7. Коалиция демократического единства и политическая ситуация на рубеже 70 - 80-х годов

Если точкой отсчета, событием, задавшим тон всему социально-политическому развитию первой половины 70-х годов, была "жаркая осень", которая положила начало наступлению трудящихся на позиции господствующего класса, то для конца 70-х - начала 80-х годов значение поворотного пункта приобрело участие коммунистов в парламентском большинстве. Опыт этого участия, во многом негативный, наложил отпечаток па последующее развитие, заставив рабочее движение перейти к обороне.

Как уже отмечалось, после выборов 20 июня 1976 г. в Италии возникло крайне сложное положение. Хотя чисто "арифметически" результаты выборов давали возможность восстановления "левоцентристской" коалиции, основу которой составляли ХДП и ИСП, ограниченно-реформистский "левоцентристский" курс был глубоко дискредитирован и совершенно не соответствовал трудной экономической ситуации, росту недовольства, раздающимся со всех сторон требованиям привлечения компартии к процессу управления. В 1976 г. лишь 29,3 % опрошенных дали утвердительный, а 43 % - отрицательный ответ на вопрос, пригодна ли "левоцентристская" коалиция для руководства страной¹⁵⁸. В то же время концентрация умеренных избирателей вокруг ХДП, приведшая к известному успеху ее на выборах, показала, что она отнюдь не является, как утверждали многие представители левой интеллигенции, полным банкротом, несостоятельным даже как орудие господствующего класса. Создалась угроза раскола общества на два почти равных по величине блока, радикализация борьбы между которыми могла парализовать жизнь страны и создать тем самым предлог для вмешательства крайней реакции.

Эта опасность оказала серьезное влияние на ведущие партии. А. Моро открыто признал, что у ХДП достаточно сил, чтобы парализовать ситуацию, но она и сама находится в состоянии, когда другие могут парализовать ее действия. Возглавляемое Б. Дзакканьини и вдохновляемое А. Моро руководство христианско-демократической партии, опиравшееся прежде всего на ее левое крыло, проявило известную гибкость, способность к компромиссу. Что касается ИКП, то принятая ею линия, соответствовавшая взятому задолго до выборов 1976 г. курсу на "исторический компромисс" и поиски сотрудничества с католическим движением, включая основную часть ХДП, во многом ограничивала свободу ее маневра, заставляя искать соглашений с правящей партией.

Если в период избирательной кампании христианские демократы категорически отрицали какую-либо возможность привлечения коммунистов к участию в решениях на высшем уровне, то сразу же после созыва парламента, и особенно в процессе формирования правительства, им пришлось скорректировать свой курс. Невозможность обойтись без ИКП, продолжать полностью отстранять ее от управления заставила ХДП согласиться с избранием коммуниста П. Инграо председателем палаты депутатов и предоставлением коммунистам постов председателей семи парламентских комиссий. Но если в сфере законодательной власти руководство христианских демократов проявило готовность пойти на такого рода прямые уступки, одновременно оно сохранило - при вполне официальной поддержке своего могущественного американского союзника - категорические возражения против аналогичных решений в более близкой к реальным рычагам управления сфере исполнительной власти. Здесь оно соглашалось - и то под серьезным давлением - лишь с теми или иными косвенными путями привлечения ИКП к правительственной ответственности.

Компромиссы с компартией вызывали яростные нападки представителей правого крыла христианских демократов. Один из лидеров этого крыла, М. Де Каролис, угрожал "выйти из партии или перейти в оппозицию" в случае соглашения с ИКП. На той же позиции стояли секретарь организации ХДП в Миланской провинции Р. Маццотта и ряд других христианско-демократических депутатов парламента.

Переоценивая внутреннюю борьбу в ХДП и сделанный ею шаг вперед, Итальянская коммунистическая партия, сохранив свои требования о создании правительства демократического единства с участием всех партий рабочего класса, приняла компромиссную линию в вопросе о форме своего участия в решении общенациональных задач в сложившейся обстановке. В результате достигнутого компромисса в июле 1976 г. было сформировано однопартийное правительство Дж. Андреотти из представителей ХДП, но левые силы, и в первую очередь ИКП, получили возможность оказывать известное влияние на осуществляемый им политический курс. Это право давала им косвенная поддержка правительства в парламенте (воздержание при голосовании, явившееся необходимым условием, без которого правительство не могло получить вотума доверия). ИКП исходила из перспективы постепенного перехода от косвенного к прямому участию в правительстве. Такой вариант в принципе не отрицали и наиболее гибкие и дальновидные лидеры ХДП. В одном из своих последних интервью Моро сказал: "Я думаю, что перспектива состоит в создании правительства большой коалиции, по для этого нужно время"¹⁵⁹. Об этом же говорили в разное время Андреотти, Де Мита и другие лидеры партии. Каждый раз это обусловливалось, однако, различными оговорками - о необходимости эволюции ИКП вправо, сохранения единства ХДП и т. п.

Привлечение ИКП к косвенному участию в делах правительства (практически осуществлявшемуся посредством периодических консультаций, согласования тех или иных мер), с одной стороны, было принципиальным успехом, означавшим несомненное ослабление традиционной политической дискриминации коммунистов. Историк-либерал Р. Ромео с тревогой писал об утверждении принципа, что "никакое кардинальное решение не может быть принято без предварительного соглашения с ИКП"¹⁶⁰. С другой стороны, масштабы этого успеха были переоценены компартией¹⁶¹. Характерно, что неизбежность косвенного привлечения коммунистов к правительственной ответственности была быстро осознана многими кадрами ХДП, о чем свидетельствует зондаж, проведенный ее руководством среди провинциальных комитетов партии после заключения программного соглашения с участием ИКП в июле 1977 г. Из 90 провинциальных комитетов отвергли соглашение с ИКП только три¹⁶².

Далеко не столь единодушную оценку компромисс с ХДП нашел в ИКП. В некоторых телеграммах, присланных секциями (низовыми организациями) в секретариат партии, говорилось, что это "шаг к социализму", в других, напротив, о том, что будет трудно убедить массы принять новое отношение к правительству Андреотти. Споры о правильности новых взаимоотношений с ХДП, вчерашним главным антагонистом, продолжались и впоследствии. Почти все члены ИКП (85 % опрошенных)! соглашались, что косвенная поддержка, оказанная партией правительству Андреотти, отвечает интересам страны. Но лишь 58 % (против 32 %) считали, что она отвечает интересам самой партии¹⁶³. В одном из писем, опубликованных в органе ИКП "Ринашита", говорилось, что многие члены партии и избиратели дезориентированы этой позицией ИКП, что они ждали другого. "Возможно,- развивал свою мысль автор письма,- успех коммунистов на выборах породил у многих из нас ожидания, отличные от реального развития итальянской политической ситуации. Исходя из электоральной силы, приобретенной ИКП, многие активисты думали, может быть, о "самостоятельных" политических действиях партии, самое большее - в союзе со всеми левыми, с целью добиться немедленного и ощутимого сдвига в ходе политических событий в нашей стране"¹⁶⁴.

Разумеется, несоответствие компромисса, заключенного в 1976 г., сложным задачам, стоящим перед левыми силами, всей страной, было очевидно. Руководство ИКП рассматривало его только как первый шаг на пути к участию в управлении страной. По мере того как в реальной политике правительства Андреотти выявлялось сохранение многих из тех тенденций, которые были характерны и для предшествующих правительств,- попытки переложить всю тяжесть кризиса на плечи трудящихся, затяжка реформ, невыполнение принятых законов, - компартия вновь и вновь ставила вопрос о создании правительства демократического (или национального) единства с непосредственным участием левых сил. Но результатом этих попыток оказывались лишь новые уступки ХДП в рамках все того же компромиссного решения о косвенном участии коммунистов в управлении страной. Так, в июне 1977 г. впервые за 30 лет было подписано программное соглашение шести партий, включая ИКП, определявшее политику нового правительства, которое снова возглавил Дж. Андреотти. В феврале 1978 г. компартия (также впервые за 30 лет) официально стала участницей парламентского большинства, на которое опиралось правительство.

Приобретенное ею влияние в правительственной сфере ИКП намечала использовать для осуществления максимально возможных изменений в социально-экономической политике государства, для поисков выхода из тяжелого положения, в котором оказалась страна на путях демократических преобразований. Однако решительных мер, направленных на ограничение или подрыв господства монополий и правящих кругов ХДП, в планах ИКП не предусматривалось. Да и невозможно было всерьез думать о таких мерах в условиях сотрудничества с руководством христианских демократов. Самое большее, чего требовала компартия,- это "указать направление" дальнейшего развития, создать плацдарм для продолжения борьбы. В программном соглашении, заключенном шестью партиями в июне 1977 г., нашли отражение многие требования, выдвигавшиеся в этом плане компартией.

Большое место отводилось в нем борьбе с экономическими трудностями, прежде всего инфляцией, а также мероприятиям по увеличению занятости. Сокращение дефицита государственного бюджета до 5 тыс. млрд. лир было па мечено не за счет уменьшения социальных расходов, а прежде всего в результате экономии средств на раздутый государственный аппарат, для чего предусматривалась ликвидация ряда его ненужных звеньев, служивших фактически вотчинами ХДП. Предусматривалось перемещение части средств из сферы потребления в сферу производства, увеличение капиталовложений для развития Юга и расширения занятости. Приоритет отдавался таким отраслям, как сельское хозяйство, строительство, общественный транспорт, энергетика. Было намечено принятие 10-летнего государственного плана жилищного строительства, предусмотрено облегчение финансового положения местных органов самоуправления, согласованы меры для пресечения застарелой болезни итальянского фиска - уклонения значительной части состоятельных слоев населения от уплаты налогов. Наконец, были предусмотрены меры против терроризма и вооруженных насилий.

Но, идя на серьезные уступки в программном плане, христианско-демократическая партия в сфере реальной правительственной политики, пользуясь тем, что все основные рычаги государственной власти по-прежнему оставались в ее руках, сильно смещала акцепты, сосредоточив главные усилия на проведении антиинфляционных мер. При этом сохранялась тенденция поставить в центр борьбы с инфляцией сокращение "издержек на рабочую силу", и в частности пересмотр с этой целью механизма "подвижной шкалы" заработной платы.

ИКП со своей стороны признавала большое значение эффективной борьбы с инфляцией, грозившей обесценить завоевания трудящихся, погрузить страну в хаос, создать условия для происков ультрареакционных сил. Она заявляла, что ведущая роль рабочего класса должна проявиться и в том, что он берет на себя заботу о преодолении тяжелого экономического положения, о принятии первоочередных мер жесткой экономии. Имелся в виду прежде всего отказ от расточительства и гонки потребления, порожденных капиталистическим развитием страны, сознательный учет наличных резервов и их употребление в соответствии с первоочередными потребностями общества с помощью развитого демократического программирования.

Однако в условиях сохранения за господствующим классом всех рычагов реальной власти согласие ИКП с курсом "жесткой экономии" ударило по интересам масс. Руководство компартии полагало, что отказ от расточительства и гонки потребления, необходимость быстрого улучшения экономической конъюнктуры предполагают определенные жертвы и со стороны трудящихся, тем более что намеченные долгосрочные меры не могут дать немедленных результатов. ИКП не выступила в принципе против таких мер правительства, как повышение тарифов за транспортные и коммунальные услуги, временное затормаживание механизма "подвижной шкалы заработной платы" для высокооплачиваемых категорий наемных работников и т. п. Во многом по инициативе коммунистов, членов руководства федерации ВИКТ - ИКПТ - ИСТ, профсоюзы приняли в начале 1978 г. новый курс, перенеся центр тяжести с вопросов заработной платы на общенациональные проблемы (подъем, перестройка и модернизация экономики с учетом общественных нужд, увеличение с этой целью капиталовложений, обеспечение занятости) и демократический контроль над экономикой.

В огромной степени в результате дополнительных жертв, взятых на себя трудящимися, сдержанности, проявленной рабочим классом в вопросах заработной платы, удалось улучшить финансовое положение страны. Был приостановлен рост и даже несколько снижен темп инфляции, прекратилось падение стоимости лиры, стал активным платежный баланс, выросли валютные резервы. Но, не сопровождаясь достаточно эффективными мерами против уклонения богачей от уплаты налогов, по сокращению числа синекур и "теплых местечек" в государственном аппарате, жесткая экономия приобрела односторонний характер и вызвала недовольство масс, прежде всего рабочего класса. Политика жесткой экономии стала самой непопулярной стороной деятельности коалиции "национального единства". Член руководства ИКП Л. Барка признавал, что на практике эта политика, задуманная как начало глубинных перемен, переход к новому методу производства, потребления, новому образу жизни, зачастую сужалась, сводилась к тем пли иным жертвам¹⁶⁵.

Находясь в положении силы, лишь косвенно участвующей в принятии решений, ИКП стремилась добиться компенсации за жертвы, приносимые трудящимися. Под влиянием коммунистов активизировалась роль парламента, через который преимущественно и осуществлялось их воздействие на политический курс. В 1976 - 1979 гг. парламент серьезно расширил свои функции и компетенцию в сферах, в которых раньше его влияние обычно отсутствовало: регламент и организация вооруженных сил и секретных служб, назначение руководства крупнейших государственных объединений, подготовка государственного бюджета и т. п. Увеличилась роль парламентариев и в процессе разработки законов.

За годы осуществления политики "демократического единства" левым силам удалось, чаще всего на компромиссной основе, добиться принятия парламентом ряда важных законов, последовательное осуществление которых могло бы означать заметный сдвиг в экономической и социальной политике, демократизацию внутренней жизни страны. Однако в значительной мере эти законы остались на бумаге. Их осуществление, как правило, затягивалось, парализовалось или искажалось контролем ХДП и монополистической буржуазии над исполнительной властью и государственным аппаратом.

Закон о реконверсии (освоении ряда новых видов продукции) и реконструкции (модернизации оборудования) в промышленности, принятый в августе 1977 г., предусматривал на 1977 - 1980 гг. ассигнования в размере свыше 7 тыс. млрд. лир (в том числе 40 % для отсталого Юга) в виде льготных кредитов тем предприятиям, которые обязуются сохранить существующий уровень занятости. Сложная и замедленная процедура предоставления кредитов привела к тому, что даже к концу 1979 г. ассигнования еще не были реализованы. Такая же судьба постигла и закон о капиталовложениях в сельское хозяйство, прошедший через парламент в декабре 1977 г.

Большие надежды связывались с законом о занятости молодежи (июнь 1977 г.). Намечались ассигнования в течение трех лет свыше 1 трлн. лир в целях профессионального обучения и устройства на работу молодежи. Но, несмотря на предоставление льгот тем предприятиям, которые соглашались нанимать молодежь, капиталисты не спешили воспользоваться ими. К концу 1978 г. из 800 тыс. молодых людей, записавшихся в специальные списки желающих получить работу, смогли найти рабочее место только 48 тыс. При этом из них 34 тыс. были заняты в административном аппарате государства и местных органов власти¹⁶⁶.

Застряли в межминистерских дебрях практические меры по осуществлению закона о государственном жилищном строительстве (август 1978 г.), предусматривавшего заметную интенсификацию кредитов на постройку жилья. Между тем положение с жилищной проблемой серьезно обострилось после вступления в силу в ноябре 1978 г. закона об упорядочении оплаты жилой площади. При длительном прохождении в парламенте этого закона левые партии стремились по возможности учесть не только интересы квартиросъемщиков, но и такой весьма массовой в условиях Италии категории населения, как мелкие домовладельцы. В результате закон получился настолько сложным, содержащим столько оговорок, что это само по себе затруднило защиту справедливых интересов бедноты, зачастую не имевшей возможности разобраться в своих правах и оказывавшейся жертвой крючкотворства. Закон, который должен был удовлетворить обе стороны, вызвал, напротив, всеобщее недовольство. Применение закона привело к массовому выселению жильцов из квартир, в которых они обитали десятилетиями. Именно закон об упорядочении оплаты жилой площади прежде всего имел в виду Э. Берлингуэр, признавая уже после выхода коммунистов из коалиции: "Мне кажется, что некоторые из этих законов, по правде сказать, были, по крайней мере частично, ошибочными"¹⁶⁷.

Более удачными оказались компромиссные решения, закрепленные в законе о легализации абортов (учитывающем как интересы женщин, так и религиозные традиции и предрассудки населения) и в чрезвычайно важном законе о полномочиях областных и местных органов власти (июль 1977 г.). Областным органам власти должна была быть передана часть полномочий государства в сельском и лесном хозяйстве, а также организация социального обеспечения, медицинского обслуживания (контроль над больницами, организация санитарной службы), профессионального обучения, местного транспорта, туризма и т. д. Предусматривались поступления в областную казну от специальных налогов, а также государственные ассигнования на нужды областей. Частичная децентрализация управления, за которую уже давно боролись левые силы, была их серьезной победой. Вместе с тем реальная передача полномочий областям тормозилась отдельными министерствами, продолжалось дублирование полномочий за счет сохранения ставших ненужными центральных органов. Под давлением ХДП был сокращен список явно ненужных органов, подлежащих ликвидации, а сама ликвидация затягивалась.

Несомненным успехом левых сил был принятый в июле 1977 г. закон о демократизации вооруженных сил, который отменял запрет военнослужащим вступать в политические партии. Вне службы военным было разрешено участвовать в собраниях и манифестациях. Создавались выборные комитеты, представляющие интересы военнослужащих (отдельно офицеров, унтер-офицеров и солдат). Военнослужащие обязывались сопротивляться "преступным приказам", в особенности направленным против государственных институтов. В то же время палата депутатов одобрила основные статьи законопроекта о реорганизации специальных служб: служба военной разведки и контрразведки, служба безопасности министерства внутренних дел были непосредственно подчинены главе правительства. С помощью этих мер предполагалось ограничить чрезмерно широкую автономию специальных служб и поставить их под контроль государственных органов.

Но проведение в жизнь этих новых законов показало, что наиболее консервативная часть генералитета прилагает все усилия, чтобы выхолостить их. Так, разработанные назначенной генеральным штабом комиссией правила деятельности выборных комитетов ставили их под контроль высшего офицерства.

Упорное сопротивление оказали христианские демократы ключевому требованию левых партий при обсуждении проектов реформы полиции. В 70-х годах левым силам удалось добиться значительного влияния среди полицейских, особенно в условиях, когда компартия решительно поддержала борьбу с терроризмом. Около 80 % служащих полиции выступили за создание собственного профсоюза, входящего в федерацию ВИКТ - ИКПТ - ИСТ. Соглашаясь в принципе на организацию профсоюза, ХДП и другие центристские партии категорически возражали против его вступления в федерацию. Это сопротивление сорвало проведение реформы в период существования коалиции национального единства. После выхода ИКП из парламентского большинства реформа (демократизация полиции, усиление внутренней координации между ее частями и т. д.) была осуществлена в варианте ХДП: профсоюз полицейских был провозглашен "автономным" от остальных профсоюзных организаций.

Обычная для ХДП тактика саботажа и проволочек помешала также принятию за время пребывания у власти коалиции национального единства и других законов: о завершении реформы медицинского обслуживания, о пенсионной реформе. Роспуск парламента в 1979 г. заставил начать парламентскую процедуру прохождения этих законов заново.

Сложная ситуация возникла в 1976 - 1979 гг. в местных органах власти. Коммунисты прилагали огромные усилия, чтобы через эти органы добиться проведения новой, демократической политики. Однако во вновь завоеванных органах, особенно на Юге, это оказалось много труднее, чем в тех, которые традиционно находились под контролем левых сил. Новой власти приходилось иметь дело с плодами многолетнего хозяйничанья ХДП, запутавшей городские дела, создавшей хаос в коммунальных службах, насадившей сеть клиентел. Чрезвычайно нелегко было убедить население в невозможности быстрых кардинальных перемен. Левые джунты были скованы ограниченностью их полномочий в сфере экономики, скудостью финансовых средств, расходование которых контролировалось непосредственно министром казначейства. Даже в этих условиях левые джунты делали все, что в их силах, составляя "планы развития", стремясь обеспечить молодежь работой, проводя озеленение улиц, строя новые школы. Но зачастую они оказывались бессильны, особенно перед лицом массовой безработицы, для борьбы с которой они не располагали реальной властью. "Правительство коммуны в Неаполе,- говорил его мэр М. Валенци,- это изолированный остров в море власти христианских демократов: Союз промышленников, Торговая палата, Консорциум порта, государственные и частные средства информации, весь комплекс предприятий с государственным участием, который составляет 70 % производственного аппарата города..."¹⁶⁸ Оставив левым под давлением необходимости такие важные, но не решающие позиции власти, как мэрии и областные правительства, христианские демократы, сохранившие в своих руках командные рычаги, использовали неизбежное разочарование населения для дискредитации коммунистов. Иногда, как в Неаполе, они действовали с беспредельным цинизмом, манипулируя движением безработных, натравливая их па левую джунту.

Позднее ИКП отметила и некоторые ошибки, допущенные на местах. В частности, отрицательно был оценен впоследствии самой компартией опыт поддержки ею "извне" христианско-демократических джунт, в составе которых нередко находились деятели, дискредитированные в местном общественном мнении¹⁶⁹.

Сознавая, что, лишь опираясь на давление масс, на силу и выступления демократических организаций, можно будет добиться реального осуществления намеченных реформ, ИКП объявила, что хочет быть одновременно "правящей партией и партией борьбы". Но организовать в новых условиях такое массовое давление оказалось делом непростым. Новая политическая ситуация требовала не общей, недифференцированной "активности" или нажима снизу, но четкой, конкретной поддержки трудящимися позиций, которые левые силы отстаивали на правительственном уровне. Однако из опасения нарушить хрупкое, едва установившееся сотрудничество последние нередко не афишировали публично свои разногласия с партнерами по коалиции, и решение тех или иных проблем, по которым шла борьба, выступало в глазах масс по большей части в уже согласованных, компромиссных формах. "Попытки практического осуществления "исторического компромисса",- указывал советский журнал "Коммунист",- привели, как отмечалось и самой ИКП, к затушевыванию революционного облика партии в глазах населения, к ослаблению ее влияния, особенно среди молодежи"¹⁷⁰.

К выжидательной позиции масс вело и распространение среди части трудящихся преувеличенного представления о возможностях ИКП, открывавшихся с ее приобщением к сфере власти. "Произошло падение нашей инициативы,- записано в протоколе заседания одной из секций ИКП,- распространилось мнение, будто достаточно того, чтобы борьбу вели руководители"¹⁷¹. Некоторые рабочие не верили в возможность массовой борьбы за столь "амбициозные" цели, как контроль над капиталовложениями, общенациональное решение проблемы занятости, развитие Юга, требующие единства широких демократических сил, и предпочитали традиционный путь борьбы за заработную плату и в защиту рабочего места. Дезориентация многих трудящихся относительно перспектив движения в условиях, когда место и роль ИКП в политической жизни резко изменились, угрожала разобщить их, лила воду на мельницу тех сил, которые пытались вбить клип между организованными силами рабочего движения и неорганизованными трудящимися (безработные, бедняки Юга, полупролетариат, мелкая буржуазия), не имевшими достаточных возможностей для отстаивания своих интересов.

Уже первые меры правительства Андреотти, направленные на увеличение налогов и тарифов, ограничение действия "подвижной шкалы" заработной платы, вызвали протест со стороны многих рабочих. Нежелание идти на какие-либо материальные жертвы усиливалось по мере того, как выявлялось, что за них трудящиеся не получают достаточной компенсации. Узкогрупповые, корпоративные настроения части рабочих и служащих, деятельность автономных профсоюзов также срывали установление единой линии различных сил рабочего и демократического движения, ослабляли позиции ИКП в коалиции.

Серьезные разногласия обнаружились и в рядах федерации ВИКТ - ИКПТ - ИСТ, на которой лежала основная ответственность за повседневную борьбу рабочих и служащих. Некоторые католики и социалисты, работавшие в профсоюзном движении, опасались, что с вхождением компартии в парламентское большинство, с одной стороны, усилится влияние коммунистов, с другой - профсоюзы превратятся в "приводной ремень" правящей коалиции. Такие настроения были характерны прежде всего для католических профсоюзов, традиционно стремившихся отделить сферу социальных конфликтов от проблем политики и государственной власти. В то же время социалисты, особенно в рядах ИСТ, где им принадлежала руководящая роль, стремились обойти коммунистов "слева", нередко отвергая какие-либо жертвы со стороны рабочих и требуя немедленных, очевидных результатов, которых, естественно, на почве традиционной борьбы за повышение заработной платы добиться было легче. В результате на практике деятельность профсоюзов часто имела мало общего с линией, намеченной руководством федерации. Профсоюзники, верные линии, разработанной руководством, оказывались иногда в неблагодарной роли лидеров, сдерживающих борьбу масс за материальные требования.

Трудности организации давления "снизу" усугублялись тем, что многие наиболее опытные кадры ИКП были направлены па работу в парламентские комиссии, во вновь завоеванные органы местной власти, в государственные учреждения, ставшие более доступными для коммунистов с образованием коалиции демократического единства. К руководству секциями и федерациями ИКП приходили более молодые, менее опытные кадры. В 1977 г. 41,4 % секретарей федераций были моложе 30 лет, ¹/₄ их имели партийный стаж менее семи лет. Центр тяжести в работе в связи с этим нередко смещался "вовне", на организацию политических связей с другими силами, в ущерб внутрипартийной активности, мобилизации масс. При этом "дипломатические" соображения, вызванные необходимостью отмежеваться от экстремизма, сохранять союз со средними слоями и опирающимися на них партиями, нередко брали верх над потребностями борьбы и организации отпора.

По признанию самих руководителей ИКП, партия не всегда достаточно энергично и своевременно выступала против невыполнения обязательств, взятых на себя ХДП и другими партнерами по коалиции¹⁷².

Такого рода недостатки не могли не дезориентировать некоторых участников борьбы, затруднять осознание ее целей и завоеваний. Об этом свидетельствуют, в частности, выдержки из протоколов заседаний ряда секций ИКП в 1977 г.: "Непонимание нынешнего политического момента и позиции ИКП по отношению к правительству. Не всегда понятно, каковы результаты, достигнутые всем движением... Профсоюз не организует выступления...". "...Атмосфера дискуссии была очень тяжелой в смысле постоянных заявлений в духе полемики и непонимания линии и решений партии". "Непонимание жертв. ХДП пытается вовлечь ИКП в антинародную политику"¹⁷³. На пленуме ЦК ИКП в июле 1979 г. Э. Берлингуэр вынужден был констатировать: "...партия не всегда полностью убеждена, не всегда едина во всех своих инстанциях..."¹⁷⁴

Все это затрудняло борьбу с пропагандистской кампанией против ИКП, направленной на ее дискредитацию, контрнаступление на ее позиции. Ее обвиняли как в ответственности за беспорядки и насилия (аргумент, адресованный в первую очередь средним слоям), так и в уступчивости по отношению к ХДП (довод, обращенный к радикально настроенным трудящимся).

В целом различия в позиции и субъективных настроениях демократических сил, своеобразная уязвимость рабочего авангарда, связанная с его быстрым продвижением вперед, широтой и пестротой коалиции помешали организации мощного движения снизу, которое было бы в состоянии подкрепить требования левых сил в правительственной сфере.

Идейно-политические последствия этого факта не замедлили сказаться. Оптимизм молодого поколения вскоре после вступления ИКП в парламентскую коалицию сменился пессимизмом. Разочарование, потеря ориентиров привели к распространению наркомании, антисоциального поведения, появлению иррациональных мотивов в сознании. Для некоторых находившихся в прошлом под влиянием левокатолических идей прибежищем оказывалось клерикальное миросознание новой влиятельной организации "Комуньоне э либерацьоне", другие от левацких настроений шли к яростному антикоммунизму, проповеди или практике массового насилия, терроризма. Большинство уходило от политики в частную жизнь.

По многим чертам своего сознания и особенно поведения (отрицание трудовой этики, иррационализм, склонность к экстремизму и эпатированию) молодежь, несомненно, отличалась от старших поколений. Но при этом особенности и эволюция ее взглядов явились своеобразным барометром общественных настроений. Усталость от политики, уход в личное, в заботы о своих непосредственных потребностях явились к концу 70-х годов уделом не только молодежи, хотя мотивы этого явления и не совпадали. Большую роль в падении интереса к политике у старших поколений наряду с разочарованием результатами деятельности коалиции "национального единства" сыграл, например, страх перед нараставшей волной насилия и терроризма. В стране рос скептицизм относительно перспектив, неверие в возможность политических решений острых общественных проблем.

Последним успехом левых сил в составе коалиции демократического единства была отставка президента Дж. Леоне, замешанного в скандале "Локхид", и избрание на этот пост, несмотря па продолжительное сопротивление ХДП, видного участника движения Сопротивления, одного из ветеранов социалистической партии, А. Пертини (июль 1978 г.). Однако после убийства Моро и частичных муниципальных выборов, отмеченных успехом ХДП и потерями ИКП, соотношение сил уже во многом изменилось. ХДП, в которой укрепились позиции правого крыла, добившегося избрания преемником Моро своего представителя Ф. Пикколи, все меньше считалась с требованиями коммунистов и социалистов. В конце 1978 г. ею был предпринят ряд демонстративных актов, свидетельствовавших об этом: голосование христианских демократов (вместе с правыми партиями) против согласованных статей законопроекта о сельскохозяйственных контрактах, согласие правительства Андреотти вопреки мнению ИКП на немедленное вступление Италии в Европейскую валютную систему, скандальное повторение практики "дележа постов" при очередном назначении руководства государственных холдингов и, наконец, принятие правительством "трехлетнего плана" развития экономики, во многом обходившего требования левых сил.

Руководство ИКП приняло решение о невозможности дальнейшего участия партии в коалиции, о переходе в оппозицию (январь 1979 г.). Развал коалиции демократического единства и отставка опиравшегося на нее правительства Андреотти вновь вплотную поставили страну перед проблемой "неуправляемости". Коммунисты заявили, что будут находиться "в оппозиции любому правительству, в которое не входит ИКП". Но усиление правого крыла в ХДП (которое вскоре на ее очередном съезде в феврале 1980 г. официально пришло к руководству) не оставило никаких надежд на создание в ближайшее время правительства с участием коммунистов. Руководство ИСП сочло момент подходящим для выдвижения своих притязаний на пост премьер-министра в качестве альтернативы как участию коммунистов в правительстве, так и возврату к монопольному правлению христианских демократов. Разумеется, христианские демократы, в период существования коалиции демократического единства активно использовавшие разногласия между ИКП и ИСП, вызванные поворотом последней вправо, не собирались уступать социалистам пост премьерминистра. Поэтому потерпели крах в своих попытках сформировать правительство как Дж. Андреотти, так и Б. Кракси. Обострились противоречия не только между ХДП и ИКП, но и между ИСП и ХДП. Выходом из положения стали новые досрочные парламентские выборы, результаты которых во многом подвели итоги трехлетнему периоду демократического единства.

Выборы 3 июня 1979 г. отразили определенное разочарование масс по поводу несбывшихся преувеличенных политических надежд и вместе с тем не привели к восстановлению ситуации, существовавшей до 1975 г. Среди крупных партий на выборах не было победителей. Впервые за 30 лет ИКП понесла на выборах чувствительные потери, утратив 4 % голосов (30,4 % вместо 34,4 %). Но и ХДП не смогла добиться реванша, количество поданных за нее голосов даже слегка уменьшилось. Лишь незначительно увеличилась доля голосов, поданных за социалистов. Главные потери коммунисты понесли там, где в 1976 г. добились наибольшего сдвига: на Юге, среди молодежи, в бедняцких кварталах крупных городов. В некотором выигрыше остались мелкие партии, особенно радикалы, представлявшие в 1976 г. ничтожную величину (1,1 %), а теперь утроившие свои голоса (3,4 %). Успех радикалов - партии, построившей свою политическую линию на отрицании всей существующей партийной системы и партийной практики и шумных кампаниях за гражданские права,- нашел свое логическое продолжение в серьезном увеличении доли избирателей, уклонившихся от голосования или подавших белые бюллетени. Если в 1976 г. при выборах в палату депутатов не явилось голосовать около 1,6 млн. избирателей (6,6 % имеющих право выбирать), то в 1979 г. - свыше 4 млн. (10,1 %), в 1976 г. было подано примерно 600 тыс. белых и 400 тыс. недействительных бюллетеней, в 1979 г. - соответственно 750 тыс. и 800 тыс. Разочарование в политике и партиях было продемонстрировано избирателями еще за год до выборов, на референдуме 11 мая 1978 г. по вопросу о государственном финансировании партий: несмотря на то что участники парламентской коалиции, за которую в общей сложности было подано около 90 % голосов, выступили против отмены этого финансирования, 43,7 % избирателей высказались за отмену¹⁷⁵.

В то же время настроения итальянских избирателей на рубеже 80-х годов никоим образом нельзя интерпретировать однозначно. Сдвиг влево, происшедший в середине 70-х годов, не был полностью перечеркнут. Увеличение нестабильности, рост доли колеблющихся избирателей показали, что мощный резерв оппозиционности и недовольства в сознании масс отнюдь не исчерпан ходом событий.

Развеялись преувеличенно оптимистические, облегченные представления о возможности перемен, во многом раздробился на отдельные элементы еще недавно, казалось, общий для многих слоев трудящихся порыв к лучшему будущему, но сохранилась основа для нового обострения классовой борьбы.

Окончание почти трехлетнего периода косвенного участия Итальянской компартии в принятии решений на правительственном уровне поставило перед ней вопрос об оценке опыта этого участия, причин урона, понесенного ею в конце 70-х годов.

Сократилось не только влияние ИКП на избирателей, но и ее численность. Если в 1972 - 1977 гг. в отличие от 60-х годов членство в компартии неуклонно росло (с 1521 тыс. до 1814 тыс.), то с 1978 г. оно снова начало снижаться и к октябрю 1981 г. уменьшилось до 1721 тыс.¹⁷⁶ Еще более резкими были изменения численности Коммунистической федерации молодежи (1970 г.- 70 тыс., 1976 г. - почти 150 тыс., конец 170-X годов - 90 - 100 тыс., 1980 г. - 74 тыс.¹⁷⁷). Орган ИКП "Унита" в середине 70-х годов стала третьей но своему тиражу газетой Италии. Но уже с 1978 г. началось падение показателей ее ежедневной распродажи. Ослабела активность низовой работы, увеличился накал внутрипартийных разногласий и дискуссий.

XV съезд ИКП (март - апрель 1979 г.) фактически признал неудачу "исторического компромисса", подчеркнув в связи с этим значение единства рабочего класса и его политических партий - коммунистической и социалистической. На пленуме ЦК ИКП в июле 1979 г. критический анализ проведения партией политики в период "демократического единства" был углублен. Были отмечены серьезные упущения в работе партии среди трудящихся, переоценка парламентской работы в ущерб массовой, появление элементов бюрократизма, недостаточное отмежевание от действий правительства, саботировавшего намеченные коалицией мероприятия¹⁷⁸.

В решении руководства от 27 ноября 1980 г., подтвержденном пленумом ЦК ИКП в январе 1981 г., была выдвинута концепция "демократической альтернативы", истолковывавшаяся как предложение отстранить ХДП от управления страной и создать новое демократическое правительство, центральной фигурой в котором была бы компартия. Вместе с тем ИКП не выдвинула тогда конкретных путей осуществления своего предложения о "демократической альтернативе ".

В конце 70-х - начале 80-х годов Италия вернулась к политической неустойчивости, характерной для первой половины 70-х годов. Сформированное после выборов правительство христианского демократа Ф. Коссиги, в которое вошли также социал-демократы и либералы, не располагало в парламенте большинством и продержалось только несколько месяцев. Второе правительство, которое Коссига сформировал при участии социалистов и республиканцев (март 1980 г.), также просуществовало около полугода. Будучи фактически попыткой переиздания "левого центра", оно сохраняло все присущие последнему пороки: отсутствие поддержки большинства рабочего класса и, следовательно, узость опоры в стране, связанную с этим малоэффективность и острые противоречия между ХДП и ИСП. Пришедшее ему па смену правительство А. Форлани (октябрь 1980 - июнь 1981 г.), несмотря на более широкую парламентскую базу (ХДП, ИСП, ИРП, ИСДП), также не обладало достаточным авторитетом для разрешения сложнейших социально-экономических и политических проблем.

В июле 1981 г. впервые за 35 лет правительство сформировал не лидер ХДП, а политический секретарь республиканской партии Дж. Спадолини. Тем не менее в правительстве, созданном на пятипартийной основе (к прежней коалиции присоединились либералы), важнейшие посты сохранили христианские демократы. Спадолини удалось внести некоторые изменения в стиль и методы правительственной деятельности, усилив ее динамизм, эффективность, что привело к известному увеличению его популярности. Но основные направления политического курса остались прежними. Главные усилия правительства были направлены на сдерживание инфляции, преимущественно за счет ограничения роста заработной платы. Осенью 1981 г. оно смогло добиться договоренности с профсоюзами о признании ими при перезаключении трудовых соглашений "потолка" прибавок к тарифным ставкам в размере 16 % (т. е. меньше годового роста потребительских цен). Прогрессирующее обострение отношений между основными партнерами по правящей коалиции - христианскими демократами и социалистами - уже весной 1982 г. сделало существование правительства Спадолини непрочным, и вскоре оно пало. Некоторое время спустя это правительство было воссоздано в прежнем составе и просуществовало до декабря 1982 г. На смену ему пришло правительство во главе с христианским демократом А. Фанфани. Оно сделало ставку на то, что в ходе "естественного течения" экономического кризиса, начавшегося еще в середине 1980 г., снизятся издержки производства, прежде всего затраты па рабочую силу, и сгладится острота основных противоречий.

XVI съезд ИКП заявил, что коренные экономические и социальные проблемы Италии могут и должны быть решены совместными действиями всех демократических сил путем осуществления глубоких преобразований в общественной жизни страны.

В конце 70-х - начале 80-х годов в Италии продолжали множиться признаки нарастающей "неуправляемости" государства: отсутствие твердого и сколько-нибудь единого большинства в парламенте и стране (лишь маскировавшееся кратковременным существованием коалиции национального единства), учащающиеся досрочные роспуски парламента, систематическое невыполнение принятых законов, падение доверия населения к существующим институтам, рост групповых и корпоративных настроений, увеличение деструктивных элементов в партийной структуре (успех радикалов и местных списков), превращение терроризма в постоянный фактор политической ЖИЗНИ И Т. П. Основной причиной этого был углубляющийся кризис экономических и социальных структур итальянского общества, неспособность правящих кругов осуществить программу реформ, необходимость которых осознавали наиболее дальновидные их представители. Фактором растущего "загнивания" политической ситуации стало и само затянувшееся равновесие сил между противостоящими социальными блоками, не дававшее ни одной стороне явного перевеса, делавшее для каждой из них чрезвычайно опасной любую попытку форсирования событий.

В конце 60-х - середине 70-х годов произошло, правда, некоторое нарушение этого равновесия в пользу левых сил. Если вначале ("жаркая осень" и последующие за ней годы) этот сдвиг происходил в основном на социальном уровне, почти не затрагивая политической сферы, то впоследствии (середина 70-х годов) он распространился и на область политики. Однако нарушение равновесия было во многом связано с ослаблением четкого идеологического размежевания в стране и подкреплялось обострением внутренних противоречий и разногласий как в господствующем классе, так и в рядах левых. Само изменение в соотношении сил было ограниченным и непрочным, что осложняло его использование левыми с целью развития их успеха, а в конечном счете поставило под вопрос закрепление уже достигнутого сдвига. Временное нарушение равновесия было достигнуто в таких условиях (болезненные процессы в социальной сфере, связанные с "маржинализацией" части масс, внутренняя эволюция и маневрирование левых сил, адаптировавшихся к противоречивым социальным и социально-психологическим сдвигам, бурный рост иллюзий в массах), что оно значительно усложнило состав складывающегося вокруг пролетарского авангарда широкого блока и увеличило внутренние противоречия в нем.

Левым силам, несмотря на некоторые новые и во многом принципиально важные достижения, не удалось ни развить наступление, ни даже закрепить ряд позиций, завоеванных в середине 70-х годов. Но и господствующие круги не смогли предложить своего решения острых социально-политических проблем, которое заметно изменило бы равновесие в их пользу. Попытки нащупать новые пути, проглядывавшие в политике Андреотти, Дзакканьини и особенно Моро, все больше отступали на задний план перед стремлением эксгумировать старые, уже во многом дискредитированные методы правления, основанные на выхолощенном "левоцентризме", политической дискриминации коммунистов, клиентелизме, проповеди неолиберализма и т. п. В условиях обострения международной напряженности и общей тенденции к сдвигу вправо в политике крупнейших капиталистических держав укрепились консервативные течения не только в ХДП, но и в ряде других итальянских партий, выросло стремление искать выход из внутриполитических трудностей, следуя в фарватере более сильных стран капиталистического мира.

При этом правящие классы не могли не отдавать себе отчет в тех опасностях, которые создает сохраняющаяся политическая нестабильность, рост недоверия масс к существующим институтам. Среди политиков и политологов, представляющих ряд ведущих партий (прежде всего ХДП и ИСП) или близких к ним, возникли проекты искусственного достижения политической стабильности и "укрепления" исполнительной власти путем радикального пересмотра избирательной системы или даже самой конституции. Ф. Пикколи (председатель Национального совета ХДП после убийства Моро, политический секретарь партии в 1980 - 1982 гг.) выдвинул идею ликвидации пропорциональной системы, видный социалист Дж. Амато - предложение о превращении "парламентарной" республики в "президентскую" (по образцу Франции).

Однако все это лишь паллиативные методы устранения политической нестабильности. Основные силы итальянского рабочего движения исходят из убеждения, что решение проблем "неуправляемости" возможно лишь на путях широких общественных преобразований, привлечения рабочего класса к руководству обществом.