На нефтеносных землях

Дорога в горах Тустлас хотя и считается тяжелой, особенно в непогоду и ночью, но все-таки она гораздо легче, чем в горах Мичоакана. Однако некоторые неожиданные повороты, когда кажется, что шоссе упирается в базальтовую скалу и вдруг делает резкий вираж, вселяют страх. Базальт в этих горах добывали еще ольмеки для изваяния гигантских голов. Отсюда они без вьючных животных транспортировали блоки весом по 20-25 тонн на расстояние более 100 километров.

После ухоженных полей, садов, опоясывающих склоны гор, вновь начался тропический лес. Потом пошло редколесье саванны, а затем рисовые плантации. Это уже северная часть Теуантепекского перешейка, считающегося условной границей Северной и Центральной Америки. Чаще мелькают тростниковые хижины, покрытые пальмовыми листьями, иногда виднеются волы, на которых крестьяне пашут землю. В этом районе преобладают индейцы пополоки. Их основное занятие - земледелие.

Но через некоторое время пейзаж стал меняться. Появились промышленные объекты: нефтехимические предприятия, заводы по переработке серы. Полотно шоссе пересекла тень самолета, взлетевшего с расположенного неподалеку аэродрома. Влажный воздух насыщен запахами серы и дыма. Это Минатитлан, один из индустриальных центров штата. Здесь главный район производства серы на перешейке, месторождения которой находятся близ городка Хальтипан-де-Морелос. Минатитлан - важный центр нефтяной промышленности, имеющий нефтеперерабатывающий комбинат (в штате их два, второй находится в Поса-Рике), а также производства минеральных удобрений.

Двадцать четыре километра, отделяющие Минатитлан от порта Коацакоалькос на побережье Мексиканского залива, - это почти сплошная полоса промышленных предприятий и складских помещений. Открытие в 70-х годах на границе штатов Веракрус и Табаско больших запасов нефти содействовало быстрому индустриальному развитию юга штата Веракрус и штата Табаско. Нефтедобыча, нефтепереработка и нефтехимия, производство минеральных удобрений, а также добыча серы представляют индустриальное лицо этого района. Через Минатитлан проходит нефтепровод к тихоокеанскому порту Салина-Крус.

Однако развитие экономики здесь сопровождается серьезным загрязнением окружающей среды. Например, в реку Коацакоалькос ежемесячно попадает 30 килограммов ртути и 450 килограммов свинца - отходы нефтехимического комплекса "Пахаритос" и серного производства в городе Хальтиплан. Да и сам Минатитлан производит впечатление грязного города, над которым постоянно висит облако черного дыма.

В одном кафе компанию за столом нам составили два инженера-нефтяника - сеньор Фриас и сеньор Террерос (так они представились). Узнав, что мы совершаем поездку по археологическим зонам страны, они с жаром стали рассказывать об открытии в 1967 году в местечке Сан-Лоренсо, расположенном в среднем течении реки Коацакоалькос, предполагаемой детали примитивного компаса. В печати высказывалось мнение, что этой детали не менее трех тысяч лет и что древние мексиканцы, по-видимому, изобрели компас раньше китайцев.

Ощущалось желание собеседников видеть свою страну сильной и процветающей, достойной ее великого прошлого. Оба инженера были настроены очень оптимистично в связи с продолжавшимися открытиями в стране новых нефтяных и газовых месторождений.

- Если к концу десятилетия (речь шла о 70-х годах) еще будут обнаружены значительные запасы нефти и газа, - сказал инженер Фриас, - Мексика сможет решить свои проблемы, накопившиеся за столетия.

Инженер Террерос уточнил:

- После революции 1910-1917 годов было экспроприировано у крупных землевладельцев и передано двадцати пяти тысячам крестьянских общин около тридцати восьми миллионов акров земли, но в стране все еще имеется четыре с половиной миллиона безземельных крестьян. Пригодной для распределения земли становится все меньше. В результате миллионы крестьян покидают родные места и идут в города. Наша промышленность быстро развивается, но для всех работы нет. Деньги, которые страна получит от продажи нефти, пойдут на создание новых промышленных зон, появятся тысячи новых рабочих мест. Конечно, все это трудно и немало лет потребуется, чтобы высокие доходы от нефти дали процветание, грамотность и здоровье всем. Кстати, нефтяники и сейчас живут неплохо. В Минатитлане строятся дома для рабочих и инженеров. Заходите к нам, увидите хорошие квартиры. Но квартплата! Даже для нас, нефтяников, самой высокооплачиваемой категории мексиканских трудящихся, она высоковата. Но надо потерпеть. Мы считаем, что это временно. Когда страна накопит достаточно средств от продажи нефти на мировом рынке, она сможет направить часть дохода на социальные нужды. Хочется верить в это.

Фриас в свою очередь добавил:

- Нефть заставит и нашего северного соседа, США, разговаривать с нами на равных. Когда-нибудь настанет момент, когда мы не будем импортировать из США оборудование для бурения нефтяных скважин и кукурузу. Смешно подумать: родина кукурузы вынуждена ее покупать.

Высказывания этих двух мексиканцев о значении "нефтяного фактора" для развития Мексики напоминали официальные лозунги правящей Институционно-революционной партии. Особенно часто они стали звучать на рубеже 80-х годов, когда выяснилось, что действительно в стране обнаружены новые огромные запасы нефти (разведанные запасы составляют около 9,9 млрд. т) и по ее добыче страна выходит на одно из ведущих мест в капиталистическом мире. Резко возросла и добыча природного газа. Правительственная пропаганда стала усиленно проводить мысль о том, что огромные доходы от продажи нефти, а также газа позволят построить в Мексике чуть ли не общество всеобщего благоденствия. Подобные лозунги преследовали цель вселить иллюзию о возможности преодоления противоречий мексиканского буржуазного общества. Вот слова, сказанные президентом страны Лопесом Портильо в канун 1980 года: "Новые нефтеносные районы - достояние Мексики, они - гарантия нашей независимости". Президент подчеркивал: "Нефть дает нам первый и, возможно, единственный шанс в истории решить наши проблемы". А в 1982 году мексиканский исследователь Фернандо Кармона пришел к такому выводу: "Экспорт нефти в США является стержнем разрабатываемых мексиканским правительством планов развития промышленности и сельского хозяйства, создания новых рабочих мест, другими словами, стержнем всей современной стратегии капиталистического развития Мексики". Однако в этой стратегии нашлось место уступкам капиталу США и в количестве продаваемой нефти, и в ценах на газ, в деле нефтедобычи. Компания "Мексофина", филиал американской "Континентал ойл компани", добилась в начале 80-х годов права на добычу нефти по контракту с "Пемекс" в штате Табаско.

Отдельные меры правительства, направленные против крупного частного капитала, не меняют стратегии экономического и социального развития республики.

Не было серьезно продвинуто вперед решение основных проблем страны, и прежде всего аграрной, и после национализации в 1982 году основных частных банков. В материалах II съезда Объединенной социалистической партии Мексики, состоявшегося в 1983 году, отмечено, что навязанная империализмом стране модель развития позволила правительству и буржуазии поставить промышленность в привилегированное положение за счет деревни и даже при наиболее благоприятных для страны ситуациях (открытие новых запасов нефти, национализация банков и т. д.) не была оказана помощь аграрному сектору, который продолжает оставаться дезорганизованным и "брошенным капиталистическим акулам".

Зависимое капиталистическое развитие словно панцирь для больших потенциальных возможностей страны. Рассчитывая на получение в будущем больших доходов от продажи нефти, правительство Мексики значительно увеличило займы за границей для выполнения грандиозных планов социально-экономического развития. Однако снижение мировых цен на нефть в начале 80-х годов, а также удорожание кредитов, предоставляемых промышленно развитыми капиталистическими государствами, привели республику в 1982 году к финансово-экономическому кризису, который рассеял иллюзии относительно будущего быстрого и органичного развития страны. Но к экономическому кризису привели не только просчеты с нефтью. Он был обусловлен рядом национальных факторов и нерешенных глубинных проблем. Советский латиноамериканист Л. Н. Максименко утверждает, что отставание производства в сельском хозяйстве во второй половине 70-х годов также затормозило общее развитие Мексики. Конечно, это не умаляет роли "нефтяного фактора" в процессе индустриализации Мексики, в развитии ее отсталых районов, в частности всего Юга. Так, большой шаг вперед сделала промышленность в таких ранее исключительно сельскохозяйственных штатах, как Табаско и Чьяпас. Но население юга страны тем не менее все время оказывается в худшем положении, чем в других районах. Например, промышленность Мексики не способна в достаточной мере обеспечить растущие потребности в товарах городского населения Юга, Юкатана и Северо-Запада. Если на Северо-Западе существуют "зоны свободной торговли", где беспошлинно сбываются импортные товары из США, то два других района не имеют подобных источников дохода.

Модель зависимого капиталистического развития диктует свои условия, замыкая страну в порочный круг. Финансовые средства для преодоления кризиса мексиканское государство заимствовало в основном у международных кредитных организаций и частных американских банков. В результате совокупный внешний долг страны в середине 80-х годов приблизился к 100 миллиардам долларов.

В Сан-Лоренсо, где археологи обнаружили остатки самого древнего ольмекского города возрастом три тысячи лет, можно было попасть только водным путем, на небольшом тихоходном суденышке, отправляющемся из Минатитлана вверх по течению Коацакоапькоса раз в два дня. Нам не хотелось терять два дня, и мы поехали в Ла-Венту.

Выехав из Минатитлана в сторону Табаско, мы оказались среди зеленых рисовых полей, над которыми то тут, то там виднелись факелы сопутствующего нефти газа.

Река Тонала - восточная граница штата Веракрус и западная - штата Табаско. Среди зарослей виднеются хижины на сваях - кругом обширные болота. За мостом сворачиваем в сторону залива. Дорога ведет на песчаный остров Ла-Вента. Вот она, вторая после Сан-Лоренсо "столица" ольмекского мира, столь же загадочная, как и ее строители. Как она называлась, неизвестно. Большая земляная пирамида, мозаичные дворики, четырехугольник из каменных колонн, саркофаг, могила с каменными плитами - все это располагалось на острове до конца 60-х годов там, где было обнаружено археологами еще в 1940 году. В связи с начавшимися поисками нефти в этом районе в конце 60-х годов все, что можно было вывезти, стали переправлять в столицу штата - Вилья-Эрмосу в находящийся там Археологический парк.

Горячий, пропитанный болотными испарениями воздух, запахи сельвы, тучи москитов - все это говорило о том, что мы в классических влажных тропиках. Большая земляная квадратная пирамида едва проглядывает сквозь заросли деревьев. Взобравшись на ее тридцатидвухметровую высоту, мы увидели залив Кампече, а дальше море, где на отмели с платформы добывают нефть. А внизу, под нами, в нескольких десятках метров, - бетонное поле аэродрома. На этом месте еще сравнительно недавно были следы древних развалин.

За пирамидой расположена площадь 50 на 62 метра, обрамленная базальтовыми колоннами. Они некогда подпирали кровлю галереи, опоясывавшей площадь по периметру. Здесь археологи в 1940 году с помощью одной местной семьи обнаружили небольшое каменное помещение. Из него вниз вела лестница, и там, на семиметровой глубине, находилась гробница, где сохранилась мозаика, изображающая голову ягуара. Мозаика была положена на природный асфальт. Подобный мозаичный пол был найден и чуть севернее площади. Это пока единственные обнаруженные мозаичные работы, созданные мастерами древней Мексики. Гробница перевезена и вновь собрана в парке Вилья-Эрмосы.

Наше внимание привлекли три каменные головы (четвертая голова ныне также находится в парке Вилья-Эрмосы). Все они имеют общие расовые черты, но в то же время их лица индивидуализированы. Что это? Скульптурные портреты разных предводителей? И в то же время на острове были найдены изображения людей, лица которых стилизованы под ягуара, которого ольмеки обожествляли. На одной стеле представлен удивительный портрет мужчины с длинной, как заметил чешский исследователь М. Стингл, "совершенно неиндейской козлиной бородкой и длинным острым носом". Так или иначе, но это портрет чужеземца, вокруг которого уже длительное время ведутся споры, не принесшие пока конкретных результатов.

Расшифровка некоторых надписей на стелах в Ла-Венте доказала, что у ольмеков существовала нумерация, что они, как и древние майя, знали цифру "ноль". Но какой народ первым достиг этих знаний? Пока ответа нет, хотя есть мнения, что культура майя ответвилась от более древней ольмекской и что затем та и другая развивались параллельно. Пока лишь известно, что ольмеки пришли в Ла-Венту около 1100 года до н. э. Расцвет же этого центра приходится на период между 800 и 400 годами до н. э.

Когда находишься в Табаско, постоянно встречаешься с темой "Ла-Вента": Ла-Вента привлекает туристов, Ла-Вента - символ древней культуры, Ла-Вента - это Табаско. Своеобразный культ древних памятников ощущается и в других районах страны, например в штате Оахака, на полуострове Юкатан, в штате Мехико, но в Табаско он больше бросается в глаза. По-видимому, это связано с тем, что штат, обладая лишь одним крупным археологическим объектом, не только особо дорожит им как памятником культуры, но и, широко рекламируя его, стремится извлечь больше прибыли от туризма.

Долгое время основой экономики этого штата было плантационное хозяйство (в основном выращивание какао, кофе, риса). Оно в последние десятилетия сделало большой шаг вперед благодаря освоению новых земель. Правда, этот процесс сопровождался уничтожением тропического леса на площади 500 тысяч гектаров. Буквально в двух шагах от древних ольмекских памятников Ла-Венты сооружен большой нефтеперерабатывающий завод. Быстрое увеличение добычи нефти и газа в северном секторе Теуантепекского перешейка в 70-х годах привело к созданию в штате мощной нефтегазовой промышленности. Центром нефтегазопереработки штата, да, пожалуй, и всего юга страны, стал город Сьюдад-Пемекс. Растет добыча газа и в районе города Хосе-Коломбо.

То, что Табаско - штат нефти, можно заметить, проехав всего лишь несколько километров от западной границы штата в сторону его столицы. Бесконечный поток нефтевозов, бензовозов, частые указатели нефтеполей, особенно в районе города Карденас. И всюду слово "Пемекс".