В хвосте опаздывающего поезда

Если справедливо получившее широкое распространение утверждение, что вся Западная Европа роковым образом отстала от США и Японии вследствие чрезмерной концентрации внимания на устаревших отраслях промышленности и общей технической отсталости, можно смело говорить о том, что Италия оказалась сейчас в хвосте поезда, который уже идет с опозданием.

Английский экономист Джеймс Бакс тон

Говорят: все дороги ведут в Рим. Но это не верно. На самом деле знаменитая фраза в точном переводе звучит так: "Все дороги начинаются в Риме" (Тутте ле страде партоно да Рома). На Форуме некогда стояла мраморная колонна, от которой во все концы гигантской Римской империи расходились так называемые консульские дороги: Аурелия, Кассия, Салария, Аппия. По ним, гремя оружием, маршировали грозные легионы Цезаря, поднимая пыль, тянулись торговые караваны, а во времена грозного восстания Спартака на этих дорогах пылали кипарисовые кресты с распятыми на них рабами.

Экономический прогресс - это прежде всего хорошие дороги. Итальянцы во все времена отлично это понимали. Консульские дороги построены на диво хорошо. Разве можно себе представить, что современное асфальтовое шоссе просуществует две тысячи лет? Нет, конечно. А вот отдельные участки древнеримских дорог сохранились до наших дней. На древней Аппиевой дороге под Римом и сейчас можно познакомиться с мастерством дорожников, живших в I веке до н. э. Ее полотно выложено огромными камнями-булыжниками, верхняя часть которых тщательно отполирована. Камни старательно подогнаны один к другому. За сотни лет между ними не образовалось ни одной щели. А о лужах и говорить нечего! Их на древнеримских дорогах никогда не было. В своей средней части они были несколько приподняты, и вода стекала в канавы на обочинах.

Вдоль Аппиевой дороги через равные промежутки установлены столбики с указанием пройденного пути и мест отдыха. В придорожной части в окрестностях крупных городов сооружались мраморные храмы, статуи богов и героев, покрытые искусной резьбой гробницы. Их остатки встречаются на обочинах Аппиевой дороги до сих пор.

Нельзя, конечно, сказать, что эти дороги не изнашивались. На плоских камнях покрытия образовались глубокие колеи - следы от проезжавших по ним повозок и колесниц.

Следы, которым 2 тысячи лет...

Современные итальянцы тоже умеют строить отличные дороги. Пример тому - знаменитая "автострада Солнца" - суперсовременное шоссе, проложенное от самых южных окраин Апеннинского "сапога" до северных границ Италии, где оно подключается к системе европейских автострад. Дорога изумительная! Без единого поворота по ней можно промчаться, например, от Неаполя до Венеции. От основного участка, словно ветви от ствола дерева, отпочковываются рукава автострады, соединяющие ее со всеми крупными и даже не очень крупными городами полуострова.

Понте-ди-Риальто - самый длинный мост через Большой канал в Венеции

Движение - в четыре ряда. А в районах с наибольшей интенсивностью, например между Болоньей и Миланом, - восемь рядов! Инфраструктуре "автострады Солнца" могли бы позавидовать даже искусные строители "консульских" дорог. На всем протяжении ее полотно огораживают стальные бортики - "гард рейл". Такие же бортики разделяют встречные потоки транспорта, так что возможность лобового столкновения исключена. Сотни мостов, туннелей, развязок на разных уровнях дают возможность ехать, не останавливаясь на перекрестках перед светофорами. Через каждый километр на обочине - столбик со щитком. На нем три кнопки: для вызова "скорой помощи", полиции или "технички". Заправочных станций столько, что в глазах рябит от вывесок: "Аджип", "Тотал", "Мобил", "Галф ойл", ЭССО и т. д. У каждой свой фирменный знак, своя форма для служащих, своя архитектура павильона и даже собственный флаг. Чаще всего встречается черная шестиногая собака на желтом фоне, из пасти которой бьет пламя, - рекламный знак итальянской фирмы "Аджип".

Через каждые 50-100 километров над дорогой возвышается нарядное здание в виде гигантской буквы "П". Это "автогрилл", в котором располагаются большой придорожный магазин, кафе и ресторан самообслуживания. Чтобы попасть в ресторан, надо пройти через "супермаркет", где торгуют сувенирами, дорожными товарами и изделиями местных кустарей. Придорожный "комбинат питания" может обслуживать одновременно сотни людей.

Рядом с "автогриллом" - похожий на сказочный терем ресторан фирмы "Павези". Там кондиционеры, крахмальные скатерти, предупредительные официанты. Это для тех, у кого тугие кошельки. За комфорт надо платить, и платить немало.

Платить надо и за проезд по автостраде. На каждом съезде на нее установлены так называемые "канчелли" - специальные ворота с будочками. В будочках, словно петухи на насесте, сидят служащие, которые получают плату. Сунул им в окошечко деньги - и "счастливого пути!". Расчет производят, не выходя из автомобиля, но, несмотря на это, в воскресные и праздничные дни перед "канчелли" образуются гигантские пробки.

"Автострада Солнца" явилась одной из предпосылок бурного роста итальянской экономики в. 50-60-х годах, получившего название экономического чуда. "Чуда", конечно, никакого не было, ибо после бума начался затяжной застой, который, сменяясь кратковременными периодами относительного подъема, продолжается в Италии до сих пор.

В июне 1948 года итальянское правительство заключило с США соглашение о "помощи" по так называемому "плану Маршалла", в апреле 1949 года подписало Североатлантический пакт, а в январе 1950 года - соглашение с Вашингтоном об "обеспечении взаимной безопасности". В Италию широким потоком потекла "помощь" в виде вооружений, товаров, кредитов, займов. По указанию госдепартамента США итальянское правительство открыло специальный эквивалентный счет "Фонд лир", куда зачислялись поступления от американской "помощи". Эти средства могли расходоваться только со специального разрешения Вашингтона.

Конечно, нельзя отрицать, что поставки в разоренную войной страну продовольствия, оборудования, машин, а также долларовые инъекции оказали содействие итальянской экономике. Но за эту щедрость "американского дядюшки" пришлось расплачиваться дорогой ценой: потерей политического суверенитета и экономической зависимостью. Достаточно сказать, что навязанное нефтяными концернами США однобокое развитие автомобильного транспорта в ущерб железнодорожному привело к опасному перекосу в развитии всей энергетической системы страны.

Италия бедна природными ресурсами. Размеры месторождений газа оцениваются в 174 миллиарда кубометров, из которых ежегодно используется 12-13 миллиардов. Угля немного, и добыча его стоит дорого, а почти всю нефть приходится импортировать. Когда в 1974 году произошло резкое повышение цен на нефть, то страна очутилась на грани банкротства. Чтобы как-то ослабить зависимость страны от дорогостоящего импорта нефти, была разработана национальная программа, ставящая целью сокращение импорта нефти на основе диверсификации к 1990 году до 51 процента.

Расходы страны на импорт энергии остаются огромными. Согласно данным Центрального института статистики, общая сумма расходов Италии на импорт нефти в 1983 году составила 38 354 миллиарда лир (на 2,5 процента больше, чем в 1982 году). При этом было импортировано в общей сложности 99,9 миллиона тонн сырой нефти и нефтепродуктов. Газовый сектор пока является единственным в энергетической промышленности, где своевременно выполняются задачи, предусмотренные в национальной программе.

Потребление газа в Италии в ближайшие шесть лет должно увеличиться на 14-15 миллиардов кубометров - с 27 миллиардов в год до 40-42 миллиардов в 1990 году. Этому способствует, в частности, ввод в строй газопровода под Средиземным морем, по которому ежедневно из Алжира поступает 12 миллионов кубометров газа.

Предполагается, что к 1990 году Италия будет получать 13 миллиардов кубометров в год из Алжира, 4,9 миллиарда из Голландии (стратегический резерв Италии) и 15,9 миллиарда кубометров из СССР по советскому трубопроводу. Новый контракт, подписанный с Ливией, предусматривает дополнительные поставки 750 миллионов кубометров сжиженного газа в год.

Программа строительства АЭС с самого начала натолкнулась на трудности, которые прежде всего чинили "нефтяные короли". Но сейчас расчищен путь для строительства трех АЭС мощностью 2000 мегаватт каждая. Ожидается, что к 1990 году эти три электростанции вступят в строй.

Уголь становится все более дорогим источником энергии. Тем не менее намечено строительство двух электростанций на угле в Бриндизи и Джоя-Тауро, расположенных в двух районах на Юге с очень большой безработицей. Здесь в последние 10 лет неоднократно обещали построить химические и металлургические заводы, чтобы как-то увеличить число рабочих мест, и каждый раз не выполняли эти обещания.

Однако бедность Италии энергетическими ресурсами не помешала ей в послевоенные годы пережить так называемое экономическое чудо. Каждый, кто видел фильмы неореалистов, помнит, как страшно выглядела страна, разоренная авантюрами дуче, в первые послевоенные годы: измученные, голодные лица людей, длинные очереди за хлебом, нищета, безработица... В годы войны в Италии существовала карточная система, причем нормы продуктов были одними из самых низких в Западной Европе. Дневная норма хлеба, например, составляла всего 200 граммов. После войны положение стало быстро меняться. Итальянский капитализм сумел ловко использовать в своих целях отсталость страны, бедность населения и долларовые инъекции. Базой для бума - быстрого роста промышленного производства в 50-60-х годах - послужили обилие дешевых рабочих рук, относительная дешевизна (в то время) импортного сырья и топлива, нещадная эксплуатация трудящихся. Такого быстрого роста не знала ни одна страна Западной Европы, кроме ФРГ. За эти годы промышленное производство и экспорт увеличились почти в 2 раза. К 1971 году ежегодный годовой доход на душу населения увеличился по сравнению с 1958 годом на 80,5 процента. Резко сократилось хроническое отставание от наиболее развитых капиталистических держав в научно-техническом и технологическом отношении. Италия вошла в семерку крупнейших капиталистических стран мира, а в Западной Европе идет следом за ФРГ, Францией и Великобританией.

"Послевоенный экономический рост в Италии, - отмечал в марте 1976 года лондонский "Экономист", - был подобен блицкригу: мобильные части итальянской промышленности стремительно продвигались вперед... Итальянские фирмы демонстрировали удивительные способности к захвату иностранных рынков".

В годы бума повсюду как грибы после дождя росли новые заводы, фабрики, строились новые автострады, в том числе уже упомянутая "автострада Солнца", многоэтажные гостиницы. На улицы старинных городов выплеснулся поток экономичных автомобилей с модернизированных заводов ФИАТ и фирм "Альфа-Ромео", "Аутобьянки", "Инноченти" Новые гостиницы и удобные дороги привлекли в эту страну с мягким климатом, прекрасными морскими пляжами и богатейшими музеями миллионы иностранных туристов, а вместе с ними марки, доллары, франки, гульдены. Страна менялась буквально на глазах. Итальянцы словно пробудились после длительной спячки и вызванной господством фашизма социальной апатии к активной жизни. Вспомнили, что они являются народом, давшим миру отважных мореплавателей, предприимчивых банкиров, умелых рабочих и искусных ремесленников.

О предприимчивости итальянских торговцев в те годы рассказывали легенды. Некий Сократе из Неаполя - ныне владелец десятков торговых судов - начал с мелкой торговли на базаре. При первой же сделке оптовики его надули - подсунули партию недозрелых арбузов. Но бравый Сократе не растерялся. Он разрезал один из них, оказавшийся совершенно белым, и начал на весь рынок кричать:

- Замечательные белые арбузы! Только у меня! Чудесные белые арбузы! Вы еще не пробовали такого деликатеса!

Несложный замысел увенчался успехом. На рынке, где было полно сочных красных арбузов, и в самом деле ни у кого не было таких, как у Сократе. Около него мгновенно выстроилась очередь домохозяек, решивших приобрести новый "деликатес". Но стояла эта очередь недолго: Сократе вскоре разоблачили. Так случилось и с итальянским бумом.

Он быстро выдохся. "Белый арбуз" оказался негодным для экспорта товаром. Итальянский капитализм так и не сумел преодолеть своего отставания от основных конкурентов. Быстрый экономический подъем принес благосостояние далеко не всем итальянцам. Для многих жителей отсталого Юга он означал всего лишь перемену места жительства, переезд из нищих деревень в гетто индустриальных центров Севера, где они продолжали подвергаться все той же эксплуатации, но уже не на полях, а у заводских конвейеров. Что выиграли от бума вчерашние батраки, засыпая на жестких койках в общежитии для рабочих ФИАТа, которые через восемь часов они должны были уступить товарищам по смене? Таков был "прогресс по-итальянски".

С начала 70-х годов темпы роста промышленного производства замедлились, начала быстро расти безработица, которая сейчас превышает 2 миллиона человек, снизилась производительность труда. Если в 1960-1970 годах среднегодовые темпы роста промышленного производства составляли в среднем 7,2 процента, то к периоду 1971-1980 годов они снизились до 3,6 процента, то есть в 2 раза.

Что же касается показателей на душу населения, то они в последнее десятилетие были довольно скромными по сравнению с другими странами капиталистического мира.

В начале 80-х годов размеры ВВП на одного жителя в Италии были примерно в 2 раза меньше, чем в ФРГ, США и Канаде, на 83 процента меньше, чем во Франции, на 35 процентов меньше, чем в Японии, и на 10 процентов меньше, чем в Великобритании. В капиталистической Европе по этому показателю Италия опережает лишь Грецию, Испанию и Ирландию. Вступив в "привилегированный клуб" развитых капиталистических государств, Италия тем не менее продолжает оставаться в нем "бедным родственником".

До сих пор не решены и еще более обострились прежние проблемы: рост безработицы, разрыв между бедным Югом и "богатым" Севером, "ножницы" в уровне развития между промышленностью и сельским хозяйством и т. п.

Итальянские промышленники лишились прежних преимуществ: окрепли профсоюзы, трудящимся удалось добиться повышения заработной платы, увеличения расходов государства на социальные нужды. К этому добавились обострение конкуренции на внешнем рынке, рост мировых цен на сырье и топливо.

Бывший управляющий Итальянским банком, а впоследствии президент "Конфиндустрии" (объединения итальянских промышленников) Гуидо Карли на одной из пресс-конференций образно назвал ведущую отрасль итальянской индустрии - обрабатывающую промышленность - китом.

Этот "кит", сказал он, держится на трех опорах. Одна - государственные корпорации (ИРИ, ЭНИ, ЭФИМ), другая - крупные частные и полугосударственные промышленные фирмы, такие, как ФИАТ, "Пирелли", "Оливетти", "Монтэдисон", и третья - масса мелких и средних фирм.

Примерно одну треть промышленности контролируют государственные концерны. Поскольку в их руках находятся ключевые отрасли экономики, например металлургическая промышленность, то их значение огромно. Ведущая роль среди них принадлежит ИРИ - институту промышленной реконструкции. Он был создан еще в 1933 году для того, чтобы спасти от краха три крупнейших банка: "Банко ди Рома", "Кредита итальяно" и "Банка коммерчале", а также создать опору для развития тяжелой промышленности, необходимой Муссолини для осуществления его захватнических планов. В 1936 году на ИРИ была возложена задача развития нерентабельных отраслей промышленности: металлургической, горнодобывающей и других, что привело к усилению власти государственно-монополистического капитала. В настоящее время ИРИ контролирует помимо названных отраслей судостроение, судоходное общество "Финмаре", национальную авиакомпанию "Алиталия", автострады, национальное радио и телевидение, некоторые банки.

В 1955 году парламент принял решение о создании министерства государственного участия в делах предприятий государственного сектора. Одновременно был разработан целый ряд долгосрочных программ с целью воздействия на экономику, ряд специальных государственных кредитных институтов, были предприняты попытки государственного программирования экономики. В руках государства оказался мощный промышленный аппарат, который хотя и оставался под контролем буржуазии, однако под давлением демократических сил мог быть использован для целей национального развития.

В 1962 году возникла крупнейшая государственная компания - ЭНИ (Национальное общество жидкого топлива), что повлекло за собой национализацию всей электроэнергетической промышленности страны.

Во главе ЭНИ встал энергичный и предприимчивый Энрико Маттеи, который решил вывести Италию на передовые рубежи в международной торговле. В обход "семи сестер" - могущественных концернов США - он заключил соглашения о поставках нефти с Ираном, Ливией и другими арабскими государствами, начал развивать взаимовыгодное сотрудничество с Советским Союзом. В октябре 1962 года Маттеи погиб в авиационной катастрофе, которую, как подозревают, устроило ЦРУ.

Усиление государственного вмешательства в экономику происходило вследствие неспособности частного капитала учитывать и удовлетворять требования национального рынка, а также под мощным давлением демократических сил. Однако это вмешательство осуществлялось непоследовательно, с грубыми ошибками. Многие законопроекты и реформы завязли в болоте бюрократических процедур, а выделенные на цели национального развития средства были распылены или же попросту разворованы продажными чиновниками и политиканами из буржуазных партий. В результате государственный сектор оказался в тяжелом положении. По данным английской газеты "Файнэншл таймс", общие убытки примерно 1000 компаний государственного сектора итальянской промышленности, на предприятиях которого трудятся 70 тысяч человек, составили в 1982 году 4 300 миллиардов лир. Задолженность крупнейшей государственной компании ИРИ увеличилась в 1982 году более чем на одну пятую. Убытки терпят и ЭНИ, и другая крупнейшая государственная корпорация - ЭФИМ.

В перечне 50 крупнейших монополий Западной Европы, ежегодно публикуемом американским журналом "Форчун", числятся только три итальянские монополии: ЭНИ (8-е место), "Монтэдисон" (21-е место) и ФИАТ (29-е место). В то же время западногерманских насчитывается 16, французских - 12, английских - 11. Даже если к числу крупнейших итальянских корпораций добавить государственную группу ИРИ, то и в этом случае Италия на фоне других экономически развитых стран выглядит довольно бледно. Она не располагает достаточно солидной и развитой системой акционерных обществ, что является одной из причин тех экономических сложностей, которые приходится испытывать стране в ожесточенных схватках за рынки сбыта с другими капиталистическими государствами.

Процесс концентрации производства происходил в Италии медленнее, чем в других странах Запада, по той причине, что она довольно поздно стала объединенным самостоятельным государством и процесс развития в ней капитализма, особенно на Юге, начался с запозданием, а также из-за узости внутреннего рынка и долго сохранявшихся пережитков феодальных производственных отношений. Провалы широко разрекламированных государственных программ по подъему экономики, решению социальных проблем объясняются хроническим кризисом государственных компаний. Но причина не только в этом. Христианские демократы умышленно саботировали все попытки общенационального экономического программирования, хотя на словах и выставляли себя его сторонниками. Особенно постарались на этом поприще руководители ХДП, традиционно тесно связанные с частномонополистическими кругами - ярыми противниками вмешательства государства в экономику. Но и без саботажа лоббистов частного сектора вмешательство капиталистического государства в экономику не было эффективным. Не затрагивая банков, частных финансовых групп, интересов частных промышленных группировок, ни один закон, ни одна программа не могли успешно проводиться в жизнь.

Итальянцы говорят, что у них есть три столицы: Рим - политическая и административная, Милан - промышленная и торговая и Турин - автомобильная. Турин в прошлом веке, до объединения Италии, был главным городом государства Пьемонт (ныне он является административным центром области Пьемонт), а в еще более ранние времена - древнеримским укрепленным лагерем на границе империи с Галлией. С тех пор он унаследовал редкую для итальянских городов четкую планировку: прямые, как стрелы, улицы делят город на квадраты. Свое название Турин унаследовал с древних времен. Когда-то это место, расположенное на перекрестке многих дорог, облюбовали для своего отдыха "таурини" - погонщики быков.

Современная судьба Турина тоже связана с транспортом, но не с гужевым, а с автомобильным. Поворотным событием в развитии Турина стало создание в нем в 1899 году Итальянской фабрики автомобилей, сокращенно ФИАТ. С тех пор и до наших дней этот город - признанная столица не только итальянского, но и западноевропейского автомобилестроения. ФИАТ - это крупнейшая частная компания в стране, которой принадлежат не только многочисленные заводы и фабрики, связанные с автомобильным производством, но и банки, страховые компании, акции в крупнейшем химическом концерне "Монтэдисон", популярная туринская газета "Стампа" и даже... футбольный клуб "Ювентус". На заводах ФИАТ, где занято четверть миллиона рабочих, в 1983 году было выпущено 1370 тыс. автомобилей, что вывело его на первое место среди других западноевропейских автомобильных фирм.

Известно, что ФИАТ был одной из первых итальянских компаний, начавших долгосрочное сотрудничество с Советским Союзом. Туринская группа принимала участие в создании Волжского автомобильного завода. Это взаимовыгодное сотрудничество продолжается и поныне.

Итальянцы то ли в шутку, то ли всерьез говорят, что строгая планировка улиц и соседство современного автомобильного гиганта привели к изменению не только ритма жизни Турина, но и вкусов и привычек итальянцев. Жители Апеннин, например, терпеть не могут столовых самообслуживания, а в Турине не только рабочие ФИАТа, но и служащие многочисленных контор предпочитают обедать на скорую руку в ресторанчиках "селфеервис" (с самообслуживанием), которых практически нет на юге Италии. Впрочем, на самом автомобильном заводе столовых мало. Большинство рабочих приносят завтраки из дома и разогревают их в специальных раковинах с горячей водой.

Именно на заводах в Италии впервые появился конвейер и было начато поточное производство машин. Теперь руководители предприятия делают ставку на рационализацию и повышение эффективности производства, сокращение производственных расходов. По количеству операций, выполняемых современными роботами, туринский автогигант опережает другие автомобилестроительные фирмы Западной Европы. При этом производство роботов налажено на предприятиях самого ФИАТа. Так, например, сварочные роботы выпускает входящая в группу ФИАТ крупная станкостроительная фирма КОМАУ.

Кризис в деятельности концерна в 70-х годах был вызван ошибками в управлении, такими, в частности, как выпуск чрезмерно разнообразных марок автомашин. Залатать прорехи сначала помог взнос Ливии (это дало возможность ФИАТу расширить свой акционерный капитал на 400 миллионов долларов), что превратило эту страну во второго по значению (после семейства Аньелли) акционера концерна. В 1976 году ФИАТ вновь начал проектировать новые модели автомашин, которые уже в 1980 году позволили ему полностью одержать верх над автомобильными фирмами ФРГ и Франции. Вскоре после этого ФИАТ испытал на заводе в Турине на конвейере, выпускающем автомашину "Фиат-131", первые формы автоматизированного процесса с помощью ЭВМ. Этот процесс был отнюдь не легким и не быстрым. Лишь позднее руководство концерна решительно нажало на педаль акселератора. Одновременно были до предела сокращены текущие расходы, пришлось отказаться от второстепенных отраслей, сократить число сотрудников, принять самые жесткие меры против разбазаривания средств.

ФИАТ - один из немногих частных концернов, который действует без помощи финансовых инъекций со стороны государства. "ФИАТ справится сам" - эту фразу стали часто повторять руководители туринского концерна после того, как был достигнут успех. Этот успех тем более удивителен, что основные конкуренты ФИАТа - "Рено" и "Крайслер" получали от государства субсидии в сотни миллионов долларов.

Важное значение на заводах концерна придают не только технологическому совершенствованию производства, но и дизайну - тому, как будут выглядеть модели автомобилей. Над проектами корпусов машин трудятся лучшие художники-дизайнеры и инженеры, вкладывая в это нелегкое дело массу чисто итальянского вкуса и изобретательности. Ожесточенная конкуренция заставляет капиталистов производить машины, технические данные которых мало чем отличаются друг от друга - все усовершенствования и изобретения мгновенно копируются конкурентами. И в такой обстановке дизайн играет огромную роль, обеспечивая в конечном счете успех машин у потребителя.

Под ударами экономического кризиса ФИАТ сокращает конкурентную борьбу на мировом рынке. Так, например, он ушел с автомобильного рынка США, если не считать очень дорогих спортивных машин, которые находят сбыт в крайне небольшом количестве. Управляющий ФИАТом говорит: "Мы решили, что мы все-таки европейцы. ФИАТ имеет давние традиции в Европе. Мы пользуемся в Европе весьма высоким авторитетом, и он будет все более возрастать".

Но дело здесь, конечно, не в "европейских привязанностях" руководителей концерна, а в планомерном отходе под натиском японских компаний, которым пока не удалось преодолеть протекционистские барьеры в Италии и других странах Западной Европы.

Вот уже почти сто лет ФИАТ принадлежит семейству Аньелли. Кто же направляет из-за кулис их действия? Кто их экономические стратеги? Энрико Кучча, влиятельный управляющий "Медиобанком"? Или же Андре Мейер, президент банка "Лазар", которому, как заявил Джанни Аньелли, "всегда принадлежало последнее слово в наиболее важных сделках ФИАТа"? Или же окружение Дэвида Рокфеллера, близкое к "клану Аньелли"? Многие экономисты задают эти вопросы, но никто точно не может на них ответить.

Семейство Аньелли пытается проводить по отношению к своим рабочим патерналистскую политику. Зарплата на заводах в Турине повыше, чем на других предприятиях; некоторым рабочим и особенно служащим предоставляют жилье. В обеденный перерыв по цехам разъезжает специальный автобус с передвижной библиотекой, в которой рабочие могут бесплатно брать книги, и т. п.

Но в то же время на ФИАТе очень жестокая эксплуатация труда. Автосборочный конвейер в Турине движется с большей скоростью, чем, например, на Волжском автозаводе в Тольятти. За порядком на предприятии строго следит специальная военизированная охрана, существует строгий контроль по проверке всех вновь принимаемых рабочих и служащих, а также специальная картотека, куда заносят данные на весь персонал, сведения о вкусах, привычках и политических взглядах рабочих, что, разумеется, тщательно скрывается.

При помощи тщательно продуманной кампании запугивания массовыми увольнениями и рассуждений о том, что рабочие "сами заинтересованы" в рентабельности предприятия и его конкурентоспособности, администрации удалось добиться за последние годы значительного повышения производительности труда. Управляющий Витторио Гиделла заявил, что в 1983 году производительность труда на заводах ФИАТ в Италии повысилась по сравнению с 1979 годом на 40 (!) процентов. Каким образом? За счет внедрения роботизации и, конечно, усиления потогонной системы. При помощи штрейкбрехеров и политики "кнута и пряника" администрации удалось внести раскол в деятельность заводских профсоюзных организаций.

Хотя дела в концерне ведет управляющий Гиделла, стратегию его продолжает определять хозяин ФИАТа - Джанни Аньелли, а также его младший брат Умберто. Мне приходилось несколько раз брать у главы ФИАТа интервью для своего агентства. Как правило, это происходило во время официальных церемоний подписания различных соглашений между нашей страной и ФИАТом.

Аньелли и членов его клана считают самыми богатыми людьми в Италии. Его успехи и успехи концерна не в последнюю очередь связывают с личным обаянием и популярностью Джанни Аньелли. При помощи средств массовой информации он усиленно распространяет о себе легенду как о "беззаботном плейбое", который непрерывно развлекается и "даже не читает книг". Однако те, кто знают его ближе, уверяют, что за этой ширмой скрывается ловкий, умный и дальновидный предприниматель.

Однако относительное благополучие ФИАТа, вероятно, исключение среди других частных компаний, которые, как и концерны государственного сектора, не могут выбраться из болота трудностей. "Современная итальянская экономика, - пишет английский еженедельник "Экономист", - напоминает "судорожное" уличное движение в Риме в часы пик. Когда в Италии начинается этап роста, по его темпам она обгоняет в индустриальном мире практически все страны, кроме Японии. Когда Итальянский банк и казначейство нажимают на тормоза раз в несколько лет, то это делается для того, чтобы обуздать сильнейшую инфляцию, которая угрожает превзойти даже худшие образцы латиноамериканских стран... Наблюдая, как, с одной стороны, парализуется итальянская политическая система, растет разгул терроризма, коррупции и число всевозможных скандалов, а с другой - какой баснословной величины достигают безрассудные и бесконтрольные расходы государства, некоторые зарубежные экономисты не раз предрекали Италии судьбу Бангладеш. Но этого никогда не случалось".

Например, в 1974 году, когда цены на нефть на мировых рынках увеличились более чем в 4 раза, страна оказалась в катастрофическом положении. Но прошло всего пять лет, и положение улучшилось. В чем же дело?

"Необходимо, - отвечает на этот вопрос "Экономист", - учитывать три козыря, которые спасали Италию в свое время от многих кризисов, - неудержимый предпринимательский дух, наиболее явственно проявляющийся в деятельности сети мелких компаний в обрабатывающей промышленности на севере, северо-востоке и в центре страны; способность смотреть в лицо реальному положению вещей, когда обстоятельства начинают складываться действительно трудно, и поразительный дар правительственных и административных кругов в последнюю минуту переходить от паралича к энергичным мерам".

Активность мелких и средних компаний (а это почти две трети всех промышленных предприятий страны) и в самом деле одна из своеобразных особенностей экономики Италии, которая повышает ее конкурентоспособность на мировом капиталистическом рынке. На небольших предприятиях, а среди них немало семейных, невысоки издержки производства, выше, чем на крупных фабриках, интенсивность труда, но при этом меньше его оплата. Благодаря своей гибкости и мобильности многие такие компании гораздо легче перенесли трудности 70-х годов и значительно расширили свое участие в экспорте.

Есть и еще одна причина, почему эти компании преуспевают, - изменение мировой структуры потребления. Покупатели все больше отдают предпочтение товарам кустарного производства, которые делают чаще всего вручную, небольшими партиями и вкладывая в это дело массу вкуса и изобретательности. Это касается прежде всего обувной, текстильной и легкой промышленности, производства мебели, саноборудования, кожгалантереи, посуды. Италия - крупнейший в мире производитель обуви, однако большая ее часть изготовляется не на крупных предприятиях, а на мелких фабриках, зачастую просто в домашних условиях.

Вообще на Апеннинах очень широко распространен труд надомников. Предприниматели пришли к выводу, что, когда изделия изготавливаются небольшими партиями, они приносят больший доход, чем аналогичное производство на фабрике. Особенно много надомников в небольших городках, где большинство населения живет в собственных домах. Установленный в отдельной комнате или сарае во дворе небольшой ткацкий или обувной станок не мешает своим шумом соседям, члены семьи могут сами организовать свой рабочий день, стоять у станка по очереди или в часы, свободные от службы или постоянной работы в другом месте. Посредник завозит им в установленные дни сырье и забирает готовую продукцию. Многие надомники работают по 12-14 часов в сутки, поскольку заработок их во многом зависит от продолжительности труда. Хозяевам же выгода двойная. Во-первых, им не надо содержать дорогостоящие рабочие помещения и машины и ремонтировать их. Во-вторых, надомники не являются наемной рабочей силой, и потому за них не надо делать отчисления в фонды социального обеспечения, оплачивать им отпуска, бюллетени по болезни, всякого рода страховки и т. п. Ясно, что речь идет о наиболее изощренной форме эксплуатации трудящихся: надомник не имеет абсолютно никаких прав, не является членом профсоюза, ему не положена ни пенсия, ни ликвидационное пособие.

Я побывал на одной из таких мелких "семейных фабрик" по производству изделий из оникса и алебастра в окрестностях города Пьомбино. Здесь в горах имеются большие залежи этих красивых камней, удобных для обработки, которой заняты многие местные жители.

"Фирма" синьора Джованни Рампаццо расположена в двухэтажном кирпичном доме, где он живет. Просторная мастерская занимает весь первый этаж. В ней работает сам Рампаццо, его жена, зять, два сына и двое наемных рабочих, занятых упаковкой изделий и подготовкой кусков оникса к обработке. В мастерской установлено несколько небольших, но современных станков, длинные столы, над которыми в образцовом порядке развешаны необходимые инструменты. Основная продукция - сувениры: искусно выточенные из разноцветных кусков оникса, а затем тщательно отполированные шкатулки, пепельницы, тарелки, бусы, шахматные фигурки.

В доме есть специальная комната - своего рода выставочный зал, куда приглашают покупателей и гостей. На специальных полках и столах разложена продукция "фирмы" Рампаццо. Сюда же приходят представители торговых компаний, которые заказывают партии изделий для продажи.

По словам хозяина дома, за последние годы немало заказов поступает из-за границы, даже из Японии и США. Особенным спросом пользуется оригинальное оборудование из оникса для ванн и туалетов. Склад сырья и готовой продукции расположен во дворе. Там двое наемных рабочих упаковывают готовые изделия в картонные коробки. Местные производители изделий из оникса и алебастра объединены в кооператив, через который они заказывают тару, транспорт, печатают красочные каталоги своей продукции, что очень важно для организации сбыта в других городах и за границей.

Джованни Рампаццо доволен: дела на его крохотной "фирме" идут хорошо. Но работать ему, как он признается, приходится очень много. Сколько? Не меньше 12 часов в день. Конкуренция? Нет, не в этом дело, заказов хватает на всех. Но надо оплачивать счета за электричество, газ, отопление, за купленные в рассрочку станки, делать взносы в профсоюз кооперативов да еще откладывать деньги на черный день. Сегодня дела идут хорошо, а что будет завтра? На своем веку Джованни повидал всякое... Конечно, далеко не у всех все так гладко, как у производителей изделий из оникса и алебастра. Невозможно нарисовать полную картину того, как ведут свои дела мелкие предприятия в самых различных уголках страны. Отчасти это объясняется тем, что они стремятся завуалировать, а то и засекретить свою деятельность. Но общее впечатление таково, что в некоторых секторах дела все еще складываются совсем неплохо.

Мелкие предприятия буквально преобразили экономическую и социальную карту Италии в последние два десятилетия. Так называемый промышленный треугольник, образуемый Миланом, Турином и Генуей, перестал быть единственным промышленным сердцем Италии. Сейчас существуют десятки промышленных центров к востоку и юго-востоку от этого треугольника, в областях Венеции, Фриули и Эмилии-Романьи, и эту тенденцию можно проследить вплоть до побережья Адриатического моря. Подобные центры имеются также в Тоскане, Умбрии и к югу от Рима.

Хотя традиционные отрасли промышленности в вышеуказанном треугольнике ассоциируются с названиями той или иной крупной компании вроде ФИАТ или "Ансальдо", промышленность за пределами "треугольника" скорее ассоциируется с каким-то определенным местом или видом продукции. Так, например, Реджо-Нель-Эмилия стала центром производства сельскохозяйственных машин, Парма - пищевой промышленности и оборудования для нее, а Болонья - станкоинструментальной промышленности.

Но в то время как эти города являются крупными населенными пунктами, где сосредоточены разные виды производства, есть городки или группы коммун, где налажено производство одного-двух видов продукции. В Монтебеллуно, например, пять коммун дают 66 процентов мирового капиталистического производства обуви для зимних видов спорта, в то же время здесь нет ни одного крупного предприятия. В Порто-Сан-Эльпидо, к югу от Анконы, мелкие фирмы специализируются на выпуске кожаной обуви. На одной улице наклеивают кожу на каблуки, на другой пришивают подошвы, на третьей прикрепляют пряжки. В северных кварталах городка шьют только детскую обувь, а на западе - мокасины.

В 1967 году на севере Италии, в Сан-Фермо-Делла-Батталья, возникло предприятие четырех сестер Канепа по пошиву галстуков. В 1985 году эта семейная фирма "Тесситура Канепа" стала почти монополией: ей принадлежат 40 процентов итальянского и 19 процентов мирового рынка галстуков. При этом на предприятии работает менее 200 рабочих.

Некоторым крохотным предприятиям удается выпускать продукцию технологически сложную и такого высокого уровня, что ею пользуются во всем мире. Так, например, строительный раствор фирмы "Мак" в Тревизо оказался одним из самых надежных в мире при строительстве высотных зданий. Услугами этой компании пользуются предприятия Нью-Йорка и Сингапура.

По данным экономической газеты "Соле-Вентикуаттро оре", только с июля по сентябрь 1984 года в Италии были созданы 51843 мелких промышленных предприятия. Одни из них тут же обанкротились, а другие процветают и с успехом выступают на международных рынках.

Некоторые западные экономисты назвали эту способность множества мелких компаний выбрасывать на рынок ультрасовременную, высококачественную продукцию неким "итальянским чудом", "новой моделью", способной дать стране возможность преодолеть хронические кризисы капиталистического хозяйствования. Однако, рассуждая о "чуде", не надо забывать, как быстро выдохся итальянский бум в послевоенные годы. Кроме того, "лицо" итальянской экономики по-прежнему определяют крупные предприятия и фирмы.

Очень своеобразная и острая проблема Италии - это проблема Юга и тесно связанная с нею проблема эмиграции. На протяжении многих лет Италия была поставщиком дешевой рабочей силы для других капиталистических государств. Смуглый сицилиец или житель Калабрии с перевязанным веревками картонным чемоданом на плече были характерными фигурами на железнодорожных вокзалах многих городов Западной Европы. Только в нашем веке Италию покинуло в поисках заработка и более сносных условий жизни около 10 миллионов человек. В одном лишь Нью-Йорке живет более миллиона лиц итальянского происхождения, большинство из которых населяют квартал, прозванный "Литтл Итали" (маленькая Италия).

Итальянские иммигранты плохо ассимилируются с местным населением и продолжают упорно поддерживать тесные связи со своей родиной, переводят деньги своим родственникам, а те, кто разбогател, вкладывают их в итальянскую промышленность. Мечта почти каждого оказавшегося за пределами Апеннин итальянца - скопить денег и вернуться на родину хотя бы для того, чтобы провести здесь последние годы своей жизни.

В чем же причина появления на дорогах Западной Европы и США миллионов жителей южных окраин "Страны солнца и песен"? Она та же, что вызвала в конце прошлого и в начале нынешнего века массовую эмиграцию за океан миллионов белорусов, украинцев, ирландцев, поляков, - беспросветная нищета, бесправие, отсутствие какой-либо надежды найти на родине применение своим силам. "Итальянская эмиграция, - писал В. И. Ленин в статье "Империализм и социализм в Италии", - составляла около 100000 человек в год в 70-х годах прошлого века, а теперь достигает от ¹/₂ до 1 миллиона, и все это нищие, которых гонит из своей страны прямо голод в самом буквальном значении слова, все это поставщики рабочей силы в наихудше оплачиваемых отраслях промышленности, вся эта масса населяет самые тесные, бедные и грязные кварталы американских и европейских городов".

Региональные диспропорции в экономическом развитии и размещении производительных сил имеются практически во всех капиталистических странах, но нигде, по крайней мере в Европе, они не достигают такой драматической остроты, как на Апеннинах. Фактически в современной Италии существуют два государства: современное индустриальное на Севере и отсталое, бедное на Юге. Юг (Медзоджорно) - это синоним нищеты, безработицы, отчаяния. Географически Медзоджорно включает области: Абруцци, Молизе, Балазикату, Апулию, Калабрию, Кампанью, а также два острова - Сицилию и Сардинию. Он занимает ²/₅ территории страны, и здесь проживает более 35 процентов ее населения. Однако производит он только ¹/₆ выпускаемых в стране промышленных товаров.

Путешествуя по стране с журналистскими заданиями, я побывал в различных районах Юга. Бедность и нищета, с которыми там сталкиваешься, прямо-таки ужасают. В Неаполе, например, рядом с большим торговым портом есть кварталы, которые называют "Басси", то есть нижняя часть города. Это страшное место, недостойное, чтобы там жили люди. Мрачные, обшарпанные дома, узкие сырые ущелья-переулки, где полоску неба над головой заслоняют гирлянды сохнущего на веревках белья. Кругом смрад, горы мусора и гниющих отбросов. Ватаги чумазых, оборванных ребятишек назойливо клянчут милостыню.

Через распахнутые в летнюю жару окна и двери видно убогое убранство помещений, где ютятся безработные, люди, перебивающиеся случайными заработками. По переулкам шатаются пьяные моряки и толпы развязных парней с вороватыми глазами. Это бездельничающие днем контрабандисты и "шиппатори" - мелкие воришки, специализирующиеся на выхватывании сумок у зазевавшихся туристов. Ни у кого из них нет надежды на то, чтобы получить работу.

Контрабандными сигаретами торгуют на всех углах пожилые женщины. Лотками служат поставленные "на попа" деревянные ящики. В многочисленных тесных магазинчиках и на открытых развалах продаются контрабандные японские транзисторы, видеомагнитофоны из Сянгана, текстиль из Малайзии. Полицейские смотрят на все это сквозь пальцы, ведь на доходы от нелегального бизнеса в Неаполе кормится не менее 500 тысяч человек.

Впрочем, власти ничего и не могут поделать с контрабандистами. Они объединены в крупные организации, которые имеют в своем распоряжении такие быстроходные катера, что за ними не может угнаться "гвардия ди финанца" - специальное подразделение полиции, занимающееся борьбой с контрабандой. Торговые суда, доставляющие к берегам Италии контрабандные товары, останавливаются в нейтральных водах, где их никто не имеет права обыскивать. У гангстерских синдикатов есть собственные радиопередатчики, по которым они предупреждают сообщников о приближении полиции.

"Каморра" - неаполитанская разновидность мафии - занимается делами покрупнее - торговлей наркотиками, похищениями людей с целью выкупа. По ночам в притонах "Басси" глухо гремят выстрелы. Это "каморра" сводит счеты с конкурентами.

Отставание в экономическом отношении Юга, с одной стороны, следствие вековой отсталости, вызванной исторической раздробленностью Италии, которая сохранялась до ее объединения в 1871 году под флагом Савойской династии, а с другой - результат корыстной политики монополий, которым отсталый Юг нужен как поставщик дешевой рабочей силы и как своего рода внутренняя колония.

Все послевоенные годы между Севером и Югом сохранялись значительные различия в уровне доходов на душу населения. В конце 70-х годов этот показатель в Южной Италии был на 43,4 процента ниже, чем в Северной. Практически не изменилось это положение и в начале 80-х годов. По разным оценкам, на долю Юга приходится от 44 до 59 процентов всех итальянских безработных и более половины ищущих работу впервые. Уровень безработицы в южных районах в 2 раза выше, чем в северных. На Юге значительно ниже производительность труда.

В годы "экономического чуда" жестокая эксплуатация именно дешевых рабочих рук Юга позволила итальянским капиталистам достичь небывалых в истории страны темпов экономического роста. Кроме того, переводы от миллионов эмигрантов Юга служили для государства одним из основных источников валютных поступлений. Однако нищета южных районов явилась причиной обострения многих политических и социальных проблем. Их стали называть "пороховой бочкой", рискующей подорвать политическую стабильность на Апеннинах. В свое время именно из Неаполя начал свой знаменитый "поход на Рим" Муссолини. Волнения в Реджо-Калабрии в 1970 году подтвердили, что правые силы усиленно пытаются использовать проблему Юга в своих интересах.

Под давлением демократических сил в послевоенные годы государство было вынуждено принять целую серию мер, направленных на экономический подъем Юга. В 1950 году была создана так называемая Касса Юга - государственный фонд долговременного специального и чрезвычайного финансирования развития этого района. Были разработаны многочисленные планы (например, "план Сарачено", "план Пандольфи"), а также законы и декреты, направленные на увеличение капиталовложений в экономику Юга, строительство там промышленных предприятий, дорог, создание инфраструктуры, развитие городов.

В результате этих мероприятий на Юге были построены крупные заводы, как, например, металлургический комплекс в Таранто, автомобильный завод "Альфа-суд" под Неаполем, проложены современные автострады. В результате там увеличилась численность рабочего класса, появились новые отрасли промышленности.

Однако проблема экономической и социальной отсталости южных районов так и не решена до сих пор. Разрыв между Медзоджорно и "богатым" Севером по-прежнему сохраняется. Многие государственные меры по развитию Юга оказались малоэффективными, а большая часть денег была попросту разворована продажными чиновниками и связанными с мафией дельцами. Однако главная причина сохранения диспропорций в том, что процесс индустриализации проходил беспорядочно и привел к еще большей зависимости южных районов от северных, ибо их развитие было подчинено интересам капиталистических монополий Севера и происходило за счет средств, поступающих из этого района.

Сохранилось не только хозяйственное, но и социальное, политическое и культурное неравенство, которое еще более обостряется в результате экономических кризисов последних лет. Левые силы указывают, что успешное преодоление диспропорций, ликвидация нищеты и отсталости Юга станут возможны лишь в условиях демократического обновления страны, изменения ее политического руководства в интересах трудящихся масс.

Картина экономической жизни Италии будет неполной, если не упомянуть о такой важной для Италии проблеме, как проникновение в экономику страны монополий США и других стран Запада. Когда я впервые очутился на знаменитой римской виа Венето, то обратил внимание на любопытную деталь: большинство названий банков, фирм, магазинов и ресторанов на этой самой богатой и элегантной улице столицы написано не на итальянском, а на... английском языке. Большинство этих учреждений принадлежит американскому капиталу.

Впрочем, и в других городах Италии можно нередко встретить вывески американских фирм, банков и их филиалов.

Среди инвеститоров, согласно статистике, преобладают Швейцария и карликовое государство Лихтенштейн. Однако под видом швейцарских в Италию проникают капиталы из других стран, в особенности из США. США и страны ЕЭС - крупнейшие вкладчики в итальянскую экономику. За период с 1961 по 1980 год ежегодный приток прямых инвестиций в страну колебался от 123 до 972 миллиардов лир.

Более половины иностранных инвестиций приходится на отрасли обрабатывающей промышленности, прежде всего машиностроение, химию и нефтепереработку. Большая часть итальянской распределительной сети нефтепродуктов находится в руках американских монополий. Автострады и улицы городов на Апеннинах пестрят эмблемами американских нефтяных корпораций: ЭССО, "Тексако", "Мобил", "Тотал" и др.

Итальянская печать образно называет свою страну "нефтеперегонным заводом" Европы. Нефть с Ближнего Востока доставляется танкерами на Апеннины, там она перерабатывается и переправляется далее, в другие западноевропейские государства.

Строительство крупных нефтеперерабатывающих предприятий на побережье вызывает острые проблемы, связанные с загрязнением окружающей среды.

Американские фирмы широко проникли в современные и сулящие наиболее высокие прибыли отрасли промышленности: производство ЭВМ и средств связи, точное приборостроение, электронику. Компании США контролируют 30 процентов выпуска электротехнических товаров и 90 процентов - ЭВМ. Крупнейшим производителем электронно-вычислительных машин в стране является "ИБМ-Италия", а в производстве средств связи господствует ИТТ, ее дочернее предприятие "Фаче-стандарт".

Прочны позиции иностранных, прежде всего американских, фирм в пищевой промышленности. Даже на таких традиционных итальянских пищевых продуктах, как, например, спагетти, стоят марки торговых концернов США. В фармацевтической промышленности укрепились компании США, Швейцарии и ФРГ. Почти на каждой упаковке с таблетками и пузырьке с лекарствами, которые продаются в аптеках, эмблемы и торговые знаки зарубежных компаний.

Согласно обзору Института экономического программирования, в Италии действуют 576 американских компаний и более тысячи их филиалов. На втором месте по числу компаний (206) - Англия, которая значительно "отстает" от США. Затем следуют ФРГ, Швейцария и Франция.

Засилье американских фирм в Италии объяснить нетрудно. США - крупнейшая промышленная держава капиталистического мира. Кроме того, до сих пор сказываются последствия того, что именно США оккупировали Италию в конце войны и глубоко внедрились в ее экономику сразу после войны под видом "помощи" по "плану Маршалла". Капиталистов США и других западных стран привлекает низкая стоимость рабочей силы на Апеннинах, а также тот факт, что девальвация лиры по отношению к доллару (примерно на 40 процентов за последние три года) сделала покупку акций особенно выгодным делом.

Одна из постоянных трудностей итальянской экономики - дефицит платежного баланса. Достаточно сказать, что за первые девять месяцев 1985 года пассивное сальдо платежного баланса составило 4831 миллиард лир, что более чем в 4 раза превышает дефицит за этот же период предыдущего года. Несколько выравнять этот неблагоприятный баланс помогает постоянное присутствие на Апеннинах огромного числа иностранных туристов - около 15 миллионов в год. Деньги из бумажников гостей оседают в стране и составляют немалую часть поступлений в государственную казну.

Из аграрно-индустриальной в индустриально-аграрную страну Италия превратилась с большим опозданием - лишь к началу 60-х годов. Последние десятилетия в экономике происходило дальнейшее снижение удельного веса сельского хозяйства. Однако за период с 1970 по 1980 год сельскохозяйственное производство в целом повысилось на 22 процента, причем продукция растениеводства возросла на 10 процентов, а животноводства - на 36,1 процента.

Механизация сельского хозяйства ослабляет его зависимость от использования физического труда и тягловой силы животных. Во многих районах Северной Италии уровень механизации не ниже, чем в наиболее развитых капиталистических странах Западной Европы. На Юге же соотношение тракторов на 100 сельскохозяйственных рабочих вдвое ниже, чем в других странах Западной Европы.

Проезжая через сельские районы Северной Италии на автомобиле, видишь ухоженные поля, аккуратные плантации виноградников и цитрусовых, нарядные каменные дома крестьян под черепичными крышами. Внутри многие крестьянские дома, по крайней мере те, в которых мне приходилось бывать, ничем не отличаются от городских квартир: холодильники, стиральные машины, телевизоры, современные кухни из пластика и никелированной стали. Во дворе гараж для автомашины. На Юге же положение иное: там немало бедных деревень. Многие дома стоят заколоченными - их жители уехали в поисках заработка на индустриальный Север или за границу. Но и у тех, кому пока удается сводить концы с концами, настроение далеко не радужное.

В Риме я не раз видел бурные демонстрации крестьян, приезжавших в столицу, чтобы выразить протест против непрерывного роста цен на орудия труда, удобрения, семена, а также против сельскохозяйственной политики "Общего рынка", разорительной для земледельцев Италии. В мае 1984 года в Риме состоялась крупнейшая манифестация земледельцев, в которой приняли участие более 100 тысяч человек. Крестьяне явились в город на тракторах, в национальных костюмах. Они бесплатно раздавали прохожим овощи, фрукты, другую сельскохозяйственную продукцию, чтобы показать, что лучше отдать все это даром, чем продавать через грабящие крестьян организации оптовиков.

"Если проанализировать сейчас положение в сельском хозяйстве Италии, - писал еженедельник "Панорама" (28 мая 1984 г.), - то можно обнаружить в нем огромное и жестокое чудовище. Приведем несколько примеров. Бульдозеры уничтожают и засыпают землей многие тонны апельсинов, предварительно опрысканных ядом. То же самое происходит с помидорами, персиками и яблоками. Искусственно уничтожают виноградники и оливковые рощи. Намеренно забивают дойных коров. И это происходит в то время, когда баланс в торговле сельскохозяйственной продукцией характеризуется дефицитом в 12 миллиардов лир в год (иначе говоря, каждый второй бифштекс импортируется из-за границы), а цены на продовольственную продукцию и овощи непрерывно растут".

Кого же подразумевал итальянский журнал под "огромным и жестоким чудовищем", безжалостно пожирающим сельское хозяйство страны? Речь идет прежде всего об "Общем рынке", членство в котором пагубно отражается на экономике страны. Вступая в свое время в ЕЭС, Италия делала ставку на развитие садоводства и выращивание свежих овощей и зелени, надеясь превратиться в монополиста по производству и сбыту в странах сообщества фруктов (главным образом цитрусовых), свежих овощей и зелени. Но этот расчет оказался ошибочным: до 1982-1983 годов другие страны ЕЭС ориентировали аграрную интеграцию на развитие традиционного сельскохозяйственного производства среднеевропейской полосы и полностью пренебрегли потребностями развития сельскохозяйственного производства южного, средиземноморского типа. В итоге итальянские крестьяне оказались перед лицом острейшей конкуренции со стороны испанских, греческих, португальских и североафриканских производителей аналогичной продукции, а руководящие органы "Общего рынка" не оказали им никакой помощи.

По словам Джузеппе Авольо, председателя Итальянской конфедерации земледельцев, среди различных правил ЕЭС есть статья, в соответствии с которой каждая страна - член сообщества должна закупать необходимые ей виды продукции только у членов ЕЭС, не обращаясь на мировой рынок. Это правило строго соблюдается в отношении сельскохозяйственной продукции, например молока и мяса, из стран Центральной Европы, но в отношении средиземноморских видов той же продукции существуют многочисленные отступления. На практике ФРГ, например, покупала цитрусовые в Испании, куда она была заинтересована экспортировать оборудование, и игнорировала итальянские цитрусовые. И вот результат: в то время как Испания (когда она еще не была членом ЕЭС) экспортировала в страны ЕЭС 14,5 миллиона центнеров цитрусовых в год, Италия экспортировала всего лишь 1,5 миллиона центнеров! И это количество сокращается с каждым годом.

Многие итальянские производители цитрусовых продолжали разоряться, и в 1985 году Альдо Леотта, цитрусовод из сицилийского города Чиреале, поведал: "Несколько лет назад из нашего района за границу отправляли 150-300 вагонов цитрусовых в день. Сейчас 150 вагонов не отправляется даже за месяц. Почти все апельсины и лимоны уничтожаются, а мы получаем за это от ЕЭС гроши".

Растениеводство и его основа - зерновое хозяйство было в недалеком прошлом ведущей сельскохозяйственной отраслью, но и оно не выдерживает конкуренции, причем на этот раз Италии приходится конкурировать не со слаборазвитыми южными соседями, а с куда более могущественными северными. Равнинных участков в стране немного, и поэтому на полях трудно использовать современную высокопроизводительную технику. Большинство хозяйств невелики по размеру, не имеют ни средств, ни опыта в ведении хозяйства индустриальными методами. Только крупные капиталистические хозяйства Севера по своему агротехническому развитию стоят на европейском уровне и могут конкурировать в "Общем рынке".

Животноводство в Италии всегда было развито довольно слабо, что приводило к острой нехватке мясных и молочных продуктов, к росту цен на них и к необходимости тратить огромные суммы на их закупки за границей. Все большее обострение этих проблем, а также настойчивые усилия левых партий и крестьянских организаций заставили правящие круги принять меры по подъему этой отрасли. В конце 70-х годов животноводство стало развиваться значительно быстрее, но и сейчас Италия собственной продукцией удовлетворяет всего 60 процентов своих потребностей в молоке, молочных продуктах и сырах, а остальное импортирует из других европейских стран.

Особенно большие средства расходуются на импорт мяса. Вместе с расходами на приобретение нефтепродуктов это крупнейшая статья итальянского импорта и одна из главных причин хронического дефицита торгового баланса. И здесь связь с ЕЭС не приносит Италии выгоды. Аргентинское мясо на 30-40 процентов дешевле западногерманского и французского, которое Италия вынуждена покупать из "солидарности" с другими странами "Общего рынка".

Итальянская статистика включает в сельское хозяйство лесное и рыбное хозяйство, где производство также продолжает сокращаться. Эта проблема существует почти столько же, сколько сама страна. Леса, покрывавшие склоны Апеннин и Альп, поредели от интенсивной вырубки, а на Сицилии и Сардинии их практически не стало. Огромный ущерб лесным массивам, как уже говорилось, нанесло массовое разведение коз. Говорят, что если гуси спасли Рим, то козы съели итальянские леса.

Рыболовство сильно страдает от загрязненности морей, океанический лов развит слабо.

Италия - высокоразвитое капиталистическое государство, однако в нем до сих пор остро стоит вопрос о бедности очень широких слоев населения. Профсоюзный журнал "Рассенья синдакале" провел любопытное исследование. Используя данные Центрального института статистики о среднемесячных расходах семей на товары первой необходимости, он пришел к поразительному выводу: оказалось, что ниже порога бедности живет более 28 миллионов человек, то есть 51 процент всего населения страны! Это, конечно, не та бедность, когда человек выходит на улицу с протянутой рукой. Речь идет о тех итальянцах, которые тратят на приобретение товаров первой необходимости менее ²/₃ суммы, ниже которой установлен порог бедности. Это значит, что многие жители Италии недостаточно питаются, не могут купить себе необходимой одежды, вынуждены ограничивать другие необходимые для нормальной жизни расходы.

Экономический спад, затронувший Италию больнее, чем многие другие государства Запада, поставил ее в очень трудное положение. Оказаться в "хвосте поезда, который и без того идет с опозданием" означает отложить на неопределенное время все надежды на улучшение жизни, ликвидацию безработицы, решение социальных проблем. На что может рассчитывать страна, когда внутренние резервы исчерпаны, а на мировом экономическом горизонте сгущаются все более грозные тучи? На энергию и предприимчивость своих жителей? Но и этот резерв не безграничен. "Если отбросить годы эйфории времен бума, то мы, итальянцы, - народ, который можно уподобить спортсмену, постоянно поднимающемуся в гору на велосипеде..." - пишет с иронией публицист Энцо Сермази.