3. Развивающиеся страны в политике итальянского империализма

Итальянский монополистический капитал по многим причинам не мог, естественно, оказаться в ряду главных движущих сил мировой капиталистической стратегии глобального масштаба ни в 50-х, ни даже в 80-х годах. Однако римские политики вовсе не хотели бы ограничиваться замкнутым пространством Западной Европы и Средиземноморья. Как бы существенно ни изменились формы и методы внешней политики итальянского империализма после второй мировой войны, присущий ему экспансионизм сохранился и даже приобретал в последние десятилетия более глобальный характер. В этот период Африканский, Азиатский и Латиноамериканский регионы стали занимать весомое место во внешней политике и внешнеэкономической деятельности Италии.

Распад колониальных империй Англии, Франции, Бельгии и Португалии был использован Римом прежде всего для внедрения на обширных территориях Африки, близких к итальянской территории, обладавших для Рима особой притягательностью с давних пор. Был усилен внешнеэкономический натиск и в азиатских странах, особенно там, где потерпели крушение британская и голландская имперские системы. Латинская Америка сразу же после войны стала местом приложения итальянских капиталов, ощущавших страх и неуверенность перед социально-политической ситуацией внутри страны, а в дальнейшем превратилась в одну из важнейших сфер действия финансовой олигархии Италии.

Традиционным районом экспансии правящих кругов Италии осталось и Средиземноморье. В течение всего периода, прошедшего после второй мировой войны, "средиземноморская политика" не раз официально провозглашалась одним из важнейших и непреходящих направлений внешней политики Рима. Термин "средиземноморская политика" в интерпретации правящих кругов Италии имеет двоякий смысл. С одной стороны, он означает попытку (впрочем, довольно неуверенную и не получившую достаточного развития) создания в качестве придатка НАТО в различных вариантах средиземноморского регионального военно-политического блока, в котором Италия могла бы играть главенствующую роль, недоступную для нее ни в "атлантической", ни в "европейской" организациях империалистических держав. Такие планы вынашивались в определенных кругах Рима, но реализовать их не удалось ни на одном из этапов, прошедших после войны. Ни НАТО, ни ЕЭС не предоставили Италии такой возможности, а собственных сил у нее не хватило. К тому же она не смогла преодолеть соперничества Франции, получить поддержку своим замыслам со стороны Испании. Не было подходящих условий для создания такого блока под итальянским лидерством и в арабском мире, переживавшем подъем национально-освободительной борьбы. С другой стороны, до известного времени под термином "средиземноморская политика" скрывалась линия на возрождение экономической и политической экспансии Италии на южном и восточном берегах Средиземноморья - в странах Северной Африки и Ближнего Востока - в новой обстановке, возникшей в связи с ослаблением старых империалистических держав и нарастанием национально-освободительной борьбы. На этом направлении демохристианскне политики смогли добиться некоторых успехов.

Итальянская внешняя политика в Средиземноморском регионе в 50 - 80-х годах во многих отношениях отличалась и по условиям ее осуществления, и по формам и методам от традиционной политики колониализма "четвертого берега", которую проводили десятилетиями до-фашистские и фашистские политики. В результате второй мировой войны Италия утратила свои колонии. Ей не пришлось в послевоенные годы ни вести изнурительных колониальных войн с народами, поднявшимися на борьбу за национальную независимость, ни проводить под натиском этих сил сложной операции "деколонизации", как это были вынуждены делать Великобритания, Франция, Бельгия, Португалия. "...Эволюция азиатских и африканских народов и государств, которые выходят на авансцену международной жизни,- заявил в 1956 г.

А. Фанфани,- открывает перед Италией новые горизонты не только в настоящее время, но и в перспективе, в том числе в экономическом плане"¹⁷. В начале 80-х годов в Риме предпочитали говорить о "политике сотрудничества с целью развития (со странами развивающегося мира. - Авт.) в рамках внешней политики Италии"¹⁸. Подобные декларации итальянских правительств скрывали за собой весьма целеустремленную экономическую и политическую программу, за которой стояли монополистические силы. Вслед за "центристскими" кабинетами ХДП эту внешнеполитическую линию проводили, быть может даже более энергично, и "левоцентристские" правительства, и более поздние правящие коалиции.

Итальянские монополии возвращались в послевоенных условиях на арену межимпериалистической борьбы с целью передела в свою пользу (на этот раз без применения оружия, как они культивировали это в 30-х годах) рынков и сфер влияния. Империалистические силы Италии явно пытались извлечь хоть что-нибудь для себя из распада старых колониальных империй, растущей дискредитации неоколониализма США в Африке и на Ближнем Востоке, чтобы потихоньку не только вернуть себе экономические и политические позиции на Африканском континенте, утраченные в результате войны, по и значительно расширить и укрепить их.

Используя межимпериалистические противоречия, а также противоречия между основными империалистическими державами и развивающимися странами, итальянские монополии стремились играть все более активную роль в этих районах. Во многом Риму удалось достичь своих целей еще в 50 - 60-х годах. Его натиск возрос по масштабам, стал более изощренным по методам и более массированным в 60 - 80-х годах. Италии удалось закрепиться не только на "южном берегу" Средиземноморья и на Ближнем Востоке, но и проникнуть в более отдаленные районы Африки и Среднего Востока.

В 60 - 80-х годах дипломатия Италии добивалась того, чтобы африканские и азиатские страны представляли внешнеполитический курс Рима в отличие от позиций других западноевропейских стран совершенно "бескорыстным", лишенным в принципе всяких колониалистских, "мирских" расчетов, неизменно "благожелательным" к развивающимся странам. Римские политики хотели внушить мысль о том, что политика Италии, прежде всего в Африке, принципиально отлична от всего того, с чем приходилось и приходится сталкиваться развивающимся странам в общении с другими империалистическими державами. В ход пускался миф о полной самостоятельности политики Италии в Африке и на Ближнем Востоке, ее отрешенности от нужд и задач империалистической политики США, Англии, Франции, Португалии и других западноевропейских стран. Рим старался не дать повода упрекать себя в том, что он на практике неизменно оказывается на стороне НАТО в острых конфликтных ситуациях в развивающемся мире. Италия публично занимала, по определению ее политиков, "дифференцированную" позицию в вопросах израильской агрессии против арабских стран, давала им некоторые надежды на свою "особую" позицию. Она демонстрировала свое "гибкое реагирование" на американо-иранский конфликт 1979 - 1981 гг., пытаясь показать нюансы своей позиции в отношении агрессии Израиля в Ливане.

В действительности же правящие круги Италии неизменно проводили в Африке и на Ближнем Востоке курс напористой и ловкой экономической экспансии. При этом итальянские монополии и политические круги не могли действовать во всем районе Средиземноморья и в Африке, не соприкасаясь, не сталкиваясь и не сотрудничая с монополиями и правительствами других крупнейших капиталистических держав - Англии, Франции, Португалии, США, отчасти ФРГ. Италия оперировала здесь как неотъемлемый элемент империалистической системы, имевшей непреходящие интересы и захватившей серьезные позиции в этом регионе после завершения процесса деколонизации.

Крупные империалистические державы пытались безуспешно удерживать Италию на положении второразрядной страны и в этом районе. В ответ на это министр иностранных дел Италии Г. Мартино в свое время с большой экспрессией провозгласил "средиземноморские права" итальянского империализма: "Проблемы равновесия и развития Средиземноморья, естественно, интересуют также страны, географически не являющиеся средиземноморскими. Однако более непосредственно это касается нас, поскольку это зона, в которой, можно сказать, находится наш дом"¹⁹.

В то же время итальянские правящие круги всегда ощущали себя, хотя, может быть, и не очень охотно говорили об этом, в "одной лодке" с британским, французским, бельгийским, португальским и американским империализмом в Африке и на Ближнем Востоке в силу как "атлантической" солидарности, так и коренных экономических и политических империалистических интересов на этих территориях. Президент Италии Дж. Гронки, будучи в США в 1956 г., счел необходимым подчеркнуть перед своей аудиторией: "Пока нынешнему равновесию на Ближнем и Среднем Востоке не нанесен опасный ущерб и существующее сотрудничество со странами Средиземноморского бассейна не пришло к решительному компромиссу, необходимо, чтобы стабилизирующая функция Италии в этих районах стала бы вкладом в баланс общей обороны"²⁰. С тех пор, особенно на рубеже 70 - 80-х годов, римские политики не переставали подчеркивать "стабилизирующую роль" Италии в Средиземноморье, объясняя этим и наращивание своей военно-морской мощи в условиях, когда США пришлось передислоцировать часть военно-морских сил в район Персидского залива для военных демонстраций против Ирана.

США и старые колониалистские державы пытались вписать деятельность итальянского империализма в Средиземноморском бассейне в свою военно-политическую региональную стратегию. Кризис политики колониализма и неоколониализма в Африке и на Ближнем Востоке, острые международные конфликты в этих регионах в 50 - 80-х годах побудили эти державы одно время даже поощрять амбициозную линию Рима, поскольку они рассчитывали, что Италия могла бы помочь в реализации политико-стратегических замыслов США и НАТО в этом регионе.

Выдавая расчеты США и западноевропейских колониалистских держав на "итальянский фактор", американский исследователь Н. Коган пытался доказать в своей книге, что, в то время как Великобритания, Франция и США вызывали недоверие и ненависть арабских и африканских народов, к Италии правительства развивающихся стран якобы прислушивались. Поэтому и Рим был обязан "внести свой вклад в развитие отсталых районов". Н. Коган сделал еще один, достаточно откровенный и провокационный вывод: "Италия может лучше представлять Запад в этой части мира и побудить арабов и африканцев понять логику и разумность целей Запада и выгоды, которые они сами получали бы. Италии может принадлежать решающая роль в предотвращении того, чтобы эти обширные территории попали бы под русское господство"²¹. Такой довод неоднократно повторялся и в последующее время, вплоть до начала 80-х годов, особенно в свете геополитических рассуждений администраций США о "дуге кризисов", протянувшейся якобы от Эфиопии до Пакистана.

Основной формой экспансии итальянского империализма в Африку, на Ближний Восток является экономическое проникновение. Главными организаторами экономического "завоевания" этих районов выступили частные монополии - "Фиат", "Монтекатини", "Эдисон", "Пирелли", "Оливетти", "СНИА-Вискоза" и др. Им не уступают государственно-монополистические объединения ИРИ и ЭНИ с мощными кредитно-банковскими и финансовыми учреждениями.

Трудно охватить единым взглядом разнообразную и разветвленную капиллярную систему итальянского экономического проникновения в Африку и на Ближний Восток, сложившуюся в 50 - 80-х годах. Правительства ХДП и ее союзников обеспечивали постоянную и довольно сильную государственную поддержку экономической экспансии, оказывая практическую помощь в укреплении позиций частномонополистических и государственно-монополистических комплексов в развивающихся странах, разрабатывая "единые планы" для координации деятельности частномонополистических компаний, покровительствуя им через министерства внешней торговли и иностранных дел. Укреплению итальянских позиций в развивающихся странах содействовали визиты официальных лиц, руководителей ИРИ и ЭНИ в страны Азии и Африки, поездки государственных деятелей ближневосточных и африканских стран в Италию. Это прямо свидетельствовало об "огосударствлении" монополистической экспансии.

Итальянские монополии, устремившиеся в Африку и на Ближний Восток, охотно вступали в соглашения с монополиями США и старых колониальных держав (Англия, Франция, Бельгия, Португалия), а также ФРГ для совместного завоевания прочных позиций в этих районах. В арабских, особенно "нефтяных", странах итальянский капитал охотно шел на компромиссы и тесное сотрудничество с местной буржуазией.

Нельзя полагать, что неоколониалистское сотрудничество итальянского капитала с американскими монополиями и банками, а также с монополистическими организациями стран Западной Европы и в рамках ЕЭС исключило империалистические противоречия между ними на африканской и ближневосточной территориях. Италия была вовлечена в межимпериалистическую борьбу, сталкивавшую порой в весьма острых формах ее монополистический капитал с партнерами и конкурентами из других стран капитализма. На Ближнем Востоке в большей мере, чем в Африке, Италия была вынуждена соперничать в экономическом плане кроме США, Англии, Франции, ФРГ, Бельгии и Голландии также с Японией.

Наиболее непримиримый и напряженный конфликт был связан с выходом Италии на арену международной нефтяной борьбы. Деловые круги этой страны, стремившиеся протиснуться на международный нефтяной рынок помимо воли господствовавших там американо-английских и французских групп, невольно оказались в 50-х годах в центре "восстания" против нефтяного картеля. Это необходимо помнить при анализе нефтяной политики демохристианских лидеров в начале 70-х годов, когда возник кризис в отношениях с ОПЕК, и на рубеже 70 - 80-х годов, когда развивался ирано-американский кризис, а Израиль осуществил вторжение в Ливан.

Все эти годы итальянский империализм старательно подчеркивал "особый" характер как в экономическом, так и в политическом плане своей нефтяной политики на Ближнем Востоке по сравнению с политикой Англии и Франции. Компании из группы ЭНИ первыми отошли от установившегося принципа равного (50 на 50 %) распределения полученных прибылей между нефтяными фирмами и страной, предоставившей им концессии на добычу нефти, подписав в 1957 г. с правительством Ирана новое соглашение, по которому эта страна получила 75 % прибылей от предоставленных ею концессий. Этот шаг группы ЭНИ привел ее в состояние острого конфликта с Международным нефтяным картелем, не пожелавшим терять какую-либо часть своих баснословных прибылей.

Движущей силой развернувшейся против ЭНИ и персонально ее президента Э. Маттеи закулисной борьбы оказались американские нефтяные монополии, искавшие способы поставить его на колени. Они получили поддержку частных итальянских монополий. 27 октября 1962 г. Э. Маттеи погиб в катастрофе неподалеку от Милана. Эту таинственную смерть западная печать связывала с конкурентной борьбой монополий США, Англии и Франции против ЭНИ. Преемники Э. Маттеи, не заходя слишком далеко по пути обострения отношений с международными нефтяными монополиями и не дразня Конфиндустрию, продолжали тем не менее линию на расширение экспансии группы ЭНИ в странах Африки и Азии на основе своего принципа распределения прибылей. У Италии сложилась собственная, весьма прагматическая линия сотрудничества и компромиссов в отношениях с ОПЕК, которая отчасти проявилась и во время энергетического кризиса 1973 г., и в последующее десятилетие, особенно в условиях ирано-американского кризиса, израильской агрессии в Ливане.

Нельзя, однако, сводить роль итальянского империализма в Африке и на Ближнем Востоке только к экономической экспансии. Прочные экономические позиции, отвоеванные Римом в течение последних 30 лет. создают базу для специфического внешнеполитического курса Италии в этих районах, поскольку придают немалый вес влиянию Рима. Но вместе с тем экономическое проникновение итальянского капитала в Африку и на Ближний Восток требует и соответствующей политики - гибкой, ловкой и лавирующей - демохристианских лидеров, обеспечивающей более или менее благоприятные условия для их экспансии. Речь идет о "прикрытии" экономической экспансии изощренной политической линией, которая создавала бы более благоприятный режим для итальянского капитала на африканских и ближевосточных территориях по сравнению с США, Англией, Францией, оказавшихся здесь во многом, хотя и в разной степени, в сложной позиции. Но политическое заигрывание римских политиков с африканскими и ближневосточными государствами не выходило за рамки "атлантических" и "европейских" обязательств, не подрывало основных империалистических союзов. Это показали события на Ближнем и Среднем Востоке в 70 - 80-х годах.

Заигрывая с арабскими странами, особенно поставщиками нефти, Италия никогда не забывала и о своих отношениях с США, НАТО, ЕЭС, не выходила за рамки своей солидарности с ними. Характерной в этом плане явилась позиция Рима в отношении кэмп-дэвидской сделки, планов создания стратегического альянса в составе Израиля, Египта и некоторых реакционных режимов, который был бы направлен против национально- освободительного движения на Ближнем Востоке, против арабских государств, проводящих независимую внешнюю политику. Италия приняла участие в операциях создания "многонациональных сил" на Синае и в Ливане, послав туда свои вооруженные силы. В обстановке военных приготовлений Тель-Авива к нападению на Палестинское движение сопротивления и Ливан министр иностранных дел Италии Э. Коломбо посетил в мае 1982 г. Израиль. Это был акт "двойной игры" Рима даже в условиях зависимости итальянских монополий от поставок арабской нефти. Бесспорно, Э. Коломбо старался обеспечить себе и расположение Тель-Авива, которому покровительствует США, потворствуя его военной экспансии. Вторжение Израиля в Ливан в 1982 г. не вызвало решительного осуждения Рима, который выступал с оглядкой на США.

Рим не смог продемонстрировать собственной линии ни в вопросах, касавшихся ситуации в Республике Чад, ни в конфликте на Африканском Роге, двигаясь в фарватере линии НАТО.

В коренных вопросах империалистической политики в Африке и на Ближнем Востоке правящие круги Италии неизменно оказываются и в наши дни на стороне США, Англии, Франции. Итальянская экономическая экспансия развивается в общем русле империалистической политики, вступая лишь в частные, локальные и временные межимпериалистические схватки. В своей политике в отношении развивающихся стран 50 - 80-х годов Рим неизменно поддерживает общий курс неоколониализма, корректируя его только коммерческими интересами итальянских монополий. "Посредничество" Рима всегда носило характер услуги другим империалистическим странам с неизменным получением выгод и для себя.

Экспансия итальянских монополий и заинтересованность политических кругов в Юго-Восточной Азии и на Дальнем Востоке выражена слабее, чем в Африке и на Ближнем Востоке, являвшихся зонами их традиционных колониалистских устремлений. Однако и здесь уровень экономического проникновения и политического маневрирования Рима был весьма высок на протяжении двух последних десятилетий.

Латинская Америка приобрела важное значение в дипломатических и внешнеэкономических акциях Италии сразу после войны, когда Рим оказался во внешнеполитической изоляции и искал поддержки латиноамериканских стран, испытывал напряжение во внутренней экономике и политике. Итальянские монополии пытались С выгодой для себя поместить свои капиталы в экономику этих стран. В 60 - 80-х годах государства Латинской Америки играли заметную роль в итальянской внешнеэкономической экспансии и внешней политике. Итальянскому империализму приходилось не так уж легко в своей борьбе за экономические и политические позиции на этом континенте. Он должен был вступать в тяжелую для него конкуренцию не только с американскими монополиями, издавна имевшими здесь сильнейшие позиции, по и с английскими, французскими, японскими и западногерманскими.

Рим использовал в своих целях ненависть, вызываемую в странах Латинской Америки действиями американского империализма. Он опирался на позиции итальянских иммигрантов, зачастую весьма влиятельных в торгово-промышленных кругах латиноамериканских государств, что давало определенные шансы итальянским политикам и бизнесменам в этих странах. Итальянские монополии, экономически более слабые и имевшие меньшую политическую маневренность, чем монополии США, Англии, Франции, ФРГ и Японии, проявляли на латиноамериканской земле большую мобильность и изворотливость, добиваясь при этом на практике немалых результатов. Частные монополии и государственно-монополистический капитал Италии прочно обосновались на Латиноамериканском континенте. Они создали свои предприятия в Аргентине, Эквадоре, Перу, Гондурасе, Венесуэле, Уругвае, Бразилии и других странах. В 70-х годах выросли связи Италии с Бразилией²².

Интересы и деятельность Италии в этом регионе не сводились только к чисто экономической сфере. С первых послевоенных лет Латинская Америка оказалась в ноле зрения римских политиков. Итальянская политика и в этом районе, открещиваясь от грубых насильственных действий крупнейших империалистических держав, настаивала на своей "посреднической" функции между ними и народами латиноамериканских стран. Между тем Рим не нашел собственной, принципиально отличной от США и НАТО позиции ни в подходе к событиям в Никарагуа и Сальвадоре, ни в подходе к англо-аргентинскому кризису 1982 г., оказавшись на рубеже 70 - 80-х годов заодно с империалистическими силами, выступающими против прав латиноамериканских народов на свободу, независимость, суверенитет.

Правительства ХДП и их союзников не нашли, если они в самом деле искали, такой альтернативы итальянской внешней политике в отношении развивающихся стран, которая бы всерьез отличалась от политики неоколониализма, сделала бы Италию в ее собственных интересах партнером этих стран на основе принципов равноправия, взаимной выгоды, а главное, укрепления их независимости и безопасности от посягательств империализма, невмешательства в их внутренние дела. Как в коренных международных проблемах, так и в проблемах, непосредственно связанных с развитием стран Африки, Азии и Латинской Америки, итальянские политики продолжали идти проторенной дорогой в арьергарде империалистической политики, прикрываясь лишь риторическими заявлениями и действиями, которые свидетельствовали скорее о защите своих экономических позиций, чем о подлинном стремлении оказать содействие народам этих стран в отстаивании их жизненных интересов от посягательств империализма.