столиками дешевых кафе за стаканом минеральной воды или дремлют на нагретых солнцем ступенях древних соборов Рима. Это парни, избравшие своеобразное "ремесло" - ухаживание за туристками из ФРГ, Скандинавии и США. Их цель - "подцепить" состоятельную даму и играть для нее роль своеобразного компаньона. В обмен за услуги она кормит своего молодого "друга" в ресторанах, покупает ему одежду, водит в ночные дансинги и на концерты. Этих парней немного, но именно они создали Италии славу страны "беспечных лентяев" и непревзойденных "лэтин лаверс" (латинских любовников). Туристские компании взахлеб расхваливают подобную "достопримечательность" Италии. В Англии, например, туристские агентства выпустили специальное пособие для "туристок, собирающихся поехать на знойные Апеннины". Среди прочих там есть фраза, которую и советуют использовать даме, когда к ней подходит кандидат в "компаньоны" и предлагает полюбоваться закатом на берегу моря: "Ты настоящий Казанова, бандит любви!" (бандито д'аморе).

Кстати, Федерико Феллини, снявший знаменитый фильм о Казанове - исторической личности, от которой и пошла слава об итальянцах как об искателях галантных приключений, - считает, что женщины вовсе не были для него самоцелью. "Это было своего рода средство, при помощи которого Казанова достиг всего, о чем мечтал: общения с сильными мира сего, был принят при дворе Людовика XV и графини де Помпадур, хотел доказать, что и он что-то значит. Он - большой ребенок, провинциальный плейбой, ограниченный рамками обскурантистского общества, которому он противопоставил свою жизненную энергию, здоровый аппетит, которому он бросил вызов". Иными словами, он был вроде современного "вителлоне", которого общество лишило возможности направить свои силы и энергию на действительно достойную цель. Феллини считает, что Казанова отличался такими характерными для итальянца чертами, как недостаточное развитие социального самосознания, элементы рабской психологии, преклонение перед властями и жажда помощи со стороны женщин: матери, сестры, любовницы. Он всегда надеялся, что именно Фортуна - богиня женского рода - в конце концов поможет ему.

Упомянув о Казанове, я вовсе не отклонился от темы. О каждом народе есть свои мифы. Таков миф о том, будто итальянцы-"прирожденные бездельники". Таков и миф об итальянце-"беспечном Казанове", "бандито д'аморе". Это типы "итальянцев на экспорт", воображаемый образ жителя Апеннин, созданный кино и литературой на потребу главным образом иностранной публике. Этот мифический образ совсем не похож на "среднего итальянца", "человека с улицы".