У подножия гор Тустлас

Шоссе пересекло южную границу города "Веракрус, далее - мост через реку Котакстла, в нескольких километрах от ее впадения в залив. Затем полоса асфальта пошла в направлении порта Альварадо, расположенного на полоске суши между заливом и лагуной Альварадо.

Впереди и справа расстилались ярко-зеленые пастбища прибрежной низменности, слева сквозь прогалы в кустарнике открывался залив. Пенящиеся волны накатывались на серожелтый песок. Увидев у берега скопление рыбацких лодок, сворачиваем на дорогу, ведущую прямо к воде, и останавливаем машину.

На пляже человек двадцать пять мужчин, недавно вернувшихся с уловом, занимаются разделкой трех двухметровых акул, раскладкой в корзины креветок и различных ракушек.

Подходим ближе, здороваемся. Собеседники-члены рыболовецкого кооператива.

- Хороший сегодня улов?

- Средний, - отвечает молодой парень, вспарывающий от хвоста лежащую на песке акулу.

- И много можно выручить за акулу?

- Где там! Больше страху натерпишься. Плавник по тридцать песо за кило, кожа - по тринадцать, мясо - по два с полтиной и печень-по ноль семьдесят пять.

- Большие креветки, кажется, в цене?

- Да, они хорошо идут, но мы же кругом должники: судовладельцу, кредитору, тому, кто продает снаряжение, моторы, горючее, лед, первому покупателю, посреднику.

- А что вы еще ловите?

- Робало, рыбу-пилу, уачинанго, пампано, парго, меро, черепах и губки.

Нас пригласили отведать креветок с острым соусом. Разговорились. Дон Пабло, мужчина лет пятидесяти, заросший седой щетиной, сетует:

- Сыновья не хотят помогать. Один ушел работать в экспериментальный порт Альварадо, другой - на нефтеочистительный завод в Минатитлан.

- А дочери есть?

- А как же! Старшая замужем за рыбаком, младшая хочет быть учительницей. Странно как-то. У нас вся семья ни читать, ни писать не умеет, а вот она ходит в школу. Мечтает о красивой жизни.

Дон Пабло встал и пошел перевернуть сохнущие сети. Мы же, купив у рыбаков две раковины, поблагодарили за гостеприимство и продолжили путь на юг.

Да, трудна доля мексиканских рыбаков. Нелегко им на своих маломощных судах (грузоподъемность чаще всего менее трех тонн) тягаться с быстроходными, хорошо оснащенными рыболовными судами США, незаконно вторгающимися в мексиканские территориальные воды и нередко ухватывающими улов почти из-под носа. Рыболовецкие кооперативы страдают также от низких закупочных цен, которые диктуются разными посредниками. Далеко не совершенна организация большинства кооперативов.

Случаются и неожиданные прорывы нефти при бурении разведочных скважин в зоне побережья Мексиканского залива, наносящие урон рыбному промыслу. Крупнейшая авария такого рода произошла в 1979 году, когда разорвались буровые трубы и неконтролируемый нефтяной фонтан стал извергаться в море. За неполных два месяца утечка нефти составила более 300 тысяч тонн. Гигантское маслянистое пятно вытянулось на тысячу километров.

Конечно, хочется дону Пабло видеть свою дочь учительницей. Может быть, уменьшится число неграмотных в его поселке. В настоящее время треть населения штата неграмотна, хотя постепенно численность неграмотных снижается. Об уровне жизни малоимущих жителей штата говорит и то, что в основном они ходят босыми. Статистика и в этом случае неутешительна. Если в среднем по стране босыми ходят около 7% жителей, то в штате Веракрус - около 15%.

Проехали город-порт Альварадо, носящий имя одного из наиболее жестоких испанских конкистадоров, Педро де Альварадо. Воздух насыщается запахом влажного гниения: это одно из наиболее заболоченных и малярийных мест штата. В зеленой ряске вод притока реки Папалоапан медленно передвигались небольшие бурые крокодилы, или, как их называют в Мексике, "черные ящерицы".

Способ ловить крокодилов унаследован от индейцев. Заключается он в следующем: охотник ждет свою жертву у воды, держа в руке колышек, заостренный с двух концов, и криком привлекая крокодила. Как только тот выползает из воды и бросается на человека, он ловко вставляет этот колышек между раскрытыми челюстями хищника. Теперь животное безопасно.

По ночам, как рассказывали рыбаки, в кустарниковых зарослях по берегам реки царствует оцелот - некрупный зверь из семейства кошачьих. Он нападает на удавов и обезьян.

Незаболоченная часть низовьев Папалоапана - царство сахарного тростника. Здесь расположен один из главных районов страны, специализирующихся на этой культуре. А в целом тростник хорошо произрастает во всех прибрежных штатах, расположенных южнее тропика.

Однако трудные условия жизни в болотистой местности и частые вспышки малярии не увеличивают потока переселенцев из центральных районов страны, несмотря на широкую рекламу долгосрочной правительственной программы "Марча аль мар" ("Марш к морю"). Это программа ставит своей целью освоение слабозаселенных долин в низовьях рек Примексиканской низменности. Схожая картина наблюдается и в низовьях рек Усумасинты и Грихальвы.

Отъехав от Веракруса примерно на 140 километров, мы оказались в небольшой долине. Впереди пологим амфитеатром поднимались сравнительно невысокие горы. Кругом зеленели луга и сады, здесь выращивают табак, ваниль, хлопок, кукурузу, фасоль, ананасы, "ольи"-дерево, из которого в далекие времена добывали резиноподобную массу.

Именно это дерево дало в древности название всей южной зоне района вдоль Мексиканского залива до полуострова Юкатан. Ольман, назывался этот край на языке науатль, что означает "страна каучука". Жителей этой страны, считавшейся очень богатой, звали ольмеками. Древние ольмеки одними из первых в Америке, уже к III веку н. э., достигли классового общества. Понятие "ольмеки" пока собирательный термин, ибо образы людей Ольмана, запечатленные в тех или иных памятниках, сохранившихся до наших дней, очень разные. Усилиями археологов определена основная зона распространения древнеольмекской культуры. Она занимала территорию, находящуюся в условном треугольнике, углами которого являются археологические зоны Трес- Сапотес, Сан-Лоренсо (в южных районах штата Веракрус) и Ла-Вента (на севере штата Табаско). По-видимому, именно из этого "треугольника" влияние ольмекской культуры распространилось на другие районы древней Мексики.

Почти совсем рядом, прямо по ходу машины, над цепью гор возвышается вулкан Сан-Мартин-Тустла. У подножия юго-западного склона вулкана, близ реки Сан-Хуан, находится селение Трес-Сапотес, давшее название находящейся там археологической зоне.

Сворачиваем на проселочную дорогу, служащую как бы границей между заболоченным тропическим лесом и крестьянскими полями фасоли, кукурузы, табака сорта "тустлас", идущего на экспорт.

Хотя Трес-Сапотес - селение небольшое, тем не менее оно имеет свою собственную тюрьму, о которой не стоило бы и упоминать, если бы ее здание, сооруженное в 60-х годах, не было украшено древними ольмекскими скульптурами.

Район археологических раскопок занимает три квадратных километра. Каких-либо монументальных каменных построек здесь нет. Особый интерес у посетителей вызывает гигантская базальтовая голова-"типичный" и наиболее загадочный образец ольмекской культуры. Здесь их было обнаружено две (вторая голова теперь находится у стен Национального антропологического музея в Мехико). Своеобразные черты: толстые губы, широкий приплюснутый нос. Почти до бровей надет шлем-шапочка. Высота головы - два метра, вес - десять тонн.

На зеленой лужайке выставлены также скульптурные каменные стелы, недалеко высятся земляные пирамиды. Здесь были обнаружены два саркофага. Художественный фриз одного из них представляет спираль из изображений различных фигур. Крупный исследователь цивилизации ольмеков американец М. Стирлинг определил некоторые изображения как пернатых змей, обрамленных водой и небом. Значит, все та же пернатая змея, как и в Теотиуакане. Но все же главным божеством у ольмеков был ягуар.

Направляемся в небольшое помещение-музей при местной школе, чтобы взглянуть на предметы малой пластики.

- Дон Мигель, дон Мигель! - слышен чей-то крик.

Навстречу бежит крестьянин-индеец с мачете в руке.

- Что такое, Алонсо? - изумляется школьный сторож, дававший нам кое-какие пояснения.

- Дон Мигель, Хуанито у сваленного дерева ранил того ягуара, - почти хрипит Алонсо.

- Это плохо. Зверь может ринуться в деревню!

- Да нет, он в капкане. Побежали, а то Хуанито испугался.

Служитель археологической зоны обращается к нам:

- Сеньоры, пожалуйста, подвезите к реке, к сваленному дереву. Это километра четыре.

Все садимся в машину. Мексиканцы успевают перед этим снять с пожарного щита топор и багор. Поскольку последнее "оружие" в салон не помещается, троим приходится держать его руками, просунутыми в открытые окна автомобиля.

Через двадцать минут вся наша команда уже бежала по тропинке к реке, цепляясь за ветки и спотыкаясь о корни деревьев.

Алонсо, молодой парень, несся как лань. Мы отстали от него метров на 20, а когда прибежали, то увидели, что ягуар, лапа которого была зажата в стальном капкане, лежит мертвый в луже крови - Алонсо прикончил зверя мачете.

Вид поверженного хищника все равно был грозен: рыжая с черными пятнами кошка приблизительно 1,8 метра в длину да хвост около 70 сантиметров. Легко поверить, что это смертельный враг домашнего скота окрестных деревень.

Полчаса спустя Алонсо поведал предысторию своего подвига. Хуанито, старый индеец из соседней деревни, вчера вечером поставил на берегу капкан на тапира. Тот, как известно, выходит на берег чаще всего ночью. Но тапир не попался. А когда приблизительно час назад охотник шел по лесной тропе, то услышал рев. Он выстрелил в зверя и убежал не то от страха, не то из-за боязни наказания бога-ягуара.

Уже в машине припомнились пояснения известного советского знатока культуры майя Ю. В. Кнорозова при расшифровке некоторых древних иероглифических рукописей майя: для крестьян главным защитником полей был ягуар, распугивавший истребителей посевов, в частности пекари (разновидность дикой свиньи), и, хотя ягуар при случае мог съесть и самих земледельцев, это нисколько не умаляло их горячей благодарности.

Солнце садилось. Его лучи тонули в черных тучах, окутавших горы. Зная, что дорога в здешних местах не так проста, мы решили остановиться на ночь в ближайшем городке Анхель-Кабада.

Поплутав немного по слабо освещенным улицам, мы наконец сквозь листву увидели надпись "Отель". Это был каменный одноэтажный дом. Качавшийся от ветра фонарь пучком света выхватывал из тьмы гирлянды лиан, свисавшие откуда-то сверху. Появилась хозяйка. Мы поздоровались и с опаской спросили:

- Тут есть змеи?

- Да, днем какая-то вертелась, но дети ее прогнали.

В отведенной комнате было довольно чисто. Стоял столик, два кресла. Но кровати-то! Они были устроены на высоких, почти с человеческий рост козлах. "Это чтобы подальше от разной нечисти", - пробежала мысль в голове.

Хозяйка, ее звали донья Паулина, пригласила нас поужинать. В небольшом, сельского типа ресторанчике никого не было. В углу на табуретке таз и возле него-кусок мыла. На столиках в банках из-под консервов стояла герань.

Донья Паулина поставила на проигрыватель пластинку и принесла обильный ужин: ломтики плодов папайи, дынного дерева, тушеное мясо пекари с бататом, целое блюдо какой-то зелени, бананы, манго и непременные "кока-колу" и минеральную воду "пеньяфьель".

Ночью не спалось. Было душно, каждый шорох настораживал. Удалось заснуть лишь под утро, да и то ненадолго: около четырех часов где-то недалеко прозвучало несколько выстрелов.

- Кто-то стрелял ночью? - поинтересовались мы утром У хозяйки.

- А, это сыновья соседки откуда-то возвращались.

Анхель-Кабада оказался типичным маленьким мексиканским городком. Одно-двухэтажные дома XVIII-XIX веков с решетками на окнах первого этажа. Перед домами на некоторых улицах палисадники. Как бы ни был мал городок, почти всегда при въезде и при выезде видишь убогие хижины бедноты.

В городке одна начальная школа, несколько мастерских, площадь Сокало со сквериком. В двух домах на этой площади помещаются кафе и две харчевни, у дверей которых постоянно крутится несколько облезлых собак. В воздухе носятся запахи кофе, жареных бананов и семян манго. Розоватая колокольня церкви - главный ориентир города, фоном которому служат горы. В то утро их вершины были в тумане.